Республика Индия (Бхарат Ганараджья) остается чрезвычайно значимым для стабильности и устойчивого развития Евразии в средне- и долгосрочной перспективе государством. При этом на выработку и реализацию внешней политики Нью-Дели оказывает ситуация в энергетическом секторе страны. Индийская энергетическая политика прямо влияет не только на геоэкономическую, но и на геополитическую стратегию государства. Очевидным является то, что заинтересованность Нью-Дели в расширении своего влияния в регионе определяется не только индийской энергетической стратегией, но и, в неменьшей мере, желанием укрепить в Центральной Азии (ЦА) свои геополитические позиции. Текущая мировая ситуация способствует появлению реальных путей для реализации данных намерений: перестройка всей системы международных отношений создает новые возможности для расширения сфер влияния как исторически сложившимся, так и новым центрам силы. Развивающаяся кардинальная перестройка энергетической и транспортной систем Евразии, включая российскую стратегию «поворота на Восток» (официально заявлена на саммите АТЭС во Владивостоке в 2012 г.), объективно способствует росту вовлеченности Индии в дела центральноазиатских республик. «Центральноазиатская пятерка» для Нью-Дели одновременно является важным партнером (рынок энергоресурсов и сбыта) и связующим звеном в отношениях с Россией. Свою существенную роль играет и фактор геополитической и геостратегической конкуренции между Индией, Китаем и Пакистаном. Активность Пекина и Исламабада в ЦА, растущий экономический вес КНР в регионе, способный в перспективе трансформироваться в значительное политическое влияние, рассматриваются индийским руководством как вызов, требующий проведения более активной политики в регионе.
Энергетическая карта Евразии и индийские интересы
Индийская экономика демонстрирует впечатляющие параметры роста: недавно министр финансов республики Нирмала Ситараман заявила, что в I квартале текущего года ВВП Индии вырастет на 8 % или даже больше. В 2023 г. индийский ВВП увеличился на 7,3 %. Растущая экономика требует соответствующего энергетического обеспечения. Энергетическая политика Индии характеризуется сложным комплексом взаимосвязанности четырех ключевых факторов:
– быстрорастущей экономикой с потребностью в надежных поставках электроэнергии, нефтепродуктов и газа;
– растущими доходами домохозяйств с потребностью в доступном и достаточном количестве электроэнергии;
– ограниченными запасами ископаемого топлива в стране и необходимостью импортировать значительную часть природного газа, сырой нефти, а в последнее время – и угля;
– сложной экологической ситуацией (особенно в городах), что требует необходимости внедрения более чистых видов топлива, экологичных и энергосберегающих технологий.
Индия является третьей по величине страной – потребителем энергии в мире, закупки углеводородов (УВ) для удовлетворения потребностей в энергии растут, и ожидается, что к 2030 году зависимость республики от импорта энергоносителей превысит 53 % от общего энергопотребления страны. Ожидается, что к 2050 г. доля Индии в мировом потреблении энергии может удвоиться. Согласно 14-му Национальному плану электроэнергетики (NEP14), опубликованному Центральным управлением электроэнергетики Индии (CEA), ожидается, что производство электроэнергии в стране увеличится с уровня 1492 ТВт⋅ч в 2022 г. до 2666 ТВт⋅ч в 2032 г. В данной связи Нью-Дели априори заинтересован в диверсификации поставщиков энергоносителей, и республики Центральной Азии перманентно интересны индийскому руководству. В июле 2015 г. премьер-министр Нарендра Моди посетил все пять стран региона, что стало поворотным моментом в отношениях Индии и Центральной Азии. Ранее Нью-Дели продемонстрировал концептуальное изменение своих подходов к пяти постсоветским республикам Азии, выдвинув инициативу Connect Central Asia. Она предполагает активизацию сотрудничества в сфере экономики и безопасности, проведение регулярных встреч на высшем уровне и реализацию различных многосторонних форматов партнерства. Непосредственной целью инициативы заявлялось стремление придать новый импульс индо-центральноазиатскому сотрудничеству. К положительным моментам демонстрируемой южноазиатским гигантом заинтересованности в партнерстве с центральноазиатскими республиками можно отнести рост взаимной торговли: с 2001 по 2013 г. внешнеторговый оборот между Индией и странами ЦА увеличился со 114,05 млн долл. до 746,32 млн долл.
