Американский секретный проект «Ivy bells»: максимум надежд - минимум результатов. Часть 1

Начавшаяся после окончания Второй мировой, холодная война между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции продолжалась до начала 90-х годов XX века и, как будто бы, закончилась с прекращением существования Советского Союза. Противостояние разведок достигло максимума к середине 1980-х годов XX века. По словам Олдрич Хейзен Эймса* «… В 1983 году внутри СССР работало больше шпионов ЦРУ, чем когда бы то ни было за всю историю существования Управления…». Большинство из них специалистам КГБ СССР удалось разоблачить, но многие остались неразоблачёнными. С началом холодной войны западные спецслужбы, кроме сбора информации с помощью своей агентуры, ввели в практику сбора разведданных использование различного рода технических средств, способных получать сведения и данные с закрытых кабельных линий связи, в том числе и подводных, и продолжили эту практику после прекращения существования Советского Союза. Отметим, что среди многих операций, проводившихся специалистами ЦРУ с применением высокотехнологичных средств для получения сверхсекретных данных, выделяется один, весьма дерзкий проект, начало реализации которого было положено в начале 1970-х годов, продолжавшийся на протяжении более двадцати лет. Проект предполагал съём сведений и данных (информации) с советских подводных кабельных линий связи.

*Эймс Олдрич Хейзен (Ames Aldrich Hazen) – (род. 26.05.1941 г.) – сотрудник контрразведывательного подразделения ЦРУ; возглавлял советский отдел управления внешней контрразведки ЦРУ; сотрудничал (с апреля 1985 г.) с советскими (КГБ СССР) и российскими спецслужбами (оперативная кличка «Людмила»). В 1994 году в США признан виновным в шпионаже и приговорён к пожизненному лишению свободы без права на помилование. В настоящее время отбывает наказание в федеральном исправительном учреждении города Терре-Хот, Индиана, США.

После окончания Второй мировой войны военно-морская разведка США обратилась к командирам военных кораблей и капитанам торговых судов с просьбой, чтобы они, кроме выполнения своих непосредственных задач, дополнительно вели разведку на море – сообщали сотрудникам спецслужб о встречающихся советских военных кораблях. В состав экипажей торговых судов были введены специально подготовленные сотрудники. Отдельные торговые суда были снабжены фотокамерами. Текстовые доклады и фотоотчёты в конце 1940-х – начале 1950-х годов были весьма ценным разведывательным материалом и служили источником сведений об интересующих американцев перемещениях советских кораблей. В период 1948–1951 гг. к разведке подключились подводные лодки (ПЛ), в задачи которых входило патрулирование советского побережья. Первой из таких лодок стала ПЛ ВМС США «Sea Dog», прошедшая вдоль побережья Сибири (май 1948) и обеспечившая радиоперехват позывных советских военных радиостанций и их рабочих частот. Через год (август 1949) уже две подводные лодки ВМС США — «Tusk» и «Cochino» с целью поиска доказательств проведения испытания в Советском Союзе атомной бомбы провели первые разведывательные операции вдоль Кольского полуострова. В этот же период начала свою серию разведывательных акций вдоль советского побережья и британская разведка. Была проведена операция «Hornbeam» – «Граб» – слежка британских рыболовных траулеров за судами советского военного Северного флота в Баренцевом море. Траулеры вели контроль и запись передач советских корабельных и авиационных средств связи; фотографировали военные корабли советского Северного флота. Например, отличившийся успешностью шпионажа траулер «Lancer» – «Улан» (с июня 1949 по июнь 1950) совершил сорок пять разведывательных походов к советским берегам. Во время своего первого разведывательного плавания к полярному кругу «Lancer» поднял на свой борт фюзеляж, неповрежденные фотоаппараты и пленку с разбившегося американского самолета-разведчика; в июне 1950 г. поднял и доставил в Англию невзорвавшуюся советскую боевую торпеду. Начиная с 1950-х годов, некоторые подводные лодки военно-морского флота США начали оснащаться специальным оборудованием и аппаратурой для выполнения подводных секретных миссий – сбора сведений и данных и возможного прослушивания подводных каналов связи. Впоследствии, в течение десятилетий американские подводные лодки будут бороздить океаны и моря в битве за обладание секретной информацией.

