В XXI веке транснациональные субъекты власти осознают свою структуру как биовласть. Таким же образом, они и формулируют себя. Складываются особые биополитические механизмы с точной настройкой и множеством преференций, что пока остается совершенно без внимания со стороны даже последовательных антимондиалистов, традиционалистов и консерваторов. Множество биополитических комитетов и комитетиков при ООН никем, к сожалению, не рассматриваются как инструмент контроля за мировым населением, как скрытая угроза демографической суверенности тех государств, которые считают себя «независимыми».
Чтобы не быть понятыми неправильно, сразу нужно отметить, что мы не пытаемся манипулировать с какой-либо конспирологической моделью, основанной на приписывании различным международным институтам несвойственной им функции заговора, управляемого мировыми банкирами, иллюминатами или кем-либо еще. Мы говорим не о заговоре, а о контроле. Мягком контроле элит либерального общества, претворившего программу Просвещения в актуальную действительность, когда врагов Просвещения как таковых уже не осталось. А те, что остались, имеют в международном праве силу, близкую к нулю. Классический пример — церковные институты на Западе.
Этот процесс на самом-то деле и является основным содержанием и главным вызовом постмодерна как новой, уникальной, никогда прежде не бывшей в истории человечества цивилизационной парадигмы. Следует понимать, что аборты, контрацепция, эвтаназия, секспросвет, однополые браки, трансгендерность, ГМО, генная инженерия — не являются какими-то случайными элементами «экстравагантного ансамбля», противоречащего традиции, здравому смыслу и просто человеческой самоидентичности. Это именно коды одной цивилизационной программы, построенной на диссолюции человека, на растворении его идентичности, которая отныне признается таким же насилием, каким на предыдущем этапе признавались власть Церкви, власть государства, поло-возрастная иерархия. Всего того, что современный либерализм именует репрессивными машинами подавления индивидуума. Однако теперь уже и сам индивидуум начинает переходить в разряд таких «репрессивных машин». На его место заступают «анонимные машины желаний», как называл это явление Мишель Фуко. На самом деле, это хорошо известные восточно-христианской аскетике так называемые прилоги — тонкие демонические влияния, которые неподготовленный человек принимает за свои собственные мысли. Идея диссолюции человека, даже как индивидуума, то есть предельно деградировавшей, с точки зрения Традиции, человеческой формы включает в себя устранение рождаемости как таковой. Заботливые комитеты и комитетики ООН всегда готовы прислать развивающимся странам в безвозмездную помощь контрацептивы и вакцины, имеющие стерилизационный эффект.
На постулирование «новых истин» работают целые институты. Буквально из ничто ткутся новые интерпретационные модели мира, отныне понимаемого как демографическо-экологический баланс. Биополитика призвана прежде всего доказать необходимость сокращения населения ввиду пагубности человека как вида для экологии. Причем не просто доказать, а провести в жизнь. Новейшие радикальные экологи договариваются до того, что землю вообще следует освободить от людей. Такого рода идеи навязываются через настойчивое, бесцеремонное и многократное постулирование, абсолютно бездоказательное, безосновательное и нелепое, но становящееся приемлемым для большинства именно в силу своей заклинательной повторяемости. Мир ткется словом. Но его ткачи бывают очень злыми.
Этот процесс в США, Великобритании и некоторых других странах начал набирать силу еще в 60-е гг. прошлого века, со времени публикации статьи политолога Линтона Колдуэлла «Биополитика: наука, этика и социальная политика». Советский Союз проморгал биополитику, как в свое время проморгал он и геополитику. Слава Богу, сегодня геополитика изучается в российских военных академиях. А вот, с биополитикой повезло меньше. Этой наукой у нас фактически никто не занимается. А те, кто занимаются, делают это не в интересах России, хотя, вероятно, оценивают свою деятельность как едва ли не благотворительность, повторяя заклинания об «устойчивом развитии» (иными словами, депопуляции, контроллируемой в интересах стран «золотого миллиарда»).
