Ни одна война на подчинялась, не подчиняется и не будет подчиняться правилам, выработанным военными теоретиками.
Их проблема в том, что они рассматривают войну в качестве самостоятельного мероприятия – совокупности сражений (операций), которые государство должно материально обеспечить (возникшее в XVIII и укрепившееся в XIX веке понимание роли тыла), уменьшить количество врагов, увеличить количество союзников (роль дипломатии) и которое в конечном итоге обеспечит победу на поле боя, каковая волшебным образом превратится в политическую победу.
Поэтому военные часто недовольны и говорят о предательстве, когда дипломаты на переговорах о послевоенном урегулировании отдают кровью завоёванные территории. Помните диалог в поезде Штирлица и генерала, который утверждал, что "это вы, дипломаты, во всём виноваты" потому, что не обеспечили благоприятные внешнеполитические условия для войны.
Но на деле и военные, и дипломаты, и руководители экономики – составные части одной мозаики, которую складывают высшие руководители государства, исходя из геополитической стратегии. Уже "Чудо Бранденбургского дома" было явлением геополитическим. Правда его обстоятельства складывались случайно. Фридрих Великий управлял только своей армией. Его дипломатия была неэффективна, а тыла (как базы обеспечения операций армии) по сути не было в принципе.
Бонапарт вёл против Великобритании осознанную геополитическую кампанию как военного (экспедиция в Египет, поощрение англо-американской войны 1812-15 годов), так и экономического (континентальная блокада) характера. Но военные действия были первичны, что во многом и послужило причиной проигрыша Наполеона. Все его политические, дипломатические и экономические конструкции опирались на военное превосходство Франции, как только оно обнулилось, они рухнули, как карточный домик.
Российско-британская "Большая игра" конца XIX – начала ХХ века была уже классическим геополитическим противостоянием, в котором стороны вели в основном информационно-политическую, дипломатическую и экономическую борьбу, а военные действия, на отдалённых театрах велись в формате прокси-войны и имели обеспечивающую функцию.
Сейчас изменилось немногое – борьба вышла за пределы противостояния двух империй (пусть и контролировавших в совокупности четверть территории планеты и треть её населения), она охватила весь мир. Никто не может остаться в стороне от неё, что бы он по этому поводу ни думал. Идёт борьба уже не за глобальную гегемонию, а за выбор глобального будущего – магистрального пути развития человечества на ближайшее столетие, как минимум.
На этом фоне прокси-война, ведущаяся против России на Украине Вашингтоном долгое время была вспомогательным мероприятием, обеспечивающим решение центральной задачи США – обеспечение условия для подрыва экономической мощи Китая. Американские политики не скрывали своего презрения к России, называя её то Верхней Вольтой с ракетами, то бензоколонкой, притворяющейся государством. Тем самым они подчёркивали, что считают РФ ресурсной кладовой, обладающей ядерным оружием, но не видят в ней экономического конкурента и не считают её стратегически опасной для США, если Китай будет подавлен и возвращён в служебную позицию. Военная и ресурсная мощь России рассматривалась всего лишь, как досадная помеха ибо обеспечивает Китаю надёжный тыл и независимость от контролируемых США морских путей и источников сырья.
Предполагалось, что Россия будет быстро раздавлена экономически, либо же принуждена к миру на американских условиях, главным из которых будет отречение от союза с Китаем. Даже в ходе начавшейся борьбы за выдвижение кандидатов в президенты от Республиканской и Демократической партий, единственный кандидат, заявивший, что готов на серьёзные уступки России в украинском вопросе, тут же обусловил это отказом Москвы от поддержки Китая.
Впрочем, тем самым он проявил полную неосведомлённость об истинном состоянии дел и, как многие американские военные, предлагающие пойти на временное перемирие с Россией, ради спасения остатков Украины и выигрыша времени на перезагрузку её армии, не понимает смысла борьбы и места в ней украинской операции.
Несмотря на то, что в последние месяцы США были вынуждены переоценить силу и устойчивость российских экономической и финансовой систем, Китай остаётся главным противником Америки. Его экономика слишком велика, как слишком велики и его инвестиционные возможности. Он вытесняет США с рынков американскими же методами, являясь во многих отраслях их главным конкурентом, главным поставщиком товаров на американский рынок и главным потребителем продукции США одновременно.