Цель нашего исследования – осуществить краткую реконструкцию организации противодействия советских спецслужб проведению секретной операции с кодовым наименованием «Project “Ivy Bells”» – «Цветы плюща» («Колокольчики плюща», «Вьюнок»), осуществлявшейся совместно ЦРУ США, разведкой ВМС США и Агентством национальной безопасности США на протяжении длительного времени в акватории территориальных вод Советского Союза.

При разработке плана операции американскими спецслужбами рассматривались три района, в которых предполагалась наибольшая успешная вероятность обнаружения советского военного подводного кабеля связи, на который можно установить прослушивающее устройство. Это были моря: – Балтийское (площадь – 419 тыс. км²; основные глубины менее 200 м; максимальная глубина – 470 м); – Баренцево (площадь – 1424 тыс. км²; глубина – до 600 м;); – Охотское (площадь – 1603 тыс. км²; средняя глубина – 821 м; максимальная глубина – 3916 м). Для принятия окончательного решения важную роль играли три основных фактора. Первый – наличие крупной базы кораблей и подводных лодок, которым обязательно необходима связь с главной базой и штабом. Второй – наибольшая степень удаления и изолированность от основных командных штабов на территории Советского Союза, предполагавшая обязательное наличие интересующего кабеля связи. Третий – в планируемом регионе выполнения спецоперации желательно было ожидать наименьшего противодействия, как со стороны сил советского военно-морского флота и подводных лодок, так и судов береговой охраны. На окончательный выбор региона проведения спецоперации повлияли не только вышеуказанные факторы, но и ряд условий, которые существенно могли затруднить её практическую реализацию. Первый – значительная площадь моря (сотни и тысячи квадратных километров), на которой предстояло найти кабель связи, имеющий в диаметре сечение примерно 10–15 см. Второй – промышленное значение моря для транспорта и рыболовства. Третий – глубина морей – реализация спецоперации должна была пройти с использованием возможностей американских подводных лодок.

После скрупулёзного и детального анализа, предпочтение для выполнения спецоперации было отдано Дальнему Востоку – Охотскому морю. Поскольку база ракетных подводных лодок стратегического назначения на Камчатке (район Петропавловска-Камчатского) была одной из крупнейших в ВМФ СССР, располагалась на значительном удалении от штабов на материке, следовательно, кабель, связывал не только базу со штабом флота (Владивосток), но и с Москвой. Таким образом, по кабелю могли передаваться оперативные сведения и данные, представлявшие необыкновенную значимость для разведывательного управления ВМС США. В данном регионе ожидалась наименьшая организация противодействия с советской стороны военно-морскими судами. Предполагалось также, что по кабельной линии связи, проложенной по дну моря на большой глубине, передаются либо незасекреченные сведения и данные, либо информация невысокой криптографической стойкости, получить доступ к которой американским криптологам не составит особого труда. Балтийское море было отвергнуто из-за малых глубин, в связи с чем в нём легче будет обнаружить подводную лодку; Баренцево – из-за его крупного значения для транспорта и для рыболовства – здесь были расположены крупные порты – Мурманск и Вардё (Норвегия). Необходимо отметить, что интерес к отдельным районам Охотского моря, горловине залива Шелихова между полуостровом Камчатка и материком, независимо друг от друга, проявляло и ЦРУ США, и военно-морская разведка США. Дело в том, что во многих агентурных сводках, получаемых разведывательным управлением, сообщалось, что на советских навигационных картах Охотского моря с грифом ограниченного доступа, имеющихся у капитанов и штурманов рыболовецких судов, занимавшихся добычей лососёвых, сельди, минтая, мойвы, наваги, камчатского краба, эти районы были объявлены закрытыми для траления и рыбной ловли, а в некоторых местах берега были даже установлены предупреждающие знаки «Кабель. Якоря не бросать!». Подобные отметки на навигационных картах могли свидетельствовать и о том, что в данном районе ведутся промышленные подводные работы по прокладке трубопровода. Поверхностное изучение и анализ сообщений советских средств массовой информации (центральных и местных, региональных газет, справочной литературы, информационных сообщений партийных, комсомольских и советских организаций) не подтверждали версии прокладки трубопровода. Полученные детальные снимки аэрокосмической разведки интересующих районов подтвердили первоначальный анализ – в заливе Шелихова, на побережье Камчатки и материка, никаких следов инженерных и земляных работ, расположения соответствующих сооружений строительно-монтажных организаций не было.

