Около года назад в нашем обществе и СМИ широко звучала тема опасения общества перед институцией ювенальной юстиции. С тех пор прошёл год. И хоть есть ощущение, что эта тема осталась вне общественного резонанса и забылась, сама проблема никуда не исчезла. А лоббистская группировка, активно продвигающая ювенальные проекты никуда не делась и по-прежнему функционирует. Просто сейчас она не может действовать так открыто, как раньше и вынуждена всячески изощряться. При этом до сих пор существуют достаточно опасные правовые инициативы, вроде национальной стратегии в интересах детей, закона о социальном обслуживании и прочих подобных правовых актов о социальном патронате. Лоббисты не оставляют попытки всё это провести. Но, к счастью, теперь проблема осознана не только отдельными активистами, и родительское сообщество уже выработало некий алгоритм действий.
Очень важно, что серьёзный факт, о котором никогда не говорилось прежде, наконец обратил на себя должное внимание. Факт, что на самом деле ювенальная юстиция нужна очень ограниченному кругу лиц. И здесь надо понять каким именно категориям. В нашем обществе не случайно возникла тема борьбы с пропагандой гомосексуализма, с этой гомодиктатурой. И не случайно этот закон был принят примерно в тот же хронологический период, когда и зазвучала риторика против ювенальной юстиции. Основные заказчики и инициаторы подобного рода программ, проектов и законов в России – это высокопоставленные гомосексуалисты. Не имея возможности размножаться, они таким образом убивают двух зайцев:
- разрушают ненавистный для них институт традиционной семьи, потому что люди в этом случае боятся вступать в брак, боятся продолжать свой род, всё время находясь в состоянии напряжения;
- а с другой стороны, держа семью подобным образом в неких сетях, под колючей проволокой, под угрозой постоянного изъятия детей, они фактически ещё и получают новых членов для своего гей-сообщества.
Ведь совершенно очевидно, что однополая пара, усыновляющая ребёнка, и воспитывать его будет в соответствующем духе. То есть в будущем общество получит ещё одного нравственного инвалида. Вот где проблема. В России этот фактор усиливается ещё коррупционной составляющей. Когда ювенальна юстиция сопровождается финансированием многомиллиардных сумм, естественно, многие чиновники и представители так называемых правозащитных организаций становятся напрямую заинтересованы именно в таком повороте событий.
До недавнего времени проблема казалась почти безысходной. У обычного российского родителя, ребёнка, у нормальной благополучной российской семьи не было лоббиста. Однако после события, которое, на мой взгляд, можно считать эпохальным, когда Путин лично выступил на Съезде родителей, такой лоббист появился в лице Президента. Имея такую поддержку, сейчас российские родители могут себя чувствовать немного спокойнее. И это радует.
Но расслабляться рано. Некоторые чиновники ещё не осознали, что время поменялось, и в России эти вещи продвигать не стоит. Остались ещё те, кто продолжает заниматься беспределом. Буквально на днях мне стало известно, что в Смоленской области глава поселения забрал двухлетнего ребёнка из больницы и лично сдал в реабилитационный центр. Я пока не слышал, что по этому поводу будет говорить этот чиновник, но со слов отца, вполне благополучного человека, всё дело в том, что он претендовал на улучшение жилищных условий, выделений каких-то сумм для ремонта и тому подобного. В итоге, вот...
Подобная ситуация, когда ювенальная юстиция становится способом преследования, мести или запугивания, ещё существует, пусть и, я надеюсь, уже лишь в какой-то остаточной форме. Всё же, если посмотреть статистику изъятия детей из семей, это по-прежнему достаточно печальные величины – около 50 тысяч в год. Конечно, можно предположить, что среди этих 50 тысяч достаточно много людей, ведущих асоциальный образ жизни, которые действительно негативно влияют на детей. Но парадокс в том, что даже родители, которые с точки зрения общества не являются идеальными, даже если отец и мать выпивают, выступают куда более благоприятной социальной средой для воспитания ребёнка, чем детдом или улица. Разумеется, с этим тоже надо бороться, с этим надо что-то делать, но детдомовцы всё равно постоянно стремятся сбежать и к таким родителям. Решение проблемы этого неблагополучия я вижу в комплексном семейном подходе. Надо не разделять детей и родителей, а помещать в реабилитационные центры вместе: где родителей будут лечить, учить, а ребёнком будут заниматься и социализировать. Семья не должна разрываться.
