* * *
я был в местах, где водка льётся, как вода.
я был в краях, где даже ангелы стареют.
я удивительные видел города,
в которых не было китайцев и евреев.
я знал прекрасных юных шлюх, да все они
теперь помятые сверхопытные бляди.
я убивал мне зря дарованные дни
и против ядов не искал противоядий.
я полз на север, взяв лопату и топор.
я притворялся то дубовым, то железным.
не раз у спорщиков выигрывая спор,
боялся, что вот-вот не справлюсь и исчезну.
возможно, мир вокруг висел на волоске.
возможно, взрослые наивнее, чем дети.
мои следы есть на снегу и на песке.
мои слова удачно брошены на ветер.
но хрен с горы в каком-то смысле конь в пальто.
мозги бараньи идеальны для барана.
без веры я б вообще не верил ни во что.
грешить и каяться не поздно и не рано.
о, этот путь из ниоткуда в никуда!
одно и то же часто воля и неволя.
когда пил водку, больше нравилась вода.
когда пил воду, мне хотелось алкоголя.
* * *
народам скучно без большой войны.
размякнуть, впасть в маразм довольно просто
без голода, холеры и чумы,
бомбёжек, геноцида, холокоста.
есть мелкие конфликты там и тут.
мышиная возня. гнилое пламя.
и лишь японцы обречённо ждут,
когда придёт огромное цунами.
* * *
долги порой немного жгут мозги.
но вряд ли нас погубит наша честность.
скорее, это будет наша местность,
что полюбилась детям кураги.
здесь друг-урюк буквально ест из рук.
здесь мы уже бледнее бледной тени.
и нам уже по нраву жизнь растений...
когда-нибудь Москве придёт каюк.
пока же здесь бордель и канитель.
на улицах дрезины-лимузины.
как будто сделан город из резины.
на гранд-отель поставлен гранд-отель.
куражится беспомощная власть.
и скалят зубы гоги и магоги.
и рвут на шее галстук демагоги,
всем предлагая запросто пропасть.
и снятся нам большие сапоги,
которыми Хозяин давит гадов
так хорошо, что лучше и не надо.
и лишь долги немного жгут мозги.
* * *
век двадцать первый — всё-таки болото,
в котором мы увязли безнадёжно.
нас держат тут совсем за идиотов...
врачуй хоть внутривенно, хоть подкожно,
болезнь неизлечима. миллионы
сограждан кормят этих паразитов.
а тем по барабану наши стоны.
для них мы не ценнее керамзита.
* * *
и я — не я, и тело — не моё.
в затылке боль, но доктор лечит почки.
и, в общем, непонятно, чья душа
томится в жалкой, хрупкой оболочке.
зачем я просыпаюсь по утрам?
зачем у женщин есть глаза и груди?
зачем вокруг меня туда-сюда
снуют все эти чокнутые люди?
* * *
депрессия законна в декабре.
веселье — признак краха и маразма...
здесь кто-то бьётся в личном шевроле.
здесь кто-то глушит водкою фантазмы.
а кто-то, кто привык вдыхать миазмы,
возьмёт и рай построит на земле.
Олег БОРОДКИН
