12:09 8 августа 2022 История

Джон Хокинс - личный работорговец её Величества

Фото: ссылка

К середине XVI столетия колонии Нового Света приносили испанским Габсбургам всё больший доход, покрывая колоссальные расходы на ведение активной внешней политики. Вместе с тем неуклонно рос интерес прочих европейцев к прибыльной торговле с колониями. Однако испанские власти ограничивали проникновение иностранцев в Западные Индии, разрешая продажу колониальных товаров только через Севилью. Все рейсы иностранцев к испанским колониям в Новом Свете объявлялись незаконными и приравнивались к контрабанде и пиратству. Единственным исключением являлись рейсы работорговцев, получивших право асьенто, т. е. подтверждённое испанской короной право продажи темнокожих невольников в Новом Свете. Изначально право асьенто получали иностранные торговцы, частные лица, обогащавшиеся за счёт своей монополии. В XVI в. это право традиционно получали португальцы, обладавшие торговыми факториями на африканском побережье и уже несколько столетий занимавшиеся продажей темнокожих невольников. В представлении многих европейцев право асьенто превращалось в законный способ проникновения в испанские колонии Нового Света и получения доли прибыли от колониальной торговли, обогащавшей испанскую монархию и её итальянских кредиторов, ибо не секрет, что значительная доля грузов и драгоценных металлов, поступавших из Америки, уже принадлежала генуэзским банкирам, предоставлявшим огромные ссуды испанской короне. Лишившись порта Кале, англичане потеряли свою основную торговую базу на континенте. В отношениях с Антверпеном периодически прослеживались кризисы, грозившие нанести серьёзный ущерб экономике Туманного Альбиона. Уже в 1545 г., в ходе англо-французской войны 1543–1546 гг., в ответ на действия каперов против нейтральных судов была временно приостановлена англо-испанская торговля. Ганза была ненадёжным торговым партнёром для Англии, в которой наблюдался неуклонный рост производства. Кризисы, периодически наблюдавшиеся в европейской торговле, имели далеко идущие последствия, пробудив у лондонских купцов к середине столетия интерес к освоению новых заморских рынков и поиску новых способов вложения капитала. Торговля с Московским царством была доходной, но не столь интенсивной. Как отмечает большинство исследователей, кризис 1563–1564 гг., приведший к нарушению антверпенской торговли, только усилил этот интерес. Ещё в годы восстановления англо-испанского союза при Марии Тюдор многие английские торговцы надеялись, что союз с Испанией позволит им принять участие в выгодной торговле с Вест-Индией. Однако участие англичан ограничилось торговыми представительствами в Севилье6.

Важную роль для начала торговых и каперских экспедиций англичан в Вест-Индию сыграл религиозный фактор. Распространявшийся в стране протестантизм давал моральное право для проникновения в регионы, подконтрольные Испании и Португалии — ведь привилегии этих государств были подтверждены Тордесильясским договором и буллой папы Александра VI от 1494 г. Эти документы не являлись достаточным основанием для протестантских подданных Елизаветы (1558–1603). Впрочем, наличие этих документов не мешало и католическим правителям Франции отрицать законность прав Испании и Португалии на их колонии в Новом Свете. Первые свидетельства о разведывательных и торговых экспедициях англичан в Вест-Индию относятся ещё ко времени правления Генриха VIII (1509–1547). В 1527 г. английский корабль, возвращаясь после неудачной попытки отыскать северный путь в Индию, оказался в Вест-Индии, где англичане вступили в конфликт с местным испанским населением. В 1540 г. Джон Филипс, возвращаясь после контрабандного рейса в Бразилию, посетил южное побережье Эспаньолы, где захватил испанский корабль. Англичанин объяснял свои действия тем, что его судно было непригодно для обратного путешествия, и ему пришлось забрать испанское. В свою очередь, испанские поселенцы страдали от нехватки европейских товаров и нападений французских пиратов. Товаров, поступавших из Севильи в Новый Свет, было явно недостаточно. Слабость испанской колониальной империи коренилась не в недостатке завоёванных территорий, а в их недостаточной защите. Выделять средства на укрепление обороноспособности владений в Вест-Индии испанские власти заставляла только жёсткая необходимость. Впрочем, обезопасить все обширные владения в Новом Свете было почти невозможно. Только три или четыре карибских морских порта, включая Санто-Доминго и Картахену, были укреплены, там было много солдат, но не существовало ни карибского флота, ни даже небольших вооружённых патрулей.

