В Иране иностранный капитал начал занимать в экономическом развитии значительное место еще с XIX в., когда мир вступил в эпоху активного становления колониализма. Иран стал объектом борьбы за его рынок двух государств – России и Англии, превратившись фактически в их полуколонию. Кроме торговой экспансии, формой экономической зависимости стало проникновение иностранного капитала, которое в тот период проявлялось в получении концессий. Благодаря этим концессиям в стране возникла современная экономическая инфраструктура, современная финансовая система, возникли новые отрасли промышленности, в т. ч. нефтяная. Англо-российское экономическое соперничество, оказывавшее огромное влияние не только на экономическую, но и политическую жизнь страны, делало одним из актуальных направлений внешней политики не столько поощрение или запрет на деятельность иностранного капитала, сколько нахождение равновесия между различными иностранными компаниями и странами, их представлявшими.
В период деятельности реформатора Таги-хана, т. е. в середине ХIХ в., эта политика равновесия в ее наиболее оптимальной для Ирана форме была сформирована как политика «негативного равновесия», т. е. политика, не дававшая значительного преимущества какой-либо одной стороне. Именно такое ее направление получит наибольшее распространение затем в период Реза-шаха (30-годы) и после исламской революции (80-е годы). С середины 50-х годов до середины 70-х годов XX в. этот курс сменился политикой привлечения в страну прямых иностранных инвестиций (ПИИ) западных компаний, закрепленной принятием в 1955 г. Закона о привлечении и защите иностранных инвестиций и созданием Организации по инвестированию и оказанию экономико- технического содействия. Именно с помощью ПИИ Иран превратился в по лигон для внедрения передовых технологий. К 1976 г., т. е. к кануну исламской революции, сумма только частных иностранных инвестиций составила около 395,5 млн долл. Почти 80% этих инвестиций составляли американские и западноевропейские, причем на долю американских приходилось более 24%.
После революции 1979 г. и образования ИРИ отношение к использованию иностранного капитала кардинально изменилось. Был введен конституционный запрет на использование иностранных инвестиций, а иностранная собственность практически целиком была национализирована. Приток ПИИ в первые годы после революции не только сократился до нулевых отметок, но и уступал выводу иностранного капитала из страны (табл. 1).
После окончания ирано-иракской войны политика в отношении иностранного капитала вновь изменилась. Необходимость восстановления разрушенного войной хозяйства требовала участия в нем иностранных компаний. Но это противоречило и конституционным нормам и идеологии первого десятилетия ИРИ. Правовой основой привлечения иностранного капитала стал Первый пятилетний план социально-экономического и культурного развития (1989/90–1993/94 гг.). Его принятие задержалось именно из-за статей об использовании иностранного капитала, которые отвергались и меджлисом, и Наблюдательным Советом. Президент Али Акбар Рафсанджани прибегнул к поэтапному принятию меджлисом разделов плана, когда были уже одобрены расходы на восстановление и доходы бюджета, так что для покрытия образовавшегося дефицита в валютных средствах меджлис согласился на использование иностранных кредитов и на создание свободных экономических зон, в которых иностранным компаниям предоставлялся льготный режим деятельности. Было восстановлено действие закона 1955 г. о привлечении и защите иностранных инвестиций, восстановлена Организация по иностранным инвестициям и их поддержки – Organisation fof Investment, Economic and Technical Assistance of Iran (OIETAI). И уже в 1990 г. тренд притока ПИИ сменился на положительный, постепенно нарастая. Если в 1990 г. приток составил 204,9 млн долл., то в 1999 г. – уже 1078,3 млн долл. За десятилетие – с 1990 г. по 1999 г. среднегодовой приток ПИИ составил 390,0 млн долл. Приток ПИИ оказал также позитивное влияние на активизацию отечественного капитала, что повысило инвестиционный коэффициент за время действия Первого плана с 15,5% до 21,5% и дало возможность повысить темпы роста ВВП, которые оставались положительными более двадцати лет.
