Де Голль в Москве

К личности, политической деятельности и идейному наследию основателя Пятой республики Шарля де Голля (1890-1970 гг.) в современной России проявляется значи­тельный интерес. В последние годы на русском языке был переиздан ряд его произведений и биографий, защищено несколько диссертаций, в которых исследуются различные стороны внутренней и внешней политики Франции в период его нахождения у власти. Тем не менее до сих пор в изучении голлизма, прежде всего его международной политики, имеется ряд проблем, связанных с вводом в научный оборот новых исторических источников. Если во Франции - благодаря выходу в 70-х годах ХХ века собрания речей и посланий де Голля, а позднее его писем и записок, воспоминаний соратников - внешнеполитическая со­ставляющая голлистской политики имеет солидную основу, то в Советском Союзе, а теперь в современной России, по разным причинам многие документы, в частности по истории советско-французских отношений в 60-х годах ХХ века, свя­занных с именем де Голля, остаются недоступными не только для общественности, но и для исследователей. Например, это касается истории подготовки и проведения летом 1966 года офи­циального визита Президента Ш. де Голля в Советский Союз, до недавнего времени освещавшегося на основе материалов, опубликованных во Франции и представлявших «французский взгляд» на это важное историческое событие. Тем более что многие авторитетные исследователи этого периода новейшей истории небезосновательно считают, что именно 1966 год слу­жит датой, с которой можно отмечать начало эпохи разрядки. Ситуацию могло несколько исправить издание воспомина­ний советских участников тех событий, но в немногочисленных опубликованных на сегодняшний день мемуарах советских участников переговоров с де Голлем описание происходив­шего достаточно схематично. Даже в одной из последних по времени написания «российских» биографий Ш. де Голля, автором которой является М.Ц.Арзаканян, при исторической реконструкции визита Ш. де Голля в СССР были привлечены прежде всего воспоминания самого де Голля и сопровождавших его в поездке сына Филиппа и личного секретаря Ф.Флоика. В настоящей статье на основании материалов, хранящихся в Архиве внешней политики Российской Федерации (АВП РФ), предпринята попытка, спустя более 45 лет после исторической поездки де Голля в Советский Союз, частично восполнить этот пробел и познакомить читателей с основным содержанием неко­торых ранее секретных документов, относящихся к этому визиту.

Прежде чем перейти непосредственно к рассмотрению самих документов, стоит хотя бы кратко остановиться на событиях, предшествовавших визиту. Это была уже вторая его поездка в Советский Союз. Первая состоялась в конце 1944 года, когда де Голль, будучи главой Временного правительства Франции, от имени своей страны подписал в Москве договор о союзе. В ходе того визита состоялись продолжительные беседы Ш. де Голля с И.В.Сталиным. В те времена в СССР в отношении личности де Голля сформировалась в целом позитивная оценка. После ухода де Голля от руководства государством, во многом в угоду французским коммунистам, оспаривавшим у сторонников гене­рала право называться «главной силой» французского движения. Сопротивления фашизму, в Советском Союзе началась пропа­гандистская кампания по дискредитации де Голля как политика, продолжавшаяся и после его вторичного возвращения к власти в 1958 году. Обстановка несколько разрядилась после офици­ального визита Н.С.Хрущева во Францию летом 1960 года, но в целом негативные оценки его деятельности сохранились в со­ветской внешнеполитической пропаганде вплоть до окончания войны в Алжире и начала критики французским руководством американской политики в отношении государств Индокитая.

