«Каждый может быть шпионом и каждый должен быть шпионом»

В годы Великой Отечественной войны немецкие спецслужбы открыли на территории оккупированной Беларуси ряд разведывательно-диверсионных школ и курсов, где гото¬вилась агентура для последующей засылки в партизанские соединения и заброски в тыл Советского Союза. В историографии на сегодняшний день общепринятыми считаются данные о деятельности 22 или 25 спецшкол на территории БССР. Отметим, что эти сведения характерны как для советской, так и для современных российской и белорусской историографий. В настоящее время эти данные устарели и требуют пересмотра. 

По самым заниженным под­счётам автора, основанным на изучении новых архивных документов, общее количество немецких разведывательно-ди­версионных школ и курсов на ок­купированной территории БССР составляет более 65. В некоторых городах одновременно могли дей­ствовать сразу несколько учебных заведений: в Борисове — мини­мум 4, в Волковыске — 2, в Вилейке — 2. Одним из крупнейших (наряду с Борисовом и Смоленском) цен­тров подготовки агентов и шпи­онов противника являлся город Минск, в котором немецкими спецслужбами была организована деятельность сразу нескольких спецшкол. Анализируя историо­графию данной проблемы, можно выделить несколько закономер­ностей: деятельность разведыва­тельно-диверсионных и шпион­ских школ рассматривается либо в контексте противостояния со­ветских и немецких органов госу­дарственной безопасности, либо как отдельные сюжеты разведыва­тельной и контрразведывательной работы партизан; основная часть исследований, в которых в той или иной степени рассматривается деятельность спецшкол в Мин­ске, касается учебного заведе­ния, организованного абвером (абвершколы), в то время как в столице Беларуси действовали и другие учебные заведения для подготовки немецких агентов.

В первые послевоенные десяти­летия история разведывательно­-диверсионных школ практически не рассматривалась исследова­телями. Это объясняется тем, что деятельность подобных учебных центров была непосредственно связана с такими понятиями, как «коллаборационизм», «преда­тельство», «измена Родине». Во- вторых, долгое время в советской печати были запрещены любые упоминания о сотрудниках орга­нов госбезопасности и тех функ­циях, которые они выполняли. То, чем занимались особые отделы воинских частей и партизанских формирований, по определению считалось государственной тай­ной. Отдельные упоминания о ра­боте спецшколы в Минске встре­чаются в работах В. Киселёва, А. Попова, Э. Иоффе. Активизация исследования темы произошла в начале 2000-х годов, когда были опубликованы новые документы и сборники до­кументов. В их основулёг «Сборник справочных материалов об органах германской разведки, действовавших против СССР в период Великой Отечественной войны 1941—1945 годов». В от­ношении Минской школы там, в частности, указывается: «Школа была организована в сентябре 1943 года абверкомандой-203, именовалась “Церзетцунгс Штаффель” (группа по разложению); в целях конспирации действо­вала под прикрытием “школы переводчиков”, а затем “школы пропагандистов”... Начальником школы был лейтенант Баргель, затем — Шютте. Школа готовила агентов-пропагандистов, развед­чиков, диверсантов, террористов и радистов для подрывной работы в тылу Советского Союза. В Мин­ске школа была разбита на четыре группы (отделения), руководите­лями которых являлись “Павлов”, “Волков”, “Николаев” и немец Мюллер. Группы самостоятельно проводили подготовку агентов и размещались отдельно на улицах Вокзальной, Коммунально-Набе­режной, Комсомольской и в Бе­ломорском пер., д. 12. В каждой группе одновременно обучалось 20—30 человек. Срок обучения 3—6 месяцев. После окончания школы агенты направлялись в распоряжение абверкоманды-203, где полу­чали задания, соответствую­щую экипировку и группами от 4 до 20 человек выбрасывались в глубокий тыл Советского Союза. Выброшенные агенты на месте должны были создавать группы из дезертиров и из пронемецки настроенных граждан, организо­вывать вооружённые нападения на штабы военных частей и слу­жебные здания местных органов власти, производить диверсион­ные акты на военных объектах, со­вершать террористические акты против руководящих советских работников и командиров Красной Армии, заниматься разведыва­тельной работой...». Опублико­ванные в документах сведения стали активно использоваться различными исследователями и составили «багаж знаний», кочу­ющий из одного исследования в другое. Однако ситуация с деятельно­стью в Минске секретной школы (школ) немецких спецслужб зна­чительно сложнее. Во-первых, в исторической науке сложилось утверждение, что в Минске с сентября 1943 года действовала абвершкола и она была един­ственным учебным заведением подобного рода. Это утвержде­ние в корне неверно. Во-вторых, требуют уточнения также некото­рые вышеприведённые данные. Например, по показаниям разо­блачённой Н. Сушенковой, обучав­шейся в Минской абвершколе, вместе с ней одновременно обуча­лись не менее 500 курсантов, а не четыре группы по 20—30 чело­век. Кроме того, в своих показа­ниях Н. Сушенкова указывала, что основным направлением работы школы была подготовка «шпионов-террористов-диверсантов для засылки в партизанские отряды для произведения внутри отрядов полной разведки, диверсий, унич­тожения штабов, отдельных ко­мандиров, путём сонных папирос, затравленного йода, бинтов», а не подготовка агентуры для заброски в тыл Красной армии и Советского Союза. Более под­робно деятельность названной абвершколы будет рассмотрена ниже. 