Более широкий доступ к энергетическим рынкам РФ и стран ЦА одновременно значительно укрепляет индийскую энергетическую безопасность. В настоящее время ведущим партнером Индии в регионе является Казахстан. Товарооборот между странами в 2021 г. составил более 2 млрд долл. Большую часть казахстанского экспорта при этом до недавнего времени составляла сырая нефть, идущая на индийские НПЗ. После начала специальной военной операции (СВО) на Украине и беспрецедентного санкционного давления стран западного блока на Россию на индийские нефтеперерабатывающие мощности вышли значительные объемы российских жидких УВ. Очевидно, что это вызовет некоторую коррекцию текущих объемов казахстанско-индийского товарооборота. Значительные запасы УВ Казахстана стимулируют интерес Индии к развитию двустороннего сотрудничества. Индийская нефтяная компания ONGC Videsh Ltd стала совладельцем казахстанских месторождений Алибекмола и Курмангазы. Еще во время турне Моди по странам региона в 2015 г. с Казахстаном было подписано пять двусторонних соглашений в сфере обороны, военно-технического сотрудничества, совместного участия в миротворческих операциях ООН. Был заключен контракт на поставку урана из Казахстана в Индию, а также дан старт разведочному бурению на нефтяном месторождении Сатпаев.
Другой важной для индийской энергетики темой является центральноазиатский уран (прежде всего из Узбекистана и Казахстана): Нью-Дели стремится увеличить объемы его экспорта из стран ЦА для своих АЭС. Одним из ключевых поставщиков урана в Индию является Узбекистан. Еще в 2014 г. впервые был подписан контракт на сумму 3,5 млрд долл., по которому за период с 2014 по 2018 г. в Индию было отправлено 2 тыс. т урана 2. В 2019 г. стороны подписали новое долгосрочное соглашение. Помимо борьбы за расширение доступа к региональным урановым запасам региона, Индия также изучает опыт России в экспорте технологий мирного атома (и, шире, во всей энергетической сфере ЦА). В ЦентральноАзиатском регионе наиболее перспективными направлениями сотрудничества РФ в области энергетики на сегодня являются два крупных проекта. Первый – это начало практической реализации идеи газового союза России, Узбекистана и Казахстана. Узбекистан в последние годы сталкивается с серьезной нехваткой в зимний период природного газа, необходимого для генерации электроэнергии на узбекских ТЭЦ. Российская сторона с октября 2023 г. начала насыщать рынок Узбекистана газом взамен на предполагаемую согласованную политику в области координации поставок газа, прокладки новых маршрутов, а также перспективной масштабной модернизации газотранспортной системы Узбекистана. Второй – строительство первой в ЦА атомной электростанции в Джизакской области Узбекистана при участии «Росатома». Как представляется, Индия с большой заинтересованностью наблюдает за шагами России в указанных направлениях, что в перспективе предполагает и поиск Москвой и Нью-Дели возможностей для координации совместных шагов в сфере модернизации энергетической карты Центральной Азии. Это может способствовать синергии в области использования атомной энергии и создания и совершенствования новой континентальной трубопроводной транспортной системы.
