Девяностые. Активно посещаю разного рода литературные мероприятия: вечера, дискуссии, творческие встречи. В ЦДЛ беру план на месяц. Отмечаю интересующее. Бегу. Рядовая слушательница, внимательница. Объявление о круглом столе. Упомянут Солженицын. Объявление сформулировано так, словно он примет участие. Интересно посмотреть. Ещё написано, что приглашают всех желающих поучаствовать в обсуждении заявленной темы, посвященной развитию демократии. Не назван никто, кроме ведущего — Карякина. Честно говоря, я и его знать не знала. Потом узнала — большой демократ.
Малый зал ЦДЛ переполнен, стоит стол овалом. Вокруг — штук 20 стульев. Заняты людьми, если и известными, то в узких кругах. У всех лица самые решительные: готовы граждане дискутировать и отстаивать свою точку зрения. Я тогда ещё ходила с блокнотом, надеясь записывать умные мысли. Он остался пустым. Только названия и даты: нечем было поживиться на этих сборищах: ни мысли, ни оборота речи. Но на тот момент моя надежда услышать интересную мысль жила.
Ведущий начал. Очень вяло, совершенно не ораторски говорил, из пустого в порожнее, экал, мэкал, выражал надежду, что все пожелают и выскажут свою точку зрения. Я оглядывала человек 80 собравшихся. Одних только "спикеров" за столом 20. На чём такие смелые надежды зиждились? Мне, человеку практичному, непонятно: на мероприятие отведено всего полтора часа. Минут 10 демократ мямлил ни о чём. Но это была ещё не вершина равноправия участников дискуссии.
Слово взяла дама по фамилии Чудакова. Тоже не известная мне на тот момент, но я её запомнила! Яростно, агрессивно говорила и говорила тоже, по сути, ни о чём, но с большой ненавистью к тоталитаризму. О какой возможности всех присутствующих высказать своё мнение могла идти речь? Одна дама, даже не заявленная в программе мероприятия, вооружённая лишь демагогией, ненавистью, болтала полчаса (я выдержала 25 минут и точного времени, сворованного демократкой у присутствующих, не могу назвать). Вот так опытным путём я, в то время не искушённая в вопросах демократии, поняла, что реляции этой публики — звук пустой. Даме в голову не пришло, что, стрекоча полчаса (в том числе о свободе слова) из отведённых на всю компанию полутора, она таким нехитрым образом заткнула рот большинству присутствующих: на них, таких же участников заседалища, не нашлось времени. Плевала на желания и интересы окружающих.
И потом ни разу не было, чтобы в этом вопросе — не в яблочко: пышно славословя о счастье всея и всего, демократы устраивают его себе за счёт других. Как морально, так и материально. Но у них и мораль заточена под материю: подвести свою словесную базу под изъятие нашей матчасти.
Ещё заметила и ни разу не ошиблась: если демократ за что-то выступает, значит, это во вред России и нам. Если против чего-то, значит, это может принести нам пользу. Со времени Горбачёва ни разу не ошиблась в прогнозе!
А вот пресс-конференция солидной организации, куда устроителями я приглашена самым любезным образом. Выкроила время. Полный зал представителей СМИ, по крайней мере, так себя аттестующих. С удивлением отметила, что из 30 присутствующих знаю 4 человека, хотя на данную тему пишу. Вопросы как раз эти четверо плюс два представителя информагентств да я и задавали, остальные интереса к мероприятию не проявляли. Чего пришли? Окончание конференции приоткрыло завесу тайны — всех пригласили на фуршет. Мы, пишущие по теме, ещё подошли к спикеру и кое-что уточнили, остальные кинулись к яствам и напиткам.
С коллегой позднее присоединись к основной массе, притулившись на краешке какого-то рабочего прилавка, поскольку столы были заняты публикой, проявившей интерес не к разговору, а именно к застолью. Мы наспех перекусили, пошли взять кофе, да и на работу — разгар рабочего дня. Остальные никуда не спешили, продолжая вкушать, и за кофе мы взялись первыми. Пока кофе-машина пыхтела, я раздумывала, взять конфету из вазочки или воздержаться. Мои раздумья прервал почти оттолкнувший меня молодящийся активист гей-парадов. Он двумя пригоршнями захватил из вазы почти всё содержимое, и, качая бёдрами, пошёл к своей сумке, куда добычу и вывалил, приговаривая обиженным тоном: "А то придёшь на работу, а чай попить не с чем". Чай он пьёт основательно! Говорю со знанием дела: тут же, пока продолжал пыхтеть аппарат, наливая мне кофе, гражданин вернулся, захватил пару десятков пакетиков чая. И этой публике Чубайс советует: "Больше наглости"?!
Тут и остальные демократы спохватились, кинулись к конфетам. Но их шанс был упущен! До того пафосно дружно беседовавшие о зверствах власти, не дающей прогуляться интеллигентной публике по бульварам, здесь они чуть не разодрались: подельники призывали дать им хоть по одной конфете. Но гей-пародист категорически отказывался, заявляя: "Это не я много взял. Это устроители мало выложили".
Так ведь и о нас то же самое: это не нас они обчистили до нитки. Это у нас не так много и было, ниток-то. Видя, что из нескольких десятков человек ещё никто не взял того, что рассчитано на всех, демократ забирает всё подчистую! Плевать он хотел на остальных!
Как-то на представлении книги в жаркий день (а организаторы позаботились и выставили напитки) подошла попить и увидела, что такой же вот активист сует соки пакет за пакетом в сумку. Поскольку альтернативных источников питья не было, я заметила старателю, что и другие хотят пить. Тот почти закричал о нашей совковой привычке заглядывать людям в рот. Вот у демократов привычки так привычки! Они в наши рты не заглядывают!
Да чего там заглядывать? Там, благодаря демократам и демократическим переменам, и нет ничего.
