"ЗАВТРА". Михаил Николаевич, вы — старинный друг нашей газеты, ещё со времён "Дня", человек уникальный: советский, российский юрист, доктор юридических наук, профессор, адвокат, специалист по международному, договорному, уголовному, банковскому, корпоративному праву, защите интеллектуальной собственности и противодействию рейдерским захватам. Вы — автор концепции международного частного права как системной совокупности правовых норм. Помню, в 1993-94 годах, когда я был ещё студентом, вы защищали газету "День", которую подвергали репрессиям, пытались закрыть. У вас интереснейшая судьба. Расскажите о себе.
Михаил КУЗНЕЦОВ. Спасибо большое за тёплые слова, Дмитрий Владимирович. Я очень рад встрече со своими давними друзьями, единомышленниками, можно сказать, братьями: это редакция газеты "День" — "Завтра", "День-ТВ".
Я родился 25 июля 1940 года в семье офицера Красной армии. Мой отец был старшим лейтенантом, командиром роты связи полка. В первую же ночь войны военный городок Осиповичи под Минском, в котором мы жили, бомбили. Отец был на манёврах, там его и застала война. И погиб он в 1941 году. Наша семья перебралась сначала в Свердловск (ныне Екатеринбург), а затем — в Курганскую область, село Тёплое, где мама, которая в 1934-м году окончила учительский техникум (по тем временам это было хорошее образование) работала председателем сельсовета и преподавала в школе. Затем мы переехали в Тульскую область, на родину моей бабушки.
В 1952 году мне удалось поступить в Тульское Суворовское военное училище, где я проучился до 1960 года. И этот суворовский багаж очень помогает мне: у меня с тех пор некая выправка, дисциплина, мой опыт суворовца даёт силы пережить сложные ситуации. Я им очень горжусь и дорожу.
Суворовское училище я окончил с золотой медалью. А поскольку наше училище закрывалось из-за пресловутого решения Хрущёва о сокращении Вооружённых сил, то нам, медалистам, предоставили право выбора: учиться дальше или поступать на службу. В том числе, можно было определиться и на гражданскую службу.
Мой друг, тоже суворовец — он, слава Богу, жив-здоров, в прошлом проректор МГИМО — Виктор Кузьмич Ломакин, сказал мне тогда: "Иди к нам, получишь хорошее образование". Я послушал его совета, сдал пять экзаменов (медалисты тогда сдавали все экзамены) и поступил на факультет международных экономических отношений МГИМО. Изучал индонезийский язык как первый, как второй — английский, дополнительно освоил французский. К тому же, со времён суворовского училища хорошо знал немецкий. Все эти языки мне в жизни пригодились. Когда я бываю за границей по работе, читаю лекции, то выступаю преимущественно на английском языке. Но могу общаться, читать и на других языках. Это не так сложно — освоить язык, но при этом откроются новые грани огромного мира. Поэтому я всем советую: дерзайте, изучайте языки!
"ЗАВТРА". Вы и переводчиком работали, стали специалистом по международному частному праву, были судьёй-арбитром Лондонского международного арбитражного суда.
Михаил КУЗНЕЦОВ. В моей жизни встретился очень важный для меня человек, с которым мы сдружились, к слову которого я прислушивался — Юрий Дмитриевич Ильин. Он повлиял на меня очень сильно.
Я был первокурсником, он — лет на 7-8 старше, уже закончил институт, работал советником в белорусском МИДе, потом пришёл в аспирантуру МГИМО.
Он сказал: "Ты должен учиться дальше. У нас на кафедре международного права очень нужны специалисты". Но я уже год переводчиком в Индонезии отработал, на меня запрос из МИДа пришёл. К тому же, устал учиться, надо семью создавать, где-то жить… Он говорит: "Это всё придёт, подожди". Я внял его совету и пошёл в аспирантуру на кафедру международного права МГИМО — очень сильная кафедра. Какие там были чудесные люди, крупные специалисты по международному праву! Там я защитил диссертацию. И в то время уже преподавал: читал на 3-м курсе МГИМО "Международное право", "Международное частное право", вёл семинары по целому ряду дисциплин. Для меня это была блестящая школа.
Но всё-таки МИД требовал: в Индонезию нужны специалисты с редкими языками, мол, пускай Кузнецов едет туда дипломатом. А институт говорит: нет, он нам тут нужен. И меня оставили преподавать. Преподавал я два года, и вот вызывают меня в МИД: "В Швейцарии в Межпарламентском союзе нужен юрист со знанием двух языков. У нас есть кандидатура, но они требуют на это место представить троих". Чтобы можно было выбрать.