В то же время данные космической разведки свидетельствовали: от города Петропавловска-Камчатского на восточном побережье Камчатки, в котором располагалась главная база Тихоокеанского флота СССР, к посёлку городского типа (ПГТ) Палана на западном побережье полуострова проводятся земляные работы. Анализ и обобщение полученных данных и имеющихся сведений позволили специалистам отдела стратегических исследований ЦРУ США придти к выводам о том, что по трассе «Петропавловск – Палана» велась прокладка подземной линии коммуникаций, причём трасса заканчивалась, не доходя до побережья залива Шелихова. Вердиктом аналитиков Центра стратегических и международных исследований ЦРУ (Centre of Strategic and International Studies – CSIS), под руководством Рейя Бойла (Ray Boyle), созданного в 1962 году по инициативе директора ЦРУ Д. А. Мак-Коуна (John Alex McCone), по результатам анализа документов и аэроснимков, стали следующие выводы. Вопервых, подтвердился факт базирования советских ракетных подводных лодок стратегического назначения в районе города Петропавловска-Камчатского (бухта Крашенинникова). Во-вторых, в северо-восточной части Камчатки располагался полигон «Кура»*, обеспечивавший стрельбу межконтинентальными баллистическими ракетами вооруженными силами и кораблями ВМФ СССР. В-третьих – прокладка подземной линии коммуникаций, связывающей восточный Петропавловск с Паланой на западном побережье полуострова. Резюме выглядело следующим образом: a) по дну залива Шелихова проложен советский секретный подводный кабель связи, по которому передаются важные тактические и стратегические сведения и данные; b) сведения и данные относятся, как к штабу базирования советских атомных субмарин, так и к испытаниям межконтинентальных баллистических ракет.

*«Кура» – испытательный полигон Космических войск ВКС России; структурное подразделения Космодрома «Плесецк» (в качестве отдельной научной исследовательской станции). Образован 29.04.1955 г. (кодовое название «Кама»); обустройство начато 01.06.1955 г. Расположен на п-ве Камчатка в 500 км севернее Петропавловска-Камчатского в болотистой безлюдной местности на реке Озёрная в районе посёлка Ключи (военный городок Ключи-20). Предназначение полигона: приём головных частей баллистических ракет после испытательных и тренировочных запусков, контроль параметров входа ракет в атмосферу, точности их попадания. США для наблюдения за полигоном «Кура» содержат постоянную станцию наблюдения «Eareckson Air Station» (бывшая авиабаза Шемья) в 935 километрах от полигона, на острове Шемья. Американская база оснащена специальными радарами («Cobra Dane») и самолётами для наблюдения за попаданием ракет на полигон.

Отметим, что отношения между отдельными структурными подразделениями американского разведывательного сообщества не всегда были согласованными – представитель военно-морской разведки Джеймс Брэдли (James Bradley) и сотрудник ЦРУ США Рей Бойл независимо друг от друга занимались анализом сведений по интересующему обоих региону Охотского моря. Таким образом, сведения и данные по советскому сверхсекретному военному кабелю, докладываемые «по команде» каждым из сотрудников своему начальнику закономерно сошлись на самом верху иерархической служебной лестницы американской разведки. Осталось единственное – адмиралу Э. Р. Зумвальту (со стороны разведывательного управления ВМС США) и Д. А. Мак-Коуну (со стороны ЦРУ США) убедить Советника Президента США по национальной безопасности Г. Киссинджера и его главного военного помощника генерала А.М. Хейга5 в необходимости проведения спецоперации по осуществлению попытки прослушивания советской кабельной линии связи в Охотском море. Основательный доклад с изложением всей информации по рассматриваемому вопросу и обоснованием окончательного вывода о возможности проведения уникальной спецоперации был представлен в адрес высоких должностных лиц США. Таким образом, высшее военно-политическое руководство Соединённых Штатов рассматривало целесообразность и необходимость представленных вариантов проведения не только сложнейшей с технической точки зрения, весьма дорогостоящей с финансовой стороны, но и чрезвычайно рискованной в международном отношении операции по подключению к советской подводной линии связи. На секретном совещании речь шла не просто о доступе к собственности другой суверенной страны, а о несанкционированном доступе к защищаемым государством сведениям в области его военной, внешнеполитической, экономической, разведывательной, контрразведывательной деятельности, распространение которых может нанести ущерб государству – Советскому Союзу. При проведении операции субмарине будет необходимо заходить в территориальные воды Советского Союза (по международному праву, составляющих часть государственной территории), что явится общепризнанным нарушением суверенитета другого государства, а это могло привести к идущим весьма далеко опасным международным последствиям для американской стороны.