Оберштурмбанфюрер Эдуард Штраух. Начальник Минского СД

Для начала необходимо опре­делить период времени, с ко­торого в столице БССР начали действовать разведывательно­диверсионные школы, а также их количество и подчинённость. 22 июля 1943 года на имя заме­стителя начальника Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) С. Бельченко пришло со­общение из Белорусского штаба партизанского движения (БШПД), в котором говорилось, что «пар­тизанской разведкой добыты данные о наличии на временно ок­купированной территории БССР ряда школ гестапо, в которых го­товится агентура как для засылки в партизанские отряды, так и для засылки в тыл СССР... Минск — имеются данные о двух выпусках школы в феврале и ноябре 1942 года». Таким образом, ещё до открытия в сентябре 1943 года абвершколы в Минске полтора года работала шпионская школа. А если учесть, что в феврале 1942 года был выпуск агентов, то их набор осуществлялся минимум в декабре, а значит — школа дей­ствовала уже с конца 1941 года. Установить подчинённость этого учебного заведения из выявлен­ных документов не представ­ляется возможным. Вероятнее всего, речь идёт о «школе гестапо № 12», которая располагалась в пригороде г. Минска, на террито­рии концентрационного лагеря Тростенец. В этом случае её де­ятельность курировала служба безопасности (СД) Минска, ко­торую возглавлял оберштурмбанфюрер Эдуард Штраух. Под­робные сведения о работе этого учебного центра сообщил разо­блачённый агент М.И. Брейтман-Петренко, который там обучался летом 1942 года. В частности, он показал: «В школе преподавали такие предметы, как военная то­пография, виды и способы дивер­сий, индивидуальный и массовый способы террора, разведка и кон­трразведка, тактика немецкой армии, выработка стойкости и твёрдости характера, история национал-социализма, немецкий язык». Практика немецких спецслужб размещать разведывательно-­диверсионные школы и курсы на территории лагерей либо рядом с ними была достаточно распростра­нённой. Так, были открыты «курсы шпионов в Колдычево», «школа офицеров Белорусской самоох­раны в помещении Зеркальной фабрики по Задунавской улице» в Витебске (на территории рабочего лагеря). Курсанты для Борисовской абвершколы вер­бовались в так называемом Вальд- лагере. который располагался в нескольких километрах от города. Такое размещение давало возмож­ность немцам на месте осущест­влять вербовку агентов, а также проводить «практические занятия» с курсантами: привлекать будущих диверсантов к участию в побоях и расстрелах заключённых. Так до­бивались «выработки стойкости и твёрдости характера или, если выразиться более точно, сделать людей нечувствительными по от­ношению к страданиям других». Российский историк Б. Соколов критически относится и к самому следственному делу М.И. Брейтмана-Петренко, и к факту деятель­ности школы в Тростенце, и к под­готовке агентуры из числа евреев. Он считает, что само дело было сфабриковано чекистами: «Не­счастному Брейтману вместе с другими бойцами украинского ба­тальона довелось охранять лагерь смерти Тростянец под Минском, где уничтожали евреев. 13 апреля 1943 года он написал под диктовку особиста Иванова вымышленные признания о своей вербовке и обучении в школе гестапо. Её Брейтман тоже поместил в Тростянце, так как других местечек в районе Минска не знал». Вместе с этим отметим, что дея­тельность вышеназванной школы, а также широкое привлечение лиц еврейской национальности к разведывательно-диверсионной работе подтверждаются много­численными документами и ис­следованиями. Таким образом, можно точно утверждать, что Тростенецкая школа действовала как минимум с лета 1942 года. В феврале 1944 года началь­ник Руденского райотдела НКВД Безуглов передал в БШПД список выявленных за 1943 год агентов гестапо по городу Минску. Среди прочих в нём значился «Васильев Александр Михайлович. По про­фессии скрипач, с начала орга­низации городской управы — по­мощник начальника полиции... С осени 1942 по март 1943 года работал как агент СД. В марте его арестовывают и сажают в тюрьму, а жене велят принести для мужа лучшую одежду и бе­льё. В то время при тюрьме были организованы курсы по засылке шпионов в СССР». Эти данные позволяют говорить о том, что как минимум с марта 1943 года при тюрьме в Минске действовали курсы по подготовке разведчиков. Об этом же на допросе сообщил разоблачённый агент немецкой разведки Александр Гут: «Вер­бовка происходила в Минской тюрьме в особых подвалах... Нас водили этажом выше в комнату, где проводили с нами занятия... Эти занятия я проходил в течение месяца, а после этого меня вызвал начальник отделения гестапо и завербовал меня». Выпуск группы агентов (5 человек) состоялся в ноябре 1943 года. Все они были вооружены наганами и имели при себе отравляющие вещества. Александру Гуту было дано зада­ние осуществить теракт в одном из партизанских отрядов — от­равить пищу и воду. Вот что ска­зал по этому поводу сам шпион: «Да, я имел задание отравить группу, что и сделал, однако мне не удалось увидеть плоды своей работы. Я отравил соль раньше времени, в результате чего была сильная реакция, появился запах и изменился цвет. Это вызвало по­дозрение и разоблачило меня».

