Необходимость модели политического спектра, сопряжённой с простыми и понятными любому школьнику декартовыми координатами на плоскости, связана с абсолютной и явно осознаваемой большинством граждан, хоть немного интересующихся политическим процессом, ущербностью дефиниций "левый" и "правый".
Это примитивное деление навязывается вот почему: с некоторых пор, а именно, после победы СССР во Второй мировой войне, в массах и СМИ произошёл политический ребрендинг: слово "левые" стало связываться с позитивом, свободой, социальными гарантиями и, в первую очередь, с правом на труд, медобслуживание, бесплатное либо сильно дотируемое государством образование, а "правые" — с фашизмом, человеконенавистничеством, колониализмом, олигархическим правлением, отсутствием справедливости. И многие буржуазные партии начали подражать левым, а бывшие левые — стремительно обуржуазиваться. С развалом СССР процесс резко усилился, ибо исчезла самая главная, действительно левая, "красная опасность". В результате на сегодняшний день возник некий либеральный консенсус: левые — это, в общем, хорошо, это свобода, гомики и гегемония США, а правые — ужасно, это ретрограды, ревизионисты (снова, как и в начале XX века, модное словечко), сексисты, абьюзеры и сторонники тираний, в первую очередь, конечно, "страшных диктатур" Путина и Си.
Поскольку подавляющее большинство ключевых СМИ находится в руках у либералов, (т.е. у современных эрзац-левых), сформировалась полная путаница и непонимание политических дефиниций. Ну, действительно, нельзя же левыми одновременно называть Че Гевару, тупую Анналену Бербок, вконец разложившегося Илью Пономарёва* и Хиллари Клинтон, семья которой является системообразующей для deep state. Это нонсенс. В общем, понятно, что такая модель нежизнеспособна и информативно беспомощна.
Поэтому в своё время историками (политологов тогда не было, во всяком случае, в России) была предложена объёмная декартова модель, где по Х (оси абсцисс) откладывалось отношение исследуемой группы к способу производства и, соответственно, ведущей форме собственности на средства производства, по Y (оси ординат) — культурная доминанта по пути от полной свободы всего, включая некрофилию, педофилию и узаконенный инцест (берутся крайние варианты) до полного государственного патернализма, тоталитарного вмешательства в дела семьи, а также смертной казни за отход от норм традиционного общества. По Z (оси аппликат) замерялось отношение к политическому устройству (от диктатуры до анархии). На основе таких расчётов, конечно, можно значительно точнее установить реальное место партии, группы или отдельных фигурантов процесса в политической жизни того или иного общества, и здесь невозможно было вписать Льва Троцкого и Моргенштерна** в одну партию левых, на основании того, что один выступает за перманентную мировую социалистическую революцию, а другой — за свободу геев проводить парады на улицах Москвы.
Таким образом, исследуемая группа автоматически оказывается в одном из восьми культурно-политических кубиков, и вот уже здесь можно довольно чётко указать на её реальную идеологию и системные представления об окружающем мире. Например, Демократическая партия США в своей общей массе заняла бы леволиберально-диктаторский кубик, но при этом располагалась бы недалеко от нуля по оси Z (всё же стремление к тоталитаризму как всеобщему способу управления государством среди американских либералов хоть и неуклонно набирает обороты, но пока не переходит известных границ). Республиканская партия очутилась бы в правоконсервативно-демократическом сегменте, даже если сам Трамп и мечтает о более жёсткой форме власти, то большинство партии пока явно к этому не готово, а губернатор Грег Эббот (вот уж до мозга костей правый консерватор, как мы начинаем понимать), вообще, может быть, и мечтает о жёсткой диктаторской власти с минимальным участием Конгресса, но, видимо, в несколько иной стране.