Именно в подобных условиях начинает свою самостоятельную карьеру Джон Хокинс, младший сын Уильяма Хокинса-старшего — судовладельца из Плимута. В 30-е гг. XVI в. Хокинс-старший совершал торговые экспедиции к побережью Гвинеи и Бразилии, нарушая тем самым португальскую монополию. После смерти отца сыновья продолжили его дело. Старший, Уильям, остался в Плимуте, где вёл дела семьи, а Джон в 1550-х гг. торговал с Канарскими островами, где наладил хорошие связи с местными жителями, многие из которых были вовлечены в торговлю с Вест-Индией. Общаясь с ними, он узнал много полезного о торговле с Новым Светом и отметил выгоды, которые она сулила. В начале 1560-х гг. Джон Хокинс организовал акционерное общество, в состав которого вошли казначей королевского флота и тесть Хокинса Бенджамин Гонсон, инспектор флота сэр Уильям Уинтер, а также магнаты Сити сэр Лайнел Дакет и сэр Томас Лодж. Общество выделило Хокинсу средства на снаряжение кораблей общим водоизмещением в 260 т. и 100 человек экипажа. Теперь Хокинс, заручившись поддержкой виднейших сановников королевства, мог рассчитывать в случае необходимости на помощь английского правительства. В октябре 1562 г. Джон Хокинс вышел из Плимута во главе небольшого флота, состоявшего из трёх кораблей и сотни человек экипажа. На Тенерифе Хокинс встретился с Педро де Понте, генуэзским торговцем, долгие годы жившим на Канарских островах. От итальянца англичане получили инструкции и рекомендательные бумаги к друзьям де Понте на Эспаньоле. Здесь же к экипажу присоединился лоцман Хуан Мартинес, который должен был провести корабли к испанским колониям Нового Света. Таким образом, к этому предприятию с самого начала оказались причастны не только англичане, но и подданные Филиппа II (1556–1598), рассчитывавшие получить определённые дивиденды от рискованной авантюры. Этот факт несомненно способствовал успеху англичан в их первых предприятиях. Дальнейший путь кораблей Хокинса пролегал к африканскому побережью, где в районе между Зелёным мысом и Сьерра-Леоне силой оружия и другими способами англичане захватили не менее 300 чернокожих невольников. Португальские агенты по этому поводу сообщали, что Хокинс перехватил по меньшей мере шесть португальских кораблей, перевозивших до 900 рабов и товары на 32000 дукатов. Последний большой корабль с 500 невольниками и неизвестным количеством товара на борту он включил в состав своего флота. Сложно судить, по своей ли воле португальцы принимали участие в экспедиции. Донесения о нападениях англичан могли быть составлены для формального оправдания действий капитанов португальских судов, ведь ни один моряк на захваченных судах не пострадал, а все корабли были возвращены их владельцам. Прибыв к северному побережью Эспаньолы, Хокинс, не привлекая к себе внимания, сбыл рабов и часть европейских товаров, получив в обмен жемчуг, имбирь, сахар, шкуры и прочие колониальные товары. Уже в августе 1563 г. корабли вернулись в Англию. Хокинс ни в коем случае не являлся пиратом, и позиционировал себя как дружественный торговец. Именно это обеспечивало успех предприятия. Примечательно, что два корабля были направлены к Пиренейскому полуострову. Первый из них по требованию гвинейских торговцев был арестован в Лиссабоне. Второй, направленный в Севилью к английскому торговцу Хью Типтону, был также конфискован. Кроме того, был получен донос с Эспаньолы, где сообщалось о сговоре англичан с местными властями. Попытка продать товары в Севилье и Лиссабоне была своеобразным способом узаконить предприятие Хокинса. Если бы испанцы или португальцы разрешили продать колониальные товары, привезённые англичанами, они фактически признали бы законность их действий. Но Хокинс, по официальным заявлениям, силой перехватывал португальские суда и нарушил как минимум три испанских закона: во-первых, пребывал в Вест-Индии, не имея на то разрешения; во-вторых, торговал там, не имея на то особого патента; в-третьих, вывез из Вест-Индии грузы, не зарегистрировав их в Торговой Палате Севильи и, следовательно, не уплатив необходимых пошлин. В попытке исправить ситуацию пайщики предприятия обратились к королеве, но даже её вмешательство в этот конфликт не помогло вернуть груз. 24 июля 1564 г., в связи с действиями Хокинса, испанский посол де Сильва обратился к королеве с просьбой пресечь агрессивные действия англичан во время мира между двумя государствами. Испанское правительство продолжало настаивать на запрете для англичан вести торговлю с Вест-Индией. Экспедицию восприняли как нарушение монопольных прав и недружественный акт со стороны подданных английской королевы. Таким образом, уже после первой экспедиции Хокинс постарался использовать административный ресурс, которым обладали привлечённые к предприятию пайщики. Сама королева проявила интерес к действиям Хокинса. Работорговые экспедиции из разряда частных предприятий переходили в разряд государственных и увязывались теперь с развитием англо-испанских отношений.