Попытки наращивания политического влияния Нью-Дели в регионе
Как представляется, индийское руководство не может быть удовлетворено масштабами своего присутствия в ЦА: оно явно непропорционально экономическому и политическому весу Индии на континенте и усилиям по проникновению в Центрально-Азиатский регион, затраченным Нью-Дели за годы после провозглашения инициативы Connect Central Asia. Тревогу у индийских политических и бизнес-элит вызывает то, что указанная недостаточная результативность имеет место на фоне набирающей в последнее время обороты геополитической конкуренции в ЦА. С целью защиты геоэкономических и геополитических интересов Индия усиливает дипломатические контакты в регионе, пытаясь уравновесить влияние других игроков, в первую очередь Китая. Очевидной становится востребованность новых инструментов укрепления индийских позиций в регионе. Индия все больше стремится к институционализации отношений с центральноазиатскими республиками. Индийская сторона предпринимает целенаправленные шаги по налаживанию со странами ЦА многосторонних контактов по принципу уже действующих форматов «С5+1» с КНР, США и РФ. Это представляется оправданным с точки зрения максимизации ресурсов на уровне внешнеполитического ведомства Индии по продвижению и согласованию с центральноазиатскими коллегами различных общих проектов. В начале 2022 г. с участием лидеров всех государств региона был проведен первый онлайн-саммит в многостороннем формате «Индия + Центральная Азия». Тогда премьер-министр Моди заявил: «Центральная Азия занимает ключевое место в индийском видении целостного и стабильного соседства». В рамках саммита индийская сторона предложила создать совместные рабочие группы по Афганистану и использованию порта Чабахар. Если первое направление выглядит в настоящее время не самым перспективным в силу многих известных объективных и субъективных ограничителей, то тематика использования Чабахара смотрится для государств ЦА весьма привлекательной. Очевидно, что руководство Индии возлагает серьезные надежды на дальнейшее использование многостороннего формата сотрудничества со странами Центральной Азии в экономической и политической областях, а также в сфере безопасности. Немаловажным в росте интереса Индии к Центральной Азии остается и российский фактор. Углубление российско-индийского сотрудничества сопряжено со схожими оценками ключевых общемировых тенденций и региональной ситуации (в том числе в ЦА) в таких вопросах, как безопасность. Способствует сотрудничеству и совместное членство в БРИКС и ШОС.
Ситуация, складывающаяся в Евразии после начала СВО, придает новый импульс российско-индийским отношениям. Товарооборот между странами достиг 27 млрд долл. в 2022 г., при этом две страны все больше торгуют в национальных валютах. Безусловно, основной рост торговли обеспечивается за счет экспорта российских жидких УВ в Индию и, как писала влиятельная Hindustan Times накануне визита в РФ (декабрь 2023 г.) главы индийского внешнеполитического ведомства Субраманьяма Джайшанкара, отношения двух стран по-прежнему развиваются в духе «особого, привилегированного стратегического партнерства, провозглашенного двумя государствами». Россия и Индия продолжают развивать проект международного транспортного коридора (МТК) Север – Юг. Часть транспортной инфраструктуры должна пройти через территории стран ЦА и включить их в процесс трансконтинентальной торговли. Главным преимуществом данного МТК перед другими маршрутами, в том числе перед морским маршрутом через Суэцкий канал, является существенное сокращение затрат времени на перевозку. Так, срок доставки грузов из Мумбаи (Индия) в Санкт-Петербург по традиционному маршруту через Суэцкий канал составляет от 30 до 45 суток, а срок отправки грузов из Мумбаи в Россию по сухопутному маршруту МТК Север – Юг может занимать от 15 до 24 дней. Доставка же грузов по восточной ветви МТК (через Казахстан и Туркменистан) сокращает срок доставки до 15–18 дней. После ввода в эксплуатацию железнодорожного участка Астара – Решт на территории Ирана время доставки грузов по МТК Север – Юг дополнительно сократится. Как отмечает старший научный сотрудник Индийского совета по международным делам Аттар Зафар, в рамках проекта уже функционирует порт Чабахар с индийскими инвестициями. Порт позволяет получить доступ к морской торговле странам ЦА и, в свою очередь, открывает доступ к рынку сбыта в регионе прибрежным государствам, включая и саму Индию.
