Над полями гражданской войны

Империалистическая война привела к краху три империи — Германскую, Австро-Венгерскую и Российскую, и произошедшие там революции в той или иной мере переросли в гражданские войны. Решающую роль в них сыграли действия сухопутных войск, прежде всего кавалерии, а из новых средств вооруженного противоборства авиация по важности была, на первый взгляд, на последнем месте. В то же время аэропланы, в том числе истребители, были у большинства воющих сторон, и многие их применяли весьма активно. Воздушные бои массовыми не были, но велись весьма ожесточенно, ведь тем, кто останется жив в упавшем на территории противника самолете, пощады ждать не приходилось. Об авиации вовлеченных в эти события держав, революционных и контрреволюционно-консервативных группировок можно написать целые тома, но мы сосредоточимся на действиях истребителей РКК ВВФ — вновь созданного Рабоче-крестьянского Красного военно-воздушного флота России, как стороны победившей и ставшей новой мировой силой. Именно с ней далее придется иметь дело остальным — тем, кто в этой гражданской войне уцелел.

НЕИСПОЛНЕННЫЙ ДЕКРЕТ

25 октября 1917 г. по старому стилю и 7 ноября по новому в Петрограде шатавшееся под натиском разных сил еще с лета «безрукое и безголовое» Временное правительство Керенского было свергнуто восстанием большевиков. Они разогнали неспособное прийти ни к какому соглашению Учредительное собрание, и Россия была объявлена Советской Федеративной Социалистической Республикой. Одним из первых декретов она заявила о выходе из войны. Этого хотел почти каждый, но любой способный думать не мог не понимать, что просто так это не удастся. Хотя большевики признали право на отделение вновь образованных национальных республик, их новоиспеченным правителям всегда казалось, что земли им «нарезали» мало, и они затевали свары с соседями. Сторонники старого режима и новые партии, которые остались не у дел, хотели вернуть свою власть силой штыка, не гнушаясь помощью ни «союзничков» из Антанты, ни вчерашних врагов — немцев, австрияков, мадьяр и чехов. Они старались не думать, что за это потом придется платить — ресурсами, землей, суверенитетом. Четырнадцать держав начали интервенцию против Советской России и именно ради этого. Декрет о мире отвечал чаяниям народа, но не соответствовал его возможностям — тем, что предоставляла для него сложившаяся под действием очень многих сил обстановка. А посему к гражданской войне готовились все — и большевики тоже. Однако в конце бурной осени 1917-го никто еще не знал, с кем, где и как придется воевать, был ответ лишь на вопрос, когда, — прямо сейчас! Войну полагали маневренной, а самой мобильной силой тогда была конница. Делавшие стремительную военную карьеру во всех враждующих лагерях вчерашние младшие офицеры, нижние чины и просто штатские с мандатом и маузером еще как-то воспринимали полезность бронеавтомобилей и даже бронепоездов, но аэропланы-то здесь зачем?! Первые обращения авиаторов к органам советской власти с предложениями об организации в составе Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) летных частей и производства аэропланов такими «специалистами» были отвергнуты. И только когда в ноябре 1917 г. об этом стало известно Председателю Совнаркома Владимиру Ильичу Ленину, тот дал личное указание Наркомоенмору Троцкому, Председателю Всероссийской Чрезвычайной Комиссии Дзержинскому, командованию РККА и реввоенсоветам на местах способствовать организации РКК ВВФ. Теперь для этого разрешалось реквизировать любые имеющиеся средства и мобилизовать личный состав. Но к тому времени целый ряд видных работников авиапромышленности и военных авиаторов, первоначально готовых служить России и при большевиках, уже были «отшиты» такими чиновниками новой власти. Они ушли в эмиграцию или в авиацию «белых», как стали именовать все те разномастные группировки, которые заявили о своей борьбе с «красными». Боевой состав РКК ВВФ начал формироваться в конце ноября — начале декабря 1917 г. по инициативе авиаторов бывшего Императорского ВФ России, перешедших на сторону Советской власти. Для руководства им в Петрограде было сформировано Главное управление воздушного флота — Главвоздухофлот, или Главвоздух. В него вошли кадры старого Управления воздушного флота, куда направили комиссаров для контроля за его работой. Эти меры были предприняты правильно и своевременно, что позволило сформировать ядро РКК ВВФ к началу гражданской войны и интервенции. Но пока четкая структура, классификация и порядок подчиненности его частей и соединений отсутствовали. Отряды могли состоять из эскадрилий или представлять собой отдельную авиационную часть с небольшим числом самолетов, вплоть до одной-двух машин, а другие эскадрильи сами состояли из отрядов. Это было следствием отсутствия единой системы штатов в РККА вообще. Но лучше так, чем никак. «Похабный», по выражению Ленина, Брестский мирный договор просуществовал недолго — Германия отчаянно нуждалась в материальных ресурсах и по привычке решила взять их в России. И в ответ 23 февраля 1918 г. вышел новый декрет, на этот раз исполненный, — о создании Красной армии, которая на деле уже не только была, но в тот же день под Псковом бойцы 2-го полка под командованием А. И. Черепанова вступили в первый бой с немецкими войсками, идущими на Петроград. В то время красные удерживали более-менее значительную территорию только вокруг него и сплошную, но узкую полосу в направлении на Москву и Нижнюю Волгу, на которой как на ниточке держалась судьба Советской России. Остальное представляли собой «островки» расположения красных, белых и иных войск, и обстановка на возникавших тут и там новых фронтах менялась чуть не каждый день. 