Естественно это не касается случаев какого-то уже полного беспредела, когда речь идёт об угрозе жизни, здоровью. Но эти случаи должны быть очень хорошо доказаны. Это не должно происходить по произволу органов опеки и каких-то чиновников. В любом случае родительскому сообществу и вообще всем людям доброй воли предстоит ещё много работать над тем, чтобы окончательно искоренить практику западного образца ювенальной юстиции. Ведь в нашей стране по-прежнему существует латентная угроза реализации этих механизмов в их самом неприглядном виде. Прежде всего это случаи, когда семья обращается за социальной помощью и фактически попадает в поле зрения соответствующих служб. Существующий закон о социальном обслуживании подспудно содержит такие вещи. По нему, семью, являющуюся потребителем социальной услуги, надо всё время мониторить, держать в ежовых рукавицах, рассматривать, как не совсем благополучную и смотреть, что происходит внутри только из-за того, что она обратилась за помощью. То есть, существует всё расширяющаяся лазейка для вмешательства в частную жизнь семьи.
Полномочия органов опеки неоправданно расширены. Сейчас это выглядит, как проявление худших форм раннего советского периода, когда семью перестали считать социальным институтом. В то время как семья – это базовый социальный институт, на котором зиждется всё, включая всю эту бюрократическую машину.
На сегодняшний день существуют очень опасные вещи, связанные со школьным образованием. Например, в школах активно внедряются различные элементы так называемой правовой культуры, включабщие соцработников и психологов. Всё это прописывается в соответствующих нормативах и получается, что ребёнок уже как бы подотчётен совершенно внешнему, абсолютно чужому и не факт, что беспристрастному человеку.
Задача этого человека – соцработника или психолога – выявлять случаи насилия в семье. Если он будет говорить, что школа идеальна, всё прекрасно, замечательные семьи. Ну, где-то есть стандартные супружеские конфликты, где-то уровень жизни чуть-чуть ниже, чем средний, но в целом всё хорошо: никто никому под ногти иголки не загоняет, не поджигает волосы в спящем состоянии, не принуждает к наркотикам, к алкоголизму - ничего подобного нет, тогда этот психолог просто не нужен. Штатная единица не оправдывается. А ведь её долго лоббировали, и существует она исключительно для того, чтобы иметь канал вмешательства в семью.
Очень интересно, как иногда психологи формируют свои выводы. Есть уже давний известный случай, когда лесбиянка и, по совместительству стриптизёрша, написала заключение, основанное на детском рисунке, о том, что в семье существует растление. Причём это совершенно субъективно. Это дама, которая сидела в так называемом экспертном центре, фактически упекла на 5 лет за решётку совершенно невиновного человека. Таких случаев было очень много. В итоге, психолога обличили и уволили, но время то уже прошло, семье нанесён непоправимый ущерб.
Привлекает внимание и уже совсем недавний инцидент. Как известно в одной из московских школ произошла трагедия. После этого, как и следовало ожидать, появилась волна комментариев, в том числе и психологов. Один из них додумался до очень интересного умозаключения в «Комсомольской правде». Не видя ни семью, ни родителей, не понимая, какие травмирующие факторы в принципе воздействовали на психику ребёнка, она тут же, сразу, по телефону смогла чётко установить, что проблема в том, что отец работает где-то в органах. Раз он работает в силовых структурах, значит он, скорее всего, привык командовать в семье. Это к вопросу о качестве сегодняшней психологической экспертизы. Такое повсюду. К сожалению, сегодня психологические школы в большинстве своём антисемейны. И вопрос насколько они созидательны для российского общества ещё предстоит решать.
Не так давно наши телеканалы наперегонки сообщали о случаях насилия над детьми. Звучали совершенно вопиющие факты, о которых прежде мы почему-то не слышали. Но тогда они как-то одномоментно вдруг все обнажились, и нас стали ими «кормить» буквально ежеминутно. Подозреваю, что в связи с трагедией в московской школе, такой виток может возникнуть вновь.
