9 августа исполняется 80 лет Владимиру Николаевичу Осипову.
Эта дата наверняка не привлечет внимания высоких лиц государства, о ней не расскажут федеральные каналы. И вряд ли его юбилей почтят своим вниманием члены Синода и другие высокие иерархи.
Ибо таково время, точнее период безвременья, когда Истина и подлинность совсем не в чести.
Осипов размышлял и говорил о христианстве, когда бóльшая часть нынешних ньюсмейкеров еще не родилась. Студент истфака МГУ, он был отчислен за выступление в поддержку своего однокурсника, арестованного по заказу КГБ. Уже тогда, в пору юности, он сполна проявил свой несгибаемый жертвенный характер, способность пожертвовать карьерой и столь ценимым в сегодняшнем мире «успехом», серьезно поломать себе жизнь ради справедливости, говоря евангельским языком, пострадать за други своя. Уникальное для нашего времени качество, какого ныне днем с огнем не сыщешь.
Таким он был и после, практически всю жизнь.
Незаурядный интеллектуал, талантливый и перспективный историк, он долгие годы молодости был вынужден вкалывать на совсем простой работе, заниматься тяжелым физическим трудом, чтобы заработать на пропитание. Система всегда была начеку, тщательно охраняя себя от таких, как он, кто осмеливался мыслить и чувствовать совсем самостоятельно, а не так, как диктовала любимая партия. Характерно, что ныне, когда российское государство не преследует за инакомыслие (а если и пытается это делать, то получается у него совсем неубедительно, довольно беспомощно и мягко), увесистые камни порой летят в него из так называемой патриотической среды, от тех, для кого патриотизм есть синоним угодничества и лояльности по отношению к «власти», а не любовь к Родине и ее народу, а вера в Бога и высшие ценности неотделима от, по сути, чисто корпоративной верности официальным церковным «верхам».
Начиная с конца 1960-х годов, так называемое диссидентское движение представляло собой квазиполитическую среду, в которой преобладали коммунистические «ревизионисты» и либералы-западники. Русские, да еще православные патриоты встречались куда как реже, по сути – представляли собой серьезное исключение. Но Осипов, в общем, и не был диссидентом в обычном смысле. Ибо в основе его деятельности лежала отнюдь не политическая борьба с режимом, не оппозиция и обличения «советской власти», а борьба скорее духовная и интеллектуальная, борьба за высшие смыслы. Издававшийся им самиздатский журнал «Вече» включал многие тексты, например, тех же славянофилов, которые отнюдь не были официально запрещены и запрятаны в «спецхран». Он боролся не «против», а «за»: как справедливо указывал «Вестник РХД», «сохраняя позиции гражданской лояльности, призывал читателей сосредоточить свое умение и свое внимание на внутренних проблемах национальной жизни». Эта позиция выражалась, в частности, в том, что издатель указывал в журнале свои подлинные координаты: адрес и телефон.
Однако характерно, что если политические диссиденты западнического «разлива» получали от родного государства порой довольно мягкое наказание, то такие, как Осипов, прессовались по полной программе (в общей сложности Владимир Николаевич отсидел лет пятнадцать). Дело было, естественно, сфабрикованным: двое свидетелей, утверждавших, что журнал Осипова финансировался из-за рубежа, на суде отказались от своих показаний, но судебное решение все равно основывалось на них. А напечататься на Западе тогда считалось преступлением, сравнимым разве что с покушением на жизнь членов Политбюро…
Еще до приговора А.И. Солженицын в связи с этим заявил: «Владимир Осипов пытался строго легальными средствами бороться только за сохранение русской культуры. Он ни разу – ни косвенно, ни прямо – не выступил против советского режима. Тем не менее его судят. Все могут видеть, как ненавидит советский режим традиции собственного народа».
И уже в наше время пытались его обвинять в том же «шовинизме» (то есть, попросту говоря, в верности Православию и русским ценностям), но дело быстро заглохло.
Владимир Николаевич прошел долгий путь и много сделал на этом пути. И на протяжении всей жизни никогда не приспосабливался, не жертвовал истиной. По сути, по природе своего таланта и своей многогранной деятельности он всегда был и остается просветителем, держателем традиционного русского смысла, в условиях, когда русскую православную традицию не любят и не понимают, когда безграмотность и беспамятство, увы, доминирует в обществе, более ста лет назад потерявшем веру и верность.
Дорогой Владимир Николаевич! В день вашего славного юбилея помните: Вы не одиноки в вашей борьбе за наше общее русское дело! Пусть раздражаются и посмеиваются прагматичные полуобразованные карьеристы и боящиеся всего и вся, самозабвенно угодничающие псевдопатриоты. Мы верим в нашу победу, в то, что Господь снова воздвигнет Великую Россию из этих развалин, что Святая Русь, ныне пребывающая на Небесах, вновь вернется на нашу грешную землю. И тогда Вы будете у Бога среди первых, тех, кто в торжестве и славе возрадуется и возвеселится радостию велией. Многая Вам и благая лета!
