ЗА ОКОЛИЦЕЙ
Разве чтo не изменится
Иль навеки запомнится?
В ту же зелень оденется
Старый клён за околицей.
Впрочем, та же по облику,
Суть зело отличается:
От былинки до облака
Всё превратностью мaется.
Что от здешней превратности?
Только духу томление!
Разве радости — радости,
Коль они на мгновение?
Помышленье сердечное
Не такое уж странное:
Сердце требует вечного,
И душа — постоянного.
Отойдут ночи белые,
Небо с долами выстынут,
Крест по осени сделаю,
За околицей выставлю.
Может, путник помолится
Под дрожащею Млечностью
И за дальней околицей
Повстречается с Вечностью.
* * *
Живые капли стёкла бороздят
Подобно жизням, к Вечности спешащим.
Уединись. Послушай шум дождя,
Исполнись неотмирности целящей.
О, неотмирность! Ты вовне и в нас,
И Царствие не кажется мечтою.
Блажен, кого находит Божий глас,
Его прикосновение Святое.
Бегут, бегут, у каждой почерк свой,
Влилась, пропала — участи нет горшей…
Не страшно быть и каплей дождевой,
Ведь и она изочтена? Сотворшим.
ЯБЛОНИ ДЕТСТВА
Живущим на чужбине посвящается
Давным-давно, совсем ещё ребёнком,
Когда мечтой и чистотой дышал,
При матушке, да на родной сторонке,
Под листопадом яблоньки сажал.
И осень чаровала и дымила
Картофельной ботвою по полям.
И матушка мне что-то говорила,
Да кто же помнит сказанное нам!
Длиною с детство счастие земное,
Пройдёт оно — и каждый станет сир…
А яблони, посаженные мною,
Так разрослись!.. Им тесен детский мир.
В чужом краю душой не отогреться,
О сердце, сердце, прошлым не живи!
Когда б не Бог, зовущий всех нас в Детство,
Кто выжил бы без смысла и Любви?
Родина, моя Родина,
Родниковая тихая Русь!
Родина, моя Родина,
Я вернусь, непременно вернусь!
* * *
Я мечтаю поехать (простите монаху мечтанья)
В необъятную даль по Великой и скорбной стране.
И устрою себе, может быть, напоследок свиданье
С дорогою Отчизной, что видится пленницей мне.
Здравствуй, Матушка-Русь!
Как к иконе к Тебе припадаю,
Преклоняя главу, и колени, и сердце с мольбой.
Без Тебя я ничто — даже в райских местах пропадаю,
Исцеляюсь Тобой и взлетаю к лазури Тобой.
Вымирает народ. Деревеньки Твои всё беднее.
Поношенье вокруг, но Твоей нищеты не стыжусь.
Ты дала мне Христа (ну а кто же даёт, не имея?),
О, богатая Небом, моя Христоносная Русь!
Я поеду в забитом, прокуренном, шумном вагоне,
У окошка присяду, чтоб молча глядеть и глядеть.
И в живой, закопчённой и пыльной донельзя иконе
Будут золотом встречные церкви гореть.
* * *
Помню, раньше, в миру, был затейник
И повсюду, как рыба в воде.
А теперь я плохой собеседник,
Устаю и от близких людей.
Суетой наполняться — доколе?
Путь недальний и встреча близка...
Журавлиные зовы над полем
Снова душу влекут в облака.
Вот и яблони листья роняют,
Закрывая тропинку в саду.
Зазывают меня, зазывают…
Слышу-слышу, конечно, приду.
ОСИНОВАЯ РОЩА
А на Руси осину все полощут,
Клеймят Иудой за игру листвой.
Но я люблю осиновую рощу,
Особенно, осеннею порой.
Роднятся звуки — осень и осина,
Одна и та же музыка плывёт.
Осин Руси не знает Палестина.
Откуда же тогда Искариот?
Пора пожаров над травой зелёной,
Огни с ветвей безропотно летят.
Здесь не бывает грусти просветлённой,
Здесь до единой все кровоточат.
И пишет осень паутинной строчкой:
Настанет день — последний отпадёт.
И так дрожат клеймёные листочки,
Что я винюсь за человечий род.
ДОЖДИК
А дождь идёт… вовсю слезятся окна,
Но это не помеха грибнику.
Оденусь так, что в речке не промокну —
Пусть барабанит по дождевику.
Стучи, стучи, омой лицо и руки,
На мох и листья небеса рассыпь.
О сколько мира в Богоданном звуке!
О сколько света в капельках росы!
Ликуй, посланец, бормочи мне что-то,
Сопутствуй зримо, вместе веселей.
Лесной тропинкой выйдем на болото
Благословить летящих журавлей…
Благодарю, художников Художник,
За то, что дал мне красоту воспеть!
И на глазах… да нет, всё это дождик,
Ах, этот дождик! Не даёт смотреть.
* * *
Не долго будут красоваться в белом
Ликующие майские сады…
Не старый умирает, а поспелый —
Нам говорят весенние цветы.
Всему предел, всему свой срок назначен,
И никому цветенья не продлить!
Во всём Премудрость! Было бы иначе —
Никто плодов не стал бы приносить.
И не случайно в роще пожелтелой
Покоен лик предсмертной красоты…
Не старый умирает, а поспелый —
Нам говорят осенние листы.
* * *
Растленье духа не врачуют годы.
Неисцелим презревший врачевство.
И старость, семенящая за модой,
Уничижает наше естество.
Любое время — слово жизни-песни,
Осмыслив песнь, уже не отвращусь
Морщин ли, седины или болезни:
Безблагодатной старости страшусь!
скит Ветрово