ГОД 1918-й — И ВНОВЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ БОЙ…

Как только маневренная война началась, польза авиации стала ясна всем. На 25 апреля 1918 г. в составе РКК ВВФ было 58 авиаотрядов и 238 самолетов, из которых были 125 истребителями, но на них было лишь 163 летчика и 54 летчиканаблюдателя. К 13 мая число самолетов в строю приблизилось к 300, а складской запас обеспечивал пополнение расхода истребителей 50 % в месяц, а разведчиков — 37 % по расчету на ближайшие операции. Бензин для них искали повсюду, поделился даже гараж Совнаркома. Начали готовить своих летчиков и искать добровольцев с опытом, не считаясь с благонадежностью — улетит к врагу или нет, как это сделали, например, бывшие царские авиаторы Абаканович, Габер-Волынский и Лерхе. Весной в Мурмане начали высадку англичане, и туда при помощи английского военного атташе в Советской России капитана Хилла потянулись среди прочих пилоты Козаков, Качурин, Коссовский, Кравец, Модрах, Свешников, братья Слюсаренко, Шебалин и др. Их собрали 30 июня, и британский полковник Моунд предложил сформировать Славяно-британский авиакорпус — СБАК. Первый отряд бывший царский ас Козаков сформировал в начале августа, и в середине месяца отряд выступил на фронт. Но красные за две недели до оккупации англичанами Архангельска успели вывезти множество поставленных еще до революции пулеметов, около 300 авиамоторов и почти 250 самолетов, включая 44 истребителя Ньюпор 17, 23 и 24бис, плюс несколько СПАД-7. 

Чтоб не дать перерезать связь между Поволжьем, Москвой и Петроградом, надо было спешно усилить Восточный фронт. Туда 23 июля убыла выведенная еще в конце 1917-го из Галиции и сохранившая все свои три авиаотряда за вычетом нескольких дезертиров 2-я боевая (т. е. истребительная) авиагруппа. Через четыре дня за ней последовала 1-я Советская боевая красвоенлета Павлова в составе двух отрядов на самых новых, какие только нашли, французских «Ньюпорах». В начале августа по личному указанию Ленина первый авиаотряд прибыл под Царицын — шесть разведчиков и два истребителя. К середине месяца там было уже 18 красных самолетов, а к началу сентября — 20 в трех отрядах, которые успешно действовали под единым командованием почти без потерь. К концу лета число частей РКК ВВФ достигло 88, но некоторые имели лишь один-два самолета — было это ничтожно мало на те пространства, которые захватила гражданская война. Интервенты, особенно Великобритания, Франция и Германия, считали именно превосходство в сложной современной технике своим главным козырем. Они умели авиационной группировкой управлять, концентрируя ее на главных направлениях, пока владели инициативой, но сами в воздушные схватки ввязываться особого желания не имели, предпочитая демонстрировать флаг да раздавать советы подопечным в Белой армии. Численное преимущество в воздухе оставалось у белых, но в основном за счет интервентов. Им тоже пришлось вступить в бой, и пока все было замечательно — иностранные гастролеры почти безнаказанно вели разведку, бомбили войска и коммуникации красных. Только 16 октября 1918 г. летчик Тверской авиагруппы РКК ВВФ Ф. А. Граб и летнаб А. К. Шульц на двухместном Сопвиче «Полуторастоечном» у станции Шамары на Урале сбили колчаковский Ньюпор 23С1 — по-видимому, это была первая воздушная победа советской авиации. Но в целом итог первого года войны был явно не в ее пользу. Приказом Реввоенсовета № 364 от 8 декабря 1918 г. численность отрядов пришлось сократить до 61 и большинство их раздали штабам даже не фронтов, а дивизий. И только 12 отрядов истребителей собрали в четыре дивизиона на главных направлениях.