После отстранения Н.С.Хрущева от власти новое советское ру­ководство стало искать возможность укрепления своих позиций в мире за счет так называемых «межимпериалистических противо­речий», и де Голль со своей концепцией «возрождения величия Франции» за счет ослабления влияния США в мире и заключения нового союза с Россией в рамках выдвинутой им концепции единой Европы от Атлантики до Урала оказался как нельзя кстати. В 1965 году состоялись визиты в Париж министра иностранных дел СССР А.А.Громыко и в Москву его французского визави М.Кув де Мюрвиля, ставшие прологом к визиту де Голля в СССР. Накануне своего визита, в феврале 1966 года, де Голль объявил о выходе Франции из военной организации НАТО, штаб-квартира которой вскоре из Парижа вынуждена была перебазироваться в столицу соседней Бельгии - Брюссель. Это обстоятельство не могло не сказаться на подготовке советской стороны к визиту Президента Франции, которого в Москве уже не рассматривали в качестве лидера враждебно настроенного государства (как это было, например, во время визита Н.С.Хрущева во Франциюв 1960 г.), а считали чуть ли не потенциальным союзником по многим принципиальным для СССР международным вопросам.

Первую группу рассекреченных на сегодняшний день ар­хивных материалов составляют документы, связанные с под­готовкой советской стороны к этому визиту. Несомненный интерес в этой группе представляют материалы МИД СССР, оформленные в виде памятки для тех лиц из руководства СССР, которые должны были принимать участие в переговорах с французской делегацией. В первую очередь это была так на­зываемая «тройка»10: Генеральный секретарь ЦК КПСС Лео­нид Ильич Брежнев, Председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин и Председатель Президиума Верховного Совета Николай Викторович Подгорный. Кроме того, координатором по главным международным вопросам вы­ступал министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко*.

*В своих воспоминаниях А.А.Громыко описал свои впечатления о собы­тиях тех дней лишь в одном эпизоде: «Де Голль со своей делегацией сидел по одну сторону стола в Екатерининском зале Кремля. Советская делегация во главе с Брежневым находилась по другую сторону. Де Голль излагал свою позицию и вдруг назвал ГДР «советской марионеткой». Это выражение ворвалось в его речь неожиданно, да и прозвучало диссонансом с общим на­правлением мыслей французского президента. А после такого заявления де Голль хорошо и дружественно высказался по вопросам советско-французских отношений». А.А.Громыко далее отметил, что французскому президенту «был дан соответствующий ответ в защиту ГДР» и советские лидеры за­явили, что относятся к ГДР «как к независимому суверенному государству», но дискутировать с гостем из Франции не стали. Затем он дал общую харак­теристику личности де Голля, заметив, что, оценивая его роль, «особенно в развитии советско-французских отношений, всегда необходимо иметь в виду, что этот деятель был сложным. В социальном отношении он представлял весьма влиятельные круги французской буржуазии, причем далеко не самые либеральные. Следует об этом помнить и при оценке его места и роли как в определении внешней политики Франции, так и в развитии советско-фран­цузских отношений» (см: Громыко А.А. Памятное. Т. 2. М., 1990. С. 14). Думается, что так считали все политические лидеры СССР, которым в силу служебных обязанностей приходилось в те дни сталкиваться с французским политиком. Де Голль, в свою очередь, не оставался в долгу, и его оценки лич­ностей Л.И.Брежнева, Н.В.Подгорного, А.Н.Косыгина и А.А.Громыко также были далеки от идеальных.