Летом 1564 г. Джон Хокинс начал подготовку новой экспедиции. По распоряжению Елизаветы I один из кораблей королевского флота — «Джизес ов Любек», был передан в распоряжение работорговцев. Таким образом сама королева становилась пайщиком предприятия. Предоставляя небольшие суммы или старые корабли королевского флота Елизавета пыталась извлечь максимальную выгоду. Потеря старого корабля («Джизес ов Любек» был приобретён ещё её отцом) не нанесла бы значительного ущерба казне. Наоборот, корабль передавался на полное содержание Хокинса, а простой корабля в Англии обошёлся бы значительно дороже. Факт участия королевы был выгоден организаторам, так как придавал экспедиции официальный статус. Хокинс фактически был принят на королевскую службу и получил право использовать во время экспедиции королевский штандарт. Кроме коммерческих дел ему было поручено посетить недавно основанную французами колонию во Флориде, так как английское правительство проявляло интерес к возможности подобного предприятия. Помимо королевы и самого Хокинса, пайщиками предприятия стали государственный секретарь сэр Уильям Сесил, лорд-адмирал Клинтон, граф Пемброк и фаворит Елизаветы Роберт Дадли. 18 октября 1564 г. корабли Хокинса (четыре судна и 150 членов экипажа) вышли в очередное плавание, повторив маршрут первой экспедиции к Канарским островам и африканскому побережью. Англичане и подданные испанского короля, несмотря на запрет Филиппа II и Торговой палаты, продолжали сотрудничать друг с другом. Это подтверждается фактом очередной встречи Хокинса и де Понте. Захватив или выменяв у португальцев до 500 невольников, англичане направились к Вест-Индии, островов которой смогли достигнуть в марте 1565 г. В отличие от первой экспедиции, масштабы нового предприятия и планы англичан были более значительными. Сбыть всех невольников на Эспаньоле не представлялось возможными. Хокинс решил добиться разрешения на продажу рабов в других местах. При этом далеко не все представители испанской администрации соглашались предоставить подобное разрешение. 3 апреля англичане прибыли к городу Борбурата. Местные жители, приняв эскадру Хокинса за французских пиратов, в спешке покинули город. Начав переговоры с местными властями, Хокинс заявил, что всегда был верным слугой испанского короля Филиппа, ещё тогда, когда тот был королём Англии. Кроме того, испанским чиновникам Хокинс заявил, что прибыл «по распоряжению Елизаветы, королевы Англии, и это её флот». Своё появление в этих местах англичане объяснили непогодой и просили обменять имевшихся у них невольников на продукты и всё необходимое. Если разрешение не будет дано, англичане обещали начать торговлю и без него. Лицензия на торговлю была выдана местным губернатором. За нескольких невольников, которые, по словам англичан, находились на грани жизни и смерти, и часть товаров Хокинсу предоставили провизию и необходимые припасы. За продажу остального «груза» губернатор потребовал уплаты пошлин, но англичане отказались сделать это, предложив просто снизить цену «товара». Чтобы убедить испанцев принять предложение, Хокинс распорядился высадить на берег до 100 вооружённых матросов. Губернатор был вынужден согласиться на английское предложение. Далее корабли Хокинса проследовали к островам Кюрасао и Рио-де-ла-Ача, где действовали по похожей схеме, путём договорённостей или силой оружия добиваясь от местной администрации разрешения на торговлю. Конечными пунктами, которые посетили англичане, стали Ямайка и Флорида. Факт общения Хокинса с французскими колонистами способствовал усилению недоверия испанцев к действиям английских работорговцев в Вест-Индии. Далее корабли Хокинса направилась к Ньюфаундленду, а вслед за этим к английскому побережью, которого смогли достичь в сентябре 1565 г. Доход предприятия, по сведениям испанского посла в Англии Гусмана де Сильвы, составил 60 % от вложенных средств.