Более того, есть вероятность, что даже сам случай мог быть кому-то выгоден как раз для усиления этой ювенальной парадигмы. Поживём – увидим. Я буду рад ошибиться. Но эта информационная среда очень часто инспирируема, и имеет западную нить рассуждений, набор приёмов, а вкупе с ней и психологов, социальных работников, общественные организации – заряженные исключительно на продвижение ювеналки. Плюс сегодня всё чаще начинают говорить о том, что семьёй должно заниматься не только государство. Якобы надо пустить туда коммерческие организации, чтобы они мониторили семью, оценивали насколько хороши условия проживания, оказывали ей какие-то социальные услуги. Это практика Запада. В первую очередь Франции, Норвегии и Скандинавии в целом. Люди уже стараются уезжать оттуда куда только могут потому, что детей уже забирают начиная с момент родов, можно сказать с родильного стола. Ведь у сотрудников соответствующих служб может оказаться достаточно, с их точки зрения, аргументов для того чтобы лишить семью самого дорогого – их родного ребёнка.
Также отдельно стоит отметить проблему сексуального образования в школах. С давних времён, на заре ещё постсоветской государственности в России началось навязывание растления детей с ранних лет в рамках школы. Это оправдывалось и до сих пор оправдывается очень благозвучными предлогами вроде охраны репродуктивного здоровья, повышения какой-то интимной грамотности, социализации, борьбы с венерическими заболеваниями, СПИДом и так далее. Но ничего из перечисленного не имеет никакого отношения к реальности. И даже наоборот.
Кто заинтересован в продвижении сексуального образования в наших школах? В том, чтобы вовлечь в рискованные ранние половые отношения как можно большее число наших детей и подростков? Ответ достаточно очевиден. Во-первых, это наши геополитические конкуренты. Ведь понятно, что в той среде, где предают забвению вековые устои, обеспечивающие ранний демографический рост, социальную стабильность, в конце концов существование семьи в неизменном виде, то есть моногамном и разнополом – общество не будет иметь будущего. Тому есть много подтверждений, начиная от Римской империи и заканчивая многими сегодняшними государствами на карте мира.
Совершенно очевидно, что в этом заинтересован и определённый коммерческий субъект. Кто? Прежде всего, это контрацептивные компании. Ведь в России нет проблем с использованием контрацепции. Законтрацептировано, по-моему, уже всё и везде. Но когда нашим женщинам и мужчинам уже нельзя продать больше презервативов и гормональных таблеток, что остаётся делать? Спросите у маркетолога: что необходимо предпринять, когда рынок перенасыщен? Первое, расширять рынок сбыта – значит, вовлекать всё более младшее поколение. Но, кстати, и старшее тоже. Реклама «Виагры» и других препаратов, которые в старшем возрасте помогают вести какую-то сексуальную активность тоже на руку контрацептивным компаниям. А второе, что необходимо – изобретать новую продукцию. В этом направлении у соответствующих компаний тоже имеются успехи.
Очень показательно и то, что происходит сегодня, например, в продуктовых магазинах. На кассе, на уровне зрения 10-12-летнего ребёнка выложены в ряд презервативы, различные интимные смазки и всякая дрянь. Для чего это делается? Я специально анализировал этот вопрос, консультировался с маркетологом и пришёл к выводу, что в этом нет совершенно никакого коммерческого смысла. Люди, стоящие на кассе в очереди стесняются покупать такие вещи на глазах у кассира и людей – для этого всё-таки есть аптеки. Но кому-то очень важно вызвать нездоровый интерес у малышей, которые будут бегать, смотреть, интересоваться что это такое, а потом захотят попробовать. Таким образом, достигается спрос.
Так называемая программа сексуального образования, на самом деле больше формирующая сексуальные патологии, тоже очень эффективно выполняет функцию повышения спроса на подобные товары. Растёт потребление контрацепции, снижается рождаемость, и, как это ни парадоксально, повышается заболеваемость венерическими заболеваниями.
Не так давно в Европе встречался с профессором превентивной медицины из Испании. Он рассказал, что в его стране самый высокий уровень потребления контрацепции и, вместе с тем, самый высокий уровень гонореи среди подростков. И это логично потому, что чем больше контрацепции, тем больше рискованных контактов, тем больше сама интенсивность сексуальной жизни. Чем больше интенсивность, тем больше вероятность неправильного использования контрацепции. Нетрезвое состояние, определённые осечки – возможностей масса. Не секрет, что, например, 10% из всех случаев применения барьерной контрацепции приводят к беременности. Если взять заболеваемость, то вообще существует целый пласт вирусов, начиная от герпеса и заканчивая папилломавирусом, который абсолютно никак не сдерживается презервативом.