Невзирая на все объективные трудности по осуществлению доступа к советской подводной линии связи, было приняло решение о разработке конкретного плана установки устройства прослушивания советского военного кабеля. К проведению операции была привлечена ещё одна секретная американская организация – Национальное управление подводной разведки*, имевшая двойное ведомственное подчинение –командованию ВМС США и руководству ЦРУ США. Управление курировало наиболее ответственные, сложные и смелые операции американских подводных сил и должно было добиться финансирования предполагаемой операции. Ответственность взял на себя Г. Киссинджер и лично доложил Президенту США Р. Никсону о необходимости проведения подобной операции. Таким образом, решение о проведении секретной операции в отношении ВМФ СССР принималось на самом верху американского государства.

*Национальное управление подводной разведки (National Underwater Reconnaissance Office – NURO) – подразделение Национальной разведки (National Reconnaissance Office – NRO). NRO основан в 1960 г. и развивался как общий офис для ВВС США и ЦРУ для управления спутниковой разведкой. NURO был основан в 1969 г. и развивался как общий офис (офис связи) для ВМС США и ЦРУ – для управления подводной разведкой. NURO – агентство малоизвестное; его название было секретным, а само его существование было впервые обнаружено и датировано 1998 годом. Открытые данные свидетельствуют, что создание NURO было вызвано поиском советской подводной лодки К-129, затонувший в марте 1968 года.

После прохождения всей этой секретной информации по американской служебной лестнице от разведки до президента страны, вполне естественно, что часть этих сведений стала доступна хорошо работавшей советской разведке. Она получила первые оперативные сведения об этом планировавшемся секретном мероприятии и также начала подготовку к организации противодействия секретной американской операции, пока ещё не имевшей своего кодового наименования. После секретного совещания и доклада президенту страны, было принято решение для выполнения операции задействовать американскую АПЛ первого поколения «Halibut» («Палтус»), переоборудованую в лодку специального назначения. Именно переоборудованная «Halibut» уже принимала участие в специальных операциях: поиск затонувших/затопленных фрагментов и образцов советской военной техники и вооружения после проведения военных учений и частей советских ракет, испытывавшихся над акваторией морей. Так, в начале апреля 1968 года «Halibut» выходила на поиски затонувшей в марте того же года советской ДЭПЛ К-129* с ядерными боеголовками на борту. Тогда, всего через неделю после начала поисков, «Halibut» нашла на дне Тихого океана затонувшую на глубине более 5000 метров советскую субмарину и многократно её сфотографировала (было получено более 22 000 фотографий).

*ДЭПЛ К-129 (проект 629А) – советская дизель-электрическая подводная лодка, бортовой номер «574». Основное вооружение – ракетный комплекс Д-4 с тремя баллистическими ракетами Р-21. Входила в состав Тихоокеанского флота СССР. Экипаж субмарины насчитывал 89 человек, из них 10 офицеров. Командир – капитан первого ранга Владимир Иванович Кобзарь. 24 февраля 1968 г. с бухты Крашенинникова п-ва Камчатки вышла на выполнение боевой задачи в район Гавайских островов. После меридиана 180 субмарина должна повернуть в сторону американского побережья. Эту позицию около Гавайских островов К-129 должна занять в случае начала третьей Мировой войны. 08 марта 1968 г. К-129 не выходит на связь. В район предположительного местоположения К-129 направляется спасательно-поисковая группа, в состав которой входят десятки кораблей Камчатской флотилии и авиация северного флота. Субмарину ищут в девятибалльный шторм в квадрате площадью 800 квадратных миль. Поиски шли 73 дня. Спустя 5 суток после запланированной даты возвращения К-129 поиск был прекращен. Приказом Министерства обороны СССР К-129 исключают из состава кораблей. В свидетельствах о смерти экипажа К-129 было написано «признать умершими».

Уже позже, через шесть лет, в 1974 году, эта же АПЛ «Halibut» примет участие ещё в одной из спецопераций – проекте «Азориан» («ProjectAzorian”»), – проведённом ЦРУ США по подъёму советской субмарины К-129, затонувшей на расстоянии 1560 морских миль (2890 км) от побережья Гавайских островов* с помощью специально построенного корабля. «Hughes Glomor Explorer»**, стоимость которого в то время оценивалась в сумму $ 500 млн.