Неплохая выручка позволила в 1566 г. приступить к подготовке новой экспедиции, однако в связи с протестом испанского посла королева запретила Хокинсу покидать Англию. Англо-испанские отношения только начали восстанавливаться после очередного кризиса 1562–1564 гг., и портить их вновь Елизавета не желала. Действуя в обход запрета, семья Хокинсов по личной инициативе закончила снаряжение четырёх кораблей для очередной работорговой экспедиции. Вместо Джона Хокинса, формально соблюдавшего требование испанского посла, предприятие возглавил капитан Джон Ловелл. О пайщиках предприятия ничего не известно, вероятно, все средства предоставили братья Хокинсы. Сведений о том, как проходила экспедиция, сохранилось немного, однако большинство свидетельств говорит о её провале. Ловелл не обладал дипломатическими дарованиями Хокинса. В Вест-Индии англичане действовали вместе с французскими пиратами, чем особенно обеспокоили местных жителей. Ловелл действовал жёстко и бестактно. Так, например, англичанами были захвачены два испанских торговца. Отобрав у них все наличные деньги, Ловелл передал им 26 рабов и отпустил. Часть невольников так и не удалось продать, а в некоторых случаях испанцы, вероятно, просто не заплатили за товар. Корабли экспедиции вернулись в Англию в сентябре 1567 г. Можно можно сделать вывод, что предприятие Ловелла стало поворотным моментом в истории английских работорговых экспедиций. Помимо того, что она оказалась крайне неудачной в плане окупаемости, англичане начали действовать совместно с французами, что стирало границу между английскими работорговцами и пиратами в глазах испанцев36. Немаловажен и тот факт, что испанцы впервые смогли дать отпор англичанам, отказываясь покупать товары без разрешения властей метрополии. Неудача очередной работорговой экспедиции накладывалась на начало очередного кризиса в англо-испанских отношениях. В 1566 г. начинаются выступления в Нидерландах, переросшие в открытый мятеж против испанского владычества, и в провинции были направлены испанские войска под командованием герцога Альбы. Этот факт крайне обеспокоил английских протестантов, опасавшихся, что вслед за расправой над нидерландскими мятежниками Альба может получить приказ покончить с протестантами Англии.

Ещё одна сложность для английских торговцев возникала в Новом Свете, где после расправы над французскими колонистами во Флориде, испанские власти задумались над усилением безопасности морского сообщения. Ещё до возвращения Ловелла Хокинс начал подготовку очередного предприятия. Официально было объявлено, что экспедиция готовилась отбыть к побережью Гвинеи, но она всё равно вызывала обеспокоенность испанского посла. За её подготовкой стояли члены Тайного Совета и виднейшие люди королевства. Полный список пайщиков предприятия неизвестен, но среди них были графы Лейстер и Пемброк, казначей флота Бенджамин Гонсон, инспектор флота Уильям Уинтер и магнаты лондонского Сити. Кроме того, среди возможных пайщиков значился государственный секретарь Сесил, а королева в очередной раз предоставила Хокинсу свои корабли. Подготовка предприятия сопровождалась эксцессами, чуть не приведшими к открытому вооружённому столкновению между испанскими и английскими кораблями близ Плимута. Официальная цель предприятия — поиски золота на африканском побережье — после бегства двух португальских проводников быстро изменилась на старую проверенную работорговлю в колониях Нового Света. Однако по масштабам третья экспедиция Хокинса была намного серьёзнее всех предыдущих. 2 октября 1567 г. из порта Плимута вышло шесть кораблей, в том числе два королевских галеона, общий экипаж насчитывал более 500 человек. На этот раз на Канарских островах Хокинса встретили враждебно. По пути к африканскому побережью англичане захватили несколько португальских кораблей, а кроме того, вновь согласились сотрудничать с французскими пиратами, промышлявшими в этом регионе. Захватив на побережье от 400 до 500 рабов, англичане направились к испанским колониям в Новом Свете. Здесь весной 1568 г. они шли от одного города к другому, торгуя с испанцами. Однако, как писал сам Хокинс, заключать сделки было всё сложнее: «Мы шли от одного берега к другому и торговали с испанцами, которых встречали. Иногда возникали трудности, поскольку Король [Филипп II. — Д. М.] строго наказал своим губернаторам в тех местах ни под каким предлогом не торговать с нами. Несмотря на это, нас хорошо принимали и торговали с нами от острова Маргарита до Картахены... за исключением Рио-де-ла-Ача».