Вот из подобных вещей и состоит вся эта сексуальная парадигма – продвижение в школы совершенно ненужного и вредного информационного контента. В этом, кстати, конечно же, заинтересованы ещё и представители порноиндустрии. Ведь, когда в раннем возрасте растормаживается сексуальный инстинкт, ребёнок попадает на своеобразный крючок, и дальше с ним уже можно делать всё, что угодно. Сексуальный мотив – один из самых сильных побудительных мотивов и один из самых сильных мотиваторов. Если человек с раннего возраста на этом крючке – дальше он уже будет верной марионеткой в руках опытных маркетологов.
Поэтому безусловно надо что-то менять. Необходимо ломать моральные барьеры. Я думаю, что сегодня всем родителям, даже тем, которые активно не участвуют в семейном движении, необходимо обратить внимание на самый главный вопрос – безопасность наших детей. Ведь, если мы говорим о ювенальной юстиции и этом гипертрофированном сексуальном образовании, под угрозой находится буквально каждая семья. Что можно предпринять для того, чтобы в будущем не случилось беды в наших конкретных семьях? На мой взгляд, необходимо придерживаться следующего кредо.
Первое – немножко следить за политикой и горячо и активно поддерживать кандидатов, стоящих на просемейных позициях. А быть может, тем родителям, кто чувствует в себе силы, имеет смысл даже самим заняться политикой, пусть на локальном уровне. А у кого есть амбиции и соответствующие возможности – даже на федеральном. Сегодня необходимо сформировать общественный запрос на родительское движение. На то, чтобы тема прав и интересов родителей, безопасности детей звучала всё громче и становилась ключевой в предвыборной кампании. Только так мы сможем задавить эту гидру ювенальной юстиции.
Если мы говорим непосредственно о внутрисемейной жизни, безусловно необходимо больше времени уделять своим детям. Интересоваться чем они занимаются, с кем они дружат, какое у них окружение, чему их учат в школе, чем они занимаются сидя за компьютером, при просмотре телепередач. Все те вещи, которые являясь фоном в нашей жизни, в то же время всё время игнорируются. Вроде всё это очевидно, в моих словах нет ничего нового, но приходится повторяться, потому что, видимо, иначе никак. Сегодня в России средний родитель уделяет ребёнку в лучшем случае час в день. Да, мы всегда можем оправдать себя занятостью, необходимостью кормить семью и так далее. Всё это, безусловно, правда. Но в тех случаях, где мы можем, например, меньше провести времени с друзьями за пивом или за какими-то другими, с точки зрения семьи, совершенно пустыми делами, лучше их инвестировать в свою семью. Если вы не хотите получить в будущем какого-то биоробота, воспитанного компьютером, на которого воздействуют только определённые рычаги, заложенные в компьютерных играх и реалити-шоу, необходимо самостоятельно и непосредственно как можно чаще заниматься своим ребёнком. Тогда в будущем вы получите именно того потомка, того сына или дочь, которые более соответствуют вашим ожиданиям.
А ещё, конечно же, надо быть активными. Наша основная проблема – это равнодушие, не только в политике или в семейной жизни, а вообще информационное. На мой взгляд, сегодня уходит эпоха формальной логики. То, что мы говорим, больше не рассматривается лишь через призму последовательных умозаключений и причинно-следственных связей. Сейчас настаёт эпоха важных образов. Важно не проходить мимо, когда мы видим какой-то беспредел. Нашему обществу, каждому из нас не хватает информационной активности. Что-то где-то увидели, какую-то несправедливость чиновников, какое-то нарушение прав интересов детей, какой-то явно вопиющий вред – засняли на мобильный телефон, на камеру, где смогли, потребовали «Книгу жалоб и предложений». Всё это надо делать. Это важно для нас самих, это нужно нашим детям. Нам не хватает объединения на уровне локальных сообществ – в жилых кварталах, в школьных учреждениях, в детских садах. У нас никому никогда ничего не надо. Поэтому те, кто продолжает мыслить в категориях «Моя хата с краю – ничего не знаю», пусть не удивляются, что до этой хаты в итоге дойдут. Её разрушат, а домочадцев растащат по разным углам.