*В различных источниках операция иногда называется (Project «Jennifer» – «Дженнифер»). Операция проводилась в международных водах и была замаскирована под геологоразведочные работы на морском дне. Полной информации о количестве и характеристиках поднятых обломков ПЛ в открытой печати не приводилось, официальная информация остаётся засекреченной; полагается, что баллистические ракеты и кодовые журналы остались на дне, то есть цели операции – не достигнуты в полной мере. Открытые данные об операции «Азориан» были опубликованы в газете «Los Angeles Times» в феврале 1975 г., подлинное название операции стало известно в 2010 году.

**В июле 1974 г. в месте гибели К-129 появляется американское нефтедобывающее судно «Hughes Glomor Explorer». По международному праву, военный корабль затонувший в нейтральных водах считается братским военным захоронением, и без соответствующего разрешения заинтересованной стороны затонувший корабль нельзя трогать. Поскольку по официальным данным, К-129 пропавшим без вести или затонувшим не объявлялся, США решили воспользоваться этой ситуацией для подъёма. Объект представлял секретную военную ценность, в связи с ядерными боеприпасами находящимися на борту. Под видом нефтеразведки «Hughes Glomor Explorer» поднимает первые три отсека К-129, в которых находят шесть тел моряков. США предлагает Москве похоронить моряков на родине, на что Москва отвечает отказом. Останки советских моряков, обнаруженные внутри корпуса подлодки, были захоронены (в стальной камере из-за радиоактивного заражения) с борта судна «Hughes Glomor Explorer» 04 сентября 1974 года примерно в 90 морских милях к юго-западу от острова Оаху, в точке с координатами 18º 29΄ c.ш. и 157º 34΄ з.д. Захоронение тел в море было осуществлено по принятому в советском ВМФ ритуалу с накрытием военно-морским флагом под звуки Гимна Советского Союза.

В 1992 г. директор ЦРУ Роберт Гейтс на встрече в Москве передаст видеоплёнку с записью ритуала захоронения тел советских подводников из экипажа K-129 президенту России Б. Н. Ельцину (на представленной российской стороне видеозаписи запечатлено погребение только двух тел). В том же году Америка передаст Российской Федерации рынду (судовой колокол затонувшей субмарины). Спустя 30 лет, в 1998 г. все моряки К-129 были награждены Орденом Мужества (посмертно). Версии гибели: а) экипаж не справился с управлением и субмарина ушла на запредельную глубину погружения; б) взрыв водорода на борту К-129; в) столкновение с подводным или надводным объектом (наиболее вероятная). Точные координаты местонахождения К-129 до сих пор являются государственным секретом США. Место гибели субмарины получило название «Точка К».

Успех в поисках советской К-129, получение весьма качественных её фотографий на такой глубине, привели к принятию решения о том, что для проведения спецоперации «Ivy Bells» будет задействован экипаж АПЛ «Halibut», хорошо зарекомендовавший себя при проведении поисков советской субмарины. Модернизация атомной субмарины была поручена отделу спецпроектов ВМФ США под руководством американского учёного Д. П. Крейвена, который в те годы успешно занимался развитием теории байесовского поиска – приложения байесовской статистики – к поиску потерянных объектов (затонувших кораблей). Для длительного удержания в заданном месте и на заданной глубине погружения подлодку оснастили боковыми подруливающими устройствами в нижней части корпуса и оборудовали якорным устройством с двумя якорями - носовым и кормовым. Нижняя часть корпуса была снабжена скегами («лыжами») в случае возникновения необходимости посадки лодки на грунт. Для обеспечения работы водолазов на больших глубинах на «Halibut» смонтировали глубоководный спасательный аппарат с декомпрессионной и шлюзовой камерами. Лодку оснастили новейшим оборудованием для поиска и прослушивания на больших глубинах.

Попасть непосредственно в акваторию светских территориальных вод в Охотском море было весьма сложной задачей. «Halibut» по нескольку часов маневрировала прибрежным фарватером между самым северным островом Курильской гряды (остров Атласова) и южной оконечностью Камчатки (мыс Лопатка). Чтобы не сорвать операцию, в самом начале требовалось убедиться, что за субмариной нет слежения ни со стороны советских подводных лодок, ни со стороны надземных военных кораблей, ни авиации. В итоге, в октябре 1971 года, модернизированная специализированная атомная подводная лодка «Halibut» скрытно вошла в акваторию Охотского моря. Здесь необходимо отметить, что экипаж «Halibut» совершенно не был посвящён в детали основной операции. Об основной цели операции знала ограниченная часть экипажа: командир лодки, отдельные офицеры, водолазы и сотрудники «Команды специальных проектов», отвечавшие за разведывательно-техническое обеспечение проекта. В качестве легенды прикрытия указывалось – поиски обломков советской противокорабельной ракете «Базальт»*.