В августе 1943 года в столице БССР партизанской агентуре удалось выявить деятельность ещё одной школы немецкой разведки. В разведывательной сводке БШПД от 28 августа 1943 года сообщалось, что «в Минске в бывшем здании Мединститута (сейчас — территория универси­тетского городка Белгосуниверситета) в первых числах августа организована школа разведчиков “СД". В школу набираются лица разных нацио­нальностей, кроме немцев. В процессе обучения соблюдается строгая конспирация даже между обучающимися. Выпускники будут засылаться в советский тыл по приказу командования». В част­ности, в этой школе обучались старосты Янушевской и Пруднищанской волостей Логойского района Витушко и Яновский. По­сле окончания 3-месячного курса выпускники засылались в район Заславля, Логойска, Плещениц, Бегомля и Лепеля с целью проник­новения в партизанские отряды и ведения там агентурной разведки в пользу немцев. В некоторых архивных документах это учеб­ное заведение локализуется «по Советской улице напротив Дома правительства». С сентября (по другим данным, с августа) 1943 года под вывеской «Школы пропагандистов» начала действовать разведывательно-­диверсионная школа абвера, о которой упоминалось выше. Подробные сведения о ней со­общила курсант Н. Сушенкова (16 лет). В частности, она показала, что это заведение располагалось по улице Островского, 73 (сейчас ул. Раковская, в районе хлебоза­вода № 1). Харак­теризуя программу школы, «агент в юбке» сообщила: «В школе слушатели должны заниматься 6 месяцев, после проходить 2-х месячную практику в г. Минске и прилегающих деревнях, ходили на практику в тюрьму во время ведения следствия и избиения пойманных партизан. Учащиеся также практиковались в избие­нии и убийствах людей. Со школы были подготовлены группы для засылки в Советский тыл, для ведения борьбы против Крас­ной Армии, путём уничтожения командиров и важных объектов. В случае разоблачения уходить в леса, где будут войска Власова и немцы, живым ни в коем случае не сдаваться. В трудных случаях уничтожать самого себя». Как и в случае со школой на территории университетского городка, Минская абвершкола по документам локализуется и по другим адресам. В одном из отчётов уполномоченного НКВД по Червенскому району указы­валось, что «разведывательный отдел партизанского отряда 1-й Минской бригады установил, что в Минске работает 98-я шпион­ская школа по ул. Замковой угол Раковой. Набор в школу прово­дится только людей со средним образованием»57. Также встреча­ется упоминание о «школе гестапо по подготовке немецких развед­чиков, которая размещается по ул. Немига в доме 21 ». Все эти улицы — Островского, Немига, Замковая и Раковая (Раковская) — располагаются рядом. Можно говорить о деятельно­сти как минимум с марта—апреля 1944 года шпионской школы в во­енном городке Козырево в Мин­ске (сейчас улица Маяковского и Физкультурный заулок). Данные об этой школе со­общил немецкий агент Павел Коз­лов, разоблаченный партизанами. В отчёте о работе заместителя командира 1-й Минской бригады по разведке за май 1944 года ука­зывалось, что «выявлена школа шпионажа в г. Минске (военный городок Козырево)... Эта школа работала по подготовке шпио­нов для засылки в тыл СССР. В эту школу набираются люди из вновь попавших военнопленных красноармейцев». В учебном за­ведении изучали «топографию, типы самолётов, характеристики войск, строевую подготовку и в особенности приветствие стар­ших командиров... Перед отправ­кой подготавливают место путём фотографирования с самолёта и выбрасывают в те места, куда ранее сбрасывалась агентура в количестве не менее двух чело­век — командира и ординарца».