Я полетел в Швейцарию на один день — на экзамены. Отбор был очень серьёзный: со мной лично беседовали 17 или 19 человек. Потому что Межпарламентский союз — старейшая, очень ответственная организация, основанная ещё в 1886 году. В мире всего одна-две таких солидных: и по сроку, и по авторитетности, — международных организаций, а главное — она политически очень весома, потому что её членами являются парламенты всех стран мира.
Я вернулся после тех смотрин, включился в учебный процесс. А с МИДом была договорённость, что я заканчиваю учебный цикл и потом перехожу в распоряжение МИДа, в отдел международных экономических организаций. Но вдруг меня вызывают и говорят: "Из троих кандидатов ты прошёл".
"ЗАВТРА". Получилась путёвка в жизнь? И вы в то время познакомились с реальностью за границей.
Михаил КУЗНЕЦОВ. Я и раньше по молодёжной линии ездил за границу. В 1963-м почти год был в Индонезии, и для меня та поездка в Швейцарию не была этаким открытием занавеса, нет. Но обращу внимание на один момент.
Я потом спрашивал генерального секретаря Межпарламентского союза — а он лет двадцать был начальником управления кадров в ЮНЕСКО, прошёл очень хорошую кадровую службу, все спецслужбы блестяще знал: "Почему на меня выбор пал?" Такие кадры хорошие были помимо меня! Люди более опытные, с дипломатическим багажом, на порядок выше меня по образованию, и, самое главное — по практике, то есть более предпочтительны, с моей точки зрения.
Он мне: "Да, вы все трое оказались неплохи. Но когда мы обсуждали ваши кандидатуры, все без исключения сотрудники сказали: берём Кузнецова". Хотя я сам знаю, что хуже тех двоих написал переводы с французского на английский и с английского на французский. Он говорит: "Да, это они лучше выполнили, но все решили, что на работу надо брать тебя" А какие основания? Должность-то очень большая! Это же заместитель генерального секретаря, советник посланника, а мне был всего 31 год. Какой я советник посланника? Мне даже как-то неудобно было, словно выскочка. Он говорит: "Никто не мог так улыбаться при разговоре и так открыто смотреть в глаза, как ты".
"ЗАВТРА". Кстати, Юрия Гагарина выбирали тоже примерно по этим же принципам.
Михаил КУЗНЕЦОВ. Да. Вот так. Я там был ответственным за написание экономического раздела ежегодного доклада генерального секретаря Межпарламентского союза. И одновременно был заместителем генерального секретаря по соцстранам. Вообще, там никого из представителей соцстран не было, я один.
"ЗАВТРА". Михаил Николаевич, у вас активная адвокатская деятельность, Вы — автор большого количества статей, монографий, учебников.
Михаил КУЗНЕЦОВ. После возвращения из загранкомандировки я год работал в МГИМО, затем в госаппарате: было создано Агентство по авторским правам, где я возглавил международный отдел. Там я собрал материал по интеллектуальной собственности, по авторскому праву, по изобретательскому праву, по патентному праву. Одновременно представилась возможность продолжить преподавание — в Университете Дружбы народов. И мои научные интересы сосредоточились на вопросах интеллектуальной собственности.
Затем, когда мы в 1973 году вступили во Всемирную конвенцию об авторском праве, она называется Женевская конвенция 1952 года, я перешёл на госслужбу в Агентство по авторским правам. Надо было расширять авторские связи. Это другое направление: в основном вопросы авторского права, телевидения, права продюсеров, смежные права, права, передаваемые с помощью космических спутников… Я в этот океан погрузился. Хотя я с 3-го курса уже начал заниматься интеллектуальной собственностью: курсовые, диплом, кандидатскую защитил. Так что это не стало отходом совсем уж в незнакомую область.
"ЗАВТРА". Ваши научные труды, книги стали событиями в юриспруденции.