В 2002 г. был принят новый закон о поощрении и поддержке иностранных инвестиций, более прозрачный и дававший иностранным компаниям право обращаться в международный арбитраж. Даже в период обсуждения этого закона объемы притока ПИИ начали расти, например, составив в 2000 г. 1356,7 млн долл. На иранский рынок вошли такие крупные зарубежные компании как «Тотал», «Петронас», «Эни», «Газпром», «Роял Детч Шелл», «Синопек» и др. Но в 2000‑е годы на объемы притока ПИИ все большее влияние стала оказывать не позиция руководства ИРИ в отношении иностранного капитала, а санкционная политика в отношении Ирана. Табл. 1 отчетливо отражает эту взаимосвязь между притоком ПИИ, зигзагами санкционного давления на Иран и такими внешними факторами как колебания цен на нефть, геополитическая ситуация в регионе, изменение внутреннего и внешнеполитического курса Ирана. То же мы видим и в 2010‑е годы, когда заключение в 2015 г. СВПД увеличило приток ПИИ, а выход США из этого договора в 2018 г. оказал решающее влияние на снижение притока ПИИ в Иран. В 2016 г. был даже разработан новый вид нефтяного контракта, более привлекательного для иностранных инвесторов. Дело в том, что иностранные инвестиции привлекались в Иран только на условиях «buyback», т. е. обратного выкупа продукции, а новый Iran petroleum Contract (IPC) предусматривал уже и раздел продукции, т. е. давал право собственности на часть добываемой нефти и право распоряжаться ею по усмотрению иностранной компании. Наиболее важным изменением в новой модели договора явился переход к модели совместного предприятия [Ходавимогаддам, Мостаджеран, 2019, p. 1522–1536], что создавало возможности для передачи иранской стороне технологий освоения и модернизации месторождений.
То, что новые формы взаимоотношений иранской экономики начали внедряться в период улучшения отношений Ирана с мировым рынком именно в нефтегазовой отрасли, вполне объяснимо. Наибольшее число контрактов с зарубежными компаниями в Иране приходится именно на нефтегазовую отрасль – и в периоды ужесточения санкционной политики, и в периоды ослабления санкций. В 2017 г., т. е. после заключения СВПД, был достигнут наивысший прирост притока иностранных инвестиций, превысивший, по данным Всемирного банка, 5 млрд долл. Причем на иранский рынок вошли как крупнейшие нефтегазовые компаний, так и крупные корпорации в других отраслях – «Peugeot», «Boeing», «Airbus». Но подавляющее большинство инвестиций было вложено в нефтегазовые проекты. Целесообразно в связи с этим привести таблицу, составленную Эхсаном Расулнежадом и Парисой Сабри.
Как показывают данные табл. 1 и 2, поступление ПИИ продолжалось, несмотря на санкции, и большая их часть (по крайней мере до ужесточения санкций в отношении нефтяной отрасли Ирана, предпринятых администрацией Д. Трампа после выхода в 2018 г. США из СВПД) приходилась на горнодобывающую отрасль, главным образом на нефтегазовую ее составляющую. Нефтяная отрасль, несмотря на все попытки правящих кругов ИРИ, снизить ее роль в экономике страны, по-прежнему продолжает оказывать сильное влияние на динамику развития, на экспорт страны, на валютный баланс. Поступающие в эту отрасль прямые иностранные инвестиции оказывают наиболее сильное влияние на динамику экономического развития.
Влияние притока ПИИ на динамику ВВП Ирана
Приток ПИИ стал одним из наиболее действенных факторов, оказывающих непосредственное воздействие на динамику ВВП – чаще всего с временным лагом в 1–2 года. Наиболее интересен период после 2007 г., когда в 2007–2013 гг. сформировался международный режим санкций в отношении Ирана, затем его ослабление до 2018 г., вновь усиление с 2018 г. в 2018–2020 гг., затем ослабление в 2020 г., введение санкций после 2022 г. Динамика роста ВВП с небольшими отклонениями, практически синхронно отражает и аналогичную динамику изменения притока ПИИ. Рост притока ПИИ в 2007 г. почти на 35% позволил увеличить прирост ВВП до 7,7% (в постоянных ценах), а резкое снижение притока в последующие два года отразились на снижении темпа ВВП до 0,6% и 1,3%. Минусовые показатели притока ПИИ в 2012–2014 гг. синхронны с отрицательными темпами роста ВВП в этот период, и только всплеск ПИИ в год подписания СВПД (2015) вплоть до 2018 г. обеспечивал положительные темпы роста ВВП. Правительство М. Пезешкиана в качестве своих приоритетов провозгласило привлечение иностранных инвестиций. По заявлению Министерства финансов, за три месяца работы это 14‑е правительство рассмотрело 182 заявки от иностранных инвесторов и одобрило привлечение 1,8 млрд долл. По прогнозным оценкам общая сумма ПИИ в 2024/25 г. может составить 7,2 млрд долл., хотя это и маловероятно, учитывая позицию в отношении Ирана Д. Трампа как нового президента США.
Отклонения в трендах роста ВВП и ПИИ в 2020–2023 гг., вероятно, объясняются изменениями географической и технологическо-отраслевой структуры привлеченных иностранных инвестиций. Если западные компании вкладывали новые инвестиции в освоение новых нефтегазовых месторождений и в создание новых производств (например, в строительство новых линий автостроения), то интересам китайских и индийских компаний более отвечали транспортные проекты, которые бы облегчали вывод продукции этих стран на мировой рынок.
