Цветок
Пассажир задерживался…
Минули минуты бесплатного ожидания, растворилось время ожидания платного, а никто не выходил. Метель кружила буруны на дороге. Колёса растворялись в позёмке. Ночное мутное небо придавливало крышу машины. Я стоял на остановке Чичерина, там, куда привела стрелка навигатора.
Можно было позвонить, но к чему? Раз уж человек не переживал за ожидающее его такси, то и мне нет смысла волноваться. Тем более, что заказ по карте, значит, за бензин, как минимум, с него удержат. В мою пользу, естественно.
На остановку вышла девушка. Если это заказчица, то ей повезло. Отменить заявку я не успел. Стройная, обтянутая джинсами, с подкаченными губками, этакая новомодница.
Она попытался закурить водяную сигарету. Но увидела машину. Сквозь стекло почувствовав мой вопросительный взгляд, выключила курилку. Ни слова не говоря, уселась на переднее сиденье.
– Добрый вечер.
– А да, добрый вечер. Поехали…
– Простите, а куда вы хотите со мной доехать? – я засомневался.
– Мне надо сначала до Сити мола, а потом на Лесной проулок.
– А где это, Лесной?
Ну, не все переулки города мне известны. Всё-таки таксую не так много, по меркам профессионалов.
– Это там, где Горького.
Уже лучше. Хотя…
– У меня заявка на Островского!
Она соизволила кинуть на меня профессионально обворожительный взгляд.
– А вы не можете отменить эту заявку?
Вот же… Конечно, могу. Время-то вышло. Ладно, сделаем вид, что приёмы обворожения подействовали.
– Могу. А о какой сумме речь?
Огонёк в глазах потух. Поняла, не обворожила. Поджав надутые губы, назвала сумму.
Совсем неплохо. С большим запасом. Следующей заявки пока нет, следовательно, свободен. Молча включил первую скорость.
Всю дорогу она переписывалась в чатах. Километра через два спросила разрешения закурить.
– Не желательно.
Не нравятся мне эти химические запахи. Впрочем, и не химические тоже.
Не обостряя, кинула курилку в карман.
В какой-то момент девушка созвонилась с мамой. Выслушав несколько не самых приятных слов, попросила перевести на водителя, то есть, меня, требуемую сумму. Мама возмутилась. Мол, вместо того, чтобы дома сидеть… Дочка, объяснив на повышенных тонах, что едет за цветком, победила.
Вскоре пришло уведомление о переводе. Уже спокойней. А то, признаться, сомневался…
Ближе к Сити она подняла голову.
– Подвезите меня к вон тому углу, пожалуйста.
– Хорошо. А там у нас что?
– Мне цветок вынесут.
Ну, цветок, так цветок. Лишь бы недолго, платное ожидание тут не включишь, без яндекса поехал.
Пока ждали, она выскочила покурить. За ботом знатный минус, снег лупит в глаза, а она в тоненькой курточке. Хватило на несколько затяжек.
И снова девушка в машине стучит наложенным коготком по экрану телефона.
– Вот блин…
– Что случилось?
– Представляете, этот дебил повёз цветок на мой старый адрес, на Чичерина.
На несколько секунд я завис, просчитывая варианты. Суммы, которую она мне уже перевела, хватало и на возвращение.
– Давайте вернёмся! Там хватит?
Глаза побитой болонки.
Эх, ладно.
– Хватит, – я снова включил первую передачу.
По дороге она продолжала атаковать тяжёлым ноготком хрупкое стекло. Наверное, в результате этого, на остановке Чичерина нас ждал высокий и худой парень, зябко кутающийся в кожаную курточку.
– Вон, к нему подъезжайте.
Я остановился в указанном месте.
Открыв дверь, парень вручил пассажирке бордовую слегка завялую розочку в целлофановой упаковке.
Они перебросились фразами, и я понял, что они брат и сестра, а тот, кто подарил ей цветок, уже далеко.
Пока всё.
Дверца захлопнулась, и мы тронулись в сторону Горького.
Пассажирка бережно уложила розочку на колени. И замерла, глядя в окно. Так и ехали. Мне в какой-то момент показалось, что в машине уже другой человек. Душевный, чистый!
Ситуация неординарная. Некоторое время я боролся с любопытством. Любопытство победило.
– Вам так дорога эта розочка?
Она ответила не сразу.
– Мой любимый человек подарил.
– Может, подарил бы ещё? Стоило оно того?
– Не знаю. Он на войне.
Тут я и заткнулся. Вот так рушатся стереотипы. Губы надутые, да… А душа-то никуда не делась…
Высадил её на Лесной с некоторым раскаянием. Не всегда внешность определяет сущность, как оказалось.
Попрощалась рассеяно.
Она входила в калитку, не замечая бьющего в лицо колкого снега. Руки прижимали цветок к губам.
Когда вернутся самолёты
Меня попросили. За отдельную плату, понятно. Соизмерив свой заработок по заявкам и предложенный, я согласился.
Разрумяненные на морозе щёчки, смешливая, но сумму назвала точную до копейки. Бизнес- леди!
Нужно доставить завтрак из столовой до потребителя. Адреса, уж извините, указывать не буду. Времена нынче не способствуют полной откровенности, знаете ли…
Поднялся на кухню. Советский ремонт, плитка на стенах ещё того времени, подсобки, заставленные тележками, в которых развозят обеды в самолётах. Чисто, похоже, генералили недавно. Стеллажи из невостребованной мебели, поднимающиеся под высоченные потолки. Скромная искусственная ёлочка в углу. Кругом подносы, порции, короба с одноразовыми упаковками. Вспомнились многие часы, проведённые в залах ожидания аэропортов.