Михаил КУЗНЕЦОВ. Самой востребованной в этой области — не только в России, но и в мире — стала моя книга "Введение в международное частное право". Она вышла в 2015 году. Как только была издана, приходит к нам на кафедру человек, говорит: "Я — профессор, работал в МГУ. Сейчас занимаюсь выполнением заказов по приобретению книжной научной продукции. В данном случае Библиотека Конгресса США просит — если можно, с автографом — передать им хотя бы один экземпляр этой книги. Потому что в этой книге сделан новый шаг в осмыслении того, что есть международное частное право, как оно взаимодействует с международным публичным правом, соотносится с национальным гражданским правом. Здесь некоторые положения, которые делают шаг вперёд по сравнению с тем, что было написано нашими величайшими классиками: профессорами Лунцем Лазарем Адольфовичем, Богуславским Марком Моисеевичем, Кейлиным Александром Давыдовичем, Блищенко Игорем Павловичем и целым рядом других. Здесь по-новому осмыслено, что такое иностранный элемент, что такое коллизионная норма, как они взаимодействуют, какие имеют ограничения, действуют ли только конституционные ограничения в международном частном праве, или что-то ещё".
Через полгода опять приходит этот человек, говорит: "Шанхайская библиотека просит эту книгу…" А это сейчас после Библиотеки Конгресса США вторая по величине библиотека в мире, и научная сторона там поставлена на высочайшем уровне. Так что эта книга для меня очень важна.
Книга "Международное частное право. Общая часть" — это фактически университетский курс, который я веду. К нам в университет поступают иностранцы, которые в своих странах работают юристами, но хотят получить диплом Университета Дружбы народов, а русского языка не знают. И заведующая нашей кафедрой Евгения Евгеньевна Фролова — блестящий знаток своего дела, исключительно тактичная, вежливая, обаятельная, она радеет за интересы кафедры и университета, — поручила мне читать курсы международного частного права (МЧП) и охраны интеллектуальной собственности на английском языке.
Также я издал краткий курс МЧП для студентов на английском языке, потому что других работ российских учёных по данной тематике на английском языке нет. Есть у меня работы 1980-х годов по охране интеллектуальной собственности. Есть актуальная работа о правовом статусе иностранных граждан в России.
Есть среди моих работ и сборники экспертиз, которые мы составили вместе с профессором Игорем Владиславовичем Понкиным, блестящим учёным, которому, наверное, равных нет в современном мире. Сфера его научных интересов — современное светское государство. Но, кроме того, мы занимались с ним защитой детей, семей от тоталитарных сект. Секты фактически воровали детей, своими методиками зомбировали и уродовали жизни людей. Немало говорят о защите нравственности. А это же — одна из сторон нравственности. И в судах очень часто возникают эти вопросы. К нам обращаются за экспертизами, и мы сделали много экспертиз. Так что эти книги совершенно точно переживут меня. Потому что это методологический материал. Он и сейчас, и в будущем будет востребован и прокуратурой, и следственными органами, и службой безопасности, и судами, и, естественно, как научное пособие. "Нравственные императивы в праве, образовании, культуре и науке", "Гражданско-правовая и уголовно-правовая охрана нравственности" — таких книг, думаю, ни в одной стране мира нет. Мы промониторили на этот счёт материалы многих стран, где особенно развито право. Нет таких работ. Так что эти книги уникальны, их ценность будет лишь возрастать
"ЗАВТРА". По вашим знаниям, по уровню профессиональной подготовки вы могли бы вписаться в любой режим, востребованы при любой власти. Тем не менее, вы оказались в стане патриотов, защищали газету "День", других патриотов.
Михаил КУЗНЕЦОВ. Нужно заметить, что мои детство, отрочество и юность прошли в погонах. Мы, суворовцы, служили Родине с детства. За 8 лет учёбы в нас был заложен основной нравственный закон. Там в лице офицеров-воспитателей и старшин были наши отцы и матери! Они помогали нам во всём. Это, конечно, сыграло свою роль. И особую какую-то в себе силу, твёрдость, ощутил я после того, как встретился с Александром Андреевичем Прохановым. Его личность повлияла на меня. Мы познакомились сначала в рамках защиты интересов Союза писателей, когда он распался на два союза: патриотический и либеральный. А потом была предпринята страшная атака на патриотическую прессу, главным образом — на газету "День". И я увидел, какой это гигант, Александр Андреевич, какая сила! Как мне не хватало в жизни рядом такого человека, с которого можно буквально брать пример. Мы с ним сдружились и провели десятки процессов. Потому что нападали на него все, кому не лень: и персонально, и на газету — со всех сторон. Мы отбивались. Тогда у нас в одном судебном процессе родилась идея, что нас остановит только пуля.
"ЗАВТРА". И даже книга под таким названием вышла.