В мае 1944 года старший по­мощник начальника разведыва­тельного отдела БШПД капитан Ильюшенко в подготовленной справке определил очередную шпионскую школу в столице Бе­ларуси: «20.05.1944 года Жукович сообщил, что в Минске по Мопров- ской улице расположена школа подготовки агентов. Окончившие школу остаются в районах, кото­рые будут оставлены немцами. Некоторым агентам умышленно причиняют лёгкое ранение. Все они имеют задание пролезть в уч­реждения, предприятия, где вой­ти в доверие и потом передавать сведения основному резиденту Пономарёву». Школа распола­галась в районе современной улицы Коммунистической, а её особенностью было то, что она готовила агентов для «оседания» в советском тылу после того, как Красная армия освободит захва­ченные территории. Таким образом, можно говорить о том, что на протяжении всего периода оккупации в столице Беларуси действовали минимум шесть разведывательно-диверси­онных школ немецких спецслужб: на территории университетского городка Белгосуниверситета и концлагеря Тростенец, курсы при Минской тюрьме, абвершкола по ул. Островского, а также школы гестапо (СД). расположенные в военном городке Козырево и по ул. Мопровской. Это только те учебные заведения, которые удалось идентифицировать как самостоятельные (автономные).

Отметим, что в архивных доку­ментах можно встретить упоми­нания о других школах в столице БССР. Например, в сообщении секретаря Могилёвского обкома КП(б)Б Шпака от 10 мая 1944 года сообщалось, что «в г. Минске по ул. Тифлисской (вероятнее Тбилисской, в районе вокзала) в доме № 34 на­ходится школа гестапо, которая готовит шпионов, диверсантов, террористов и разведчиков для засылки в партизанские отряды и населённые пункты,контроли­руемые партизанами. Набор слу­шателей в основном происходит через отдел восточных пропусков (по ул. Урицкого), поэтому в нее в большинстве попадают беженцы, лица, предназначенные для увоза в Германию или возвращённые из Германии по болезни или дру­гим причинам... Срок обучения в школе — один месяц». В данном случае, вероятнее всего, речь идёт об одном из отделений абвершколы. которые располагались на улицах Вокзальной. Коммунально-Набережной, Комсомольской и в Беломорском переулке. Сотрудник тайной полиции Г. Вестфаль в декабре 1943 года на допросе сообщал, что «на ок­купированной территории школы гестапо имеются в г. Минске по ул. Паулиса под названием «Унтеррихс шуле дер Вермахт», в Барано­вичах по ул. Паскалина под такой же надписью и в Белостоке». В историко-документальной хро­нике Минска сообщается, что «школа и курсы СД... размеща­лись в Суворовском училище». К сожалению, идентифицировать эти спецшколы и найти докумен­тальное подтверждение их дея­тельности пока не удалось. Важным аспектом при изучении деятельности разведывательно- диверсионных школ является ана­лиз агентурных кадров, которые вербовались и готовились для шпионско-террористической деятельности. В качестве потенци­альных агентов использовались различные половозрастные (де­вушки, женщины, старики, дети), национальные (местное насе­ление, поляки, лица еврейской национальности) и социальные (военнопленные, изменники, представители различных про­фессий) группы гражданского населения. После оккупации территории Беларуси немецкие спецслужбы стали активно использовать местные людские ресурсы в ка­честве своей агентуры. В первую очередь к разведывательно-ди­версионной работе привлекали тех граждан, которые в разное время были обижены советской властью: репрессированных, уго­ловников, кулаков и т.д. В «Мате­риалах по агентурной обстановке на территории СССР, временно оккупированной немцами» от 1 февраля 1942 года указывалось, что «немцы продолжают массо­вую засылку своих агентов на нашу территорию. База для их вербовки — это наши пленные, местные жители из числа настро­енных антисоветски и уголовные и аморальные элементы. Посы­лают этих агентов как с целями диверсионного порядка, так и с целями чисто разведывательного характера...». Такую агентуру было легче склонить к сотруд­ничеству и вербовке, так как она затаила обиду и имела свои счёты к действующей власти. Например, командир одного из партизанских отрядов П. Дружи­нин сообщал: «Из людей, которые были у немцев в плену, отбира­лись те, которые раньше сидели в тюрьмах. В период наступления немцев эти тюрьмы были открыты и все арестованные  освобождены. Эти люди попали в специ­альные школы и после окончания этих школ были направлены на борьбу против партизан. Таких людей организовывали в отряды и полки». Агент немецкой раз­ведки М. Брейтман-Петренко в своих показаниях указывал, что в спецшколе на территории концла­геря Малый Тростенец «был такой агент по кличке “Колька свист"... Он крупный вор, когда раскрыли тюрьму в Минске, его также вы­пустили, но затем опять поймали и посадили. Он был завербован и послан на учёбу».

