Восстание в Йемене – не сугубо религиозное, а религиозно-политическое. Впрочем, в истории ислама политика и религия всегда были взаимосвязаны, да и разделение на шиитов и суннитов, собственно, произошло из-за доктринальных расхождений по поводу природы власти, закона, легитимности восстания против несправедливых правителей.
Очень сложно полностью обрисовать разницу между суннизмом и шиизмом в рамках короткой заметки; стоит лишь отметить, что шииты изначально были своеобразными «старообрядцами ислама», выступавшими против искажения тех норм и порядков, которые бытовали во времена пророка Мухаммада, в угоду властной конъюнктуре – что в дальнейшем обусловило нонконформизм и оппозиционность этой ветви ислама. Согласно шиитским воззрениям, подлинными носителями справедливой власти являются лишь Имамы из рода Мухаммада, а в дальнейшем – те, кто правит сообразно завещанным им законам и принципам. Шииты считают, что после смерти Мухаммада в халифате де-факто произошла подмена законов и узурпация власти теми, кто не подходил для управления исламским государством, что, в свою очередь, вылилось в замену ислама Мухаммада вновь изобретенным исламом, вобравшим в себя множество чуждых традиций, институтов и установок. Сунниты же убеждены, что эта траектория развития ислама и мусульманской общины была правильной и легитимной.
Если мы будем тщательно анализировать, кто именно восстал в Йемене, то это не шииты двенадцати Имамов – то есть это не тот же самый вариант шиизма, который господствует в Иране. Это зейдиты. В принципе зейдизм – это некий такой промежуточный между шиизмом и суннизмом вариант, то есть он комбинирует кое-какие элементы из шиитского ислама и из суннитского ислама. В отличие от классических шиитов-имамитов, зейдиты признают власть всех четырех халифов, правивших после Мухаммада, в то время как шииты двенадцати Имамов, как уже было сказано, считают узурпаторами первых трех и убеждены, что сам пророк Мухаммад лично назначил своим преемником четвертого из этих халифов – Али ибн Абу Талиба. Также классические шииты двенадцати Имамов считают, что первые три халифа привнесли самовольные изменения в те законы, которые даны в Коране и в Сунне (практике) Мухаммада. Зейдиты же признают власть этих трех халифов законной, а также не признают сакральной доктрины Имамата и учения о сокрытом Имаме, которая очень важна для идеологии современного Ирана и всех шиитов двенадцати Имамов, у которых есть общины в Ливане, Ираке, Пакистане, странах Персидского Залива и самой Саудовской Аравии, весь юг которой населен шиитами.
При этом зейдиты, в отличие от классических суннитов, признают правомерным и даже обязательным восстание против несправедливой власти – что роднит их с шиитами. В частности, брат пятого имама Мухаммада аль-Бакира Зейд ибн Али поднял восстание в Куфе, выступая против династии омейядов, однако потерпел поражение. Мухаммад аль-Бакир в этом восстании не участвовал, однако морально поддержал Зейда. Последователи Зейда в дальнейшем разошлись с классическими имамитами (теми, кто составляет большинство в Иране) и образовали свой толк.
Сунниты же убеждены, что восставать против правителя-мусульманина не дозволено, даже если он грешник и если он несправедлив. Поэтому сегодняшние сунниты, выступающие против своих правителей, обосновывают это, либо обвиняя их в неверии, либо де-факто отступая от своей классической доктрины.
Впрочем, все эти теологические расхождения нисколько не мешают альянсу Ирана с зейдитами Йемена. Иран вообще не нацелен на конфронтацию с какими-либо мусульманскими общинами. Более того, в создании движения «Ансар Аллах», поднявшего нынешнее восстание, приняла непосредственное участие ливанская Хизбалла и иранский Корпус стражей исламской революции. Это народное движение, направленное против доминирования американцев и их ставленников на Ближнем Востоке. Вполне возможно, что в процессе взаимодействия с иранцами и Хизбаллой оно перейдет в большей степени на позиции шиизма двенадцати Имамов, являющегося на сегодня мейнстримом в шиитском мире.