ПОЛДЕНЬ ВОЙНЫ — 1919 г.

В начале 1919 г. белая авиация стала получать новейшую технику, которая высвобождалась с окончанием Империалистической войны. В состав СБАК на Севере прибыли истребители Сопвич «Кэмел» и «Снайп». На Западном фронте появились немецкие авиачасти, готовилась к боевым действиям оснащенная французской и немецкой техникой и укомплектованная в основном наемниками польская авиация. Прибарахлились новыми аэропланами Колчак и мятежные белочехи в Сибири. На Юге к Деникину прибыла в полном составе 47-я эскадрилья Королевских ВВС Великобритании — пусть и не блещущая качеством летного состава, зато имевшая новые бомбардировщики Де Хэвилленд DH.9 и истребители «Кэмел» — ее появление сразу изменило расклад сил в воздухе над Царицыном. Тем не менее и там белая авиация несла потери в воздушных боях. 

Так, 28 июня красвоенлет Загудаев и летнаб Чернецкий на Сопвиче «Полуторастоечном» сбили деникинский Ньюпор 23 — его пилот фон Грейфенфельдс совершил вынужденную посадку и пытался скрыться, но был убит. И без того тяжелое положение на Нижней Волге осложняла авиация интервентов. Киров 12 июля телеграфировал Ленину: «Английские аппараты продолжают систематически бомбардировать Астрахань. Прилетают по 4, по 5 боевых машин. Кроме того, имеются неприятельские аэропланы на Гурьевском и других направлениях. Мы же располагаем только 47 авиаотрядом, имеющим лишь одну исправную машину. Остальные три машины вследствие непрерывных боевых полетов требуют продолжительного ремонта, летчиков в отряде четыре. Необходимо в самом срочном порядке выслать надежные разведочные машины для дальних разведок, а также истребительные». Киров жаловался и на нехватку топлива. Астрахань тогда была в России одним из главных производителей бензина, но о такой роскоши он даже и не заикался: просил хотя бы «казанской смеси», основу которой составлял спирт или самогон с добавлением газойля, керосина или хотя-бы чего-то похожего. Неудивительно, что главной причиной потерь советской авиации в то время были отказы моторов. Распоряжением члена РВС Куйбышева туда срочно бросили 33-й авиаотряд из пяти машин, в том числе трех истребителей, — и даже это позволило хотя бы в какой-то мере выправить угрожающее положение. Улучшилось оно и на Севере, где корпус Уборевича уверенно теснил белых, заставив английские войска спешно эвакуироваться. С ними 1 августа ушла и часть русских авиаторов СБАК, а командир его 1-го отряда Козаков сел в свой истребитель, взлетел, но далее произошло непонятное — самолет перешел в пике и врезался в землю. Однако до коренного перелома красным было еще далеко и на земле, и в