Есть в современной науке тезис, что правильно поставленная задача - это наполовину решенная задача! Наверное, это касается и другие сферы деятельности, в частности, внешнюю политику. Ибо «мерцающая реальность» бытия порождает неуверенность и эрозию, казалось бы, незыблемых ценностей. В связи с чем, особо возрастает значимость прогностических и аксиологических суждений. Дискретность внешнеполитического поля меняет и годами сложившиеся стереотипы. А задача диктуется теми реалиями Востока, которые с необходимостью системно преобразуют мир на ближайшие века.
Выдающийся математик фон Нейман вывел концепцию «кризиса пространства», суть которой сводится к тому, что в прошлом малонаселенные территории служили зоной гарантирующей от экспансии и покорения. Сейчас «география сдает позиции», транспортная доступность и конечность пространства вовлекает (иногда поневоле) все страны в глобальный дом. Наступила «смерть расстояний», последствия которой трудно просчитать. География из буфера «превращается в тюрьму», где все на виду, где эффекты домино или «маха бабочки» могут быть более скоротечными и трагичными. И драйв может начаться с окраин, с бывшей «глухой провинции», которая имеет соответствующие технологии, национально ориентированный бюрократический кластер, современный офицерский корпус и солидный запас вооружения. Чего стоит только экспоненциально растущий военно-морской флот региона и их включение в борьбу за проливы и морские порты. Как в свое время полковник Кольт(вернее его детище) уравнял всех на Диком Западе, так и сейчас высокотехнологичное вооружение на огромном пространстве от Израиля до Японии системно изменило соотношение сил. Густонаселенный регион, все более осознающий свою значимость, не оставляет простора для «шахматных игр» далеких метрополий.
Парадокс заключается в том, что сам однополярный мир породил азиатское экономическое чудо, изолировав эти страны от принятия решения и игр на передовом фронте авантюр. Да и подпитывали их весьма усердно, настраивая против СССР, согласно плану Р.Никсона. Сосредоточенный (по Горчакову) первоначально на своем лоскутный регион, как новый «Голем» предъявил старому миру не только экономические свои амбиции, но и актуализировал высочайшего уровня компетенции в дипломатии. Тонкость и нестандартность восточной дипломатии (чего стоит хотя б дорожная карта по Гонконгу) все более диссонируют с «ковбойской» вседозволенностью. Расширяющиеся зоны «антиколониального процветания» все более популярны в Азии и Африке. Поиски своего идентичного пути будоражат университетские аудитории этих стран. Безальтернативность истории канула в лету как идея, ибо капитализм сам по себе есть результат и поле конкуренции, борьбы различных институтов. Было б наивно не учитывать тысячелетний опыт, оперирующий категориями страна, судьба, история, миссия. История ряда стран этой цивилизации имеет 5-тысячную верификацию в различных артефактах. Огромное цивилизационное поле не может быть просто «иным» или «чужим». Говоря языком классиков, регион (хотя б в лице развитых стран) превращается в «регион для себя».
По данным Всемирного банка к 2050 году рейтинг экономически развитых стран явно имеет азиатский дискурс: Индия, США, Китай, Индонезия (????) и Россия, затем идут Германия и Япония. Да и по людскому потенциалу Индия выходит на первое место, помимо этого эксперты прогнозируют бурный рост населения в Иране (всего 103 млн.) и Турции(93 млн.), с традиционно высокой долей молодого населения. Так в Индии доля населения до 14-ти лет составляет 27% в Пакистане 34%,В Турции 25%,а в Германии и Италии13%!! И страны, осознавшие сей крен, изменение экономической оси и новые потоки капитала сталкиваются с необходимостью выстраивания новых стратегем по отношению к этим странам. Причем по всем направлениям. На киплинговском презрении и ницшеанской миссии «белого человека» трудно продвинуться, да и «грехи старые мешают». И учителя попались хорошие: Ливия, Ирак, Сирия и далее по списку. Как-то исчезли победные реляции о торжестве демократии в арабском мире, забыты декларируемые по Афганистану программы. Вместо этого лишь жертвы. И отнюдь не малые. Попытки отказа от олигархического менеджеризма предпринимаются в самых разных вариантах. И жить как в гареме, зная, что тебе достанется обязательно, но неизвестно когда и за что, не прельщает уже не только элиту этих стран (что естественно), но и даже оппозицию.
Все более осознается, что людской, образовательный и ресурсный потенциал Востока позволяет спокойно выстраивать собственные глобальные Проекты по типу китайского «Один пояс и один путь». Западному политическому истеблишменту трудно понять (еще сложнее принять) многовариантность исторического развития, широчайшее поле современного социогенеза. Провозгласив победу над своим Альтер-Эго (социализмом) как конец истории, Запад, по сути, отбросил свои цивилизационные исследования к уровню 18-го века. Современная интерпретация истории напоминает далеко не лучшие образцы псевдомарксистской мысли 50-60 гг., где сомнения в альтернативах формационного подхода пресекались на корню. Но «суха теория, мой друг. А древо жизни вечно зеленеет». И рожденная в кабинетных и библиотечных пространствах историческая дилемма: капитализм – социализм, не может быть единой калькой проверки на цивилизованность и не может быть «идеальным типом» для всего многообразного мира.
Посему на Востоке доминируют гибридные (иногда причудливые, но от этого не менее устойчивые) формы социальных конструкций. Китайский социализм со своей спецификой подвергался у нас анафеме, но он (социализм китайский) выжил. Так и с Вьетнамом, где рыночные вкрапления прекрасно уживаются в социалистическом поле. Идут в интеллектуальных кругах Востока поиски собственного Пути развития. Теократический Иран до известных событий (санкций) проводил модернизационные преобразования, широко привлекая западный экономический опыт. Кстати, приверженность Ирана строгим демократическим процедурам избрания не особо отмечается исследователями. Интересен путь Малайзии, Индонезии, где, не ломая основ социального бытия смогли «исламизировать модерн», который вывел эти страны из глубокой нищеты. Не менее ценным является опыт Южной Кореи, где только (и только) после трех диктаторских режимов (Пак Чжон Хи, Чон Ду Хван и Ро Дэ У), где был свершен колоссальный экономический рывок, стали строить общество демократического уклада. По сути, сформировано огромное культурное пространство консервативного уклада.
Как-то на приглашение Огюста Конта (основоположника социологической науки) Гегелю написать свою философскую систему: коротко, доступно и на французском языке, Гегель ответил, что его система не может быть изложена коротко, доступно и тем более на французском языке. Здесь речь шла о соседях, о странах принадлежащих одной цивилизационной системе.
Так неужели, огромный, во всех смыслах, многоликий Восток не достоин права на выработку собственных имманентных социальных технологий? У нас есть печальный опыт Бандунга, конференции в Индонезии в 1955 году, где, по сути, создалось Движение Неприсоединения, и была предпринята попытка актуализации своего права на иной миропорядок. Мы, к сожалению, имею в виду научное и политическое сообщество СССР, не оценили перспективный потенциал итогов Бандунга. Наверное, экономический и политический потенциал этих стран в то время был не в состоянии в полной мере отстоять антиколониальный и антикапиталистический порыв, но сейчас прошло более 60-ти лет «быстрой истории», которые в корне изменили расклад сил на политической карте. И Восток сейчас пойдет не за Кем, а с теми, кто поймет его, будет говорить на одном языке и поможет выработать новую «Панча Шилу» наших дней.