Первая памятка сотрудниками МИД СССР, привлечен­ными к подготовке визита французского президента, была подготовлена 13 апреля 1966 года и имела рабочее название «О политике Франции в отношении развивающихся стран в вопросах, которые возникают в связи с этими отношениями между СССР и Францией (материал к беседам с де Голлем)». Ее авторы с самого начала четко расставили акценты в одном из главных вопросов, по мнению советских экспертов, значительно усиливших ее позиции на международной арене, - зачем Франции было необходимо отказаться от своих колониальных владений:  «Предоставление независимости французским колониям помогло правительству Франции добиться в последние годы заметного улучшения политических позиций в развивающих­ся странах Азии, Африки и Латинской Америки. Несмотря на неоколониалистскую сущность своей политики, прави­тельство де Голля сумело найти достаточно гибкие формы ее осуществления, способствовавшие повышению престижа Франции в странах «третьего мира» и поставившие послед­нюю в глазах правительств и общественности этих стран в некотором смысле в более благоприятное положение по сравнению с другими империалистическими державами». Констатировав данный факт, авторы памятки далее заявляли: «Играя на национальных чувствах народов развивающихся стран и учитывая возрастающую роль «третьего мира» на междуна­родной арене, французское правительство в пропагандистских целях стало высказываться в поддержку осуществления развива­ющимися странами независимой национальной политики, в под­держку принципов неприсоединения. Французская официальная пропаганда постоянно подчеркивает, что де Голлю, проводив­шему политику укрепления независимости Франции, «близки и понятны» национальные чаяния освободившихся стран». Кроме того, по мнению авторов этого документа, «поло­жительный отклик вызвали официальные заявления Франции о необходимости расширения индустриальными державами экономической помощи развивающимся странам. Официальная французская пропаганда не упускает случая подчеркнуть тот факт, что по сравнению с другими развитыми государствами Франция отчисляет наибольший процент от национального дохода в порядке помощи развивающимся странам. В целом французам удалось использовать отмеченные моменты для того, чтобы представить свою политику как качественно новую, основывающуюся на якобы равноправном сотрудничестве и взаимном уважении».

Вторая памятка «Вьетнамский вопрос» была составлена 16 апреля 1966 года, на ней был поставлен гриф «Секретно». Из ее содержания следовало, что по индокитайской проблеме позиции Советского Союза и Франции «близки», поскольку «французское правительство не одобрило возобновление аме­риканских бомбардировок ДРВ». «Нам представляется, - писали авторы памятки в расчете, что эта мысль будет доведена до французской делегации, - что Франция и Советский Союз могли бы в целях скорейшего до­стижения урегулирования во Вьетнаме приложить совместные усилия и воздействовать на правительство США с тем, чтобы оно окончательно и без всяких условий прекратило бомбардировки территории ДРВ и интервенцию в Южном Вьетнаме». Далее предлагалось, «если с французской стороны будет поднят вопрос о созыве нового Женевского совещания, ска­зать, что в этом вопросе решающее значение имеют позиции сторон, непосредственно вовлеченные во вьетнамский кон­фликт». В свою очередь, «Советский Союз не будет возра­жать против какого-либо международного совещания… если указанные стороны согласятся на это». Авторы памятки не исключали, что французская делегация могла поинтересоваться мнением руководства СССР относитель­но идеи «нейтрализации» Вьетнама (выдвинутой Ш. де Голлем еще летом 1963 г.). В этом случае советская сторона должна была отметить, что «позиция СССР в данном вопросе основана на вы­сказанных в свое время вьетнамскими товарищами соображениях о том, что выполнение Женевских соглашений 1954 года явилось бы достаточным для обеспечения нейтралитета Вьетнама». В случае интереса французов относительно идеи формиро­вания на территории Южного Вьетнама коалиционного прави­тельства из представителей всех основных политических сил, ответить, что «этот вопрос является внутренним делом вьет­намского народа и должен решаться самими вьетнамцами без всякого вмешательства извне».