Индийские интересы в регионе не ограничиваются развитием транспортно-логистических проектов и импортом энергоресурсов. Индия также заинтересована в расширении сотрудничества и в иных областях: образовании, фармацевтике, химической и легкой промышленности, информационно-коммуникационных технологиях (ИКТ) и пр. Некоторое «отставание» Индии в борьбе мировых центров силы за влияние в ЦА, конечно, не является фатальным, поскольку на высокий уровень отношения индийского руководства с республиками региона вышли сравнительно недавно и для роста индийского влияния в Центральной Азии сохраняется значительный потенциал. При этом в Нью-Дели, очевидно, понимают, что сегодняшняя перестройка системы международных отношений требует форсированных усилий по продвижению своих интересов и концентрации этих действий на наиболее перспективных направлениях.
Узбекистан как перспективный опорный пункт региональной политики Индии
Как представляется, как такое перспективное направление в Индии начинают в последнее время рассматривать узбекско-индийское сотрудничество. Как и в случае с другими республиками ЦА, выстраивая отношения с Республикой Узбекистан (РУз), Индия указывает на исторические связи двух народов, которые трактуются как прочная основа для углубления и роста двустороннего сотрудничества во всех сферах. Как отмечает старший научный сотрудник аналитического центра Vivekananda Foundation Правеш Кумар Гупта, Индию и Узбекистан связывают тесные исторические и культурные связи. В частности, по его словам, «культурные взаимодействия в бронзовом веке подтверждаются обнаружением идентичных артефактов долины Инда в культурах Окса и наоборот. Регион Центральной Азии упоминается в древнеиндийских эпосах, таких как «Махабхарата». Буддизм проник из Индии в Китай через Узбекистан и Центральную Азию». Данный подход, основанный на связанности Индии с Центральной Азией с античных времен, в то же время нельзя назвать идейно-политической основой индийского присутствия в регионе. По мнению научного сотрудника Международной лаборатории исследований мирового порядка и нового регионализма НИУ ВШЭ Алексея Захарова, «идейно-политическая повестка в меньшей степени фигурирует во взаимодействии с Центральной Азией. Подчеркивается нарратив о цивилизационной близости, происходит апелляция к прошлому, к могольскому наследию. Однако идейная составляющая выступает лишь в роли подтекста о необходимости выстраивания отношений с регионом». То, что за заявлениями о культурно-исторической связанности скрываются сугубо прагматичные интересы, не является чем-то особенным. В данной связи продвижение Турции в регион является наиболее наглядной демонстрацией данной тенденции, общей для многих акторов, играющих на центральноазиатской площадке. Положительным фактором превращения Узбекистана в потенциальную опорную базу для ре5ализации различных индийских проектов для региона является заинтересованность Ташкента в расширении сотрудничества с Нью-Дели.
Модернизация существующих и создание новых МТК в последние годы является фундаментом узбекской внешней политики. Приоритетом для Ташкента остается участие в международных проектах в целях обеспечения устойчивого экономического развития республики, реализации крупных транспортно-инфраструктурных проектов, способных оказать положительное воздействие на национальную экономику. В этой связи для Ташкента особенно интересны совместные проекты с Индией как государством, имеющим сеть морских портов (на своей территории и арендуемых в Иране). Именно Ташкент приложил максимальные усилия для реализации положений Ашхабадского соглашения от 2011 г. о создании мультимодального транспортного коридора между Персидским заливом и регионом ЦА. Изначально его участниками были Туркменистан, Узбекистан, Иран и Оман. В 2016 г. состав расширился за счет Казахстана и Пакистана, а в 2018 г. – Индии, предлагающей совместно развивать порт Чабахар в ИРИ. На расширение партнерства двух стран работает совпадение понимания ими значимости развития новых транспортных проектов. Как указывает российский эксперт Елена Гарбузарова, «отсутствие общей географической границы усложняет развитие двустороннего сотрудничества между Индией и государствами региона. Преодолеть эту проблему НьюДели стремится за счет интеграции в уже существующие транспортно-коммуникационные системы». Однако, несмотря на наметившуюся динамику в двусторонних торговоэкономических отношениях, Индия так и не стала значимым партнером для РУз в этой сфере. Официально индийскими торговыми воротами в страны ЦА является иранский порт Бендер-Аббас, но в условиях западного санкционного давления его полномасштабное использование затруднено, что отрицательно отражается на объемах взаимной торговли. Проект же порта Чабахар еще далек от завершения и требует значительных финансовых и технологических ресурсов.
