Античная легенда, повествующая о смерти понтийского царя Митридата, говорит, что царь, проигрывая длинную и изматывающую четвертьвековую войну с Римом, был в конце концов предан собственными вельможами и войском, и даже родным сыном, которые подняли восстание и, узурпировав власть, решили отдать Митридата римлянам.
Пытаясь избежать пленения и позора, правитель Понта принял яд, но тот не подействовал из-за выработанного с детства иммунитета — Митридат всю жизнь принимал яды, чтобы избежать отравления. Тогда Митридат попросил своего телохранителя и друга, галла Битоита, убить себя мечом. По преданию, Митридат в этот момент воскликнул: "Я не могу умереть от яда вследствие глупых моих предохранительных мер при помощи других ядов. Самого же страшного и столь обычного в жизни царей яда — неверности войска, детей и друзей — я не предвидел!"
Именно эту древнюю и поучительную историю можно было бы вспомнить всем участникам событий вокруг Библиотеки украинской литературы, которые вылились в публичный скандал, связанный с арестом директора библиотеки Натальи Шариной и изъятием из фондов библиотеки "экстремистских и русофобских изданий".
Стоит ли спорить о том, что сочинения Корчинского, Штепы или Морочко содержат массу высказываний русофобского и антироссийского толка? Нет, это яд — и яд весьма откровенного толка. Должна ли библиотека осуществлять лингвистическую и смысловую экспертизу всех текстов, хранящихся в её фондах и постоянно поступающих в них, в том числе и в виде периодических изданий? Нет, это не является функцией библиотеки как хранилища всего, в том числе и тех самых ядов, от которых всё-таки не грех иметь иммунитет.
Кроме того, действия и ход мысли сотрудников Следственного комитета, которые мы можем оценить на основании уже опубликованных материалов следствия, вызывают ещё большее число вопросов. Официально дело против Натальи Шариной возбуждено по статьям 280 и 282 Уголовного кодекса. Смысл этих статей однозначен: "действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично" и "публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности".
Можно ли будет деятельность Библиотеки украинской литературы по хранению вышеуказанной литературы объявить "публичными призывами" и "действиями, совершёнными публично"? Учитывая, что данные издания были обнаружены представителями следствия даже не на ознакомительных стендах библиотеки или в официальном публичном каталоге, а в подсобных и служебных помещениях государственного учреждения? Вряд ли.
В этом случае следователям будет необходимо доказывать, что данные материалы, книги и издания распространялись или пропагандировались сотрудниками библиотеки. Причём, в отличие от аналогии с наркотиками, "минимальная доза" в один библиотечный экземпляр в этом случае никак не тянет на создание подрывной русофобской сети или антироссийской организации.
С другой стороны, представить себе ответные действия Украины и мирового сообщества достаточно нетрудно: Россию уже обвинили в "уничтожении книг" и "цензуре украинской культуры". Невольно, из-за поспешных действий чиновников, Россия в рутинной ситуации переноса запрещённых книг из публичного доступа в специализированное хранилище библиотеки, оказалась в ситуации оправдывающейся и виноватой стороны.
Тем более столь грубые и поспешные действия не способствуют осмысленной работе с тем самым "ядом", который в массе своей содержится сейчас в книгах украинских националистов и, чего скрывать очевидное — даже в современной литературе и периодике, издаваемой на Украине.
Если сегодня даже конкурсы детского рисунка на Украине посвящают "героям АТО" и "войне с Россией", то надо понимать, что часть этого мутного потока всё равно будет попадать на российскую территорию — а потому целенаправленная и осмысленная работа по противодействию этой информационной атаке на Россию просто необходима как воздух.
В такой ситуации действия следственных органов скорее должны быть направлены против источника этого яда — доктрины украинского национализма, густо замешанного на русофобии и антироссийской идее, а не на попытках представить руководство Библиотеки в виде преступной организации, занимающейся распространением и пропагандой подрывной литературы.
В нынешнее время открытости и доступности любых текстов через Интернет, включая файлообменные системы и социальные сети — попытка такого "старорежимного" подхода к запрещению нежелательной литературы скорее приведёт к искусственному всплеску интереса к ней: "Так что же там всё-таки написал этот Корчинский, если его сначала приглашали на Селигер для обучения российской молодёжи, а потом эту библиотекаршу за его же книги и посадили?"
Тем более, что аналогичное дело сотрудники Следственного комитета уже начинали в 2010-м году и вынужденно закрыли "по-тихому" через полгода, в 2011-м.
Ведь иногда вельможи и войско правителя куда опаснее тех ядов, к которым просто стоит выработать иммунитет — и у правителя, и у общества.