Третья памятка (вернее, датированный 19 мая 1966 г. один из ее черновых вариантов с грифом «Совершенно секретно») была озаглавлена «Предварительные соображения к переговорам с пре­зидентом Франции де Голлем». Это достаточно объемная бумага была (после предварительного ознакомления кем-то из ответствен­ных чиновников) подвергнута в МИД СССР тщательной редактуре. Чтобы дать читателю представление о характере «шпаргалки», ко­торую рекомендовалось иметь советскому участнику переговоров, возьмем в качестве примера вопрос, по которому позиции сторон в то время были наиболее близки: положение в Юго-Восточной Азии. Советским переговорщикам рекомендовались следующие действия и высказывания: «Придерживаться позиции, согласованной с вьет­намскими друзьями. Отметить тот факт, что Франция не одобряет вооруженную интервенцию США во Вьетнаме. Сказать, что мы с удовлетворением отмечаем близость позиций СССР и Франции в подходе к урегулированию во Вьетнаме, которая заключается в том, что обе страны вы­ступают за прекращение американской интервенции (за­черкнуто слово «агрессии». - И.С.) и решение вьетнамской проблемы на основе выполнения Женевских соглашений». Далее от руки вычеркнут целый абзац. Приведем его со­держание: «Если французы дадут понять, что в определенных условиях они были бы не против взять на себя посредничество в деле урегулирования вьетнамского конфликта, заявить, что это такой вопрос, по которому решающее слово принадле­жит вьетнамцам - ДРВ и НФОЮВ». Однако при этом был оставлен следующий фрагмент: «Если по инициативе фран­цузской стороны будет затронут вопрос о созыве Женевского совещания о нейтрализации Вьетнама, сказать, что Советский Союз примет участие в Женевском совещании, если непосред­ственно заинтересованные стороны согласятся на его созыв». Далее все той же рукой была вычеркнута еще одна фраза: «По­скольку с французской стороны можно ожидать продвижения идеи о необходимости участия Южного Вьетнама в новом международном совещании по Вьетнаму представителей 3-х сил (НФОЮВ, Сайго­на и т.н. «нейтралистов»), можно было бы заявить, что в вопросе о представительстве Южного Вьетнама позиция Советского Союза совпадает с позициями НФО Южного Вьетнама и ДРВ». Завершалась памятка следующим выводом: «В том что каса­ется проблем Лаоса и Камбоджи, то позиции СССР и Франции во многом совпадают и мы готовы рассмотреть вопрос о возмож­ности совместных шагов с целью недопущения распространения американцами войны на Лаос и обеспечения нейтралитета и целостности Камбоджи».

Кроме того, в МИД СССР отделами Юго-Восточной Азии и Первым Европейским были подготовлены специальные дополни­тельные справки для «ориентирования» членов советской делегации на переговорах с де Голлем. Из содержания одной из них - «Анализ направлений внешней политики де Голля» (с грифом «Секретно») - следовало, что ее составители специально акцентировали внимание своих потенциальных читателей на факте большой заинтересован­ности французских правящих кругов и деловых кругов в Индо­китае как важном регионе для инвестиций и источнике сырья для своей экономики. Отсюда, по мнению авторов справки, «Франция стремится к тому, чтобы в странах Индокитая утвердились нейтралистские режимы, независимые как от США, так и от КНР, что создало бы благоприятные условия для расширения экономических и политических позиций Франции в этом районе». Еще одно заключение анонимного автора справки выразилось в следующем пассаже: «Правительство Франции пришло к вы­воду, что прекращение войны во Вьетнаме зависит главным об­разом от позиции двух держав - США и КНР. В связи с этим оно заняло выжидательную позицию во вьетнамском конфликте».

Теперь перейдем к рассмотрению материалов МИД СССР, относящихся к награждению Ш. де Голля орденом «Победы». В АВП РФ непосредственно к этому вопросу относятся два до­кумента с грифом «Секретно». Первый из них - составленное со­трудниками МИД ходатайство в ЦК КПСС, из содержания кото­рого следует, что руководство советского внешнеполитического ведомства предлагало рассмотреть вопрос о награждении де Голля орденом «Победы» и что «французские друзья» (так на диплома­тическом языке того времени в Москве называли руководителей Французской коммунистической партии) эту идею поддержали. Второй документ - сам проект постановления ЦК КПСС. В нем предлагалось «признать целесообразным», в случае его согласия, наградить Ш. де Голля орденом «Победы» и утвердить проект указа о награждении. В качестве приложения к нему - проект Указа Президиума Верховного Совета СССР, в котором содержится окончательная формулировка, мотивирующая предполагаемое награждение: «За выдающийся вклад в укрепление сил антигитлеровской коалиции и в дело победы над фашистской Германией в годы Второй мировой войны». Тем не менее награждение по неизвестным причинам так и не состоялось. Следует отметить, что до настоящего времени об этом факте нет упоминания ни в одном официальном документе, ни в мемуарной литературе, ни в отечественных и зарубежных научных и публицистических работах.