Значительное количество аген­тов отбиралось из числа военно­пленных, часто непосредственно на территории лагеря. При вер­бовке использовались в первую очередь тяжёлые условия содер­жания пленных — голод, болезни, постоянная угроза смерти. В ос­новном подбирались агенты из перебежчиков, лиц, давших при опросе ценные разведыватель­ные сведения о Красной армии. В расчёт принимались также профессия и личные качества кан­дидата, при этом преимущество отдавалось радистам, связистам, сапёрам и лицам, имевшим до­статочный кругозор. В кратком отчёте о деятельности партизан­ского отряда Шемякина приво­дятся такие данные: «В Гомеле, Минске, Могилёве, Бобруйске, Бо­рисове — работают специальные школы гестапо... Набирают в эти школы в основном военноплен­ных. Изучают историю окружения на территории Беларуси частей Красной Армии, составляют ле­генды и группами в 3—5 человек высылают в партизанские отряды под видом военнопленных с целью разведки и террора...». В дру­гом документе сообщалось: «По имеющимся данным агентурной разведки, минским гестапо под­готовлены шпионы для засылки в партизанские отряды лица из военнопленных, находящихся в лагерях по Логойскому тракту в Минске». Вербовались для обучения в школах также семьи изменников и предателей. В одном из парти­занских обзоров сообщалось, что «семьи полицейских, в том числе и дети, являются той базой, откуда немецкая разведка черпает кадры шпионов и террористов, направ­ляя их против партизан, а также в глубокий тыл Советского Союза для разведывательных целей». Активно привлекалось к раз­ведывательно-диверсионной работе и местное гражданское население: молодые девушки, женщины, дети-подростки, ста­рики. Специалисты из разведки и контрразведки давно заме­тили, что сотрудницы в решении многих задач бывают намного эффективней сотрудников. Ис­пользование «агентов в юбках» было вызвано несколькими фак­торами: во-первых, на оккупиро­ванной территории Беларуси они составляли основную часть насе­ления, так как мужчины либо были призваны в Красную армию, либо ушли в партизаны, либо эвакуи­ровались на восток, либо пошли служить немцам. Во-вторых, со­циальная незащищённость этой группы населения открывала не­мецким разведчикам широкие возможности для их вербовки. В-третьих, женщинам-агентам гораздо легче было составить легенду для их внедрения в пар­тизанские отряды, к примеру, под видом спасающихся от отправки в Германию, бежавших с прину­дительных работ, прячущихся от карателей. Для большей досто­верности им давались малыши из детских домов. В «Обзоре ГУПВ НКВД СССР о методах работы германской раз­ведки в войсковом тылу действу­ющей Красной Армии» от 19 мая 1942 года отмечалось, что «вер­бовку агентуры немцы произво­дят без различия пола. Наряду с мужчинами вербуются женщины, особенно молодые привлека­тельной наружности». Подобные сведения часто встречаются и в документах партизан. В отчёте «О работе Особого отдела при штабе соединения партизанских отрядов Минской области» за май 1943 года сообщалось: «Вербовку в шпионаж гестаповцы проводят среди жён военнослужащих, бе­женцев