В первые дни жаркого лета в Зверевском центре в состоялся небольшой вечер, посвященной выходу книги Юрия Мамлеева «Вселенские истории». На собрании председательствовал сам автор, который обратился к собравшимся с небольшой речью. Это были слова не о творчестве, не о литературе и не о политике. Это было напутствие, увещевание, слова поддержки тем, кто устал ждать... Говорил Юрий Витальевич о России вечной, о ее предназначении:
"Сегодня существует два взгляда на будущее. Первый взгляд - человека, который живёт сейчас, в наше время. У многих такой взгляд. Они уверены, что всё разрушено и ничего не возродится, рано или поздно Россия превратится в колонию. Это пессимистический взгляд, он относится ко всему миру, и к России в частности.
Второй взгляд - пророков, которые жили в XX веке, таких как Вениаминов, или Эдгар Кейси. Кейси - американец, чьи пророчества безошибочны. Все пророчества его зафиксированы письменно. Они являлись ему во сне, он был орудием высших сил. Он предсказал Первую Мировую Войну - в точности, Вторую Мировую Войну – в точности. Предсказал нашу историю, предугадав падение коммунизма в конце XX века, последующий очень тяжёлый период, и перелом. Он увидел, что Россия к пятидесятому году станет центром мира.
Моё мнение таково: основная сила России в силе духа. Предназначение России чувствовалось русскими людьми всегда. Начиная с идеи Третьего Рима, кончая русской литературой. Постепенно в России возникает совершенно новая цивилизация. И возникновение новой цивилизации - более духовной, более свободной, чем современная, возможно именно нашими силами. Восток исчерпал себя, свою великую духовность. Он сделал всё, что мог. Теперь очередь за Россией. История движется не столько человеком, сколько высшими силами. Если Россия к этому предназначена – ничто не может её остановить".
Предлагаем вашему внимаю ряд прозвучавших на вечере выступлений, посвященных фигуре и творчеству писателя Юрия Мамлеева.
Фото Виктора НОВИКОВА
Сергей ЖИГАЛКИН.
Мистическая линия в русской литературе представлена немногими именами: это Гоголь, Сологуб, Гаршин.
Мистическая линия в истории русской литературы проходит и склоняется в сторону метафизики и метафизического. Но прямых писателей, которые бы имели отношение к метафизике напрямую, я даже и не припомню. Юрий Витальевич в этом отношении отличается от всех, ибо он создаёт именно метафизическую литературу.
Что такое метафизическая литература? Постараюсь выразить мысль просто. Все люди - разные, движут их поступками желания, страсти, чувство. Я буду употреблять слово «чувство», хотя имею в виду некоторые метафизические аспекты. Человек движим чувством. Причем чувства либо осознаются, либо не осознаются им.
Чувства можно разделить на два класса: чувства, которые называются естественными, и метафизические чувства. Естественные чувства тоже весьма непростые. Например, голод. Какой Божественный промысел в этом? Почему мы должны есть? Наука, опираясь на свои современные представления о человеке, даёт смехотворные объяснения, не касающиеся глубины этого чувства, например, голод нужен, чтобы клетки восполняли свою жизнь, для восполнения энергетического запаса. Или чувство эротики – по-научному - необходимо нам для воспроизведения рода. Но ведь когда мужчина видит женщину, он не всегда думает о воспроизведении рода...
Есть чувства, которыми мы живём, и есть их объяснения, осмысления. Кроме простых чувств, для которых мы имеем объяснение, есть ещё в человеке чувства метафизические, которые наукой необъяснимы. Науке просто неподвластно понимание этих таинственных человеческих процессов.
Возьмём простой пример метафизического чувства. Всё что существует, в том числе живое - неистово и страстно хочет существовать. Почему всё существующее, особенно живое, хочет существовать? Если мы зададим такой вопрос учёному, он скажет, что это неполиткорректный вопрос. А между тем это глубочайший философский вопрос. Если мы обратимся к неоплатоникам, или другим философам, этот вопрос подробно и тщательнейшим способом рассматривается.
Юрий Витальевич Мамлеев в своём творчестве обращается именно к этим таинственным чувствам, не имеющим никаких объяснений в нашем современном мире. В своей фантазии, в своём воображении, в мышлении и творчестве он обращается не к этому миру, а к миру за пределами смерти.
Русская философия всегда останавливалась перед вопросом смерти. Соловьёв, к примеру, говорил, что главное - это преодоление смерти.
Очень мало, кто отваживается целиком погрузиться в фантастическое, потустороннее, а те, кто отваживается, - мало что видят.
Юрий Витальевич рисует колоссальные, глубочайшие, интересные картины. Когда читаешь книги Мамлеева, видишь, что они написаны легко, весело, иронично, метафорично. Читаешь легко и чувствуешь, что ты движешься между непонятными, немного ощущаемыми тобой безднами.