Безусловно, представленные нами документы по этому во­просу дают основание для дальнейшего изучения, в том числе выявления возможных материалов во французских архивах. Тем более, исходя из содержания документов МИД СССР, напрашива­ются два варианта поиска: получение информации о возможности разговора с де Голлем на предмет согласия на награждение орде­ном «Победы» и факт консультаций с руководством ФКП о такой возможности (причем ответ французских коммунистических лидеров был явно положительным). Предположительно это могут быть Архив Президента РФ, Российский государственный архив новейшей истории, а также архив ЦК Французской компартии. Вторая группа - материалы советской стороны, связанные с не­посредственными контактами с де Голлем в ходе его визита в СССР. В первую очередь это запись переговоров от 29 июня 1966 года советских руководителей с Ш. де Голлем. В их ходе, судя по этой рассекреченной записи, Л.И.Брежнев заявил, что «если взять самый последний период, то… правительство Джонсона проводит опасную для дела мира политику, что Джонсон проявляет склонность к аван­тюризму и пренебрегает мировым общественным мнением… В этом смысле, если учесть американскую политику во Вьетнаме и других районах, политика Джонсона более опасна, чем политика «холодной войны», проводившаяся Даллесом. До тех пор, пока проводится эта опасная политика, Советский Союз не видит возможностей улучше­ния отношений с США». Далее составители записи констатировали, что де Голль выразил «удовлетворение» этим заявлением Л.И.Брежнева.

Еще больший интерес представляют составленные 31 дека­бря 1966 года сотрудниками МИД СССР записи бесед де Голля в «неофициальной обстановке» с советскими лидерами (гриф «Секретно»). Так, судя по ним, на вопрос Л.И.Брежнева (после обеда в Кремле 20 июня 1966 г.), собирается ли тот продолжить написание своих мемуаров, Ш. де Голль ответил, что, «по его мнению, он свои мемуары уже завершил». На что Л.И.Брежнев заметил, что в мемуарах «следовало бы рассказать о том, как предотвратить мировую войну в наш век». К слову сказать, может быть, именно этот пассаж Брежнева натолкнул де Голля, судя по всему в тот момент не собиравше­гося продолжать написание своих воспоминаний, после выхода в отставку вновь взяться за перо, и, таким образом, советскому лидеру мир в какой-то степени обязан тем, что появились (пусть и не завершенные из-за смерти автора) «Мемуары надежд».

Спустя неделю после этой встречи с Л.И.Брежневым, уже находясь в Ленинграде, Ш. де Голль во время поездки по городу имел беседу в автомобиле с А.Н.Косыгиным. Глава советского правительства сказал, что, по имеющимся у него сведениям, «будучи в плохом настроении, из-за критики его политики в пе­чати, Джонсон принимает решение расширить бомбардировки территории ДРВ. Может быть, однажды, продолжил Косыгин свою мысль, в плохом настроении он решит передать атомную бомбу западным немцам. Ведь он в последнее время ни с кем не советуется, кроме Макнамары. Беспокойство вызывает послед­нее заявление, в частности, о том, что американцы готовы вести войну во Вьетнаме до последнего вьетнамца, т.е. до уничтожения всей нации. Разве в наше время может делать подобные заявления уважающий себя человек? Это - настоящий цинизм».