*«Базальт» – советская противокорабельная ракета (по кодификации НАТО: SS-N-12 «Sandbox» – «Песочница») – первая советская крылатая ракета морского базирования со сверхзвуковой скоростью полёта, предназначенная для борьбы с мощными корабельными группировками, включая авианосные.

После входа в Охотское море, наступил первый этап выполнения основной задачи – поиск подводного кабеля. «Halibut» постоянно находилась на перископной глубине, побережье полуострова обследовалось визуально – необходимо было найти специальные навигационные указатели и предупреждающие знаки «Кабель. Якоря не бросать!». Поиски навигационных указателей продолжались более недели, пока на одном из участков побережья вахтенный наблюдатель не выявил знак, предупреждающий суда о требовании соблюдать внимательность и осторожности в связи с нахождением в этом месте кабеля. Таким образом, район поиска кабеля на дне моря для водолазов был определён. После обнаружения района поиска кабеля «Halibut» перешла ко второму этапу основной задачи – подводной части операции: нахождению кабеля и установке прослушивающего устройства. С борта субмарины было спущено дистанционно-управляемое устройство, снабжённое специальной телевизионной камерой и прожектором. Спецтехника была подготовлена и настроена таким образом, что операторы, находясь на борту «Halibut», могли наблюдать и оценивать забортную подводную обстановку на экранах дисплеев. Это было специально разработанное, уникальное, для того времени оборудование. После многочисленных просмотров в лаборатории на борту десятков метров отснятой кинопленки, анализа сделанных фотоснимков специалисты пришли к однозначному заключению – в этом месте Охотского моря проходит трасса подводного кабеля от Камчатки к Владивостоку. Теперь необходимо было, следуя по трассе обнаруженного кабеля, выйти из запретной зоны у побережья полуострова. Примерно в 40 милях от побережья советской Камчатки на глубине более 60 метров «Halibut» зависла над интересующим её кабелем. На дно моря была спущена декомпрессионная камера с водолазами на борту. Спустившиеся с лодки водолазы, обнаружили кабель на глубине порядка 120 м и установили на него подслушивающее устройство. Таким образом, второй этап основной задачи, – нахождение кабеля и установка прослушивающего устройства – был завершён. Экипаж «Halibut» приступил к выполнению задачи, обозначенной как легенда прикрытия – поиск затонувшей при испытаниях новой советской противокорабельной ракеты. Эта задача так же была успешно решена – бортовой гидролокатор, а затем и осмотр предполагаемого места падения ракеты с помощью подводной телевизионной камеры подтвердил – место падения обнаружено. На дно моря вновь была спущена декомпрессионная камера с водолазами на борту. Спустившиеся с субмарины водолазы собрали обнаруженные обломки ракеты и заполнили ими специальный контейнер.

Подводная лодка «Halibut», успешно выполнив задачи, направилась в пункт базирования, где пришвартовалась через три месяца. Впоследствии найденные и собранные обломки советской сверхзвуковой противокорабельной ракеты П-500 «Базальт», позволили американцам в дальнейшем реконструировать это изделие и изучить его основные характеристики. Было выявлено, что «Базальт» имел радарную систему наведения, что позволило американцам принять адекватные защитные контрмеры. По прибытии на базу в Агентство национальной безопасности были переданы на расшифровку полученные записи. Через некоторое время специалисты Агентства констатировали: в представленных на расшифровку записях, часть которых вообще не была закодирована, а расшифровка другой части не представляла сложности, – содержатся важные сверхсекретные сведения и данные: телефонные и телеграфные сообщения между командованием базы стратегических подводных лодок и руководством ВМФ Советского Союза. В Советском Союзе о визите американской подлодки в территориальные воды страны знал ограниченный круг лиц и до настоящего времени он засекречен. Вначале об этом событии поступали сообщения по линии Министерства обороны страны. Впоследствии эти сообщения подтвердились разведданными о том, что в АНБ США для дешифровки переданы магнитофонные записи переговоров советских военных должностных лиц, перехваченных с помощью средств электронной разведки и доставленных в США подводной лодкой, выполнявшей сверхсекретную операцию в одном из территориальных морей Советского Союза.