Что же такое биополитика? Просмотрев ряд определений понятия в различных западных словарях, синтезировав их, с некоторой коррекцией можно попытаться дать ей собственное определение:
Биополитика — междисциплинарная наука на стыке биологии, экологии, демографии, этики, социологии, политики, экономики и военных наук. В современном мире данные, полученные с помощью этой науки (biopolitics) используются разного рода учеными экспертами для создания политических прогнозов, разработки законов, информирования и консультирования политиков самого разного ранга, руководителей корпораций, осмысленно проводящих биополитику (biopolicy) в интересах стран золотого миллиарда. Биополитику как чистую науку следует отличать от ее практического приложения. Корректнее в первом случае говорить о биополитологии, а во втором — собственно о биополитике или даже биополиции.
В современной России оба понятия преднамеренно смешиваются. Биополитика, изучаемая и преподаваемая сегодня в России, либо не соответствует по своему содержанию тем смыслам, которые вкладывают в это понятие различные международные политические и экономические организации, либо является сферой деятельности разного рода коллаборационистов, проводящих программы западных биополитиков против государственных интересов России.
Биополитика как наука действует через международные организации, такие, как Международная биополитическая организация (англ. Biopolitics International Organization), основанная в 1985 г. в Афинах, Римский клуб, Всемирная комиссия по окружающей среде и развитию, Международная федерация институтов перспективных исследований, Всемирная организация здравоохранения, Международная ассоциация планирования семьи, основанная известной феминисткой Маргарет Сэнгер (Зангер), Программа ООН по окружающей среде (ЮНЕП), Международный союз охраны природы (МСОП), Всемирный фонд дикой природы, Всемирная торговая организация (продвижение на мировой рынок генно-модифицированных продуктов), ЮНЕСКО. Программными биополитическими документами можно считать доклад в Римском клубе «Пределы роста» (1972 г.) и Хартию Земли (2000 г.).
Биополитика по заказу Римского клуба разработала по сути неомальтузианскую концепцию «устойчивого развития», которая в числе прочего предполагает для преодоления экологического и ресурсо-продовольственного кризиса сократить население Земли.
Таким образом, прикрывающаяся заботой о мировой экологической, ресурсной и продовольственной безопасности, современная биополитика представляет угрозу демографическому суверенитету России и других стран.
Благодаря просветительской деятельности ряда наших православных и патриотических журналистов, таких как Наталья Николаевна Бойко, Ирина Яковлевна Медведева и Татьяна Львовна Шишова, довольно широкая российская общественность познакомилась с подписанными со стороны России фактически тайком «каирскими соглашениями», узнала о депопуляционных планах неомальтузианцев. Был назван ряд организаций, ответственных за геноцид мирового населения (или «населений», в терминологии Фуко) — всё тех же безконечных комитетов и комитетиков. Были выдвинуты самые резкие обвинения против самых разных политических и теневых фигур, клубов и организаций, виновных в этом. Но всё это напоминало жалобу, плач и крик терзаемого человека, который даже не слишком хорошо понимает, кто именно является причиной его мук. Этот истерический вопль, конечно, был необходим, чтобы возник общественный резонанс как таковой, чтобы на эту проблему обратили внимание уже не только встревоженные обыватели, но и общественные деятели. Но одного этого резонанса крайне мало. Почти любая конспирологическая теория плоха тем, что не предлагает никакого конкретного плана действий. Ничуть не опасаясь впасть в банальность, скажем, что здесь известный русский вопрос «кто виноват?», даже будучи решенным в ту или иную пользу, никак не корреспондируется с другим не менее важным русским вопросом «что делать?»
А между тем, России необходимо понять, как именно обеспечить свою демографическую безопасность от агрессии всех этих комитетов и комитетиков, под видом армии спасения влезающих в российские семьи с «общемировыми» программами запланированного родительства, ювенальными стандартами и прочая и прочая. Идеальным вариантом, конечно, была бы последовательная инсуляция Российской Федерации и всех вовлеченных в ее орбиту сателлитов, субцентров и т.д. Иными словами, в рамках третьепутистской экономики в духе Фридриха Листа, который как раз и ввел столь популярный сегодня в евразийском пространстве термин «таможенный союз», можно было бы просто вынести за скобки все эти комитеты и комитетики и развивать суверенную демографическую политику, без оглядки на «журящую Европу» и жесткий демократический диктат англо-саксов по обе стороны океана. Но этот сценарий можно даже не рассматривать. Проект Таможенного Союза двигается очень медленно и с постоянными оговорками о том, что это не политическое, а экономическое объединение, причем де-юре не имеющее какого-либо центра.