Собеседник советского премьера отлично понимал, куда тот клонит, поэтому ответил достаточно дипломатично: он «не считает, что это заявление отражает подлинные цели амери­канцев. Тем не менее Франция полностью осуждает политику США во Вьетнаме, и он [де Голль] совершенно согласен со словами Брежнева о том, что рано или поздно в силу положения в самом Вьетнаме и под воздействием мирового общественно­го мнения американцы вынуждены будут уйти из Вьетнама». А.Н.Косыгин рассказал собеседнику, что, по его сведениям, «недавно американцы приступили к использованию во Вьетнаме отравляющих веществ, что весьма характерно для их нынешней политики». Де Голль, судя по записи, оставил это высказывание без комментариев. Далее собеседники приступили к обмену мнениями по от­дельным пунктам совместной советско-французской деклара­ции, в целом одобрив подготовленный к тому моменту текст. Со стороны де Голля вызвал вопросы пункт относительно положения во Вьетнаме, и он заметил, что ранее Франция уже предлагала СССР согласование позиций по этой проблеме. А.Н.Косыгин же настаивал, что «более решительное осуждение в декларации американской агрессии имело бы огромное зна­чение, но Франция, видимо, на это пойти не может по вполне понятным причинам». Далее Косыгин пояснил мотивы, по которым советская сторона не пойдет на запись в совместной декларации пункта о согласовании позиций с Францией по проблемам Вьетнама, поскольку «нам не хотелось бы создать у правительства ДРВ впечатления, что мы договариваемся за их спиной». Однако «в конфиденциальном порядке» Косыгин сообщил, что «если выявится необходимость предпринятия плодотворных шагов по Вьетнаму, то можно будет провести консультации по данному вопросу». А.Н.Косыгин также сказал своему собеседнику, что «раз­рядки не может быть до тех пор, пока не будет окончена во­йна во Вьетнаме благодаря выводу из Вьетнама войск США и выполнению Женевских соглашений. До сих пор США не высказали положительного отношения к предложениям вьет­намцев и практически выдвигают предварительные условия». На наш взгляд, содержание данной беседы вписывается в контекст тех настроений, которые царили на Старой площади в середине 1966 года. Их хорошо описал в своих мемуарах один из тогдашних сотрудников Международного отдела ЦК КПСС А.Е.Бовин: «Внутри советского руководства стало вызревать намерение топнуть ногой, припугнуть американцев, поставить их на место», поскольку «уж больно они активизировались во Вьетна­ме». По его словам, некоторые «горячие головы» в ЦК КПСС даже вынашивали планы «учинить разговор по «красному телефону», отозвать посла из Вашингтона, организовать военные учения на Дальнем Востоке и т. д.». К счастью, этим планам не суждено было сбыться, и не толь­ко потому, что реалистически мыслившие консультанты, как А.Е.Бовин, направляли свои письменные возражения по поводу такого рода проявлений «твердости» советской внешней поли­тики таким же «реалистам» из числа представителей высшего эшелона партийного руководства, как Ю.В.Андропов34, но и потому, что не менее прагматичные государственные деятели, как А.Н.Косыгин, в ходе личных контактов с представителями западного лагеря (как Ш. де Голль) приходили к аналогичным выводам и в то время смогли убедить в этом Л.И.Брежнева. Неслучайно, уже спустя несколько лет, тот весьма разумно и компетентно вел диалог по проблемам Вьетнама с новым аме­риканским Президентом Р.Никсоном. Кстати, впоследствии в мемуарах Никсон самым высоким образом оценил роль де Голля, назвав его «великим человеком» в истории Франции и одним из самых запомнившихся ему политиков, с кем приходи­лось общаться в период своей долгой политической карьеры.

Третья группа - материалы для социалистических стран и «братских» компартий, в которых им доводились до сведения содержание проводившихся с Ш. де Голлем консультаций и со­ветская точка зрения по их итогам. Первый документ - подготовленный 1 июля 1966 года в МИД СССР проект постановления ЦК КПСС, из которого следовало, что к советскому руководству обратился премьер-министр ДРВ Фам Ван Донг с просьбой проинформировать о состоявшихся в Москве переговорах с де Голлем в части «вопросов, относя­щихся к положению в Юго-Восточной Азии и агрессии США во Вьетнаме». А.А.Громыко предложил ЦК КПСС утвердить проект указаний советскому послу в Ханое И.С.Щербакову: «Посетите Фам Ван Донга и, подчеркнув доверительный ха­рактер передаваемой информации, сделайте ему приводимое ниже сообщение: Высказывания де Голля сводились в основ­ном к следующему: Франция не одобряет действий США во Вьетнаме. Выступает за соблюдение Женевских соглашений 1954 г., за прекращение войны, против любого иностранного вмешательства, за нейтрализацию Юго-Восточной Азии. Де Голль отметил, что Женевские соглашения не только не соблюдаются, но и грубо попираются. В настоящее время вер­нуться к этим соглашениям нереально из-за позиции США». Далее советскому послу предлагалось привести следующее высказывание де Голля, сделанное во время переговоров в Москве: «Может быть, когда-нибудь в США восторжествует разум и мы придем к созыву нового Женевского совещания. В этом случае Франция со своей стороны согласна способ­ствовать умиротворению этого района, так как она уже это делает в Камбодже, собирается делать это в Лаосе и готова так же поступать во Вьетнаме, как на Севере, так и на Юге».

