Врач – доброволец
К госпиталю на Белгородском проспекте вызывают довольно часто. То солдатики приезжают-уезжают, то врачи или добровольцы – волонтёры (не нравится мне это иностранное слово), заработавшиеся допоздна.
Очередная заявка к госпиталю пришла в половине десятого вечера. Подъехал, нашлось место на парковке.
Задерживается. Жду.
Женщина вышла, когда заканчивалось время платного ожидания. Ещё бы десяток секунд, и отменил заявку. Лет за пятьдесят, стильная, платочек в горошек, оглядываясь, катит за собой цветной чемодан на колёсиках. Рядом девушка, молодая и симпатичная. Из-под пальто выглядывают голубые штанишки медсестры.
У машины понял, провожает.
Поздоровались, когда я открывал багажник. Помог закинуть чемодан. Увесистый!
Мягко хлопнула дверца, и мы тронулись.
– У меня поезд через двадцать минут. Успеем?
Двадцать минут – да это целая вечность при желании.
– Легко. Тут езды минут пять. Ну, может, семь.
– Хорошо. А то я что-то не рассчитала маленько. У меня так уже было. Как-то уезжала, а поезд поставили на четвёртый путь. А я опаздывала. Встала, смотрю. Слева обходить далеко, справа – ещё дальше. И между нами другой поезд стоит. Там люди гуляют, проводники курят. Я к ним: «Пропустите через тамбур на ту сторону. А то не успею».
Она замешкалась, поправляя платочек, и я не удержался:
– И что, пропустили?
– Пропустили. Хорошие люди! Я в первый вагон, который передо мной и запрыгнула. Проводница только спросила: «Наша?» Я говорю: «Ваша».
– Часто к нам приезжаете?
– Каждые выходные, практически. Я тут волонтёрю. Я не по работе. А вообще я врач.
– Интересно. И чем вас загружают обычно?
– Сегодня, например, ребят привезли из-под Луганска и из Харьковской области. Опять много. Так мы целый день дополнительные кровати собирали.
– А по медицинской части задействуют?
– Задействуют. И частенько.
– Так вы ещё и работаете?
– Конечно, работаю. Пять дней в неделю я – врач. А на выходные сюда. Первое время я немного в шоке была. По сравнению с моей московской больницей, здесь у вас, ну можно сказать, полевые условия. Честно говоря, меня это удивляло. Ребята с войны. Им бы лучшие условия создать… А получается, что лучшие для москвичей, которые от жира бесятся.
– Не очень вы ласково про своих земляков-то…
– Ааа,.. насмотрелась всего. И не могу понять, почему так происходит…
– К сожалению, мы тоже многое понять не можем. К счастью, есть такие, как вы. А вот интересно. А зачем это вам вообще?
– Как зачем? Считаю, вся страна должна солдатикам помогать, всем, чем могут. За нас же они гибнут и руки-ноги теряют. Я вот так понимаю.
– Вы, извините уж, но я скажу: вы – молодец!
– Спасибо. А это уже вокзал? Я и не заметила.
– Я же говорил пять минут.
Выскочив, вытащил чемодан из багажника. Попрощались с дружеской улыбкой.
Поглядывая на поклажу, она поспешила к проходной. В последний момент успел пожелать хорошей дороги.
Женщина не откликнулась.
Сил вам побольше. И здоровья. А всё остальное у вас уже есть!
Троица
Заявка к Мегагринну. Вечер, одиннадцатый час. Решил, что последняя на сегодня. Дольше я обычно не работаю. Конечная точка – травмпункт на Проспекте. Похоже, кому-то не повезло.
Встал под крыльцо на аварийке. Проезд узкий, народ, объезжая, наверное, матерится. А пассажир, как назло, не торопится. Тикают минуты, а его всё нет. Оплата за наличные. Обидно. Если не выйдет, потеряю время без всякой компенсации.
Истекали последние секунды платного ожидания, когда из магазина вышли трое. Коротко стриженные. Двое по краям, один, закинув руки на плечи спутникам, посередине. На лице – боль. Явно мой клиент.
Суетясь, среднего посадили на переднее сиденье. Он громко стонал и морщился, держась за ногу пониже колена. Сопровождающие попрыгали назад.
– Отец, если можно, быстрее. Другу нашему плохо.
– Вижу, что плохо. Я постараюсь.
– Как же больно, – стонал больной. – Костик, ты не представляешь, как больно.
– Держись, Вадик. Скоро приедем. Вам переводом заплатить можно?
– Можно.
– Диктуйте номер телефона
Тут возмутился больной:
– Я сам заплачу. Костик, ты не лезь.
– Ты сам не лезь. Я сам заплачу.
