"ЗАВТРА". Виктор Николаевич, что для вас значит работа в "Комсомольской правде", одной из главных газет страны?
Виктор БАРАНЕЦ. Я пришел сюда 15 лет назад. За эти годы на моих глазах некоторые журналисты по два-три раза покидали ее и снова возвращались. Конечно, за эти годы у меня тоже было много заманчивых предложений. Но я бы перестал уважать себя, если бы расстался с работой, после которой больше люблю только женщин. Можно было бы, конечно, уйти на другую работу, получать гораздо больше "бабла", но быть там дилетантом и посмешищем. Нельзя предавать тот опыт, который ты накопил в журналистике. Она этого не прощает.
Я испытал это на собственной шкуре, когда в 1991 году не изменил ей, а всего лишь "поменял цех" — стал референтом начальника Главного политуправления СА и ВМФ (Главпура). Случилось это в мае 1991 года, а через три месяца произошел путч. И мой поход в референты закончился тем, что я ночью, как белогвардейский офицер во времена Октябрьской революции, срывал табличку со своей двери, ожидая прихода большевичков. В те дни Главпур объявили осиным гнездом коммунистического режима и до нас дошли слухи о скором аресте. Ночью я стоял в 50-метровой очереди к "моргу" (так мы называли дымящую печь, в которой сжигали документы) со своим пудом писем. И при свете печи заглядывал в некоторые из них. Запомнилось письмо прапорщика. Он писал начальнику Главпура, что его жена погибла в автокатастрофе, а он остался с тремя детьми. А финансист не выплачивает ему пособие. И молил о помощи. И размашистая виза моего начальника на письме: "Тов. Баранцу, немедленно разобраться и доложить". Я стоял в этой ночной очереди и думал: "Что же я такого плохого сделал в этом мире, что "АиФ" занесли меня в списки тех, кого нужно арестовать в первую очередь?!".
"ЗАВТРА". Получается, что каток 91-го года хорошенько прошелся и по вам?
Виктор БАРАНЕЦ. Да, с генерал-майорской должности меня отправили на майорскую. В кабинете начальника отдела печати Главпура сидел небритый и расстегнутый, "демократически настроенный" капитан-лейтенант (мы служили с этим человеком в одной армии, у нас была одна идеология, мы принимали одну присягу), который по телефону лихо снимал и назначал главных редакторов газет и журналов. А я, стоя перед ним по стойке "смирно", спросил: "За что так покаран?". И услышал в ответ: "Пришло наше время!"…
И наступил момент, когда нужно было выбирать: или бросать армию и уходить из журналистики, или своими способами драться с теми, кто порушил СССР, народу которого вы присягали.
Я выбрал второе. Решил остаться, чтобы "работать в тылу" ельцинского режима, который категорически не принял. По роду своей службы в Минобороны я был допущен ко многим "семейным тайнам" военного ведомства, и это позволяло мне знать и видеть многое. В том числе и о "конфиденциальных" отношениях ельцинского Кремля и руководства Минобороны. Ради того, чтобы удержаться в кресле президента, Ельцин частенько закрывал глаза на воровство и коррупцию в рядах генералитета, и, наоборот — сметал с должностей начальников, которые перечили его "линии".
Политическая конъюнктурность Ельцина развращала генералитет. Уже в ту пору многие, наиболее угодливые, военачальники становились латифундистами, получая в ближнем Подмосковье огромные земельные наделы и строя там дачи, в которых одни окна и двери тянули на три месячные зарплаты лампасоносцев. Я рассказывал обо всем этом в газетах, публикуясь под псевдонимом. А когда повесил китель на гвоздь, тогда вышла моя первая книга "Ельцин и его генералы".
Когда я сбросил маску, меня пригласил на "Серебряный дождь". Владимир Познер и спросил: "Господин Баранец, а как понимать вот такую вашу позицию: вы же получали деньги в Минобоогны, и Минобороны же несли по кочкам в своих материалах? Как это все согласуется с честью офицера?".
Я ответил, что согласуется очень просто: деньги мне платили не Ельцин и не Грачев, а народ, которому я присягал. За этот народ я и "воевал" в своем журналистском окопе.
"ЗАВТРА". Вам когда-нибудь приходилось делать выбор между лояльностью и честью?
Виктор БАРАНЕЦ. Никогда. Конечно, было отвратительно вечером получать деньги в кассе МО, а наутро писать статью в "Правду" под заголовком "Ракетный щит или крышка гроба".
Вскоре я дописался. Меня вызвали в приемную министра обороны, чтобы объявить, что с завтрашнего дня я пенсионер. Там я встретил начальника Генштаба Виктора Петровича Дубынина. С ним мы познакомились еще на войне в Афганистане. Ему в приемной Грачева и сказал, что прибыл попрощаться с министром и родной армией.