Изменения в географической структуре ПИИ
Периодическое ужесточение со стороны стран Запада санкционного режима не могло не привести к изменению географической структуры ПИИ. До начала формирования международных санкций, т. е. до 2006– 2013 гг. в поступлении прямых иностранных инвестиций в Иран лидировали страны Европы. В 1993–2004 гг. на долю Европы приходилось 77% привлеченных инвестиций, то на долю стран Азии – 12%, на долю стран Америки – 11%. По странам географическая структура ПИИ в этот период выглядела следующим образом: Из 77% европейских инвестиций большая часть приходилась на Германию – 32%, на Нидерланды – 22%, Италию – 7%, Францию – 5%, Великобританию – 4%, остальные страны Европы – 7%. Из 12% доли азиатских стран 5% представляли Эмираты, 3% – Саудовская Аравия, 2% – Южная Корея и 2% – остальные азиатские страны. Америка была представлена исключительно инвестициями Канады (11%). Введение санкций уже накануне подписания СВПД резко изменило географическую структуру ПИИ. Место европейских стран стали занимать инвестиции стран Азии, из которых к настоящему время лидером стал Китай. Нужно сказать, что и Россия также вышла в число лидеров. Так, несмотря на заключенное между КНР и Ираном многомиллиардное инвестиционное соглашение, Россия в 2022 и 2023 гг. заняла первое место по иностранным инвестициям в Иране. Но, вероятнее всего, в сумму 2,76 млрд долл. российских инвестиций, о которых заявил Али Фекри – директор Организации иностранных инвестиций в правительстве И. Раиси – были включены контракты на бурение скважин на семи иранских нефтяных месторождениях, которые являются не столько инвестиционными контрактами, сколько экспортом технических услуг. В 2022 г. географическая структура притока иностранных инвестиций в Иран кардинально отличалась от досанкционного периода (табл. 3).
Одним из инвесторов в настоящее время является Казахстан, который в 2022 г. начал строительство зернового терминала в каспийском порту Амирабад. Но уже с 2023 г. Китай во исполнение подписанного в 2021 г. инвестиционного соглашения на 25 лет стал наращивать свои инвестиции в Иран. В 2023 г. они составляли всего около 200 млн долл., а к февралю 2024 г. увеличились в 10 раз, достигнув 1990 млн долл., превысив весь годовой приток ПИИ в Иран за 2023 г. В ноябре 2024 г. Организация по иностранным инвестициям одобрила 70 предложений об инвестировании от таких стран как ОАЭ, Китай, Австралия, Индия, Швеция, Швейцария, Оман, Турция, Пакистан, Афганистан и от иранской диаспоры на 5,08 млрд долл. Предложенные инвестиции включали проекты в таких отраслях как нефтегазовая промышленность, возобновляемые источники энергии, автомобилестроение, фармацевтика, производство продуктов питания, строительство, туризм, электроника, транспорт и логистика, сталелитейная промышленность, сфера услуг и сельское хозяйство.
В настоящее время Иран имеет Договоры о взаимном инвестиционном сотрудничестве (BIT) с 47 странами, в т. ч. с Китаем, Германией, Францией, Финляндией, Грецией, Италией, Швейцарией, Турцией, Южной Кореей. С 34 странами заключены соглашения об избежании двойного налогообложения.
Наибольшее влияние на сокращение притока ПИИ продолжают оказывать различные санкции, периодические отключения иранских банков, попадающих под санкции, от системы SWIFT. Весомым фактором, также негативно влияющим на инвестиционную привлекательность иранского рынка является включение Ирана в «черный список» ФАТФ (Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег), т. е. в группу стран, которые подозреваются в финансировании терроризма. Иран находился в этом списке с 2008 г. по 2016 г. После подписания СВПД он был исключен из этого списка (включен в «серый список»), но в феврале 2020 г. был вновь включен. Нахождение в этом списке означает, что Иран не может иметь полный доступ к инвестициям крупных международных компаний, к кредитам МВФ и Всемирного банка, отключен от SWIFT. Еще в 2020 г. Иран начал предпринимать шаги по выполнению рекомендаций ФАТФ, но пока им не принята Палермская конвенция (по борьбе с транснациональной организованной преступностью) и конвенция БФТ(по борьбе с финансированием терроризма). Новый президент Ирана и в ходе своей предвыборной кампании и в качестве президента неоднократно заявлял о необходимости присоединения к ФАТФ «как жизненно важной мере для предотвращения финансовой изоляции страны».