– Я тебе заплачу…
Градус перепалки нарастал. Всё-таки ребята выпившие. Ещё не хватало оплату не поделить…Когда больной попытался отобрать телефон у Костика, я вмешался:
– Так, ребята. Вы уже определитесь, кто заплатит. А то мы подъезжаем.
– Ладно, – буркнул травмированный. – Я за тебя в баре тогда заплачу.
– Сначала снимок сделаем. Если не перелом, будет у тебя такая возможность. А если перелом, то домой тебя.
– А я не поеду.
– Я тебе не поеду.
Новый спор остановил третий парень:
– Мужики, давайте я заплачу, а то, правда, подъезжаем.
Все дружно заткнулись и я, наконец, продиктовал номер телефона, привязанный к банку.
– Слышь, командир. А подожди нас немного. Мы снимок сделаем, и вы нас отвезёте. Или в Гринн обратно, или домой.
– Сколько ждать?
– Максимум двадцать минут. Я триста рублей добавлю. Хватит?
– Хватит. Желательно, не дольше. Мне домой пора.
– Да может даже меньше.
– Лады.
У травпункта двое помогли выбраться больному. Так, руки на плечах, он и поковылял ко входу.
Я засёк время.
Удивительно, но через двадцать минут они вышли. Уточнили, со мной ли они ехали сюда? Получив подтверждение, уселись.
Совсем другое настроение. Довольные, похохатывают, и даже травмированный не морщится.
– Ну ты нас напугал, Вадик. Это же надо было так ногу закинуть, что чуть не сломал.
– Это я умею.
– Сегодня больше не танцуешь. Понял?
– Не обещаю.
– Я тебе дам, не обещаю. У меня такого второго пулемётчика нету.
– Скромно уточню: Не только у тебя. Ни у кого такого больше нету.
Заржали дружно. Третий даже подхрюкивал.
– От скромности не умрёшь.
– Это факт. А ещё у меня командир клёвый!
– Я тебе скромно уточню,... – отозвался с заднего сиденья Костик.
И они снова долго хохотали. Да так заразительно, что и я заулыбался.
Высадил счастливых ребят у Гринна. Троица в том же порядке – травмированный посередине, руки на плечах у друзей, покачиваясь, скрылась за бетонными блоками.
Удачи, ребятки. И хорошо вам отдохнуть. Желательно, без членовредительства.
Поругалась
Молодая, лицо вниз, светлая курточка. Вот и всё, что я успел заметить, пока она садилась за левым плечом. Это нормально. Я больше половины своих пассажиров вовсе не вижу. Просто голову не поворачиваю. А зачем? Несколько минут езды и всё, человек, возможно, больше никогда не повторится в моей жизни. Тем более, если он молчит всю дорогу. А таких девять из десяти.
Да, забыл упомянуть. Дело происходило тридцать первого декабря, вечером.
Минуты через две я понял, что девушка всхлипывает. И чем дальше, тем активней.
– У вас всё нормально?
Она снова всхлипнула:
– Я с мужем поругалась.
Ну вот. Перед самым Новым годом. Захотелось как-то утешить:
– Ну, это вы зря так уж расстраиваетесь. Если муж нормальный, помиритесь и забудете.
– Нормальный.
– Ну и хорошо. Как там Карлсон говорил: «Дело-то житейское».
– Ага, – она снова шумно всхлипнула.
Несколько минут ехали молча, если не считать шмыганья за спиной. Неа. Не помогает. Ещё больше расплакалась.
– У нас с женой тоже по молодости всяко бывало. Иной раз так разругаемся, что туши свет. Жена по молодости резковатая была. Иногда вовсе не выдержанная. Да и я не лучше. Детишки ещё маленькие, доводили, бывало. Мальчишки, разница небольшая. Такой бывало, гвалт, разведут, хоть святых выноси.
– Да? Вот и я невыдержанная. А потом прошло у неё?
– С возрастом оба помудрели, поумнели. Ругаться как бы уже и не из-за чего стало, – слышу, шмыгать стала поменьше. Продолжаем в том же духе. – Сейчас вообще спокойно дома. Дети, конечно, выросли. Но все с нами. А вы сейчас куда едете? К маме?
– Нет. К мужу. Мириться.
– А вот это правильно.
– Вы думаете, у меня это тоже пройдёт?
– Даже не сомневайтесь. Особенно, если любите друг друга.
– Любим, – она тихо, уже по инерции всхлипнула.
Машина остановилась у нужного адреса.
Поздравил с наступающим. И она поздравила.
– Спасибо вам, вы хороший человек.
Дверца мягко закрылась.
Глядя вслед девушке, подумал, что у них всё получится. Потому что любят.