Англичане всё чаще прибегали к «вооружённой торговле», т. е. заставляли испанцев приобретать товары без официальных лицензий на торговлю под угрозой применения оружия. Как это ни покажется странным, но в создавшейся ситуации формально все поступали в соответствии с распоряжениями своих властей: испанцы оборонялись от английских «пиратов» в силу своих возможностей, а английские «торговцы» не грабили население, но торговали с ним, нередко даже возмещая нанесённый ущерб. Однако английская система «вооружённой торговли» всё чаще давала сбой, приводя к настоящим вооружённым стычкам с испанцами. В чём же заключалась причина упорства испанцев? Было ли оно вызвано лишь страхом перед наказанием со стороны метрополии? Несомненно, это было одной из причин. Но, как отмечал в своей работе Н. Хэзлвуд, существовала и другая причина, имевшая экономический характер. По его мнению, экспедиции Хокинса перенасытили рынок рабов в отдельных испанских городах. За период с 1562 по 1568 гг. он доставил в Вест-Индию от 1500 до 2000 рабов, тогда как испанские власти за тот же период санкционировали ввоз только 1000 невольников. В Картахене Хокинсу не удалось договориться с губернатором о начале торговли, а поскольку город был хорошо укреплён, англичане не решились применить силу и взяли курс обратно к английскому побережью. 12 августа 1568 г. корабли Хокинса попали в сильный шторм. Королевский «Джизес ов Любек» был сильно повреждён. Не желая возвращаться без королевского корабля, к тому же флагмана экспедиции, Хокинс решился зайти в порт Сан-Хуан-де-Улоа — морские ворота города Мехико — для ремонта. Именно здесь в сентябре 1568 г. английские корабли и были застигнуты испанским Серебряным флотом. Несмотря на заверения вице-короля Новой Испании дона Мартина Энрикеса, обещавшего беспрепятственно выпустить английские корабли из бухты после ремонта, флот Хокинса был атакован 23 сентября 1568 г. В результате разгоревшегося боя часть английских кораблей была захвачена или уничтожена, спаслось всего два корабля — «Миньон» и «Джудит». Последний на родину вёл Френсис Дрейк, а «Миньон», на котором находилось более 200 человек, сам Хокинс, чудом спасшийся с горящего «Джизес ов Любек». Несколько недель «Миньон» шёл вдоль побережья в поисках подходящей для ремонта гавани. Провизии на корабле не хватало, и пришлось высадить на побережье 114 человек, лишь немногие из которых впоследствии смогли вернуться на родину. Однако даже столь суровые меры не помогли Хокинсу. С огромным трудом 15 человек, оставшихся в живых на «Миньоне», довели корабль до испанского порта Виго, где им помогли моряки с английских торговых судов. На «Джудит», прибывшей в Англию в январе 1569 г. на несколько дней раньше «Миньона», было ещё несколько десятков человек.

Таким образом, английские работорговые экспедиции, являвшиеся достаточно грубой и навязчивой попыткой получить от испанских властей право асьенто, так и не увенчались успехом. Если первые предприятия, проходившие достаточно мирно (к выгоде как испанских колонистов, так и английских работорговцев), были достаточно успешны, то два последних представляли классический пример «вооружённой торговли». Даже факт поддержки Хокинса со стороны королевы Елизаветы, формально являвшейся союзницей испанского короля, не спас англичан от расправы. Произошедшие в СанХуан-де-Улоа события свидетельствуют о том, что два государства находились на грани очередного конфликта, который уже разворачивался в Европе. Разгром Хокинса в порту Сан-Хуан-де-Улоа ознаменовал конец относительно мирного проникновения англичан в Вест-Индию.

Михеев Дмитрий Владимирович - доцент кафедры всеобщей истории и регионоведения, кандидат исторических наук (Псковский государственный университет, Псков, Россия)

Источник: журнал «Метаморфозы истории» № 11 2018

Комментарии Написать свой комментарий

К этой статье пока нет комментариев, но вы можете оставить свой

1.0x