Еще один болезненный для советской дипломатии во­прос должен был разъяснить Фам Ван Донгу посол СССР в ДРВ: какое место в индокитайском урегулировании де Голль отводит КНР? Согласно проекту указаний, северовьетнам­ский премьер с его слов должен был узнать, что «де Голль высказывался в пользу того, чтобы в этих мирных меропри­ятиях по возможности участвовал Китай. Франция, говорил он, установила официальные дипломатические отношения с Китаем, в том числе в надежде, что это будет способство­вать созыву мирной конференции в Азии с участием Китая». Но окончательно симпатии вьетнамского коммуниста-ре­волюционера к французскому президенту, видимо, должна была сформировать следующая фраза де Голля в передаче со­ветского дипломата: «Что касается самого Вьетнама, там ведь всегда существовали Северный и Южный Вьетнам. Север - хорошо организованная страна. Южный - не организован». В случае созыва нового Женевского совещания, считал де Голль, целесообразно участие в нем всех политических сил Южного Вьетнама в качестве сторон возможного согласия. Это требует вывода войск США из Юго-Восточной Азии. Далее предполагалось разъяснение позиции советской сторо­ны на переговорах. Фам Ван Донг должен был узнать, что «с на­шей стороны была в твердой форме изложена позиция Советского Союза в отношении агрессии США во Вьетнаме. Было подчеркну­то, что весь советский народ решительно осуждает агрессивные действия США, испытывает глубокое негодование и гнев в связи с тем, что американские империалисты грубо попирают междуна­родные соглашения и ведут варварскую, разбойничью войну».  Северовьетнамскому руководству, учитывая его «равноуда­ленность» от Москвы и Пекина, наверняка было небезынтересно узнать, как в беседах с де Голлем характеризовалась советскими руководителями их страна. В тогдашних условиях этот вопрос был далеко не праздный. «Было заявлено, - отмечалось в указаниях, - что ДРВ - это дружественная социалистическая страна, которой Советский Союз оказывал и будет оказывать все возрастающую помощь до тех пор, пока вьетнамский народ не добьется окончательной по­беды над американским империализмом». Далее де Голлю было сказано, что «советское правительство полностью поддержи­вает известную позицию ДРВ и НФОЮВ. При характеристике нынешнего состояния советско-американских отношений еще раз была подчеркнута резко критически империалистическая сущность политики США, что особенно проявилось в их агрес­сии во Вьетнаме». В заключение указаний следовал общий вывод, который советский посол должен был довести до собеседника: «Из изло­женной французской позиции следовало, что агрессия США во Вьетнаме беспокоит французов, что они фактически осуждают ее и в целом их политика преследует цель ослабления влияния США в Юго-Восточной Азии».