Индийские эксперты указывают на то, что в основе недостаточного развития партнерства с Узбекистаном лежит общая для связей Индии со странами ЦА проблема – отсутствие развитой взаимосвязанности, препятствующее расширению отношений. Это также оценивается как причина сравнительно низкого объема взаимной торговли. В августе 2017 г. в ходе узбекско-индийского бизнес-форума, прошедшего в Дели, стороны договорились «в ближайшие годы» довести совместный товарооборот до 1 млрд долл. Затем, в октябре 2018 г., премьер-министр Нарендра Моди и президент РУз Шавкат Мирзиеев во время визита главы Узбекистана в Индию выразили готовность увеличить объем двусторонней торговли до 1 млрд долл. в год. Этих цифр в двусторонней торговле странам достичь пока не удалось. Узбекско-индийский товарооборот существенно ниже своего потенциала: с 2016 по январь – ноябрь 2023 г. он увеличился с 370 млн до 690 млн долл. Для сравнения: по итогам 2023 г. товарооборот Узбекистана с Татарстаном составил 370 млн долл.5. Хронической проблемой в отношениях двух стран остается профицитность торгового баланса. Например, по данным Центра экономических исследований и реформ Узбекистана, в 2021 г. объем двусторонней торговли составил 490 млн долл. (из них РУз импортировала на 461 млн долл., экспорт же в Индию составил всего 29 млн долл.). Отчасти на снижение товарооборота повлияла пандемия COVID-19 и последовавшие ограничения, но индийские эксперты указывают на крайнюю необходимость развивать и расширять торговую корзину, с которой Нью-Дели приходит в ЦА, а также всемерно развивать и улучшать транспортные связи.
Данное направление включает и тематику Афганистана, через который в настоящее время реализуется основная часть товарных потоков между Индией и регионом ЦА. По данным официальных властей в Кабуле, в 2023 г. объем торговли с РУз увеличился в шесть раз по сравнению с 2022 г., достигнув 266 млн долл. Однако, по оценкам Ташкента, объем торговли был еще выше, достигнув к ноябрю 2023 г. не менее 784 млн долл. Очевидно, что в эти данные вошел и реэкспорт. Афганистан предлагает «центральноазиатской пятерке» множество торговых и транзитных возможностей, открывая пути на емкие рынки Южной Азии. Ташкенту Кабул обещает доступ к транспортным и торговым маршрутам, позволяющим доставлять узбекские товары на мировой рынок через пакистанские и, в перспективе, иранские порты. В 2022 г. РУз и Индия впервые обменялись товарами по этому маршруту. В настоящее время реализуется крупный железнодорожный проект, который соединит Узбекистан, Афганистан и Пакистан. Для Нью-Дели взаимодействие между Центральной Азией и «Талибаном»* соответствует его интересам в «нормализации» Афганистана, поскольку у индийского бизнеса расширятся возможности сохранения стабильных торговых связей с Центрально-Азиатским регионом. Смягчение напряженности на афгано-центральноазиатской границе и в Афганистане в целом также имеет прямое влияние и на вопросы внутренней безопасности Индии.