"Иди ко мне в приемную и подумай, а я поговорю с Грачевым", — сказал Виктор Петрович.
И спас меня от увольнения. Да еще как! Я попал… в группу референтов П.С.Грачева. Человека, которого до 1991 года уважал, а когда он попал на грязные жернова ельцинской политики, — возненавидел. Так и остались в моей памяти два Грачева: один — бесстрашный "пес" афганской войны, почитаемый войсками офицер, а другой — послушный "прислужник" президента-волюнтариста.
А потом наступил 93-й год, когда только что созданная (1992) Российская армия старательно расстреляла всенародно избранный Верховный Совет. Наверное, в мире нет больше второй такой армии, которая первую же свою победу одержала, паля из пушек по собственному парламенту…
Те события стали для меня еще одной большой трагедией после падения Советского Союза.
В 1996 году у меня появилась надежда на перемены — появились люди именно с таким настроем. Мне показалось, что появились новые, свежие, умные силы патриотического толка, что народ и армия пойдут за ними — за А.И.Лебедем, Д.О.Рогозиным, С.Ю.Глазьевым. Что мы победим на выборах и скинем Б.Н.Ельцина. Дело доходило до того, что я распечатывал секретные документы и тайными тропами приносил их в штаб, который располагался в редакции газеты "День".
"ЗАВТРА". Что это были за бумаги?
Виктор БАРАНЕЦ. Важные документы, рассказывающие о том, как должны действовать военачальники, дабы армия не ушла за командой Лебедя. Но моя надежда на победу его команды не оправдалась. Тем не менее, когда А. Лебедь стал секретарем Совета безопасности, он поставил условие Ельцину — министром обороны должен стать И.Н.Родионов. Я был хорошо знаком с Игорем Николаевичем. Предложив мне должность своего пресс-секретаря, он рассказал, что опросил полсотни офицеров, и все они сказали: "На Баранца можете не оглядываться. Наш человек". Это был самый большой комплимент от моего министра обороны. Мы начали работать, но уже через две-три недели я почувствовал, что он "приговорен" Кремлем. Начались издевательства над Родионовым. Сначала его заставили снять военный мундир, сделав первым гражданским министром обороны России…
Это было унижение, но Игорю Николаевичу хватило выдержки перетерпеть, пережить это. Администрация президента постоянно ставила палки в колеса Родионову. Это выражалось, в частности, в финансовом "удушении" армии. Судите сами, на зарплату другим силовым ведомствам могли выделить денежные средства в размере 66 или 76 процентов, в то время как армии — всего 15. Долго так продолжаться не могло. Армия начинала ворчать на министра. Мол, почему молчите. Над нами же издеваются. И вот однажды меня вызывает к себе Родионов и приказывает пригласить телевидение: "Хочу высказать перед камерами все, что думаю о сложившейся ситуации. Дальше терпеть невозможно!". Я в глаза Игорю Николаевичу сказал: "Такое выступление станет для вас последним".
И уговорил его, чтобы не министр обороны, а пресс-секретарь "пошел на пулеметы", взял опасную миссию на себя. Я прямым текстом с экранов телевидения назвал такую политику Кремля финансовой дискриминацией армии. За что сразу же удостоился выволочки от господина Ястржембского. Негодование Кремля даже прозвучало по Первому каналу (где меня с издевкой назвали господином БарАнцем). В сюжете было сказано, что г-н БарАнец позволяет себе недостойные пресс-секретаря министра обороны заявления.
Когда я услышал это, то утром отправил в Кремль факс на имя Ястржембского, где написал следующее: "Если у вас там есть адекватные и трезвые люди, то давайте обратимся к цифрам. И как назвать то финансирование, какое вы выделяете на армию? Вы умышленно подставляете Родионова и вызываете в отношении него негодование армии". И подписал: "Без уважения Баранец". Конечно, понимал, что подписал, по сути, себе приговор.
И уже через несколько дней мне намекнули, что мои деньки сочтены. Какое-то время я еще продолжал служить, наблюдая, как готовят политическую погибель моему министру обороны.
"ЗАВТРА". А с финансированием что-нибудь поменялось?
Виктор БАРАНЕЦ. Да ничего! Нам по три-пять месяцев не платили зарплату. А в войсках — полгода!!! Офицерские жены в гарнизонах уже варили суп из лебеды, чтобы дети и мужья не умерли с голода! Однажды, когда я проходил по коридору, меня окликнул прапорщик-секретчик: "Товарищ полковник, спуститесь в подвал, получите буханку хлеба и шесть банок кильки в томатном соусе". Это была моя "зарплата". Эти слова, прозвучавшие в гулком коридоре Генштаба, меня буквально заморозили.