и переселенцев... молодых красивых девушек, детей-подростков, обещая им за это хоро­шую жизнь, некоторым выдают материальную помощь, а лица, не соглашающиеся на все эти обе­щания, запугиваются высылкой в Германию в трудовые лагеря или отнятием от них детей и про­чее». Для подготовки обученных кадров разведчиц и террористок немецкие спецслужбы открыли на территории Беларуси ряд специ­альных школ и курсов (как жен­ских, так и смешанного состава). Они располагались в следующих населённых пунктах: Белый Пере­езд, Бобруйск, Борисов, Вилейка, Волковыск, Ганцевичи, Гомель, Лепель, Марьина Горка, Минск, Могилёв, Орша, Сенно, Слуцк. В частности, женщины-агенты, окон­чившие абвершколу в Минске, на задания «отправляются с детьми, снабжаются отравленными па­пиросами, табаком, сахарином и отравляющими веществами».

Малоизученной проблемой истории Великой Отечественной войны является использование немецкими спецслужбами несо­вершеннолетних детей и подрост­ков в шпионско-диверсионной работе. В рекомендациях для не­мецких солдат «Тактика борьбы с партизанами» указывалось: «...при этом важно разведчикам, работа­ющим среди населения, исполь­зовать по возможности женщин и детей младшего возраста 7—10 лет. Практика показала, что дети такого возраста при умелом подходе к ним могут быть очень по­лезны». Активная деятельность немецких разведывательных ор­ганов по подготовке детей-диверсантов проводилась в Минске начиная с 1942 года. Командир партизанской бригады С. Мазур в ноябре 1942 года сообщал: «Для шпионов есть школы... в Минске, где специально малышей готовят. Один раз выпустили 32 человека. Затем такое же количество на­брали. Общее количество человек в школе — 45 от 12 до 16 лет. Мы двоих из них уже расстреляли». Кроме столицы БССР, подготовка детей осуществлялась в школах, расположенных в Барановичах, Бобруйске, Борисове, Бресте, Вилейке, Городке, Куренце, Мо­гилёве, Сенно, Слуцке, Орше и Шумилино. Привлекались к разведыватель­ной деятельности и лица еврей­ской национальности. Центром их подготовки был Минск. В од­ной из докладных записок можно найти подтверждение подготовки агентов-евреев в Минской школе: «Имеются сведения, что в г. Мин­ске создана школа шпионажа и диверсий, через которую пропу­скают евреев с целью посылки их в СССР для диверсионной и шпи­онской работы».  26 июня 1943 года гестапо Минска было «вы­пущено более 100 евреев мужчин и женщин, которые засылаются в партизанские отряды с целью отравления командного состава. В Хозенцинской пуще задержаны 5 женщин евреек, у которых в ру­кавах одежды, волосах головы обнаружены сильнодействую­щие ОВ. Ими отравлен колодец. Отравилось два партизана». В докладной записке на имя П. По­номаренко от 10 августа 1943 года указывалось: «В последнее время гестапо использует евреев в целях шпионажа. Так, при минском и бо­рисовском гестапо были открыты 9-ти месячные курсы для евреев. Шпионы рассылались по квар­тирам в городе и засылались в партизанские отряды, последние снабжались ОВ для отравления партизан и командиров. В Мин­ской зоне был разоблачён целый ряд таких шпионов».

