«Антон Палыч Чехов однажды заметил,
что умный любит учиться, а дурак - учить.
Скольких дураков в своей жизни я встретил -
Мне давно пора уже орден получить».
Булат Окуджава.
Говорят, что знание — это всегда благо. Нет. Не всегда. Иногда — зло. Причём — кромешное. Этакое ярое «знание-убеждение», когда какой-нибудь факт - часто ложный или ущербный - полностью оккупирует смысловую нишу и буквально выжирает мозг своего «хозяина». Страшно? Прямо, как в фильме ужасов. «Чужой» против извилин. Знание-убеждение формируется не благодаря обучению, а всегда — случайно. Ненароком да мимоходом. Слухи, сплетни, рекламные слоганы, политические вопли, бульварное чтиво — короче, эту дрянь можно подцепить, где угодно. Словно грипп. Разве что грипп — излечим, а знание-вирус годами отравляет бытие. Но есть нюанс — носитель чувствует себя превосходно, а вот окружающие... Тем — не поздоровится. Как это выглядит? Вы — здоровый хомо-сапиенс - предлагаете доказанную конкретику, а он в ответ пуляет «мега-истину».
Как быть, если знание-вирус касается важных исторических вех? Начинается шельмование, подтасовка. И — унижение — на выходе. Откуда-то появилась зараза, сформулированная коряво, но лозунгово: «Если бы не Революция, мы бы до сих пор слыли холопьями и ходили бы в лаптях!» Каждый раз меня оно удивляет — откуда же холопы в 1910-х годах? Напоминать, что крепостное право отменили аж в 1861 году, как выяснилось, бесполезно, потому как для оппонентов сие понятие — «холоп» - не юридическое, но — обобщённо-собирательное. Что-то кричат о тяготах безземельного крестьянства, тут же — про кулаков-мироедов и — злосчастного батрака, чьё положение было «хуже крепостного». Каша в голове и зашкаливающая правота. Из диалога выясняется, что в середине 1910-х у нас ...помещик мог забить пахаря ногайкой, а потом — поехать на бал к предводителю. Потому и случилась Революция. Смешались в кучу кони-люди. Почему — кони? Потому что любимая песня: «Если бы не Октябрь-1917, нас бы по сию пору драли на конюшне». Удивительная склонность к этим самым конюшням в XXI веке, когда их драли бы и пороли, если б не дедушка Ленин на броневике. Клипо-мыслители, да ещё инфицированные знанием-вирусом, частенько бывают агрессивны. Нечто, вроде бешенства. Они никогда не слышат оппонента. Им не нужны ссылки на источники. Они уже всё знают: кто не помещики и не буржуи — те холопья. И в лаптях.
Возможно, история — это сухо и скучновато. Пусть будет литература. Цитата из школьного курса. Признаётся Лопахин, персонаж хрестоматийной пьесы про вишнёвый сад: «Мой отец был крепостным у вашего деда и отца, но вы, собственно вы, сделали для меня когда-то так много, что я забыл все и люблю вас, как родную... больше, чем родную». Запомним эту реплику — его отец был крепостным. Впрочем, кажется, мы перебили господина Лопахина, ибо он готов донести до нас что-то ценное: «Отец мой, правда, мужик был, а я вот в белой жилетке, жёлтых башмаках. Со свиным рылом в калашный ряд... Только что вот богатый, денег много, а ежели подумать и разобраться, то мужик мужиком... Читал вот книгу и ничего не понял. Читал и заснул». А потом начинается и вовсе диковинное. «Если бы отец мой и дед встали из гробов и посмотрели на все происшествие, как Ермолай, битый, малограмотный Ермолай, который зимой босиком бегал, как этот самый Ермолай купил имение, прекрасней которого ничего нет на свете. Я купил имение, где дед и отец были рабами, где их не пускали даже в кухню. Я сплю, это только мерещится мне, это только кажется...». Странновато, не правда ли? Купил имение своих же господ! Как же так? Но где же лапти? И что, уже не дерут на конюшне?