Наталья МЕЛЕНТЬЕВА.
Действительно, истории Юрия Витальевича – это истории вселенские. Рассказы о мировой трагедии, о предельном низе, о великом отчаянии. И в этой трагедии в отчаянном, очень плотном материальном низу герои-гилики разыгрывают дифференцированную трагедию. Герои – особый компендиум у Юрия Витальевича, особая википедия, где есть недочеловеческие и сверхчеловеческие сущности, людские и окололюдские, звериные и околозвериные, ангелическое и демоническое. Полный набор героев плотской истории, платонизма, где эти сущности составляют золотую нить, протянутую снизу вверх, вертикаль, в точках и стоянках которой, каждая сущность имеет своё место. Золотая нить эта натянута между бездной сверху и бездной снизу – это основная линия платонического рассказа.
Платонизм Юрия Витальевича сильно гностичен, в том смысле, что картина мирового единства, исходящая из верхнего ничто, немного подпорчена. Где-то, на каком-то этапе нить порвалась, возможно, был выстроен заслон - некая китайская стена, и правильные энергии от единого верха стали поступать в нижнюю часть мироздания в искаженном, извращенном виде.
Материя расцвела пышным цветом, превратилась в чувственную, дышащую, всхлипывающую. Материя у Мамлеева очень колоритна, очень плотна, чувственна, она пожирает, засасывает. В героях-гиликах шевелится нижний материальный хаос – чёрная бездна, безмерные страсти и чрезмерные желания.
В их вселенной работают и чёрные потоки - гибкие, плотные, они сопрягаются с чёрными машинами, которые представляют острые углы механических конструкций. Герои – как обломки некоей идеальной платонической вселенной, которая была трагически деформирована, повреждена катастрофой разложения платонической вертикали.
Всё расстроилось именно потому, что мировой ум неправильно взглянул на единое, а мировая душа неправильно считала идентические сущности мирового ума, материя не захотела впустить мировую душу в свои территории – такой мир, где душа в своих страстях отклонилась от своей траектории, возжелала слишком высокого, хотела обратиться к своему Отцу Единому и пала в материю, расстроив всю вселенную. Гармония великой симфонии превратилась в хрип и шёпот.
Герои в этом мире обязательно испытывают шок, прикосновение, удар от внешнего мира, который заставляет их прервать глухую поступь титанического бега и прислушаться к зову бездны. Гилики откликаются на ухающий зов материи, чёрной земли, на призыв мира титанов, странными и тяжёлыми грёзами. Мечтами и видениями, инфернальными, плотными, плотскими. Они связаны с едой, с соитием, с эскападой плотских перверсий, но странных, загадочных и магических. В них всегда есть черта, лишающая их измерения «здесь», и переводящая их из горизонтального плана в вертикальный. Отклик побуждает плоть к её последнему пределу, последней перверсии, сверхтяжести. Во «Вселенских историях» такой онтологический исход выглядит очень убедительно.
Юрий Витальевич особый платоник, который внимательно исследует плотную нижнюю бездну. Он считает, что в низу спрятано нечто - тайна, секрет, сокровище, делающее Бога, который делает единое воистину полным. В низу есть то страдание, незавершённость, лишённость, которыми единое не обладает. И только спустившись в чёрную плоть, пожирающую саму себя, через страдание этой плоти будет обретено высшее единство.
Плоть у Юрия Витальевича – вещь, к которой нужно относиться внимательно, его плотские рассказы абсолютно трансцендентны. Вглядывание в плоть, вход в неё даёт новые измерения трансцендентного, воистину полноценного, воистину Божественного.
Игорь ДУДИНСКИЙ
Мне повезло с юных лет оказаться причастным к Юрию Витальевичу, войти в круг его близких друзей, единомышленников. Для культуры огромное значение имеют кружки, группы, когда люди возрастают вместе.
Всегда нужен кто-то, кто видит, как идеи гения овладевают массами, как он становится культовым персонажем, у него появляются ученики, своя стилистическая или интеллектуальная школа.
Я видел первые творческие шаги Юрия Витальевича, и мне посчастливилось увидеть его триумф. С самого начала, как только наш круг увидел Мамлеева с его ранними рассказами начала 60-х годов – сразу все как один решили, что это не писатель. Он выпадал из всего и опровергал всё. Он не писатель, не философ, он просто пророк, посланный высшими силами, чтобы взорвать ситуацию. Он раздвигает сознание так, как не раздвигали ни Гоголь, ни Платонов, ни Сологуб.
Мы считали себя элитой, потому что всё имели на дому. Мы были счастливы тем, что знакомы с самым великим русским писателем, самым великим русским поэтом, с самыми великими русскими художниками. Рай – когда есть всё и больше не надо.