Постепенно исследователям стало понятно, что аппликата (вертикальная ось Z) сильно демонизирует контент. Её используют в специальных профильных исследованиях, но для демонстрации неспециалистам она не нужна, так как перегружает картинку и вносит сумятицу. К тому же окрепло изначально марксистское понимание идентичности экономики и политики, а также тот факт, что не всегда, но чаще всего, приоритеты исследуемых групп по аппликате и ординате сходятся; как правило, сторонники либерализма склоняются к минимальному участию государства в жизни граждан, а сторонники консервативного патернализма — наоборот. Сразу скажу, в общем — это неправильно. Но если не брать экстремальных проявлений той или иной идеологии, а например, радикальный либерализм начинает стремиться к диктатуре (мы это видели и видим на примере сегодняшнего состояния западного проекта), вот если не принимать такую движуху в расчёт, то для понимания достаточно будет абсциссы и ординаты. Итак, если мы по оси X откладываем отношение к социально-экономическому устройству, а по оси Y — воззрения на роль традиции и государства в жизни общества и отдельных персонажей, то вместо восьми кубов увидим всего лишь 4 квадрата: левый верхний — группы, выступающие за сильное государство, традиционные устои и одновременно за определяющую роль общественной формы собственности, те или иные формы планового хозяйства (левые консерваторы); в правом верхнем мы с вами найдём также традиционалистские группы, только выступающие за ту или иную форму чисто капиталистического развития (правые консерваторы); в левом нижнем мы увидим рефлексирующих о социализме без государства и традиционных форм жизни левых либералов, на 95% ориентированных сегодня на Запад и, по сути, являющихся его агентами влияния; в правом нижнем — правых либералов, адептов слабого государства, разрешённого порока и власти крупных транснациональных финансовых корпораций.
Из влиятельных мировых сил, групп, партий, личностей к левым консерваторам принадлежали Сталин и сталинская ВКП(б)/КПСС, а сегодня, безусловно, Коммунистическая партия Китая, из малых — Союз Сары Вагенкнехт и партия нового премьера Словакии Фицо; к правым консерваторам — Путин, Трамп, примерно половина истеблишмента Республиканской партии США, руководитель Венгрии Виктор Орбан, раньше — Де Голль, Коль, Рейган, в России — Александр III, Столыпин.
К левым либералам давней поры (ещё полностью нормальным с биологической точки зрения) относились Франклин Делано Рузвельт, Альберт Эйнштейн, у нас — Бердяев, Луначарский, до известной степени — Троцкий, но с явной тягой к экстремуму по оси Z. Сегодня левые либералы густо представлены в Европе в различных, зачастую, девиантных формах: это и Анналена Бербок, и бывший немецкий коммунист Грегор Гизи, и большая часть Лейбористской партии Великобритании, и Джереми Корбин, серьёзная часть (с каждым годом всё бо́льшая) Демпартии США — оплоте мирового фининтерна, типа Берни Сандерса, в России — это значительная часть актива "Справедливой России", некоторая часть руководства КПРФ, большое количество маргинальных левых групп. Много их и среди "поуехавших" — тот же Илья Пономарёв*, Андрей Рудой*, Михаил Лобанов*.
Ну а правых либералов (правый нижний угол) даже и не надо искать: они пока рулят сегодняшним западным миром. Байден, Сунак (он же Маугли), Макрон, Демпартия США (на 2/3), ХДС/ХСС (в ХСС — не все), польская партия Дуды (левой её при всём желании не выйдет назвать), набирающий известность аргентинский фрик Хавьер Миллей и не менее заметный представитель того же жанра Зеленский. У нас правые либералы рулили страной с 1991 по 2012—2014 годы, а в некоторых аспектах и дольше: это досточтимые экономисты Егор Гайдар, Анатолий Чубайс, Альфред Кох, Александр Лившиц, олигархи Березовский, Гусинский, Ходорковский** и пр., Миша Касьянов** "два процента" и другие фигуранты бессчётного количества уголовных дел.
Для чего мы начали с такого уточнения? А ровно для того, чтобы показать, как было и как стало, то есть продемонстрировать читателям гигантский политический путь, который прошла Россия за 35 лет. Ведь Горбачёв насильственно загнал вполне левоконсервативную страну с серьёзнейшими традиционными устоями общественной жизни и государственного управления в леволиберальный политический угол, сбив с толку население и поломав весь сложившийся гигантский управленческий и хозяйственный механизм. Страна этого не выдержала и треснула по частям, полностью утеряв, заодно, присущие левоконсервативному обществу черты некоей сакральности. Тогда власть в крупнейшем и главном осколке Большой России под названием Российская Федерация захватили западные агенты влияния, правые либералы, ещё вчера полуноменклатурная-полумаргинальная группа моральных и политических перерожденцев-девиантов.