Можно провести некоторые аналогии с альянсом шиитского Ирана и Башара Асадом. Есть расхожая точка зрения, что их объединяет вероисповедание – однако так говорить некорректно. Асада часто называют шиитом, но это не так. Алавизм – это синкретическое вероисповедание, и к классическому шиизму его крайне сложно привязать. Хотя наблюдается и один любопытный феномен, связанный с тем, что в процессе гражданской войны в Сирии шиитское ливанское движение Хизбалла очень активно помогает правительству Асада. В связи с этим многие сирийцы-алавиты действительно перешли в классический шиизм, который господствует в Иране и который исповедуют шииты из ливанской Хизбаллы. Но ставить знак равенства между алавизмом как таковых и шиизмом как таковым – неверно. Что вовсе не помешало военному союзу Асада, Хизбаллы и Ирана.
Поэтому этот альянс, называемый «шиитской осью» - несколько шире какого-то конкретного направления в шиизме. И в принципе он не направлен и против суннитов. «Шиитская ось» противостоит деятельности салафитских такфиристских групп, представители которых, никого из мусульман, кроме самих салафитов, мусульманами, собственно, не считает. И с точки зрения их идеологии и права это имеет очень конкретные практические последствия, потому что любых людей, которые не разделяют их точку зрения, такфиристы полагают возможным безнаказанно убивать. Их жизни, их имущество, их женщины считают дозволенными. Процветает и торговля живым женским товаром, и совершенно зверские убийства шиитов, христиан. Представители «шиитской оси», все те, кем сегодня командует и кого направляет иранский генерал Касем Сулеймани, уже при жизни ставший легендой, ведут войну не против суннитов, а против этого явления, которое называется такфиризм (от слова «такфир» – это обвинение в неверии).
Cейчас многие стали заложниками поверхностного впечатления, будто ИГИЛ («Исламское государство») – это антиамериканское движение. Но на самом деле есть много свидетельство о связях этого движения со спецслужбами Израиля. В общем-то, версия, согласно которой и американцы – республиканцы – могут стоять за этим движением, тоже не лишена оснований. Они заинтересованы в том, чтобы Обама увяз в этой ситуации, чтобы пошел поток цинковых гробов, бьющий по его рейтингу. Заодно это и демонстрация фиаско политики Обамы на Ближнем Востоке: мол, подкармливал салафитские группировки в Сирии – и закончилось дело отрезанием голов американским гражданам. Для Обамы все это – большая проблема.
И в равной степени для Обамы большая проблема – успех Ирана на данном направлении, потому что Иран и Америка – в принципе ни разу не союзники. Если есть какое-то тактическое совпадение интересов по какому-то направлению, то оно может быть парадоксальным и противоречащим позициям стратегических антагонистов. И американцы уже прямо выразили озабоченность иранскими успехами в борьбе против такфиристов. В частности, шеф ЦРУ Джон Бреннан на днях заявил: «Участие иранского элитного воинского подразделения "Кудс" в боях с экстремистской группировкой "Исламское государство" в Ираке осложняет миссию США по борьбе с терроризмом и содействует дестабилизации в Ираке».
На самом деле глава ЦРУ, разумеется, кривит душой, потому что американцам как раз выгодна дестабилизация и ситуация «управляемого хаоса», и ради этого они взрастили в регионе все эти такфиристские группировки. Они же используются в конкурентной борьбе внутри американских элит.
Израиль также непосредственно заинтересован в таком факторе, как «Исламское государство». Сионистам тоже выгодно возвращение республиканцев к власти. А главное – Израиль желает во что бы то ни стало отвлечь внимание Сопротивления – в первую очередь, шиитской Хизбаллы – и такфиристские группировки, терроризирующие шиитское население ряда арабских стран, для Израиля служат настоящей панацеей. Более того, кооперация сионистов с такфиристами идет уже практически в открытую. И сегодня мы видим, что ВВС Израиля бомбят Йемен совместно с саудовцами. Все тайное когда-нибудь становится явным. Гнойник вскрылся, и альянс сионистов с ваххабитами выставлен на всеобщее обозрение. Впрочем, для жителей Сирии, Ливана, Палестины это уже давно не секрет.