воздухе. Ритмичный выпуск новых аэропланов и моторов наладить так и не удалось, старые ветшали, запасы иссякали, и то, что оставалось не могло тягаться с новыми самолетами противника. Так, 16 сентября на истребителе «Ньюпор» летчик Пяткевич пытался перехватить два английских «Де Хэвилленда», но сам был сбит, ранен и едва смог посадить изрешеченный пулями самолет на волжскую косу. Дело было у его аэродрома, на помощь на Ньюпоре 24 устремился красвоенлет Жеребцов, но догнать врага не смог и на посадке с сильным боковым ветром скапотировал, получив травмы и разбив свой самолет. В конце 1919 г. вместо не шибко эффективной 47-й эскадрильи англичане стали формировать новую «Эскадрилью А инструкторской миссии Королевских ВВС Великобритании в Южной России». Пилотов набирали на добровольных началах, но для агитации пустили слух о том, что у красных летают опытные немецкие асы, нанятые большевиками. Это было правдой, но лишь отчасти — да, и такие воевали, но не за деньги, а за идею. Например, во 2-й истребительный дивизион, чтобы продолжать дело подавленной Венгерской революции, прибыл некто Киш и заявил, что он — ас авиации Австро-Венгрии и летал на Итальянском фронте. Ему дали Ньюпор 23 и в первом же боевом вылете он свое мастерство подтвердил. Даже когда случайно выяснилось, что у него нет одной ноги и летает он на протезе, командир дивизиона И. К. Спатарель частенько нарушал приказ о переводе летчика-инвалида в разведчики, разрешая Кишу летать и на «Ньюпорах», а концу русской гражданской войны он получил орден Красного Знамени. Жаль, в своих воспоминаниях Спатарель не вспомнил его имени — не тот ли это Йозеф Киш из первой десятки австровенгерских асов, чье тело якобы нашли в сбитом самолете 24 мая 1918 г. без документов, и никто толком не подтвердил его личность? А может так командование эскадрильи просто скрыло самовольный уход аса с войны, верить в цель которой он перестал? Но вернемся к английским добровольцам. Для них главным стимулом наняться в «российскую авантюру» были не желание продолжить сражение со старым врагом и не спортивный азарт, а банальная перспектива оказаться уволенным из Королевских ВВС и пополнить ряды безработных — Великая война-то кончилась! Это привлекло в «Эскадрилью А» таких асов, как Сэмюель Кинкхед и ставший ее командиром Раймонд Коллишоу. Прибыв на место, они получили задание не учить белых авиаторов, а штурмовать войска красных. В России Кинкхед увеличил свой счет на три воздушных победы, Коллишоу к своим пятидесяти девяти добавил только одну и написал потом в мемуарах, что русский фронт оказался страшней немецкого. 

1920 г. — ВОЙНЕ КОНЕЦ!