Каковы же масштабы и резуль­таты деятельности немецких раз­ведывательно-диверсионных школ и курсов, действовавших в столице Беларуси? Точные данные о количестве подготовленной агентуры установить на сегодняшний день представля­ется затруднительным, но даже по имеющейся информации размах подготовки агентуры был весьма значительный. В 1942 году удалось определить выпуски агентуры в феврале (ко­личество неизвестно), мае (300 человек), августе (установлены 19 агентов), конце сентября (120 человек) и два выпуска в ноябре (50 и 250—300 человек). Также за 1942 год были подготов­лены и выпущены минимум 77 детей-агентов. Активность минских школ и кур­сов в 1943 году значительно воз­росла. По архивным материалам были выявлены следующие вы­пуски: два выпуска в апреле (400 человек и 200 агентов-подростков); 10 июня — до 300 человек (ев­реи. цыгане, поляки обоего пола); июль — более 100 человек (лица еврейской национальности обоего пола); 5 октября — 150 агентов (преимущественно жители За­падной Беларуси); конец октя­бря — около 100 агентов-женщин (беженки из Орловской области); 15 декабря — 1600 шпионов (1400 мужчин и 200 женщин). В первой половине 1944 года спецшколы в Минске также успели провести ряд крупных выпусков агентов: 18 февраля — около 500 шпионов (фольксдойче, белорусы, евреи); четыре выпуска в апреле (62 человека, до 50 агентов, 17 шпионов и около 500 женщин- агентов); май—июнь — 700 чело­век (шпионы обоего пола).

Подводя итог, можно отметить следующее:

- в период оккупации столицы Беларуси в городе в разное время действовали минимум 6 учебных разведывательно-диверсионных заведений немцев: школа на тер­ритории концлагеря Тростенец; курсы в Минской тюрьме; школа СД на территории университет­ского городка Белгосуниверситета; абвершкола по ул. Остров­ского; школы в военном городке Козырево и по ул. Мопровской. Кроме того, принадлежность и деятельность ещё нескольких школ установить пока не удалось. Весной 1944 года в Минск также передислоцировалась развед­школа из Могилёва и располо­жилась в Красном урочище, а в апреле 1944 года прибыла школа абвера, выехавшая из Борисова. Она располагалась по ул. Шорной и в апреле выпустила 30 агентов;

- учебные заведения готовили разведывательно-диверсионную агентуру для действий против бе­лорусских партизан и подпольщиков (приоритетное направление), для заброски в тыл Советского Союза и Красной армии, а также для оседания на освобождаемых советских территориях. Социаль­ная база для вербовки была до­статочно широкой: антисоветски настроенный элемент, уголовники, военнопленные, женщины, дети, евреи, поляки и местные жители;

- по неполным архивным дан­ным, за 1942—1944 гг учебные заведения в Минске подготовили около 5,5 тыс. агентов. Цифра эта сама по себе огромная. Для срав­нения можно указать, что всеми партизанскими соединениями за 1942—1943 гг. были разоблачены, по неполным данным, около ты­сячи агентов;

- результаты деятельности этой агентуры в стратегическом плане были незначительные. Немцам не удалось организовать беспрерыв­ное получение ценных разведдан­ных, а в архивных документах не выявлено документов, которые указывали бы на удачные дивер­сии и теракты. Вместе с этим имели место удачные действия отдельных агентов по передаче разведданных, дискредитации партизан, которые, однако, являлись скорее исключением.

Кулинок Святослав Валентинович — заведующий отделом информации и использования Бело­русского государственного архива научно-технической документации, кандидат исторических наук.

Источник  «Военно – исторический журнал» №6 2020