"ЗАВТРА". Жуткая картина получается…
Виктор БАРАНЕЦ. Она была на каждом шагу. Я приходил в "ядерное" управление, где стратеги работали над планами применения ядерного оружия, а у них воняло борщом. Люди варили еду прямо с кабинетах. Полковники и даже генералы "стреляли" друг у друга сигареты. И я понял, что нужно дать "последний бой", пойти на "самоубийство" — лишь бы власть еще раз услышала голос человека в погонах….
"ЗАВТРА". И вы решили, что называется, хлопнуть дверью так, чтобы полетела штукатурка?
Виктор БАРАНЕЦ. Причем хлопнуть так, чтобы штукатурка полетела даже в Кремле. Я опубликовал в газете "Совершенно секретно" огромный материал "В кого будет стрелять армия?". И рассказал о своем отношении к Ельцину, о том, какие настроения офицеров в МО и ГШ, в войсках. И был снят с должности за сорок минут, мой пропуск порвали у меня на глазах. Это стало точкой в моей 33-летней службе в армии.
"ЗАВТРА". Что вы думаете о сегодняшнем положении в армии?
Виктор БАРАНЕЦ. Я принимаю и поддерживаю большинство реформаторских ходов Шойгу и его команды. Им не позавидуешь. Ибо приходится разгребать многие завалы, исправлять перекосы.
Шойгу обладает атомной энергией неуёмного комсомольского вожака времен первых советских пятилеток. Он никому не дает спать на должности. Он фонтанирует смелыми и новаторскими креативными идеями. Про него не скажешь, что он готовит армию к вчерашним войнам. Но вместе с тем, обладает трезвоумием русского мужика, который сто раз отмерит и раз отрежет. Чтобы не было волюнтаризма. Чтобы всё сделать по уму. Я не хочу представлять его вам в роли идола или кумира: у Шойгу могут быть и ошибки. Но он, в отличие от Сердюкова, хорошо слышит голос армии и реагирует на него.
"ЗАВТРА". Возвращаясь к теме коррупции, которую мы затронули раньше… Дело Сердюкова/Васильевой будет доведено до суда или его "сольют"?
Виктор БАРАНЕЦ. Зная уровень повязанности Сердюкова с сильными мира российского (в том числе и по родственной линии), я думаю, что это пародийно идущее расследование пародийно может и закончиться. Внимательно наблюдая за ходом расследования уголовных дел "Оборонсервиса", я частенько замечаю любопытную вещь: вокруг фигур того же Сердюкова или Васильевой идет схватка "властных кланов". Отсюда, думаю, и медленный ход расследования, и "странные" решения суда (типа домашнего ареста обвиняемой Васильевой). Создается впечатление, что сторона обвинения по пять раз на дню советуется с "центрами силы" насчет того — что можно, а чего нельзя инкриминировать фигурантам. Ну, такое у нас правосудие. Но создается прелюбопытнейший сюжет: страна уже почти год удивляется масштабам воровства и других преступлений, а на выходе что будет, — ноль? Ну тогда получается, что сотни матерых спецов правоохранительных органов окажутся в дураках. Тогда весь этот полк следователей чохом на пенсию выгонять надо. Ведь получается так, что замахнулись на рубль, а ударили на копейку? Ничто так не подрывает веру в лозунги власти о борьбе с коррупцией, как лицемерие, "грязь" и двойные стандарты правосудия.
Судя по некоторым заявлениям представителей Фемиды, Сердюкова начинают потихоньку выводить из "опасной зоны обстрела". Его явно хотят оставить в невинном статусе свидетеля. Сторона обвинения начинает "складывать лапки" перед стороной защиты?
Хотя и в Следственном комитете, и в Главной военной прокуратуре мне говорили, что это ложное впечатление. И пообещали, что к концу года расследование уголовных дел обязательно выйдет на финишную прямую. Но ведь может получиться и так, что дело до суда все-таки доведут, но будет условное наказание. Той же Васильевой объявят, скажем, шесть лет условно, и на этом все закончится. А Сердюкову — два. За халатное отношение к исполнению служебных обязанностей.
"ЗАВТРА". Сейчас можно слышать с намеком: мол, Сердюкова назначал Путин…
Виктор БАРАНЕЦ. Да, Путин назначал Сердюкова. Но разве президент говорил ему: "Толик, давай, воруй побольше. Строй дачку для зятька и дорогу к ней за счет Минобороны, покупай квартиры сестре, любовнице, распродавай лишнее имущество по дешевке и своим людям"?