Чубайсовская приватизация, даже если не касаться темы справедливости, нанесла тяжелейший удар экономике страны. Большинство активов досталось новым собственникам по ценам на порядок ниже их реальной стоимости, что в первые же годы привело к спекулятивной распродаже части предприятий непрофильным структурам и прекращению их работы. Демпинговая цена входа на рынок обусловила невнимание к перспективным целям и заложила основы тотальной коммерциализации всех процессов, в ущерб развитию нормальных производственных цепочек. Внимание уделялось не реальным показателям, а исключительно текущей совокупной прибыли, к тому же над новыми хозяевами постоянно довлела психология временщиков, которым надо максимально украсть и вовремя "сделать ноги". Дешевизна "отжатых" в ходе приватизации основных фондов сделала бессмысленными всякие инвестиции в новое строительство соответствующих предприятий, так как они оказывались в заведомо проигрышном положении по сравнению с теми, кому активы достались за копейки. Во многом поэтому у нас за первые 20 лет не построено практически ни одного нового крупного предприятия. Изменяться экономическая ситуация в стране начала лишь с 2012 года.
Итоги приватизации правых либералов хорошо известны: в 2010 году в России было больше миллиардеров, чем в любой другой стране мира, кроме США, при этом мы производили в 1,32, 1,49, 1,95, 1,78, 1,21 и 1,28 раза меньше угля, стали, легковых автомобилей, цемента и бумаги, чем в 1985 году, а выпуск за тот же период грузовых автомобилей, зерноуборочных комбайнов, тракторов, часов и фотоаппаратов сократился, соответственно, в 5,87, 14,1, 34, 91 и 600 раз. Если в 1985 году экспорт из СССР состоял из промышленной продукции (не считая металлов и минеральных удобрений) на 37,8%, то в 2010 году — на 4,7%, сегодня — на 7,2%.
Продемонстрировав гражданам наплевательское отношение к созданному трудом поколений национальному достоянию, паразитическое финансово-экономическое руководство указало другим, как с этим достоянием можно обращаться, и как, в целом, можно и нужно обеспечивать свой достаток. Плюс к этому, праволиберальное олигархическое государство во время и после приватизации устранилось из экономической жизни, надеясь, что частный сектор даст толчок развитию экономики. Но практика показала: ценится то, что заработано, а то, что пришло в руки "на халяву", эффективного роста, как правило, обеспечить не может.
Постепенно пошло восстановление роли государства и остальных традиционных общественных институтов в жизни страны. Началась (во-многом ещё до 2012 года) частичная латентная национализация, основные олигархические кланы были разгромлены, роль их нивелирована, основная часть "героев 90-х" покинула Россию или оказалась в местах, откуда было затруднительно влиять на общественные и государственные процессы.
К концу 2010-х годов руководство страны прочно перешло из правого нижнего в правый верхний угол, заняв правоконсервативный квадрат и устранив практически все базовые опоры либерального курса; они, конечно, ещё сохранились, более того, сохраняются по сей день, но давно на экономическую политику, проводившуюся ранее под диктовку их кураторов из МВФ, Всемирного банка, а главное, ФРС и Госдепа, не оказывают никакого воздействия.
Началом нового времени в России стало воссоединение с Крымом весной 2014 года, финализацией нынешней правоконсервативной реальности — Специальная военная операция, начавшаяся в феврале 2022-го. Правоконсервативный режим значительно лучше праволиберального, это разные формы капитализма, конечно, но это возвращение к традиционной культурной доминанте, отрицающей превосходство, а главное, первичность западной цивилизации и всех её постмодернистских чудес и культурологических новаций.
Президент России ещё более года назад утвердил Основы государственной политики по сохранению традиционных ценностей. Главной угрозой традиционным ценностям в документе названа деятельность:
— экстремистских и террористических организаций;
— отдельных средств массовой информации и массовых коммуникаций;
— США и других "недружественных иностранных государств";
— ряда транснациональных корпораций и иностранных некоммерческих организаций;
— некоторых организаций и лиц на территории России.
К деструктивному идеологическому воздействию на россиян, которое ведёт к "насаждению чуждой и разрушительной системы идей и ценностей", отнесены:
— культивирование эгоизма, вседозволенности, безнравственности;
— отрицание идеалов патриотизма, служения Отечеству, естественного продолжения жизни, ценности крепкой семьи, брака, многодетности, созидательного труда, позитивного вклада России в мировую историю и культуру;
— разрушение традиционной семьи с помощью пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений.