Накопленные иностранные инвестиции в Иране
Несмотря на значительные колебания притока ПИИ, накопленные иностранные инвестиции остаются достаточно стабильными и пусть медленно, но увеличиваются. Если к началу Первого пятилетнего плана, т. е. к 1990 г., их сумма не достигала и 1 млрд долл. (причем сократилась в 1993 г. до 315 млн долл.), то уже к 2000 г. выросла до 2,6 млрд долл. Наиболее быстрый их рост имел место в первое десятилетие 2000‑х годов, когда объем накопленных иностранных инвестиций увеличился до 29 млрд долл., т. е. более чем в 11 раз. Несмотря на уход ряда зарубежных компаний с иранского рынка их собственность (и вложенные капиталы) продолжали оставаться частью иранской экономики. Сохраняющийся после подписания СВПД приток ПИИ, главным образом, из соседних стран и стран Азии, а также возрастание стоимости уже вложенных в экономику активов, позволяет сохранять тренд роста накопленных ПИИ (табл. 4).
Большую роль в привлечении иностранных инвестиций сыграли в 90‑е годы и продолжают играть в период санкций свободные экономические зоны (СЭЗ) и специальные экономические зоны, ориентированные на совместные инвестиции определенного вида товаров или услуг. Их количество постоянно увеличивается, но наиболее значимыми и по оборотам и по влиянию на экономическую и политическую ситуацию являются Киш, Кешм, Чабахар, Маку, Энзели, Арас, Ассалуйе (специализирующаяся на энергетическом сырье), Бушехр, порт Имам Хомейни.
В последние годы шел также прирост накопленных иранских ПИИ за рубежом, хотя и не очень значительных. От ряда своих акций зарубежных компаний Иран отказался сразу же после революции, но в некоторых компаниях их сохранил, также выступив инвестором в ряде зарубежных проектов. В 2000 г. общая сумма накопленных зарубежных инвестиций не превышала 0,4 млрд долл., но уже в 2010 г. возросла до 1,7 млрд долл., а в 2022 г. – до 4,3 млрд долл. В последние годы Иран осуществлял инвестиции в Сирию – в горнодобывающую отрасль, в транспорт, строительство, в Ирак – строительство газопровода до Басры, шоссейные дороги, в Афганистан – главным образом, в восстановление железной дороги Хаф-Герат, в Венесуэлу – в модернизацию НПЗ, работающих на иранской нефти. Одним из ключевых реципиентов Ирана является также Азербайджан (10% акций – добыча нефти на Каспии), иранские инвестиции вложены также в Армению, Беларусь, Казахстан, Грузию (портовое хозяйство). Иран имеет 15% акций уранового рудника «Россинг» в Намибии, акции в немецком «Thyssen Krupp», текстильной компании «Miratex Egypt», «British Petroleum», «Siemens», «Adidas», «Sudatel Telecom Group», участвует в фармацевтической отрасли (вакцины) Сенегала, в автомобильной промышленности (концерн «Иран Ходро») и др.
Инвестиционное сотрудничество Ирана и России
Инвестиционное сотрудничество занимает все более значительное место в экономических связях России и Ирана. Российские инвестиции традиционно связаны с проектами в энергетике и транспорте. Еще в 90‑е годы Россия построила первую АЭС в Бушере, вместе с «Петронас» и «Тотал» участвовала в разработке газового месторождения «Южный Парс». В настоящее время Россия участвует в строительстве ТЭС, бурении скважин, в строительстве нефте- и газохранилищ. Одним из основных инвестиционных проектов России является финансирование и участие в строительстве железной дороги «Решт – Астара» как части МТК «Север – Юг». Иранские инвестиции в российскую экономику связаны главным образом с деятельностью иранских компаний в районе Астрахани – для формирования морского маршрута ТНК «Север – Юг». Иранская судоходная компания имеет 53% акций порта «Солянка», вкладывает средства в обустройство порта и подъездных путей, в строительство грузовых судов для судоходства между российскими и иранскими портами на Каспии. В Москве, Казани и Астрахани работает иранский «Мир бизнес банк» как филиал одного из крупнейших в Иране коммерческих банков «Мелли».
Россия продолжает инвестиционное и технологическое участие в строительстве двух дополнительных блоков АЭС в Бушере, в космических программах Ирана по строительству и запуску искусственных спутников Земли. Подписанный президентами обеих стран 17 января 2025 г. Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве создает еще более прочную базу для инвестиционного сотрудничества. В ст. 18 Договора говорится о создании «взаимных экономических преимуществ», включая совместные инвестиции, финансирование инфраструктуры, поощряется осуществление «совместных инвестиций в экономику третьих государств». Договор предусматривает совместное сотрудничество в области золотодобывающей и ювелирной отрасли, в области транспорта, сфере энергетики, мирного использования атомной энергетики, сельского хозяйства и продовольственной безопасности, в области здравоохранения, науки и освоения космоса в мирных целях. Договор является правовой основой расширения инвестиционного сотрудничества на 20 лет с его последующим продлением.
Мамедова Нина Михайловна – канд. экон. наук, ведущий научный сотрудник Центра изучения стран Ближнего и Среднего Востока Института востоковедения Российской академии наук
Источник: журнал «Восточная Аналитика» №1 2025