Михаил КУЗНЕЦОВ. Помнится, в перерыве одного судебного процесса — по-моему, по книге "Из глубин" Брановера, был такой лидер секты любавических хасидов, который выступал нашим оппонентом в суде (зал был переполнен, много евреев было, много православных, кто-то поддерживал нас, кто-то наших оппонентов, отец Дмитрий Дудко кропил зал, чтобы бесов выгнать), мы с Прохановым приняли решение: остаёмся с обманутым народом! И потом сомнений никаких никогда ни у него, ни у меня не возникало. С народом!
"ЗАВТРА". Михаил Николаевич, вы — специалист по международному праву. А сейчас, мне кажется, сам термин "международное право" превратился в некое ругательство. Потому что международное право полностью монополизировано Соединёнными Штатами Америки: они и право, и суд. А ведь изначально, после Второй мировой войны, концепция международного права была такова, что оно должно было защищать страны от тиранов, от внешней агрессии. Оно было абсолютно гуманистическим. Но тогда были два гаранта: США и Советский Союз. Как вы оцениваете международное право сейчас? Ведь огромный пласт наших товарищей, наших братьев: те же сербы, Караджич, Младич, многие другие, — совершенно незаконно были брошены в застенки и фактически забыты. Международное право сегодня превратилось в американскую дубинку. В международное бесправие фактически.
Михаил КУЗНЕЦОВ. К большому сожалению, должен с вами согласиться. Может быть, не полностью, но в целом. А как возникло международное право? Сейчас все кому не лень ругают: какое это право?! Все лезут, что хотят, делают. Расчистили весь Ближний Восток, кроме Израиля, расчистили север Африки…
"ЗАВТРА". Беловежские соглашения, казнь Каддафи. Какое после этого международное право?!
Михаил КУЗНЕЦОВ. Если подходить к данной теме объективно и серьёзно, то надо признать: мир не может существовать без международного права. Даже если глобалистам удастся навязать свою страшную идею о том, что государство — это пустота, что должны быть платформы вместо государств, что всё должно быть подчинено глобалистским интересам одного "золотого миллиарда", даже в этом случае всё равно без норм международного права не обойтись. Потому что правосубъектность и там будет, никуда от неё не деться.
А вообще-то, что такое международное право? В Голландии во второй половине XVII века работал дипломат, учёный, исследователь Гуго Гроций. Понимая, что надо как-то регулировать отношения и нельзя, чтобы кто что хотел, то и делал, он написал работу "Право войны". Как нельзя воевать, а что дозволительно… Там были заложены основные положения, которые касаются взаимодействия лиц, глав государств, правительств в период военных конфликтов. Появились нормы. Нормы и раньше были обозначены, много трактатов написано, но вот у него — цельная работа. Через некоторое время он опубликовал вторую работу, под названием "Право мира". Вот война кончилась — а дальше что? И там были заложены основные постулаты действия государств во время мира — то, что потом стало называться международными нормами и перешло в договоры: двусторонние, многосторонние.
Не могу не отметить, что колоссальную роль в образовании норм международного права в конце XIX—начале ХХ веков сыграл никто иной, как государь-император Николай Александрович Романов. Именно он был вдохновителем и поставщиком идей, прежде всего — для русской дипломатии, а через неё — и для всего мира. Его идеи подготовили знаменитую Гаагскую конференцию 1899 года. Потому что там были заложены уже не благие, хотя очень важные, пожелания Гуго Гроция, но было заложено вообще всё прогрессивное международное право.
Там была заложена идея суверенитета как таковая. Не просто императора, короля, сюзерена, а именно государства. Было предложено то, что впоследствии превратилось в международный суд в Лиге Наций, а потом — уже в 1945-46 годах — в Совете Безопасности ООН. Там было прописано о Третейском разбирательстве. Очень важный момент: подождите воевать, давайте Третейского разбирательства достигнем. Заложены параметры неприменения жестокого военного оружия, разрывных пуль и прочее. Это — идеи России. Сейчас многие о них забыли, а их надо пропагандировать, надо подчёркивать наше авторство.
"ЗАВТРА". И после Второй мировой войны вклад нашей страны был бесценен. Взять Всемирную декларацию прав человека — в её создании огромное участие принял Советский Союз.
