В интересном выступлении С.В.Солнцева на заседании Изборского клуба, посвященного 90-летию С.П.Никифорова ("Завтра" №36), я с удивлением прочитал: "Мы знаем, что из каждых ста юношей 1923 года рождения с войны вернулись только трое. То есть ровесники Спартака Петровича приняли на себя первый, самый страшный, удар гитлеровской военно-политической машины и спасли страну целою собственной жизни". Откуда знаем?
Эта цифра — 3%! — одно время то и дело фигурировала в разного рода публикациях. Причем, часто говорилось о фронтовиках не только 1923 года рождения, но обо всех, родившихся в начале двадцатых. Эту цифру пустил по свету известный писатель Б.Ю., фронтовик 1924 года рождения. Его энергично поддержал покойный писатель Г.Б.,фронтовик 1923 года рождения, потом — поэтесса Ю.Д., фронтовая сестра милосердия 1924 года. Будучи и сам с января того же, 24-го года, я сразу не поверил этой ужасной цифре. Она решительно противоречила фактам, которые я знал.
Вернувшись с войны в конце 1945 года (война для меня закончилась на Дальнем Востоке, куда в июне-июле 1945 года была переброшена наша армия из Кенигсберга), я поступил в Московский энергетический институт им. Молотова. И тогда на нашем первом и на других курсах было немало вернувшихся с фронта моих ровесников. За давностью времени остался в памяти только живший на Тверском бульваре Виктор Бабакин, с которым мы подружились. Но летом 1946 года я поступил в Литературный институт, и уж тут все имена помню, тем более, что иные из них стали широко известны.
Так вот, если по алфавиту, то на первый курс летом 1946 года в Литературный институт поступили Эдуард Асадов, Юрий Бондарев, Владимир Бушин, Евгений Винокуров, Юля Друнина, Михаил Коршунов, Алексей Кофанов, Михаил Ларин, Григорий Поженян, Гарольд Регистан, Владимир Солоухин, Семён Сорин, Владимир Тендряков, Григорий Фридман (Бакланов) — 14 человек. И все они с 22-23-24 года. А весь-то курс — 27 человек. Значит, фронтовики-ровесники, большинство из которых до войны окончили десятилетку, составляли половину всего курса. И это — в единственном на страну, очень небольшом и, как ныне принято говорить, "элитном" вузе. Не трудно представить, какова была картина в вузах, в которых учились сотни, тысячи студентов.
Я спросил писателя Б.Ю., откуда он взял эту цифру. Он сказал: "Я спрашивал генералов". Да какой генерал будет подсчитывать потери по возрастам! До этого ли ему?
Эти "три процента" могли бы оказаться страшной правдой, если бы всех новобранцев 1923 года, допустим, собрали бы в одну армию, а она была бы окружена и почти полностью полегла. Но ведь дело было не так. Первый, самый страшный, удар немцев встретили более старшие возраста — те, кто служил в кадровой армии, и те, кто был призван незадолго до войны. Как правило, в армию брали по достижении восемнадцати лет. А родившимся на огромных просторах страны в 1923 году только начинало в 1941-м исполняться восемнадцать. И не с ходу же их бросали в бой. Конечно, порой случалось и так:
Вот вы прибыли на место,
Ружья в руки и воюй…
Но, всё же, и солдаты, и офицеры проходили какое-то более или менее длительное обучение. И в основном 23-й год стал прибывать на фронт в 1942-м.
Да ведь можно рассудить и так. В любом сражении раненых, да ещё и не задетых пулей или снарядом как, допустим, трижды Герой Александр Покрышкин, обычно в несколько раз больше, чем убитых. Это естественно: ранить легче, чем убить. И так будет при любом "срезе" — взять ли воинов по национальности, по образованию, да хоть по цвету глаз, скажем, голубых: голубоглазых останется в живых больше, чем погибнет. А тут 97:3, т.е. 32:1! То есть убитых в 32 раза больше, чем оставшихся в живых, — раненых и нераненых. Это невероятно. Эффектно, конечно, выглядит легенда, что родину спасли солдаты одного мистического года рождения, но жизнь сложнее, и мало в ней мистики, но много крови: страну спасли солдаты многих возрастов, страну спас народ.
И уж к слову, позволю себе ещё одно замечание совсем о другом. С.В.Солнцев сказал: "С.П.Никаноров -человек широких культурных запросов, который серьёзно относится к театру, литературе, искусству. В частности, он очень любил поэзию Слуцкого, прозу Абрамова и, можно сказать, что полностью соответствовал словам Ленина о настоящем коммунисте, которым может стать только тот человек, который обогатит себя всеми достижениями человеческой культуры". Прекрасно. Только я полагаю, В.И.Ленин не имел в виду, что к достижениям человеческой культуры относятся, например, такие стихи Б.Слуцкого, как "Терпение", в котором он глумился над правительственным приёмом, посвященным победе над Германией и над тостом Сталина на этом приёме за здоровье советского, и, прежде всего, русского народа.