Иллюстрация Влада Лесникова
В этой ситуации нам остается только одно: максимальное представительство России во всех международных биополитических организациях. Причем здесь необходима осознанная и систематическая фильтрация кадров. Заведомые мондиалисты, либералы, коллаборационисты и прочие сторонники «общечеловеческих ценностей» должны быть немедленно отозваны, а на их место должны заступить дипломатичные, но крайне неуступчивые лоббисты российского демографического суверенитета. Здесь открывается широкое поле взаимодействия с представителями стран БРИК и развивающихся стран. Если мы будем проводить осмысленную консолидированную биополитику, нам удастся очень сильно отсрочить принятие мер против БРИК и стран третьего мира, а возможно, даже фактически отбросить биополитического противника, пролоббировав принятие документов, приравнивающих определенного рода биополитические меры к преступлениям геноцида. Это будет сделать крайне сложно, но всё же в определенной части возможно. Для этого очень хорошо и скоординированно должны поработать специалисты по государственному и международному праву. Чтобы такие согласованные и осознанные действия стали возможными, необходимо создавать институты биополитической и демографической безопасности. Настоящие российские биополитические кадры только еще предстоит вырастить. Но начинать это надо делать незамедлительно, поскольку биополитические события в мире стали развиваться очень стремительно. Это связано и с легализацией однополых браков, и со снятием запрета на исследование стволовых клеток в США, и с триумфальным шествием по миру ювенальной системы.
Но, в конечном итоге, лоббирование наших государственных демографических интересов в международных организациях — это по сути оборона. То есть средство явно недостаточное. Кто не наступает, вынужден рано или поздно отступить. Нам необходимо противопоставить цивилизационному проекту Запада собственный проект. Мы прекрасно отдаем себе отчет, что в Традицию, в Премодерн мы вернуться не можем, поскольку Традиция представляет собой своего рода невинность, неосмысленность себя самой как Традиции. Сегодня традиционные цивилизации мы можем встретить лишь где-нибудь в Центральной Африке или среди затерянных южноамериканских племен Амазонки. Модерн, как отрицание Традиции для нас неприемлем. Нам его необходимо преодолеть, но не в сторону Постмодерна, то есть по сути усугубления Модерна, как это делает Запад, а в сторону Традиции, причем с учетом негативного опыта Модерна и воспринятия некоторых его элементов, в первую очередь военно-технических, как это сделал, например, Иран. Иными словами, нам необходим традиционалистский мегапроект.
Тремя основными элементами этого проекта должны стать идеология традиционализма, жесткий государственный «пролайф» и крестьянская автаркия в духе Чаянова. Всё это должно быть не только осмысленно и реализованно, но и закреплено в соответствующих государственных правовых актах. Что же означают эти три элемента?
В идеологической сфере традиционализм подразумевает в первую очередь отказ от секуляризма в пользу многоконфессиональной традиционной религиозности с доминирующей ролью Русской Православной Церкви. Отказ от индивидуализма в пользу общественного. Понимание человека не как минимально-гуманистической данности, но как цели, как потенции к реализации вечных архетипов аскета-подвижника, воина-героя, героя-труженика, матери-героини. Приоритет сакрального над мирским, духовного над светским. В стране должна активно вестись внутренняя миссия, особенно в отношении подрастающего поколения, необходимы массовые курсы по катехизации. Религиозная вера остается личным делом каждого. Но базовые нормативы Традиции в императивном порядке должны соблюдаться всеми. Православие должно быть осознано как государствообразующая ось не только для русского мира, но и для всей евразийской ойкумены. В конституционном праве должны быть закреплены традиционные семейные ценности, подобно тому, как сейчас там закреплены права и свободы. Последовательный традиционализм означает также зачистку церковного либерализма, экуменизма и обновленчества. Фактически утверждение в качестве церковной нормы единоверия, обращение к сохранившейся у старообрядцев полноте богослужебной и знаменной певческой традиции, укоренение в качестве нормы традиционной русской одежды, ношение бороды для мужчин и платка для женщин. Обращение жизни в годовую космическую литургию труда с ее сакральными календарными праздниками, обрядами и обычаями, причем не пародийно-постановочными, а живыми, переданными новым поколениям от поколений уходящих. Реализация заветов отчины и дедины. Превалирование культуры над цивилизацией, а над культурой — культа. При этом должна быть предоставлена самая широкая возможность религиозного самоопределения для народов, традиционно исповедующих ислам, буддизм, иудаизм, другие традиционные религии.