Михаил КУЗНЕЦОВ. Абсолютно точно! В этих документах, прежде всего — в Уставе ООН, велик был вклад наших выдающихся учёных: Коровина, Крылова, Дурденевского, многих других, которые участвовали в создании изумительного текста Устава ООН. Когда я учил английский язык, нас заставляли наизусть эти статьи на английском произносить — настолько там отточенные фразы! Язык изучать надо, в том числе, по этому Уставу ООН.
Нормы Устава ООН стали общепризнанными нормами международного права. Там все основные нормы безукоризненно выписаны с точки зрения нравственности, морали, христианского взгляда на жизнь, на отношения людей и на многие другое. Там очень хорошо прописана роль Совета Безопасности: что он может, чего не может. Например, на бомбардировки Югославии необходимо было решение Совета Безопасности. А 10 стран нарушили международное право и начали бомбить.
В нормах устава есть статья о коллективной самообороне, что она допустима. Идея суверенитета прописана: что государства суверенны: большое государство или маленькое, старое или новое, — не играет роли. А что такое суверенитет? Это верховенство на данной территории и независимость во внешней политике.
Очень важный момент, я считаю, — пункт 6-й статьи 2-й Устава ООН, согласно которому государства-члены ООН обеспечивают положение, чтобы те страны, которые не являются членами ООН, действовали в соответствии с Уставом. Это потрясающая норма права по силе, динамике, глубине, по направленности, по жизненной востребованности. Вот такое международное право!
А как оно интерпретируется? К сожалению, большую власть повсеместно получили спецслужбы. И они, особенно в НАТО, творят, что хотят. У них там круговая порука, они налево-направо убивают, чтобы заставить человека молчать. Дело Скрипаля, которого якобы кто-то отравил, — вообще детский сад по сравнению с тем, что делают спецслужбы США, НАТОвские спецслужбы. У них тоже есть своя система противодействия, но в основном все они подчиняются США, потому что там больше информации, больше кадров, миллиарды брошены на подготовку агентов, на подкуп в разных странах.
И мы видим по России, как эти агенты влияния работают, как они разрушили страну, кто разрушил. Нас пытаются убедить, что мы сами всё разрушили. Ничего подобного! Я не разрушал, мой друг Проханов Александр Андреевич не разрушал, народ ничего не разрушал. А вот предательская группа: Шеварднадзе, Горбачёв и, прежде всего, главный идеолог, главный враг — Александр Яковлев, — они через деньги и средства Госдепа разрушили страну.
Кстати, мало кто знает, что госсекретарь США, директор ЦРУ, директор ФБР, уже не говоря о президенте и вице-президенте, каждый год получают до двух миллионов долларов, а то и более, которые они не имеют права декларировать нигде. Эти деньги даются для подкупа при встречах с зарубежными политическими лидерами. Помните, как Горбачёву южнокорейские деятели сунули 100 тысяч долларов. Позор! Как чёрное пятно в моей душе, что президент моей страны взятку принял.
"ЗАВТРА". Михаил Николаевич, я вижу, что есть в мире силы и юристы — их много — которые противостоят американской узурпации международного права. Знаю, что вы готовили правовую основу для общественного правового трибунала по преступлениям НАТО в Югославии.
Михаил КУЗНЕЦОВ. Когда начали бомбить Югославию, сразу собрался Всеславянский чрезвычайный съезд — четвёртый по счёту. На этом съезде, во-первых, осудили бомбёжку, сделали обращение к международному сообществу. Но главное — съезд решил создать международный трибунал по преступлениям НАТО в Югославии. Поскольку я выступал на этом съезде, то приняли решение поручить мне создать трибунал, сделать его международным. Была поставлена задача оценить с правовой точки зрения, что произошло между Югославией и участвовавшими в агрессии 10 странами НАТО. Я как ответственный человек взял под козырёк и создал активную группу. В трибунал, в конечном счёте, вошло 17 государств, в том числе представители Соединённых Штатов, Франции, Швеции, Дании, Германии, которая была особенно активной.
"ЗАВТРА". Честные люди есть везде.
Михаил КУЗНЕЦОВ. Везде есть! Я в этом убедился. Заместителем моим был контр-адмирал, начальник службы военной морской разведки и контрразведки ФРГ Эльмар Шмеллинг — один из пяти генералов, которые резко выступили против расширения НАТО на Восток. Они предупреждали, что это приведёт к плохим последствиям для стран НАТО. И эти генералы обратились к канцлеру Германии: нельзя расширять НАТО, мы не должны этого делать, это всё направлено против России, немецкий народ этого не хочет, хватит. Он примкнул к нам, как заместитель тоже вёл заседания, не только я их вёл. И второй заместитель, болгарин Велко Вулканов — учёный, специалист по конституционному праву, политик, был членом сената. В трибунал входило несколько генералов, в том числе бывший министр обороны Болгарии Антонов.
