Отшумели споры о новом нобелевском лауреате по литературе, определилась и политическая составляющая премии, и жанровая, вроде бы Светлана Алексиевич пишет в модном на Западе жанре европейского вербатима, и потому суперсовременна.
Я-то считаю, скорее наоборот, русская литература пока еще не опустилась до этого самого вербатима. Переведем его на русский язык. Литератор едет на завод, на стройку, идет в народ или в магазин и записывает разговоры простых людей. Мол, нынешние трагедии художнику не осмыслить. Ну не есть ли это лефовская "литература факта", придуманная еще в двадцатые годы Виктором Шкловским и Осипом Бриком. Чуть даже величайшего поэта Владимира Маяковского на этот самый вербатим не подсадили. Если в Европе оскудевает творческий вымысел, творческая мысль, и популярными становятся не художники, творцы, а ремесленники, записывающие чужие слова и мысли, надо ли нам к этому стремиться. Надо ли запретить рифмованный стих, старо, мол? Надо ли запретить сочинительство? Надо ли русским творцам, подобно Маяковскому, от гениальных поэм и лирических шедевров переходить к рекламе Моссельпрома ?
Думаю, что даже недолюбливаемый мною Дмитрий Быков, как художник, как творец, на голову выше той же Алексиевич, и при желании запросто смог бы "вербатимнуть" на любую тему, да и язык у него поярче.
Так что, минуя политические мотивы, я вполне понимаю популярность Алексиевич в Европе как некоего хроникера известных событий.
Но хотел бы поспорить о другой составляющей в этом нынешнем восприятии нобелевской лауреатки. На сайте "Год литературы" известные критики, писатели, издатели чуть ли не единодушно ввели Алексиевич в русское литературное поле, объявив ее русским писателем. Но сама-то она согласна с этим?
Я бы хотел сразу же уйти от оценочного отношения к самому разделению писателей на "русский — русскоязычный". Это не хорошо и не плохо. Пользуясь таким предлогом, как присуждение Нобелевской премии, я бы хотел реабилитировать у нас понятие "русскоязычный". В нем нет и тени отрицательного смысла. Вот, скажем, есть великая английская литература, а есть великая англоязычная литература , и никто Салмана Рушди или Эрнеста Хемингуэя не назовет английским писателем. Кто такой Франц Кафка, жил в Праге, в Чехии, был евреем, писал на немецком языке? Ясно, что он великий немецкоязычный писатель. Чехи его хотят считать своим, да и немцы иногда пишут о немецком писателе Кафке, естественно, и евреи его никому отдавать не собираются. Какой же он немецкий писатель, если никогда в Германии не жил?
Впрочем, и у нас можно ли считать русским писателем Олжаса Сулейменова, пишущего по-русски? Думаю, он сам себя считает русскоязычным казахским писателем . Или того же Василя Быкова? Сложнее вопрос с Чингизом Айтматовым, хотя в последний период жизни этот выдающийся творец и называл себя киргизским русскоязычным писателем. Этот ряд можно продолжать до бесконечности. Кем был мой друг, поэт Равиль Бухараев — русским поэтом или русскоязычным татарским? Я считаю его абсолютно русским поэтом. Я считаю именно русским, а не русскоязычным поэтом Иосифа Бродского, русским, а не русскоязычным прозаиком корейца Анатолия Кима. Главное, что и сами эти выдающиеся творцы делали попытки уйти от русскости своего творчества, но не смогли. Мой друг Анатолий Ким в начале перестройки и распада СССР, когда все писатели кинулись искать свои национальные корни, даже уехал в Южную Корею, на историческую родину, хотел стать корейским писателем, и через несколько лет, поняв, что корейская национальная культура — это нечто иное, далекое от него, вернулся в Россию с осознанием того, что он — русский писатель. Пробовал стать американским поэтом и Иосиф Бродский, тоже ничего не получилось. Где родился, там и пригодился.
… И с учетом вышесказанного, я думаю, что надо бережнее относиться к мнению самого автора? Кем же искренне считает себя Светлана Алексиевич? Снимаю на время все мои несогласия с ней, даже пытаюсь объяснить ее последовательную критику России, исходя из того, что будучи русскоязычной, она к самому русскому миру относилась всегда настороженно, со стороны, как к чему-то чуждому..
Сегодня наши русские либералы заманивают ее в русские объятья, объявляют во всеуслышание русской писательницей. По сути, они — либеральные имперцы, расширяющие русскую культурную империю, независимо от тех или иных политических взглядов автора. Вроде бы — молодцы. Павел Басинский утверждает, что она просто "вписана в русскую традицию". Но так ли это на самом деле? Я бы постеснялся такой либеральной имперскости, спросил бы прежде у самого автора, который никогда себя русским писателем не называл. Родилась Алексиевич на Западной Украине, где и провела детство, мать — украинка, отец — белорус. Потом переехала в Белоруссию, после перестройки на много лет уехала жить за границу, в Германию и Францию.
Мне кажется, она сама себя считает белорусской русскоязычной писательницей и на заманивания либеральных имперцев в русские объятья в лучшем случае никак не реагирует. Пока еще я ни разу не слушал, чтобы Алексиевич объявила себя русским писателем. Может быть, согласимся с ней и ее утверждением, что она — "белорусская русскоязычная писательница"? Не будем отрывать у белорусов их первого нобелевского лауреата.