Посмотрите: большая часть ценностей, принятых в советское время за базовые идеалы советского общества, уже официально принята в качестве новой нравственной доктрины нашего социума. В этом аспекте право- и левоконсервативные паттерны сходятся. Другое дело, насколько в условиях до сих пор не до конца утраченных иллюзий в отношении строящейся 30 лет "экономики потребления" эти ценности найдут отклик в сердцах новых поколений. Будем надеяться, что СВО поможет их внедрению и правильной прививке, особенно в младшей школе.
Но та же СВО выявила один крайне неприятный момент: правоконсервативная идентичность опирается на одну очень уязвимую, особенно в условиях напряжённых периодов в истории страны, ахиллесову пяту: экономику, основанную на частной собственности. Пусть она формально и государственная, как, например, Роснефть, даже национализированная, но всё равно находится под решающим управлением "менеджеров", принимающих решения зачастую лишь на основании представлений о корпоративной либо личной выгоде. Это общая проблема "правых" экономик, которая исторически преодолевается лишь двумя путями: либо за счёт волшебных инвестиций в частные корпорации "из воздуха" при наличии у страны некоего неисчерпаемого резерва, волшебного горшочка (magic pot), либо с помощью придания хозяйству некоторых элементов плановости и согласованности. Третьего не бывает.
Первым способом пользовались страны старой Европы, особенно Англия, вывозя неограниченные средства из колоний и вкладывая их в собственную экономику: только из Индии, по подсчётам самих индусов, англичане за 150 лет вывезли более 43 трлн долларов, в сегодняшних ценах.
Американцы просто печатают деньги. Это очень удобно: они поставили себя в эксклюзивное положение, навязав свои кредитные обязательства в разных формах практически всему миру, экспортируя, вывозя из своей страны не только доллары и трежерис, но и инфляцию. Если не хватает, например, триллиона, его всегда можно напечатать. В таких условиях, конечно, можно обойтись безо всякого общегосударственного планирования, вопрос инвестиций в данном случае просто не стоит, проблема только в том, что халява заканчивается, долг нарастает, принимая астрономические значения, страны и компании начинают опасаться доллара, а реальная инфляция внутри страны становится двузначной.
У нас так не выйдет, поэтому единственная возможность для резкого экономического роста и, в первую очередь, опережающего развития реального сектора состоит в том, чтобы превратить рубль в единственную инвестиционную валюту. Этот инвестмеханизм будет находиться в подавляющем большинстве случаев в руках государства. А если так, то мы обязаны в очень серьёзной степени вернуться к плановому хозяйству, хотя бы на уровне КНР, которая крайне ответственно подходит к этому вопросу во всех секторах экономики. Мы должны планировать эмиссию, инвестиции, бюджет, внешнеторговые операции, а значит, вернуться к практике полноценных трёх-, пяти-, семилеток. СВО подтолкнула к этому шагу, и он фактически уже сделан в отраслях, связанных с ВПК, тяжёлым машиностроением, химической промышленностью и целым рядом смежных производств. Мы получили в 2023 году прирост в обрабатывающих отраслях почти в 8%, побив многодесятилетний рекорд. Фактически получилось так, что Военно-промышленная комиссия стала неким прообразом Госплана, идея которого назрела и перезрела, а превращение государства в реального инвестора, вопреки постоянным и многолетним запретительным советам западных глобальных финансовых институтов, немедленно оживило самый пострадавший от либерального курса сектор экономики: обрабатывающие отрасли.
Но что это означает в общественно-политическом и идеологическом смысле, в том, с чего мы начали публикацию? А это означает только одно: сама история, ход вещей, ситуация, возникшая в мировой экономике, геополитике, приводит нас к осознанию необходимости ещё одного перемещения из правоконсервативного в левоконсервативный квадрат. Так распорядилась жизнь, что нахождение именно в этом углу политического ринга обеспечивает нашей стране единственно приемлемые условия существования и быстрого развития. Если мы хотим быть лидирующим мировым государством-цивилизацией, у нас нет иного выбора: после того как мы за 35 лет описали полный круг идентичностей против часовой стрелки, — снова вернуться в родную левоконсервативную гавань. И это происходит сегодня прямо на наших глазах.
* иностранный агент; также включён в перечень террористов и экстремистов
**лица, признанные иностранными агентами