События в Йемене, когда фактически та же самая коалиция, которая изначала создавалась против ИГ, теперь бомбит Сану и совершает агрессию против повстанцев-шиитов, которые ориентированы на Иран, как раз и обнажает эту подноготную: геополитические векторы у Тегерана и у Америки противоположны, и никакого альянса между ними по факту нет.
Война против ИГ со стороны Ирана обусловлена не «тайным сговором с американцами», а объективными естественными причинами: такфиристы из этой группировки занимаются прямым геноцидом шиитского населения. От этого никуда не деться. Для Ирана это реальная угроза. Угроза, которая, повторю, создана Моссадом и ЦРУ.
Поэтому Иран помогает шиитскому ополчению в Ираке, и он также оказывает содействие и армии Башара Асада, и, естественно, Хизбалле в Ливане. Из-за этого группировка, ныне наносящая удары по Йемену, уже бросила Ирану обвинение в «оккупации Ближнего Востока» и «интервенции». Кстати, это вам ничего не напоминает? Например, постоянно раздающиеся в адрес России упреки в «агрессии против Украины»?
Кстати, есть ещё один очень важный момент: шиитские повстанцы в Йемене, захватили архивы ЦРУ, и США очень обеспокоены этим фактом. Удары со стороны саудовцев и их союзников (Катара, Кувейта, ОАЭ, Бахрейна, Иордании, Судана и Марокко) стали наноситься после консультаций с американцами. США и американские представительства на Ближнем Востоке это всё инспирируют и всё это санкционировали.
Похоже, что шиитские повстанцы из группы «Ансар Аллах» не настроены на конфронтацию внутри страны. Они ориентированы как раз на национальный диалог.
В этой связи нужно понимать, что такое линия Тегерана внутри самого исламского мира – это установка на сближение разных направлений в исламе.
В чём заключается это сближение? Конечно, богословские позиции, правовые положения у каждого направления и у каждой школы исламской юриспруденции остаются свои. Но в том, что касается защиты интересов населения региона, противодействия американскому доминированию, налаживания нормальных связей между разными конфессиональными общинами (особенно между между направлениями в исламе) – в этом Тегеран настаивает на сближении, на объединении.
Эта политика, в частности, целенаправленно проводится и в Ливане через движение Хизбалла, которая так же ориентирована на национальный диалог, на сближение разных конфессиональных общин – не на конфронтацию, а на противостояние общим для всех ливанцев угрозам. В первую очередь – сионизму, израильской экспансии.
Я думаю, то же самое будет и в Йемене – если, конечно, против шиитов не поднимут какие-то доморощенные такфиристские группировки вроде ИГ или Джабхат ан-Нусра. Америка очень поднаторела в том, чтобы эти группировки подкармливать, накачивать их оружием. Иногда, правда, это оружие начинает стрелять в самих американцев, но это уже их проблема и в этом, собственно, заключается недальновидность их политики.
Изначально сами шииты в расколе не заинтересованы. И Тегеран не нацелен на конфронтацию с суннитами – как раз наоборот. Это в суннитской среде выращиваются салафитские группировки, членов которых натравливают, причём в очень агрессивной форме, не только на шиитов, но и на христиан.
У Ирана, у шиитов нет никаких проблем с христианами, нет установки на вражду с христианами. Христиане рассматриваются как Люди Писания, которые при условии мирного сосуществования с мусульманами, пользуются правом на жизнь, на уважение к их верованиям, и на защиту их чести и имущества. Это основа основ политики всех шиитских движений региона, в основе которых лежат незыблемые положения шиитской догматики и правовой системы.
Фото: AP Photo Hani Mohammed