Когда-то летал несколько раз в месяц. Не узнать сложно. Конечно, поинтересовался.
– Да, занимались бортпитанием. Пока самолёты летали. Потом, как аэропорт закрыли, выживали, как могли. А потом уже и не могли. Аренду за помещения в аэропорту так и не снизили. Собственникам без разницы, летают у нас самолёты, или не летают. Не потянули, пришлось съехать. Вот здесь обживаемся. А договора никто не отменял. Обслуживающий персонал в аэропорту по-прежнему работает. Теперь обеды возим. Доставка. А сегодня водитель на связь не вышел. Приходится экспериментировать.
– И что, так каждый день?
Она грустно улыбнулась:
– Каждый. А куда деваться? Надежда одна – война скоро закончится. Вернутся самолёты, и мы выдохнем. Оборудование-то всё целое. Ничего не потеряли. Снова организовать питание на борту – для нас дело двух-трёх дней. Очень ждём…
Погрузив пакеты с горячим питанием, я отправился по адресу.
По дороге думал. Как же нам всем нужно, чтобы самолёты вернулись! И совсем не потому, что лететь куда-то надо, а потому, что их возвращение ознаменует окончание войны.
Значит, как всегда.
Нам нужна одна победа!
Всем нам нужна.
Всему городу.
Всей стране.
Ёлка
Ёлка не помещалась. Ну хоть что ты с ней делай… Разве что распились ствол на части. Но пассажир на такое явно не готов. На вид старорежимный профессор с неухоженной бородкой в виде перекошенного совка, в очках с толстой оправой, на голове каракулевая шапка-пирожок. Ей богу думал, такие вымерли. Ан нет. Вот он. Озадаченно сняв пирожок, чешет лысеющую макушку.
– Товарищ водитель, может можно что-нибудь придумать?
В глазах вселенская скорбь. Ну как такому не подсобить?! Понятно, не бесплатно. Обойдётся. Не корову домой везёт, в конце концов.
– Подумать можно. Если вы готовы приплатить…
Он даже посветлел лицом. Выход, оказывается, есть…
– Всенепременно.
– Ну и славненько. Минутку.
Нырнув в салон, положил спинки задних сидений. Так места намного больше. Со стороны багажника втолкнул зимнюю красавицу насколько смог. Верхушка всё одно выглядывала. Не беда.
Достал из карманчика в дверце верёвку. Обхватив верхушку, притянул за номер дверцу багажника. И всю конструкцию закрепил за колесо запаски, под днищем багажника. Теперь можно ехать.
По мере моих действий скорбь на лице пассажира сменилась робкой надеждой, затем в зрачках поселилась уверенность в завтрашнем дне. И, наконец, полное торжество.
Я немного поубавил радости.
– Двести рублей сверху.
Он думал секунду:
– А, годится.
Тогда вперёд.
Хлопнули дверцы, и машина зашуршала зимними шинами по асфальту, слегка укрытому снегом.
Скользко, но ехать можно.
В пути пассажир совсем по-киношному вытирал лысину огромным платком и сопел.
Остановились перед небольшим домиком в Новосадовом. Совсем, не богатым.
Только развернулся задом к калитке, как она распахнулась, и площадка перед воротами заполнилась галдящей детворой.
Штук десять самого разного калибра, как минимум.
Хоть под руки не лезли и то хорошо.
Отвязав ёлку, установил ножкой на рассыпающееся бетонное покрытие.
– Принимайте.
Детвора, не прекращая галдеть, потащила главный символ наступающего пращдника в дом. Пассажир подошёл рассчитаться.
– Спасибо вам, товарищ водитель.
– Да не за что. А это что, все ваши?
– Наши, – он протянул названную сумму. И за проезд и сверху. – У нас приёмных девять и своих пять. Без ёлочки нам нельзя.
Вот же… И как с такого деньги брать?!
Я помялся.
– Вы знаете. А давайте мне только за проезд. Сверху не надо…
Он застыл, взгляд поменялся с вежливого на искренний.
– А вы знаете. Я в вас не ошибся. Я знал, что вы хороший человек.
Я смутился, но не показывать же ему?!
– Кхе, кхе.
Он отсчитал за проезд.
Стараясь смотреть в сторону, принял бумажки.
– С наступающим вас!
– И вас с наступающим.
Уезжал от дома многодетной семьи, испытывая муки неуспокоенной совести. Ведь мог бы и за проезд не брать.
«Что ж теперь, – успокаивал я совесть. – Бесплатно всех нуждающихся не перевести. И меня дома народ ждёт и тоже с ёлкой.
В конце концов, каждому по делам его… Надеюсь, мне сильно не достанется. Всё-таки от двухста сверху я сумел отказаться.
Дед Мороз с улыбкой
Пожилой, небритые щёки, красный нос. Дед Мороз. Сел рядом. Время утренников и корпоративов. Ничего удивительного. Синий костюм, борода на боку, глаза слезятся. И улыбка на пол лица.
Поздоровался с улыбкой. Не переставая улыбаться, стряхнул в ладошку снег с круглой шапочки. И даже, когда мы тронулись, улыбка не исчезла с обветренного лица.
Спрашивать как-то неловко. Потерплю. Может, сам что-то скажет.
Он повернулся минут через пять.
– Сын вернулся.
Нечто такого я и ожидал.
– Оттуда?
– Оттуда!
– Рад за вас.
– Спасибо. Вот, сбежал с работы…
Я кивнул.
Через минуту машина остановилась у нужного подъезда.
Не глуша улыбки, он попрощался.
Снежные хлопья ворвались в салон, стукнула дверца.
А улыбка – это заразно. Бог знает почему, но следующую заявку я принимал, тоже улыбаясь!