Наряду с этим индийское руководство на самом высоком уровне ведет работу по привлечению Узбекистана к обеспечению региональной взаимосвязанности через подключение РУз к проекту «Чабахар» и МТК Север – Юг. Еще в декабре 2020 г. Ташкент и Нью-Дели провели первый двусторонний саммит высокого уровня в виртуальном формате. Мероприятие примечательно тем, что стало первым онлайн-саммитом Индии с какойлибо из центральноазиатских республик. Премьер Моди и президент Мирзиеев приняли участие в саммите и обсудили вопросы, представляющие взаимный интерес. Важной темой мероприятия было устранение барьеров в торговле и взаимосвязанности. Индийская сторона приветствовала предложение Ташкента провести трехсторонний диалог между Индией, Узбекистаном и Ираном для обсуждения совместного использования сухопутной и морской инфраструктуры порта Чабахар. Это обсуждение удалось организовать в максимально быстром темпе, и лидеры Индии и Узбекистана пришли к согласию, что обе стороны должны попытаться как можно скорее заключить двусторонний инвестдоговор для обеспечения стимулирования и защиты инвестиций в торгово-экономическое сотрудничество. В конце 2020 г. Нью-Дели и Ташкент заключили соглашения об ускоренном начале финансирования 41 проекта в сфере здравоохранения и образования, которые будут реализовываться за счет индийских грантовых средств. Стороны также инициировали запуск ряда проектов инфраструктурного и социального развития, софинансирование которых должно осуществляться индийским Эксимбанком. Несмотря на отсутствие прямого сухопутного сообщения, стратегические связи между Индией и Узбекистаном поступательно укрепляются за счет последовательных двусторонних визитов на высшем уровне, заметной активизации процесса двусторонних переговоров, создания Узбекско-индийского делового совета и общего расширения контактов бизнес-сообществ двух стран в последние годы.
Заключение
В отношениях Индии и центральноазиатских республик сложилась необходимость преодоления имеющегося несоответствия, когда, несмотря на высокий экономический потенциал, стратегические амбиции, интенсивность прикладываемых усилий и географическую близость, Нью-Дели все еще существенно отстает от иных мировых игроков на пространстве ЦА. Потенциал индийского сотрудничества со странами региона остается нереализованным в силу того, что у центральноазиатов уже есть устоявшийся круг внешнеэкономических партнеров с предложениями, устраивающими местные элиты. При этом, все еще не являясь ведущим актором в Центральной Азии, Индия формирует условия, позволяющие ей занять более значимые позиции. К настоящему времени индийское руководство создало прочную экономическую, политическую и культурную базу, для того чтобы стать заметным центром влияния в ЦА. Сближению Индии и «центральноазиатской пятерки» способствует общность угроз безопасности, связанных с перманентной нестабильностью в Афганистане, исламистским экстремизмом и терроризмом. Движение Нью-Дели к укреплению позиций в экономике региона ЦА рассчитано на средне- и долгосрочную перспективу. Ключевой проблемой по-прежнему является неразвитость транспортных связей. По мере реализации масштабных общеконтинентальных проектов перестройки транспортных и энергетических связей, запуска новых МТК и дальнейшего развития ИКТ эта проблема, как представляется, постепенно будет терять свою остроту. Исходя из данного видения ситуации разумной видится ориентация на геополитический и транспортный центр региона – Узбекистан.
Одновременно рост самой Индии, развитие ее взаимодействия с Россией как одной из ключевых сил переформатирования транспортно-энергетической карты Евразии являются триггером для расширения участия республик Центральной Азии в трансконтинентальном партнерстве. Сами же страны ЦА при успешной эксплуатации данного положения укрепят свои геоэкономические и геополитические позиции. Расширение индо-центральноазиатского сотрудничества отвечает и интересам России, нацеленной на диверсификацию внешнеэкономических контактов и усиление разнопланового сотрудничества в Евразии в быстро меняющейся геополитической и геоэкономической среде.
*Организация запрещена в России и признана террористической
Грозин Андрей Валентинович, кандидат исторических наук, заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ, старший научный сотрудник Института востоковедения Российской академии наук
Источник: журнал «Геоэкономика энергетики» № 2 2024