Я-то в своей работе имел доступ только к открытым сообщениям, а этого мало, нужны были более глубокие аналитические документы. Их мне помогали доставать наши братья-югославы, а также иные члены Трибунала, которые в разных странах имели доступ к аналитическим материалам. А сам Устав, саму концепцию я предложил, потому что прекрасно знал, что такое Нюрнбергский процесс, знал, как он был организован, как проходили заседания. Мы взяли за основу обвинение, которое было предъявлено нацистским преступникам, устав Нюрнбергского трибунала.
Статья шестая, там чётко: преступление против мира. Это было темой первого нашего заседания, оно прошло в Ярославле в здании церкви. Второе заседание рассмотрело военные преступления. Это заседание мы провели на Украине, в зале, где принимают верительные грамоты. Наши друзья-украинцы, которые вошли в Трибунал, а депутатов-членов Трибунала много было, организовали тронный зал. Затем было заседание по преступлениям против человечности. Его мы провели в Белграде. Много народу было: дипломатов, людей в штатском… Колоссальный был резонанс.
Добавили ещё к обвинениям экологические преступления, потому что Югославия была засеяна обеднённым ураном.
"ЗАВТРА". Значит, есть надежда на то, что рано или поздно анализ преступлений НАТО в Югославии, анализ преступлений бандеровцев в Одессе, в Донбассе будет востребован неким новым Нюрнбергским трибуналом?
Михаил КУЗНЕЦОВ. Я не сомневаюсь, что это должно быть и будет.
"ЗАВТРА". Странным образом и слово "правозащитник" стало ругательным. А ведь мы с вами вполне можем назвать друг друга правозащитниками. Мы с вами оба юристы, адвокаты. Вы ведёте активную правозащитную деятельность, боретесь за нравственность, за мораль, защищаете чувства верующих, защищаете патриотов и делаете это как учёный и как адвокат. Но почему-то это слово либералы приватизировали.
Михаил КУЗНЕЦОВ. В этом как раз состоит большая ошибка и большой недостаток — в том, что они приватизировали это понятие. Сейчас нами собран обширный материал, и любой адвокат может обратиться к нашим книгам. Он найдёт там и правовые определения, и историю, и под какие нормы подпадает то или иное деяние. Например, книга "Нравственные императивы в праве, образовании, культуре и науке" — очень хорошее подспорье по гражданско-правовой и уголовно-правовой охране нравственности. Действительно правозащита — это святое дело, но слово как термин сегодня растоптано.
А ведь правозащита — это святая святых любого судебного процесса, потому что правозащитник просто обязан, по закону многих стран мира, защищать всеми доступными разрешёнными способами любого, в том числе убийцу, нациста, фашиста, натовского наркобарона. Например, мы доказали в Трибунале, что НАТОвцами велась торговля наркотиками. Сейчас Хашима Тачи прищучили немного, а ведь мы уже в то время представили материалы, показали фотографии, доказывающие, что это преступник.
Очень помог активный член нашего Трибунала, американский учёный, связанный со своими спецслужбами. Он предоставил документы по Хашиму Тачи. Выступал на заседании Трибунала с фактами в руках и по Тачи, и по французскому генералу-наркодельцу, командующему натовскими подразделениями.
Так что правозащита — это священное слово, оно должно быть реанимировано, возвращено в нормальный юридический оборот. Потому что защита была всегда, начиная с Древнего Рима. Тогда там иностранец назывался "хостис", то есть враг, а правами пользовались только римские граждане, но вскоре жизнь потребовала создания системы специальных преторских судов для защиты иностранцев, то есть не римлян.
"ЗАВТРА". Слово "правозащита" необходимо реабилитировать и не отдавать либералам.
Михаил КУЗНЕЦОВ. Ни в коем случае. Либералы — это уже "мёртвый сезон", о чём и Путин Владимир Владимирович сказал. Хотя сам он, с моей точки зрения, очень много сделал для того, чтобы либералы у нас разжились и получили прописку. Но, тем не менее, он сказал, что либеральная идея — уже в прошлом. Сейчас на повестке дня другие идеи.