Нет, конечно. ВВП поставил задачу Сердюкову — взять под жесткий контроль имущество армии, деньги на перевооружение, финансовые потоки. Задача грабить Вооруженные Силы с помощью вороватой клики из "Обороснервиса" не ставилась! Президент приказывал Сердюкову, повторюсь, навести строгий финансовый порядок. А это мог сделать матерый финансист-экономист с опытом. Сердюков долгое время был мытарем, собирал налоги, умел считать рубли. Это тоже учитывалось. На него ВВП возлагал большие надежды по этой части. А Анатолий Эдуардович подвел президента, даже предал его. Отдал на откуп батальону приближенных мошенников гигантские госсредства. А они, не без ведома Сердюкова, стали распоряжаться капитальными строениями, землями, акциями по своему усмотрению. И наваривали на этом миллиарды рублей! Или говорят: дескать, разве Путин не знал обо всем этом? Стоп! В какие годы активнее всего орудовала эта шайка из "Оборонсервиса", где Сердюков два года был председателем совета директоров? С 2009 по 2011 годы. Кто в эти годы был президентом, которому напрямую подчинялося министр обороны? Медведев. Кто обязан был контролировать Сердюкова? Президент. И правоохранительные органы. Но что мы видели? Людям Степашина Сердюков "позволял себе" отчетные документы не предоставлять. Людям Фридинского тоже. Доходило до того, что и сотрудникам Следственного комитета, и МВД, и военной контрразведки в Минобороны показывали от ворот поворот, когда они пытались всю эту воровскую вакханалию остановить.
И люди долго терпели, потому что знали об очень приятельских отношениях Сердюкова с Медведевым, — "а вдруг Толик Димону нажалуется?"… И такое, кстати, бывало. А вернулся в Кремль Путин, и всего лишь через 5 месяцев "малина" у Сердюква и его кампашки из "Оборонсервиса" закончилась. И не будем забывать: ВВП публично заявил, что расследование уголовных дел "будет доведено до конца".
"ЗАВТРА". Говорят, что люди Сердюкова и Васильевой сейчас вознамерились "отстирать их имидж" в СМИ?
Виктор БАРАНЕЦ. Это так. Гонцы по редакциям уже бродят. И для адвокатов некоторые редакции "не жалеют площадей". Недавно я встречаю одного журналиста, с которым мы "расстреливали" бывшего министра обороны, что называется, из одного окопа. И вдруг он заявляет мне, что "Сердюков-то, в общем, и не нарушал ничего". Там, дескать, ничего серьезного и нет.
С чем обычно бывает связана такая быстрая смена позиции журналиста? С толщиной "зеленого батона". Я уверен, что в скором времени увидим в СМИ попытки доказать, что Анатолий Эдуардович, выполняя указ президента по реализации излишков имущества, действовал в рамках закона. Эта логика уже обкатывается. Как? А вот так. Указ президента, позволяющий распродавать лишнее имущество, есть? Есть! Министр обороны с помощью "Оборонсервиса" устраивал торги? Устраивал. Конкурсы были проведены? Были. Так что — "давай, до свидания".
Но спрашивается: а почему же некоторые здания и земли продавались по цене, заниженной на 150-200, а то и 300 миллионов рублей? Это как понимать?
Я бы еще понял, если бы Сердюков при продаже объекта ошибся на два-три миллиона. Но не на 200 же!
"ЗАВТРА". Какую же бывший министр обороны выбрал линию защиты?
Виктор БАРАНЕЦ. А вот какую. Во-первых, он закрывается 51-й статьей Конституции. То есть попросту молчит. Тут самая большая трудность обвинения заключается в том, чтобы заставить Сердюкова заговорить. Во-вторых, АЭС, дабы не попасться в логические ловушки следствия, дает письменные показания по диктовку своих адвокатов — Падвы и Рискина.
В-третьих, Сердюков "играет в дурика", утверждая, что слишком уж доверял своим подчиненным. Мол, ему приходилось подписывать в день по семь тысяч приказов, за всем не уследишь. Действительно, он создал такую систему, при которой Шойгу, сменивший его в министерском кресле, вынужден был за месяц подписать 160 тысяч приказов. Когда я впервые встретился с Сергеем Кужугетовичем, то еле увидел его из-за папок приказов, лежащих на его столе.
Дело доходило до смешного: сержант-контрактник, служащий на Камчатке, уходя в отпуск, должен был просить разрешения у министра обороны. Равно как и офицер из Забайкальского гарнизона не может поехать в командировку на Дальний Восток без согласия из Москвы. Хотя испокон веков это решалось на уровне командира части. К счастью, сегодня всё вернулось на круги своя.
Беседовала Юлия НОВИЦКАЯ