Юрий Витальевич сказал правду абсолютной метафизики, правду про космос, про всё. Он дал ощущение абсолютного бессмертия «я».
Смысл творчества Юрия Витальевича – это абсолютная метафизическая свобода, свобода после смерти. А что такое свобода – это пятьдесят процентов рая и пятьдесят процентов ада.
Юрий Витальевич последний, чудом доживший до нас обломок классического Серебряного века – настоящая бездна экстаза.
Марк ЛЯНДО.
Я принадлежу волею судьбы к довольно ранним читателям Мамлеева, вернее слушателям. Был в Москве переводчик Москвитин, он созывал компанию, и Юрий Витальевич там читал. Тогда меня совершенно пронзил один из его ранних рассказов. Рассказ был о том, как пьяницы пьют в кабаке, зима, страшный холод, говорят о Боге. В России говорят о Боге довольно часто - простые мальчики и непростые мальчики. И один говорит: «Хотите я вам Бога покажу? – Ну, покажи!». Они идут в поле, на край обрыва, и он говорит: «Смотрите – там звёзды, вот, посмотрите, рисунок, там крыса, огромная крыса. Вот она глядит, у неё морда из трёх звёзд – вот это и есть Бог!»
Эта была точка. Я не слежу пристально за Мамлеевым, но вижу сейчас по его воззрениям, что от этой крысы он уходит в более высокие миры. Но крыса всё равно внизу, она живёт в плотных сферах. Да, это антибог, антихрист, но без него мир не полон.
Дарья ДУГИНА.
По стечению судьбы я провела некоторое время в Европе по учёбе. В марте в Париже мы провели конференцию в центре около Монпарнаса. Публики было много – человек сто, что для Франции уже является серьёзным преодолением.
Вокруг Юрия Витальевича собрались профессора Сорбонны, мягкие люди с интересом к восточной традиции, воспринимаемым как выход из состояния бездны, в котором они оказались сейчас.
Самое интересное началось, когда Юрий Витальевич начал говорить. Он открыл свою речь самой страшной для европейцев фразой, которая является подобием самоубийства в Нотр Дам. Эта фраза поразила и заставила трястись весь зал.
Мамлеев сказал: «Я начну со страдания. Нам нужно научиться страдать».
Европейцы не поняли, они подумали, что речь идёт об отказе от западной цивилизации, о переоценке ценностей, на систему «А» приходит система «Б» – аристотелианская логика классической европейской схемы.
Мы говорили о том, что у Мамлеева есть метафизический стиль, и я бы добавила, сказав, что это стиль неоплатонизма. В концепции неоплатонизма есть идея о двух безднах. Между которыми находится водопад, восходящий и нисходящий, поэма вертикальных вод.
В произведениях Мамлеева с каждой фразой, с точки зрения жанра, стиля, мы погружаемся во всё более мерзкую действительность, страшную трагическую ситуацию, шокирующую своей естественностью и извращенной манерой.
При этом с каждым опусканием извращенного жеста, действия, мы поднимаемся вверх к спасению. Как в «Голосе из ничто», где ангел описывает своё нисхождение вниз. Загнивал в чёрном асфальте советской действительности, в его душе в этот момент свершался возврат к его малой потерянной Родине.
Этот совершенно безумный водопад, растянутый между двумя безднами, поразил французов. В конце конференции мне показалось, что либо французы сейчас погибают, либо их отвозят в дома, предназначенные для смены и разрыва европейской аристотелианской парадигмы. Так оно и произошло.
Мои коллеги стали пытаться объяснить, что с ними происходило. Мой друг, работающий в кладбищенском бюро, подошёл и сказал: «Мне кажется, что у меня начинается тахикардический кризис. Я не знаю что это, но я еду домой».
К сожалению, молодой человек не понял, что это был маленький онтологический резонанс, маленькая онтологическая рана, которую нанёс ему абсолютно безжалостный, но пропагандирующий истину Мамлеев.
Слава ЛЁН.
Великое время - 1953-1989 годы - в России называется «Бронзовым веком русской культуры». Это третий Ренессанс за два последних века. Здесь было много гениев, и я горд, что познакомил Юрия Витальевича с Венедиктом Васильевичем Ерофеевым. Своим однокашником.
Они с семьдесят второго года до отъезда Мамлеева были очень близкими друзьями. Они уважали талант и гениальность друг друга.
Это время, Бронзовый век, научило наконец-то советских людей понимать, что есть страдания, что есть смерть, есть кладбище, как важнейшая сущность, о которой человек должен каждый день думать.
Впервые я увидел и услышал Мамлеева у Олега Целковского, где он читал свой рассказ «Человек с лошадиным бегом», который жемчужиной вошёл в «Аполлон-77».