 Хотя с началом 1920 г. в Сибири и Поволжье, в Закавказье и Туркестане положение красных оставалось архисложным, неожиданно главными направлениями стали Белоруссия и Украина, где 25 апреля руководимая французскими инструкторами польская армия начала быстрое наступление. Ее поддерживала многочисленная авиация, набранная из бывших царских офицеров и заграничных волонтеров. Она превосходила силы красных в разы и количественно, и, на первый взгляд, качественно — по крайней мере, так писала газета «Таймс». Проверить это 17 апреля решил штаб 14-й польской эскадры, послав четыре бомбардировщика к аэродрому советской авиагруппы в Славном северо-западнее Могилева. На поле они застали единственный «Ньюпор» и ничего не опасались, когда он пошел на взлет. Однако через несколько минут он оказался в хвосте одного из нападавших и с расстояния 30 м расстрелял его, а остальным просто повезло — на вираже у красного истребителя разрушилось нижнее крыло… Смелости преследовать даже падающий самолет не хватило, а он, между тем, хотя и грубо, но сел на свой аэродром — в его кабине был один из первых советских асов — командир Славненской авиагруппы Польского фронта А. Д. Ширинкин. Спесь с поляков сбили быстро, и когда 10 мая тройка шедших бомбить аэродром красных в Салтановке польских LVG C VI увидела три истребителя, то сразу сбросила бомбы в лес и пустилась наутек. Но поспешность не помогла — самолет капитана Юргенсона, опытного пилота царской выучки, настиг «Ньюпор» красвоенлета Сапожникова. После нескольких атак противник пошел на вынужденную — «Эльфауге» был захвачен, экипаж попал в плен, Сапожников получил орден Красного Знамени. До своей гибели в авиакатастрофе в сентябре 1920 г. он собьет не менее семи самолетов противника. И в дальнейшем красные истребители на Польском фронте работали не покладая рук. Война носила маневренный характер и им в основном поручали разведку. Но советское правительство имело задачу не вернуть Польшу в состав страны, а вывести ее из войны и не давать ей проводить под контролем советников из Антанты совместные операции с засевшим в Крыму Врангелем. Оттуда он планировал удар с широким охватом украинской группировки Красной армии, окружение и разгром ее с последующим выходом к Москве. И не было уверенности, что преграждавшая этот путь 13-я Армия сдержит белых в том жиденьком составе, который у нее тогда был. В конце апреля у Перекопа на границе с Крымом среди прочих базировались 3-й и 48-й истребительные авиаотряды. На помощь им 28-го числа был брошен 2-й истребительный дивизион, которым командовал красвоенлет Спатарель — его 6-й отряд прибыл в распоряжение командующего Перекопской группой 10 мая первым, а 5-й — вслед за ним. Главной воздушной силой противника там была английская авиация, в том числе и «Эскадрилья А», переданная Врангелю. Причем разведка еще не знала о переформировании ее и считала, что это «старая знакомая» 47-я, особых опасений не вызывавшая, не выше было мнение и о пилотах «Белой гвардии». В конце мая Перекопская авиагруппа, основу которой и составил 2-й дивизион, провела первый воздушный бой — Яков Гуляев вылетел на перехват вражеского истребителя «по-зрячему», сбить не смог, но и штурмовку своего аэродрома Аскания-Нова противнику провести не позволил. В те дни группа была пополнена и теперь имела шесть самолетов-разведчиков и восемь истребителей — пять «Ньюпоров» и три СПАД-7. Но один из них был сильно изношен, а летчик Соловьев после удачной разведки решил блеснуть на нем высшим пилотажем. Дряхлый аппарат развалился в воздухе, и обломки рухнули у аэродрома — это была первая потеря Перекопской авиагруппы. Утром 6 июня началось наступление Врангеля — на Азовское побережье с 28 судов и барж высадился десант генерала Слащева. Он был обнаружен авиацией вовремя, но остановить его продвижение на Мелитополь не удалось. Следующим утром 1-й кавкорпус Кутепова с броневиками перешел в наступление на Перекопском и Чонгарском перешейках. Его нашел пилот Василий Иньшаков, и все исправные самолеты Перекопской авиагруппы ударили по наступающей кавалерии бомбами и, снижаясь до 100 … 150 м, пулеметным огнем. Враг неоднократно пытался бомбить их аэродром Аскания-Нова, но ни одного попадания не было, а многие бомбы нашли не взорвавшимися. Для отражения налетов летчики Гуляев, Захаров, Дацко и Васильченко сделали по нескольку вылетов, но также никого сбить не вышло. 