Успех подводной лодки «Halibut» давал американской стороне дальнейшие перспективы прослушивания советских кабельных линий связи. Было принято решение продолжить секретную операцию, устранив выявленные недостатки. Специалистам были поставлены две задачи – разработать систему съёма сведений и данных таким образом, чтобы перехват передаваемой информации реализовывался на всех имеющихся каналах советского кабеля связи, и увеличить время работы устройства до максимально возможного (желательно – до нескольких месяцев). Разработка нового устройства позволила бы подводной лодке не находится постоянно в районе расположения советского кабеля, ей необходимо будет лишь периодически возвращаться к кабельной линии для съёма записанных сведений и данных. Советская сторона, получив информацию об установке американского прослушивающего устройства, решила не только уделить серьёзное внимание мерам по защите сведений и данных, пересылаемых по закрытым линиям связи, но и попытаться получить американское устройство электронной разведки. Причём осуществить операцию по захвату подслушивающего устройства необходимо было таким образом, чтобы источник информации из Агентства национальной безопасности США, предоставивший секретные сведения, не попал под подозрение. Кроме этого, факты захода американской военной подводной лодки в советские территориальные воды и «обнаружения» новейшего устройства электронной разведки на советском кабеле связи могли бы публично продемонстрировать роль американцев в развязывании новой гонки вооружений.

Разработка нового, более совершенного, устройства американскими спецслужбами была поручена специалистам одной из лабораторий компании «Bell Labs»*. Новое устройство имело форму цилиндра (американские специалисты назвали устройство «Cocoon» – «Кокон»). Это был цилиндрический контейнер, воплотивший в себе последние достижения радиоэлектронных технологий, способный «снимать» информацию с кабеля без вскрытия его внешних оболочек. В хвостовой части «Кокона» располагался плутониевый источник питания, снабжавший электричеством бортовые радиоэлектронные системы (вес контейнера ~ 7 тонн, длина ~ 5 метров, диаметр ~ около 1200 мм).

*Bell Labs (прежние названия – AT&T Bell Laboratories, Bell Telephone Laboratories) – основана в 1883 году; бывшая американская, в настоящее время франко-американская корпорация; крупный исследовательский центр в области телекоммуникаций, электронных и компьютерных систем. За годы существования компания разработала множество технологий, включая радиоастрономию, транзистор, лазер, кварцевые часы, теорию информации, операционную систему UNIX и языки программирования C, C++. Учёные Bell Labs были удостоены семи Нобелевских премий.

Вся электронная аппаратура, находящаяся внутри «Cocoon», была способна не только осуществлять перехват советских военных сообщений по десяткам линий связи, но и производить их запись в течение нескольких месяцев. В отличие от устройства, задействованного в первом походе подводной лодки «Halibut», новое устройство не должно было крепиться непосредственно к кабелю, а размещалось опосредованно, рядом с кабельной линией связи, используя для своей работы физический эффект электромагнитной индукции. «Cocoon» не имел возможности передачи полученных данных, поэтому вся информация записывалась на шестьдесят автоматически работающих миниатюрных магнитофонов, включавшихся при наличии сигналов в кабеле и отключавшихся при их отсутствии. Каждый магнитофон был рассчитан на 150 часов записи. Планировавшийся общий объём записи снятых сигналов (разговоров) ~ около 3 000 часов. В связи с этим, планом проведения новой разведывательной операции, для изъятия полученных сверхсекретных сведений и данных, а также смены магнитофонных кассет предусматривался следующий вариант. Специально оборудованная субмарина, примерно раз в месяц, должна была отправляться в установленный район Охотского моря, где должна была изъять магнитофонные плёнки с записями из аппарата и установить чистые. Кроме этого, «Cocoon» был снабжен механизмом сброса с кабеля, который должен сработать в случае, если «советы» будут поднимать свой кабель на поверхность. С течением времени аналогичные подслушивающие устройства будут установлены на других подводных кабелях ВМФ СССР и позволят вести запись снимаемых данных в течение года, а в секретных операциях по установке подслушивающих устройств будут задействованы новейшие АПЛ США «Parche», «Richard B. Russel», «Seawolf» и др. Новому, сверхсекретному совместному проекту ЦРУ США, разведки ВМС США и Агентства национальной безопасности было присвоено весьма оригинальное кодовое название, не только отражающее суть операции – «Project “Ivy Bells”» – «Цветы Плюща», по названию растения, которое не рассчитывает на свои силы, а для роста цепляется придаточными корнями за стволы деревьев, но и предполагавшее, по мнению высокопоставленных разведчиков, её успех.