"ЗАВТРА". А над чем вы сейчас работаете, Михаил Николаевич: в профессиональном плане, в научном?
Михаил КУЗНЕЦОВ. В адвокатском плане недавно мы провели дело, которое касалось нападок на Большой Московский государственный цирк на проспекте Вернадского. Его обвиняли во всяких грехах. И у нас был довольно тяжёлый процесс в арбитражном суде. Мы его выиграли, то есть заставили изъять из Интернета пасквильные передачи об этом цирке, мы отстояли нравственное, честное имя Большого Московского государственного цирка на проспекте Вернадского. Это была защита деловой репутации, эпохальное дело, и его материалы могут служить подспорьем для других адвокатов.
В научном плане я продолжаю заниматься международным частным правом. Но сейчас заведующая кафедрой Евгения Евгеньевна Фролова поручила мне заняться так называемым цифровым правом.
"ЗАВТРА". Очень актуальная тема.
Михаил КУЗНЕЦОВ. Мы не должны отставать от того, что происходит в современном мире. Я сейчас работаю над этой темой и углубляюсь в неё. Сначала ничего не понимал. И сейчас сомневаюсь: есть ли такое — цифровое право? Но надо не только сомневаться, надо с юридической точки зрения грамотно изложить все "за" и "против". "За" цифровое право уже много публикаций есть. Моя точка зрения такова: это название чисто условное и слишком поверхностное. Если встать на эту точку зрения, то, обнаружив рисунки в пещере, где говорится "не убий, не прелюбодействуй" и прочее, мы должны будем сказать: "Вот! Скальное право появилось!" Тут, по идее, можно зайти, куда угодно. А здесь очень сложная материя. Мы сейчас на кафедре ею занимаемся. Мне поручено подготовить учебное пособие на этот счёт. Кстати, правильнее назвать этот объект исследования не "цифровое", а "числовое" право. Именно это имел в виду великий Пифагор, который сказал: "Всё есть число. Число есть мера всему". Пифагор не сказал, что цифра есть, он сказал, что число есть всё. А ведь он был великий арифметик.
Хочу сказать, что "Адвокатское бюро профессора М.Кузнецова" вело в течение последних трёх десятилетий нашумевшие дела, связанные с защитой в уголовных процессах, а они были связаны с хозяйственными вопросами. Это дело губернатора Ярославской области Лисицына Анатолия Ивановича, президента Республики Горный Алтай Лапшина Михаила Ивановича и некоторых других Мы не позволили опорочить имена этих достойных людей и осудить их в судебном порядке. Хотя обвинения были со стороны Генпрокуратуры, а по некоторым делам — со стороны ФСБ.
"ЗАВТРА". Адвокату приходится иногда всей системе противостоять.
Михаил КУЗНЕЦОВ. Да, противостоять: ты один, а там система — техническая, организационная, людская. Все процессы мы выиграли, либо не допустили, чтобы они дошли до суда в отношении этих лиц. Мой друг, Сергей Петрович Штин — руководитель "Адвокатского бюро профессора М.Кузнецова", прекрасный профессионал, вся жизнь его связана со спецслужбами, он блестящий знаток уголовного права, окончил Академию государственной службы по юридическим вопросам. Его сын — кандидат наук, был капитаном Службы внешней разведки, сейчас очень успешный адвокат. Мы работаем, не берёмся только за дела растлителей и убийц. Относимся к работе исключительно добросовестно. У нас очень много исков и дел, за которые мы деньги не берём. С церкви, с батюшек мы не можем брать деньги.
"ЗАВТРА". Это и есть правозащита: реальная защита права.
Михаил КУЗНЕЦОВ. За свою деятельность я удостоен пяти церковных орденов, нескольких медалей.
"ЗАВТРА". Об этом можно было бы сделать отдельную беседу. Вы ведь представляли интересы потерпевших в деле "Пусси Райот", участвовали в процессе "Осторожно, религия!".
Михаил КУЗНЕЦОВ. Очень интересные были процессы. Они и в том смысле полезны, чтобы кто-то перенял, какими открытыми, честными, дозволенными законом методами мы пользуемся, чтобы не допустить осуждения наших подзащитных, нарушения их прав и законных интересов.
"ЗАВТРА". Спасибо вам за беседу, Михаил Николаевич.
Михаил КУЗНЕЦОВ. Спасибо, Дмитрий Владимирович, и вам! С Богом!