Второй документ - проект постановления ЦК КПСС об ин­формации для руководства социалистических стран (кроме КНР и Албании) по результатам визита де Голля в Советский Союз. Предполагалось разослать его текст в следующие государства: в Болгарию, Венгрию, ГДР, ДРВ, КНДР, на Кубу, в Монголию, Польшу, Румынию, Чехословакию, Югославию, а также руко­водству Компартии Италии. Поскольку руководству ДРВ через Фам Ван Донга соот­ветствующая информация уже доводилась, то было принято решение еще раз эту «общую» для всех вышеназванных стран и партий информацию в Ханой не посылать. В целом содержание данного послания соответствовало приведенному выше и пред­назначавшемуся для ДРВ. Третий документ (гриф «Секретно») дает представление об информации, которую по итогам визита де Голля в Москву полу­чали дружественно настроенные к СССР некоммунистические лидеры стран «третьего мира». Это информация, которую по дипломатическим каналам в феврале 1967 года предлагалось сообщить Президенту Египта Г.А.Насеру. По поводу характера советско-французских отношений египетский руководитель и его соратники должны были узнать, что в СССР положитель­но оценили итоги переговоров с де Голлем в Москве, в ходе которых «была подтверждена общность или близость взглядов и позиций по ряду важнейших международных проблем, и в первую очередь по вопросам положения в Европе, а также го­товность обеих сторон идти по пути всестороннего развития советско-французского сотрудничества». Далее руководству Египта предлагалось сообщить, что «советское правительство с пониманием относится к внешнеполитическим акциям де Голля, направленным на укрепление политической и экономической самостоятельности Франции и повышение ее роли в международных делах». В первую очередь выделялись следующие шаги французского президента: фактическое признание Фран­цией послевоенных границ в Европе, противодействие планам ядерного вооружения ФРГ, выход из военной организации НАТО, усилия по ослаблению американской гегемонии в За­падной Европе, а также осуждение агрессии США во Вьетнаме. В зависимости от хода беседы Г.А.Насеру предлагалось сказать, «что во время переговоров с де Голлем по инициативе Франции стороны затрагивали вопрос об оказании помощи раз­вивающимся странам. В общей форме де Голль говорил о жела­тельности приобщения развивающихся стран к советско-фран­цузскому научно-техническому сотрудничеству, о возможности совместных действий в организации распространения основ передовых технических знаний среди интеллигенции этих стран». Египетский президент также должен был узнать, что «де Гол­лю была изложена наша принципиальная позиция в отношении развивающихся стран. Было подчеркнуто, что наши отношения с ОАР и некоторыми другими странами Африки и Ближнего Востока носят особо дружественный характер» и что «де Голль с пониманием отнесся к этим высказываниям советской стороны, заявив, что Франции известно, что делает Советский Союз для ОАР, и у нее нет каких-либо возражений против этого».

К слову сказать, такого рода «доверительную информа­цию» не получил из Москвы главный союзник Франции в Индокитайском регионе глава Камбоджи принц Нородом Си­анук. Спустя несколько месяцев в одном из своих секретных донесений в Москву посол СССР в Камбодже А.П.Ратанов сетовал на то, что Москва явно упускает инициативу в вопро­се о влиянии на камбоджийского лидера именно потому, что перестала предоставлять ему «доверительную информацию».

Подводя итоги, хотелось бы отметить, что в России боль­шинство людей с симпатией и большим уважением относятся к исторической фигуре Шарля де Голля, который по праву считается одним из самых выдающихся политических деятелей ХХ столетия. Исследователям предстоит еще многое сделать, чтобы объективно и непредвзято воссоздать его теоретические взгляды и практическую деятельность, в том числе на междуна­родной арене. Но вряд ли можно будет серьезно продвинуться в данном направлении, пока не будут до конца открыты архив­ные фонды как у нас в стране, так и во Франции. В том числе и те материалы АВП РФ (и наверняка Архива Президента РФ и Российского государственного архива новейшей истории), касающиеся визита Ш. де Голля в Москву летом 1966 года, ко­торые пока остаются недоступными для исследователей. Лишь в совокупности материалов с советской и французской сторон по всем обсуждавшимся в те дни вопросам возможна полно­ценная историческая реконструкция этого важнейшего события в истории двух стран, а также в международных отношениях периода холодной войны.

Игорь Селиванов

Источник: журнал «Международная жизнь – История без купюр» 2012