Фронт белые прорвали и авиацию пришлось отвести. Красная 13-я армия была отброшена, но не разбита и в июле неожиданно для неприятеля форсировала Днепр, отбив Каховку, в том числе и благодаря истребителям 2-го авиадивизиона. Все воздушные силы там свели в Правобережную авиагруппу, но и она была весьма малочисленной. Вышли из строя оба Ньюпора 23 приданного ей 48-го ИАО и все разведчики 16-го РАО, остались лишь два Ньюпора 17, один Ньюпор 24бис и пара СПАД-7. Они успевали и вести разведку, и штурмовать вражескую конницу, и прикрывать железнодорожную станцию Апостолово, через которую шло все снабжение красных на этом направлении — белые ее разбомбить так и не сумели. Дивизион пополнили и теперь он имел семь «Ньюпоров», два СПАД-7 и один разведчик. Пусть и устаревшие, даже ветхие, но это они 7 августа огнем поддержали новую высадку на левый берег Днепра и прикрыли переправу. Красные не сбили ни одного самолета противника, но и ни единая его бомба не упала в расположении войск, что и требовалось. Хотя боевых потерь не было, к середине августа 1920 г. в дивизионе осталось три исправных самолета. Пользуясь этим, противник вновь попытался разбомбить понтонный мост через Днепр, когда два красных самолета были в разведке, третий только что вернулся из боевого вылета, а на переправе возникла «пробка». Семь бомбардировщиков в четком порядке с высоты 800 м заходят в атаку, но в это время к реке приближается Ньюпор-17 летчика Васильченко, возвращавшийся из разведки. Он атакует первый «Де Хэвилленд», и он уходит неуправляемым падением. Упал ли он, смотреть некогда — вражеский строй рассыпается, и Васильченко преследует ведущего. Хотя максимальная скорость нового «англичанина» выше, чем у старенького «Ньюпора», но тот не воспользовался полным газом — Васильченко догоняет его и первой очередью убивает стрелка. Гнаться за ним дальше смысла нет, к тому же двое ведомых командирского «Де Хэвилленда» пришли в себя и сами бросились сзади-сверху на одинокий советский истребитель. Но тот вместо бегства разворачивается навстречу и меткой очередью «срезает» одного — он перетягивает через Днепр, но на другом берегу падает, а второй дает газ и убегает. Остаются еще четверо, и один из них атакует. Но попасть в юркий «Ньюпор» сбоку невозможно — Васильченко переводит его в штопор. Тяжелый противник опять ошибается, пытаясь догнать его пикированием, и как только он обгоняет советский истребитель, тот из штопора выходит и сам бьет по врагу. До остальных дошло, с кем имеют дело, они бросают бомбы в реку и уходят. Поединок продолжается вот уже 25 минут и теперь идет один на один, но Васильченко потратил бензин и часть боезапаса еще на разведке. И вот последняя очередь: пулемет «Ньюпора» осекся и замолк, но больше и не надо — «Де Хэвилленд» упал на глазах у солдат и жителей Каховки. Итог боя одного против семерых — два сбитых точно и два как минимум поврежденных вражеских самолета! За этот бой Николай Николаевич Васильченко был представлен к награждению Золотым оружием. Но общая обстановка оставалась отнюдь не в пользу красных — Врангель упорно продвигался на север Таврии, имея подавляющее превосходство в технике и на земле, и в воздухе.

К сентябрю почти все самолеты Правобережной авиагруппы нуждались в ремонте, но он этот момент прозевал — наступило томительное затишье. 21 сентября был образован Южный фронт в составе трех армий под командованием Фрунзе, который был сторонником самого активного применения авиации. Но у противника ее было примерно вчетверо больше — 60 самолетов, да и погода становилась все хуже. С другой стороны, 20 октября был подписан мир с Польшей и освободившиеся силы были брошены на юг — на Крым. В преддверии решающего штурма 26 октября Фрунзе переводит всю авиацию в личное подчинение и ставит главную задачу вскрыть расположение и состав обороны противника на линии Перекоп — Армянск — Юшунь и найти слабые места. Ее блестяще выполнили бывший ас австро-венгерской авиации, а теперь революционный пилот Киш и летнаб Добров. Именно отснятые ими из-под низких ноябрьских туч 50 фотокадров показали, что Крымский перешеек и Турецкий вал в лоб так просто не взять, а слабое место белых — берег Сиваша. Получив эти сведения, командующий Южным фронтом изменил план операции и начал освобождение Крыма 7 ноября с форсирования Гнилого моря, считавшегося Врангелем непроходимым. Погода в те горячие дни была самой тяжелой, но красная авиация летала, а белая — нет, что заметно облегчило задачу освобождения Крыма. И вот 1920 г. катится к своему концу, а с ним заканчивается и гражданская война. Заносит снегом степной ветер безымянные могилы, одни солдаты уходят на чужбину, другие возвращаются к своим домам поднимать разрушенную страну. И она поднялась как птица-феникс из огня и пепла, но мира ей будущее не сулило. Еще долго шли «бои местного значения» в Туркестане, в Сибири и на Дальнем Востоке, неспокойными оставались границы в Закавказье и с новообразованными Польшей, странами Прибалтики и Финляндией. Потому родившуюся вместе с новой Россией Красную армию и ее боевую авиацию следовало не распускать, а реорганизовать, перевооружить и передислоцировать сообразно новой обстановке. Таково было насущное требование момента.

Источник: журнал "Наука и Техника" № 10 2020