Перед Революцией образовался новый социальный тип — выходцы из крестьян, получившие образование и уже никак не связанные со своим «изначальным» сословием. Более того, Чехов описывал случаи, имевшие место в 1880-начале 1900-х, а к 1917 году подобных вариантов - ещё больше. Или вот — снова чеховский персонаж. «Доктор Топорков был спицей в глазу князей Приклонских. Отец его был крепостным, камердинером покойного князя, Сенькой. Никифор, его дядя по матери, еще до сих пор состоит камердинером при особе князя Егорушки. И сам он, доктор Топорков, в раннем детстве получал подзатыльники за плохо вычищенные княжеские ножи, вилки, сапоги и самовары. А теперь он — ну, не глупо ли? — молодой, блестящий доктор, живет барином, в чертовски большом доме, ездит на паре, как бы в «пику» Приклонским, которые ходят пешком и долго торгуются при найме экипажа.— Он всеми уважаем, — сказала княгиня, плача и не утирая слез, — всеми любим, богат, красавец, везде принят... Твой-то слуга бывший, племянник Никифора!». Если богатей Лопахин - интеллектуально сероват (хотя и при жёлтых ботинках!), то здесь мы видим формирование слоя «крестьянской» интеллигенции — Топорков отличался от своих знатных пациентов только, пожалуй, телосложением: «По происхождению — он плебей, но плебейского в нем, кроме сильно развитой мускулатуры, почти ничего нет. Все — барское и даже джентльменское. Лицо розовое, красивое...». Тогда как его антипод — князь Егорушка — пьёт горькую и ничем не занят. В те годы происходило естественное перераспределение благ и престижных мест — дети и внуки холопов оказывались вдруг инженерами и адвокатами, становясь выше, нежели бездельный князюшка. Снова берёмся за книжку! Чеховская же Анна Акимовна — негоциантка из простых — занимается благотворительностью. Оказавшись в грязном логове дворянина Чаликова, она приходит в ужас. Что же Чаликов? Лебезит, ненавидя: «-Правда говорится: из благородства да из чинов шубы себе не сошьешь. Кокарда на лбу и благородный титул, а кушать нечего. По-моему, если человек низкого звания помогает бедным, то он гораздо благороднее какого-нибудь Чаликова, который погряз в нищете и пороке. Чтобы польстить Анне Акимовне, он сказал ещё несколько фраз, обидных для своего благородства, и было ясно, что он унижал себя потому, что считал себя выше её». В общем-то некому было бы выпороть несуществующего холопа, а зачастую — и негде. Россия-поместная, Россия дворянских гнёзд ушла ещё при царе-освободителе, а имения те пошли под нож — порезали их всякие Лопахины, да и раздали многочисленным дачникам. В поместьях перед Революцией оставалось так мало природных владельцев, что их наличием (как в физике) уже бы можно пренебречь. Основная масса дворян — служила (или бухала, как вышеуказанный князинька). Где можно отыскать патриция в 1910-х? В армии иль на флоте, в конторах и присутствиях. Частенько — бок о бок с бывшими крепостными. «Все в штанах, скроённых одинаково», - констатировал Саша Чёрный. Если бы не Революция, этот процесс растворения «в массах» продолжился бы.
Оппоненты всегда поминают знаменательный «Циркуляр о кухаркиных детях», который замечу — только циркуляр, то есть акт, не имеющий силу общеобязательного. Но кто же станет изучать историю юриспруденции, когда есть знание-вирус?! Ах, подонки в эполетах! Не давали крестьянским детям учиться! Итак, что в реальности? Доклад «О сокращении гимназического образования», более известный как «Циркуляр о кухаркиных детях», был издан 18 июня (1 июля) 1887 года. Он был призван отфильтровывать по желанию администрации «...детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей, детям коих, за исключением разве одарённых гениальными способностями, вовсе не следует стремиться к среднему и высшему образованию». Генеральный смысл был таков: ограничить возможность «...неблагородных» отроков перемещаться в разночинцы и студенты, которые рассматривались как основная движущая сила революционного движения. Скандал вокруг циркуляра был вызван и тем, что он противоречил действующему закону от 30 июля 1871 года, провозглашавшему отсутствие сословных и вероисповедных цензов для обучения». Ещё раз повторяю: 1) это был всего лишь циркуляр, а не закон; 2) он распространялся только на классические гимназии, никак не влияя на деятельность реальных училищ 3) одарённые дети всё же принимались и в гимназию. Но для болезного крикуна это всё равно обозначает: холопов не пускали учиться грамоте!!! Да — циркуляр действовал до 1900 года, пока не был отменён в царствование Николая II.
Ну, и про лапти напоследок! Именно - лапти. Именно - лучина в бревенчатой избе, где вповалку спят мал-мала-меньше. Никакого тебе электричества и радио, кабы не Революция. Всё. Встал бы прогресс намертво. В других странах он шёл бы, а в России — нет. А как скинули царя и прочих помещиков, так сразу изобрели аэроплан и закрутили во все места «лампочку Ильича». Пусть светит! Знание-вирус тем и страшно, что оно не подразумевает дальнейшего развития мысли. Для носителей такого убеждения царская Россия навсегда застывает в формате 1910-х и далее никак не движется. Носит шляпки с вуалями — если помещица или же — картузы с треухами, если не довелось родиться в шляпке. По Тверской-Ямской — бричка с конкой на перегонки. В Европах — автопром. В России — телега. Если бы не Революция. Безусловно, «красный» вариант развития был прорывным и куда как более динамичным, нежели путь старорежимной империи. Но речь идёт не об ускоренных темпах модернизации. Болтают про лучину да лапти. Упорно. И о том, как холопы тоскуют на завалинке. Почему-то не приходит в голову, что половина советских изобретений, свершений, дерзаний имеют «корни» в царском прошлом. Не потому что хомо-советикусы оказались малоспособными делать «своё» - то единая историческая линия, прерванная войнами и революциями, но восстановленная при товарище Сталине. Если бы не революция, общественное и промышленное развитие оказалось бы медленным (по сравнению с советским!), но никаких лаптей в XXI столетии вы бы не носили. Среднестатистический оппонент кивает в сторону Бангладеша или Зимбабве: «Ха! Посмотрите, как они живут в XXI веке! Россия была бы ровно такая же зачумлённая — только с поправкой на климат!» Короче говоря: низводят Россию до слаборазвитых местностей, как бы говоря тем самым: мы ничего не значим, ничего не умеем, лаптем щи хлебаем и треухом занюхиваем. Если без Советской Власти. Доходит до полного маразма: утверждают, что телефония и синематограф начались с приходом Советов. Это — как? А просто. Чистой воды русофобия. Умаление сути. Называют себя «патриотами», а считают Россию — лапотной. И себя — холопьями. Знание-вирус окончательно сожрало им мозг.