При этом китайская торговля, в отличие от американской, профицитна, поэтому инвестиции "лишних" юаней в создание политической клиентеллы для Пекина естественно. Но каждый вытесненный с мировых рынков юанем доллар возвращается в США, разгоняя там инфляцию и усугубляя проблемы.
Если Россия не падает, её можно оставить на потом – главное разобраться с Китаем. Поскольку же Россия не хочет добровольно отказываться от союза с Пекином, а победить её не получилось, она должна оставаться связанной на период практически неизбежной войны за Тайвань. Вашингтон и Пекин сделали слишком много необратимых шагов по концентрации сил в АТР и по наращиванию противостояния, чтобы отступить.
Отступление одной из сторон, даже если компромисс окажется выгодным для обеих, может привести к быстрой смене руководящей элитной группировки её внутриэлитными оппонентами. Тайваньский кризис должен вспыхнуть войной в 2024 году. Китай бы ещё потерпел, но США дальше тянуть не могут, каждый месяц промедления будет ухудшать их общее стратегическое положение.
Раз Россия должна быть связана, значит Украина должна воевать. Таким образом, второстепенная операция по обеспечению главного удара, на какое-то время становится основной (как Сталинградская битва, начинавшаяся в качестве обеспечения фланга наступающей на Кавказ группировки, а к своему завершению стянувшая на себя не только все свободные резервы вермахта, но и соединения, входившие в состав наступавшей на Кавказ группы армий "А" Вильгельма Листа и необходимые ей для завершения операции).
Для того, чтобы потратившая все свои резервы на летнее "наступление" Украина могла воевать в 2024 году, американцам необходимо выиграть для неё паузу. На данный момент ВСУ находятся в плачевном состоянии, которое в ближайшие недели ещё ухудшится, так как украинское военное и политическое руководство приняло к исполнению американское требование сосредоточить все усилия на Запорожском направлении и любой ценой продолжать наступление.
США рассчитывают, что даже если наступательного порыва ВСУ не хватит чтобы дотянуть до сезона дождей, то Россия всё же не успеет вовремя перестроить боевые порядки, создать ударные группировки и разрушить украинский фронт, заставив ВСУ бежать из Донбасса и с Запорожья, с перспективой дальнейшего развития наступления. К весне они надеются серьёзно усилить украинскую армию, которую Зеленский обещает вернуть к численности весны-дета 2023 года или даже увеличить.
То есть, критическими для ВСУ будут 2-3 месяца, после которых их потенциал должен начать расти. В любом случае, если украинская армия получит желаемую паузу, к весне её потенциал вырастет и ломать ей хребет будет сложнее чем осенью.
Отсюда простой вывод: чтобы обеспечить себе победу в глобальном противостоянии и, возможно, даже сорвать провоцируемую США войну за Тайвань, России целесообразно как только ВСУ окончательно выдохнутся, но не позже второй декады сентября перейти в собственное наступление с решительной целью. Исчерпавшие запас боеприпасов, потерявшие большую часть техники и понесшие катастрофические потери в людях, ВСУ будут серьёзно деморализованы и их сопротивление в любом случае ослабеет.
Можно, конечно, подождать весны и вновь устроить ВСУ бойню на Юге. Но помимо внутриполитических издержек (народ не любит, когда война затягивается а крупных побед нет), такое решение приведёт к тому, что украинский фронт вновь станет второстепенным, обеспечивающим основную операцию, а значит судьба геополитической победы будет решаться не на российском ТВД, а на китайском. При этом боевые действия за Тайвань могут моментально перейти от масштаба прокси-войны к прямому противостоянию Китая и американской коалиции, что и для России чревато появлением второго фронта на Востоке в котором она (пусть и не прямо, а лишь как фактор тыловой поддержки Китая) будет задействована.
Ну и самое главное: на чьём фронте определяется судьба победы, тот и получает преимущества при создании нового послевоенного мира.
Публикация: Украина.ру