Государственный пролайф должен обеспечить России полную зачистку от деятельности таких организаций, как ВОЗ и РАНИР (бывший РАПС), фильтры на порнотрафик, цензуру СМИ и печатных изданий на предмет не только порнографии, но и сюжетов безнравственного содержания. Параллельно необходимо разрабатывать и вводить систематическую суверенную программу поддержки рождаемости, включая полный или частичный запрет абортов, запрет на продажу абортивной контрацепции, прежде всего ВМС и средств гормональной контрацепции, сворачивание всех ювенальных институтов, внедрение уроков целомудрия. Вероятно, также необходимо вернуть раздельные классы для мальчиков и девочек, чтобы восстановить утраченную ролевую традиционную дифференциацию полов. Мальчики должны воспитываться с пониманием, что они будущие защитники семьи и Отечества. Девочки — что они будущие матери. Представление о половом гедонизме должно быть каленым железом выжжено из общества. За пропаганду содомии и разврата среди детей давать максимальные сроки.
Третий важнейший элемент традиционалистского мегапроекта — крестьянская автаркия в духе Чаянова, подразумевающая прежде всего деурбанизацию, в том числе принудительную. На проживание в городах, особенно в крупных, должен быть объявлен своего рода профессиональный ценз. При этом столицу, как уже не раз предлагалось, следует перенести из Москвы в Сибирь, чтобы страна заселялась равномерно и также, что не маловажно, дабы удерживать граждан удаленных регионов от сползания в сепаратизм. Молодым семьям должна быть предоставлена самая широкая возможность получения земельных наделов. Зависимость рождаемости от объема крестьянского хозяйства один из постулатов чаяновского крестьяноведения. В частности, Чаянов пишет: «Факт тесной связи между размерами семьи и объемом ее хозяйственной и даже сельскохозяйственной деятельности считать статистически совершенно установленным. Не размер семьи определяет объем хозяйственной деятельности семьи, а, наоборот, размеры, скажем, земледельческого хозяйства определяют собою состав семьи. Говоря иначе, крестьянин обзаводится семьей сообразно размерам своего материального обеспечения. Немало демографических исследований европейских ученых отмечало факт зависимости рождаемости и смертности от материальных условий существования и ясно выраженный пониженный прирост в малообеспеченных слоях населения. С другой стороны, известно также, что во Франции практическое мальтузианство наиболее развито в зажиточных крестьянских кругах. [то есть регулировать рождаемость более склонны богатые, нежели бедные]». Таким образом, Чаянов устанавливает напрямую связь тех проблем, которыми занимается пролайф, с проблемами крестьянского хозяйствования. Причем крестьянскую экономику он распознает не как капиталистическую и не как социалистическую, а как семейно-трудовую. Традиционное семейно-трудовое крестьянское хозяйство можно описать как автаркию, то есть хозяйство самодостаточное для собственного существования. Оно не нуждается в глобальных рынках, потрясающие мир финансовые кризисы никак не сказывается на ней. Такому хозяйству без нужды вступление в ВТО или участие в каких-либо международных экономических авантюрах. Такому хозяйству не страшны ни экономические блокады, ни эмбарго. Следующим этапом развития крестьянской автаркии должно стать развитие кооперативного хозяйства, представляющего синтез семейного и крупного типов хозяйствования. В этом случае становятся возможными долгосрочные вложения в значительные проекты, которые отдельной семье было бы потянуть не по силам. Причем краеугольным камнем крестьянской автаркии должна стать многоукладность, которая позволит заниматься людям различными видами деятельности. Этому же будет способствовать повсеместное внедрение механизации и автоматизации, которые позволят не только свести к нулю тяжелый физический труд на производстве, но и значительно упростят труд на селе. Результатом чего будет высвобождение времени для творческой и духовной самореализации.
Итак, три элемента, тяготеющих друг к другу и способных образовать единый традиционалистский мегапроект. Детали могут отбрасываться, уточняться, добавляться. Но главный вектор ясен и необходимо уже сейчас приступать к работе в данном направлении, не забывая и всего того, чтобы сказано о тактических биополитических действиях в разного рода международных организациях.
