9 мая в Москве из-за противоэпидемических мероприятий были отменены военный парад (кроме воздушного) и марш "Бессмертного полка", посвящённые 75-летию Победы 1945 года.
В этот праздничный день, взяв фотографию мамы и папы, отправилась в свой Бессмертный полк. Накрапывал дождь, я шла по Тверской улице, где обычно проходит шествие, держа на вытянутой руке портрет родителей. Путь мой лежал к Красной площади. Она перекрыта: там в это время к могиле Неизвестного солдата и Вечному огню возлагались цветы главой государства. Полетели самолёты, которым я махала портретом на самодельном древке. Удивительно то, что я оказалась единственной участницей этой акции! А ведь людей на Тверской было немало. Поскольку фотография была у меня одной, то я попала в десятки объективов. Подходили за комментариями телеканалы. Я не красоваться на телеэкранах пришла, потому и отказалась что-то говорить.
Подошла женщина: "Какая вы молодец! А я не догадалась, что можно в одиночку пройти. Да и боялась: привяжутся".
Но наши предки не боялись! Ни фашистов, ни полицаев. А мне чего бояться? Какая-то странная забота о населении. Вон в Нигерии силовики убили 18 человек, наводя порядок среди протестующих против карантина, а умерло в стране на тот момент от вируса 13 человек. Берём пример?
По переходу прошла к гостинице "Москва", перед которой было выставлено оцепление, оборудовано металлическое ограждение. Помимо полицейских и Росгвардии сновали люди в штатском. Но ко мне не привязывались. Привязывались к людям с красными флагами! Это были в основном бабушки. Полицейские, которые по возрасту годились бабушкам во внуки, бодро тех разгоняли. Надо сказать, что бабушки сопротивлялись не менее бодро и отбились. Я пошла в обход, завернула за угол гостиницы, направляясь к метро "Площадь Революции". А там — парад полицейской техники: десяток "воронков" выстроились на площади в ожидании старушек? Решила пройти в сквер Большого театра, где на 9 мая традиционно собирались ветераны. Никого там не было, и я двинулась опять к Тверской.
Навстречу с фотографией — как оказалось, своего дедушки — шла молодая женщина, спросившая, как пройти к площади: она была уверена, что подземный переход перекрыт. Я взялась её проводить. И вот мы уже вдвоём в нашем Бессмертном полку. Наталья рассказала, что её дедушка ушёл из жизни совсем недавно, очень хотел на 75-летие Победы сам оказаться на Красной площади, и она специально приехала из Подмосковья, чтобы пронести его фотографию. Я предложила максимально близко подойти к площади со стороны Никольской улицы. А потом пройти по Васильевскому спуску, где и пролегает маршрут Полка. Что мы в итоге и сделали. Буквально промаршировали. Нам почти под ноги бросались телеоператоры и фотографы. Удивительно! За 2 часа моего, а потом и нашего хождения-стояния около площади не встретилось больше никого с фотографиями фронтовиков! Одному из центральных каналов мы всё-таки сказали, почему вышли. Хотя — что это за вопрос? Мой папа воевал против коричневой чумы, благодаря чему мы живы, и испугаться непонятно чего, каких-то мэрских кар и не почтить его память — это предательство. Я пошла сознательно. И если меня задержат, то получится, что арестуют покойного фронтовика с дочерью. Было ясно, что мой комментарий не пройдёт.
А моя спутница сказала весьма благостно и надеялась, что её покажут по телевизору. Но, как позже она мне сообщила, не показали. Мы же всё нарушили! Она ещё предположила, что поскольку мы себя назвали, то приедут нас арестовывать. Что ж, ждём-с.
Мавзолей, слава Богу, не задрапирован, как повелось в последние годы. Но на площади нет праздничного оформления, и не поймёшь, что сегодня День Победы. Можно было продать один бордюрный камень и купить флажок. Или не заслужили фронтовики?
Телегруппы стояли на пустой Красной площади довольно долго. Уверена: они надеялись, что Путин пройдёт с фотографией своего отца по площади. Не состоялось. Пошли назад: я — домой, Наталья — к своей машине. По Богоявленскому переулку навстречу мужчина и женщина идут спешно, словно убегают. Кинулись к нам: "Девочки, — там милиция хватает в автобусы людей с флагами и фотографиями, уходите". Я сказала, что это — настоящие облавы, и своей спутнице заявила, что с моей стороны просто подло будет прятать портрет папы-фронтовика и мамы-участницы трудового фронта. Мы что, действительно в оккупации? Она пусть убегает, а я пойду, как шла. Но пошла и она. Вышли на Никольскую, купили кофе, сели на лавочку. Вдалеке большой группой показались силовики. Я посоветовала Наталье отсесть на другой конец лавки — полтора метра между нами есть, чтоб хотя бы к этому не цеплялись.
Наряд, не обращая внимания на свободно прогуливающихся вокруг гастарбайтеров и видя, что у нас — портреты фронтовиков, приступил к прессованию. Документы, разрешения, маски-перчатки, режим, самоизоляция. С силовиками — телегруппа, ведут репортаж о нарушениях. Все документы у нас при себе были, но я вопросила, какое сегодня число? 9-е? А с какого числа велено всем покупать маски и перчатки? С 12-го? Так и приходите через 3 дня. Принесите ещё и подписанный мэром указ, устные распоряжения не интересны. Ведь на иск депутатов был ответ: эти ограничения носят рекомендательный характер, а не обязательный. Сообщила о наличии в стране Конституции. Наизусть процитировала статью 27 о свободе передвижения. ЧС в стране никто не объявлял, а потому и все указы не носят законной силы. Телегруппа лезла объективом чуть ли не в мой стакан с кофе. Полицейские заставляли надеть маски, которые у нас были, прямо при них. Я поинтересовалась, не спрашивал ли кто из них у мэра насчёт столпотворения в метро 15 апреля. Оказывается, им такого задания никто не давал. Я даю. Они же должны в интересах граждан работать. Отвязались.
Выйдя опять к Театральной площади, с радостью увидела два авто с красными флагами с гербом СССР. Из машин гремела музыка. И? ДПС тормознул именно их! Другие машины не трогали! Получается, что начальство науськивало силовиков на людей, вышедших на Бессмертный полк, даже в одиночку, и на людей с флагами Победы? В преследовании фронтовиков и их потомков переплюнули Украину?
На пути домой ещё один патруль в чёрной униформе, не трогавший никого из идущих по улице, привязался именно ко мне — женщине с портретом фронтовиков.
Праздник мне обеспечили папа и мама, все наши победители. А слёзы — современные печенеги и половцы, принявшиеся нас терзать и в этот святой день.