Его рассказы были настолько потрясающие, что я думал, когда он приедет в Америку, Америка упадёт к его ногам, и будет долго просить стать лауреатом Нобелевской премии.
Ерофеев сказал, что не было никаких шестидесятников: были шестидесятники-конформисты, шестидесятники-диссиденты и шестидесятники-гении. Эти последние и сделали Бронзовый век настолько значительным историческим событием, что он сейчас подаётся наравне с Серебряным и Золотым.
Председатель академии русского стиха Соснора с 2001 года не пишет стихов, ссылаясь на то, что после семидесяти никто стихов не писал. В истории России действительно так случилось, потому, что долгожителей не было.
Юрий Витальевич в восемьдесят лет, продолжая интенсивно работать, написал опять гениальную вещь. И он силён не только личной гениальностью, но и тем, что создал вокруг себя новый цех поэтов.
Андрей БЫЧКОВ.
Я поздравляю Юрия Витальевича с только что вышедшей книжкой.
Многие, конечно, завидуют Мамлееву. Люди думают, что если они употребляют высокие слова и строят конструкции, то они сразу в дамках. А они просто попадают в ловушку морали.
Юрия Витальевича «относительное» не интересует. Ему интересно «абсолютное». В этом его секрет. Мамлеев - абсолютный писатель.
Об Абсолюте нельзя писать морализаторскими словами, нужно найти стиль, адекватный теме. Язык Мамлеева абсолютный. А Абсолют вещь довольно несовершенная, и блестящий язык Мамлеева, прежде всего, нам это экспонирует.
У Ницше есть концепт искусства для художников и только для художников. А у Мамлеева есть метафизический концепт – абсолютного писателя для абсолютных читателей. В этом и состоит причастие – если мы понимаем абсолютного писателя, мы становимся абсолютными читателями.
В этом смысле Юрий Витальевич пишет новое метафизическое Евангелие. И те, кто не любят и не принимают Мамлеева – своеобразный знак признания. Они, сами, того не хотя, попадают в число мамлеевских абсолютных читателей.
Андрей ФЕФЕЛОВ.
Для меня самым главным свойством Мамлеева, как художника и как человека, является способность видеть невидимое. Способность эта требует использования определённого метода. Творчество Мамлеева как раз в том, чтобы описывать невидимое. Как описать невидимое, если даже видимые вещи описываются очень сложно?! Художники тратят на это огромное количество энергии. Для них способ описать предмет является проблемой, огромной задачей. Удачное описание видимого, осязаемого мира – это уже – на века – большая литературная реликвия.
Мамлеев описывает невидимое путём создания по краям невидимой границы, и поэтому его герои все являются с краю - это маргинальные сущности. И в этом преодоление мамлеевского парадокса: в своей прозе он инфернален, он описывает очень странные подземные явления, а в своей философии он светоносен, он обращается к высшим, горним материям.
Авгуры гадали на птицах, считая, что птица в своём полёте, метании по небу преодолевает границы миров, вырываясь в иной мир, поэтому по птице можно было определять будущее. Мамлеев в своём творческом методе тоже заходит за границы этого мира и прорывается в невидимые миры.
Удивительно движение Мамлеева в культуре, когда он оставляет за собой потрясающий шлейф читателей, учеников и персонажей. Некоторые из его героев незримо присутвуют в этом зале. Мамлеев – человек ХХ века, он вышел из его лабиринтов. Он сам преодолел границу миров и перешёл в новый век. И его «Вселенские истории» это послание мудрого старца уже новому, XXI веку.
Фото Виктора Новикова
P.S.
Юрий Витальевич Мамлеев прооперирован в Институте имени Герцена. По словам близких, операция прошла хорошо, пребывание в больнице, хирургия, обеспечение лекарствами, медицинские процедуры и дальнейшее лечение проводятся по квоте и являются бесплатными. Сам Мамлеев находится в сознании, его состояние оценивается как удовлетворительное. Он выражает глубокую признательность руководству и персоналу Института за высокий профессионализм и заботу. Клиника оборудована по самым высшим стандартам.
Вместе с тем, очень скоро, после выписки из медицинского учреждения, возникнет необходимость в финансовой помощи. В частности, речь идёт об оплате услуг по уходу на дому.
По всем вопросам можно звонить 8-985-182-02-11.
перевести на счет в Яндекс-деньгах:
410011377359023
перевести на счет в Сбербанке:
Получатель: Мамлеев Юрий Витальевич
Банк: Сбербанк (Вернадское отделение)
Номер банка: 9038/01501
Счет банка: 30101810400000000225 (восемь нулей!)
Адрес банка: Мичуринский проспект 31 к.4
Номер счета получателя: 42306.810.6.3818.2107393
INN: 772912247860
BIC: 044525225