После тщательной подготовки операции, началась реализация «Project “Ivy Bells”». В августе 1972 года «Halibut» отправилась в свой второй свехсекретный поход в район Охотского моря. На этот раз, после захода в интересующий район, на поиски подводного кабеля было затрачено значительно меньше времени. Семитонный контейнер «Cocoon» был опущен с субмарины. Водолазы установили его рядом с проложенным по дну моря секретным советским военным кабелем; прикрепили к кабелю специальные облегающие кабель устройства – съёмные индуктивные датчики, способные принимать электромагнитное излучение бронированного кабеля без нарушения целостности его оболочки. Сигналы с датчика-захвата кабеля должны были усиливаться предварительным усилителем, а затем направляться для демодуляции, выделения отдельных разговоров и записи на магнитофоны.

В конце сентября – начале октября 1972 года «Halibut» успешно прошла уже известным ей маршрутом в Охотское море и зависла над местом расположения кабеля. Спустившиеся с борта субмарины водолазы приступили к работе по извлечению и замене магнитофонных кассет с записью снятых с кабеля сведений и данных, но в это время на поверхности Охотского моря разыгрался шторм. Волнение было настолько значительно, что у «Halibut», не выдержали якорные цепи и лопнули. Субмарина начала всплывать как раз в то время, когда водолазы, по замене магнитофонных кассет, были соединены с бортом «Halibut» шлангами. Но, всё обошлось – благодаря бдительности членов вахты, всплытие лодки было остановлено, водолазы были своевременно помещены в декомпрессионную камеру во избежание кессонной болезни и спасены. Специалисты по радиоэлектронной разведке, находившиеся на борту лодки, провели тестирование подключения и убедились, что устройство съёма информации, расположенное внутри «Cocoon» функционирует нормально и успешно осуществляет перехват интересующих разведданных. Убедившись в том, что поставленная задача выполнена, «Halibut» отправилась назад, в пункт базирования, для того чтобы примерно через месяц снова вернуться на трассу кабеля связи в Охотском море для смены магнитофонных кассет.

Отрывочные сведения и данные, полученные американскими специалистами с магнитофонных кассет: время прибытия и убытия экипажей на боевое дежурство; меры по снижению шумности судов; система боевого и материально-технического обеспечения воинских частей; политико-моральное и психологическое состояние личного состава, – были высоко оценены руководством ЦРУ США, разведки ВМС США и Агентства национальной безопасности. В то же время не подтвердились данные о ракетных стрельбах, пусках межконтинентальных баллистических ракет морского и наземного базирования, планах применения советских ракетных подводных лодок стратегического назначения; сведения об арсеналах, проблемах обслуживания и боевой подготовки подводных лодок и кораблей Тихоокеанской флотилии СССР. Этих сведений либо не было на магнитофонных записях, либо они были зашифрованы так, что американские специалисты не смогли получить к ним доступ. Тем не менее, итоги проведения операции «Project “Ivy Bells”» руководством ЦРУ, ВМС и АНБ США были признаны успешными, источник информации на дне Охотского моря весьма ценным, а дальнейшее развитие операции «Project “Ivy Bells”» – весьма целесообразным. Таким образом, конец 1972 года, положил начало регулярным походам американских субмарин в Охотское море под кодовым наименование «Ivy Bells». Из всех боевых походов «Halibut» к устройству «Cocoon» были сделаны необходимые выводы, а компания «Bell Labs» получила заказ на дальнейшую модернизацию подслушивающих устройств. В 1974 и 1975 годах «Halibut» совершила очередные боевые походы в район Охотского моря.

Продолжение следует...

Шатило Ярослав Сергеевич - кандидат технических наук, доцент, профессор Академии военных наук, старший научный сотрудник, Поволжский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации (г. Энгельс).

Гурьянов Константин Валентинович - кандидат технических наук, доцент, Почётный сотрудник МВД России, член редакционной коллегии журнала «Базис» (г. Саратов).

Источник: журнал «Базис» № 1 2022