У любого действия всегда должно быть простое, без умножения сущностей, объяснение. Поэтому если мир решил яростно бороться за климатическую нейтральность, значит, за этим стоит вполне логичная, но не вполне очевидная причина, без лозунгов и каких‑либо эмоций. Ведь подобные решения не принимаются просто так. В этой статье я постараюсь изложить собственное видение причин, которые привели мир к борьбе с глобальным потеплением, а также цели, которые могут стоять за этой борьбой, но которые пока не видны. Подчеркну, что я не претендую на истину, это лишь моё авторское видение происходящих событий.
В качестве важной ремарки стоит отметить, что человечество действительно нанесло и наносит колоссальный ущерб живой природе и биологическому разнообразию. По данным на 2019 год, под угрозой уничтожения находились около 25% животных и растительных видов планеты. В основном это происходило за счёт деградации среды обитания живых существ, а сама деградация вызвана резким усилением эксплуатации биосферы: рост населения планеты естественным образом влечёт за собой увеличение спроса на пищу. И более половины роста сельскохозяйственного производства в мире за последние 40 лет было достигнуто именно за счёт вырубки лесов. Кстати, население за это время возросло практически вдвое.
Энергетический пир
В основе цивилизации лежит энергия, точнее, та энергия, которую люди научились обращать в полезную для себя работу. Все масштабные цивилизационные скачки были обусловлены открытием нового способа извлекать для собственной пользы энергию из окружающей природы. Но эти изменения накапливались медленно. Всего 100 лет назад потребление энергии всем человечеством составляло 66 экзаджоулей (EJ). Из них на биомассу (в основном, это были дрова для отопления жилища) пришлось 25 EJ, или 38%. Остальная часть потреблённой энергии уже обеспечивалась углём. Тем не менее к этому моменту уже давно был изобретен двигатель внутреннего сгорания, поэтому начиналась нефтяная эпоха. В 2019 году человечество поставило исторический рекорд потребления энергии — 581,5 EJ. Если бы не пандемия коронавируса, так «удачно» возникшая в 2020‑м, вместе со всеми ограничительными мерами, то мы бы точно увидели взятие уровня в 600 EJ.
Суть происходящего с человечеством за последние 100 лет проста: мы научились использовать природную энергию в собственных целях для осуществления полезной для нас работы (например, для передвижения), что привело к резкому росту реального уровня жизни. Уровень жизни зависит не столько от денег, сколько от количества джоулей энергии, приходящихся на человека. В 1921 году в мире жило 1,9 млрд человек, в расчёте на одного жителя планеты приходилось 35 GJ, в 2019 году этот показатель удвоился и составил 75,4 GJ, при том что население планеты составило 7,7 млрд человек. С учётом роста энергоэффективности за сто лет реальное благосостояние людей выросло кратно.
Мы, как цивилизация, получили рост всеобщего благосостояния за счёт последовательного прохождения нескольких энергетических укладов, характеризующихся развитием как способов получения энергии (график 1), так и способов превращения этой энергии в полезную для человека работу. Первый, стартовый, уклад — это, прежде всего, активное использование природной энергии — дров для обогрева жилища, ветра и воды (ветряные мельницы и водяные колеса). Второй уклад характеризовался началом массового использования угля (с середины XIX века) для достижения тех же целей, драйвером стало изобретение и развитие технологии парового двигателя. Третий энергетический уклад характеризуется активным использованием нефти и, впоследствии, природного газа. В ряде работ предполагается, что четвёртый энергетический уклад будет представлять собой активное использование возобновляемых источников, таких как солнце, ветер, и геотермальных, однако не всё так просто, я покажу это в дальнейшем изложении.
двойной клик - редактировать изображение
Сложно спорить, что выступило на первом месте — большое количество доступной энергии вызвало рост численности населения планеты или, наоборот, рост численности населения подтолкнул к более интенсивному использованию природных ресурсов, но факт остаётся фактом: это взаимосвязанные показатели. Для того чтобы выжить, человеку, как и любому другому живому организму, требуется энергия, которую он тратит на базовые жизненные потребности. Если этой энергии перестаёт хватать, то живой организм умирает (заранее прошу прощения у читателя за банальность).
Когда я работал в биологической лаборатории, я с интересом наблюдал за ростом бактерий на чашке Петри с агаром. Это питательная среда, которая очень любима бактериями. Когда они попадают на агар, тут же начинается бурный рост. Он продолжается не до тех пор, пока бактерии съедят весь агар, рост неожиданно заканчивается гораздо раньше, практически никогда не происходило такого, чтобы вся питательная среда была потреблена бактериями. Далее, по мере исчерпания энергетического ресурса, колонии бактерий погибают, даже не перейдя на свободные участки с большим запасом доступной еды. Связано это, как правило, с тем, что среда отравляется продуктами жизнедеятельности, что делает её непригодной не только для дальнейшего роста, но и для выживания существующих колоний.
EROI
Самый важный параметр, который и определяет уровень доступной для человечества энергии, это EROI (energy-return-on-investment) — сколько энергии мы можем получить на единицу энергии, затраченной на добычу энергии. Это понятие не имеет отношения к деньгам, цена может быть абсолютно любой, выраженной в любой валюте, но имеет прямое отношение к физике — нет никакого смысла добывать энергию, если на её добычу вы затратили либо больше джоулей (EROI < 1), либо столько же (EROI = 1).
EROI можно сравнить с заработной платой. Есть такой расхожий термин — работать за еду. Это означает, что условный «EROI» такой работы равен единице и она нужна лишь для поддержания жизни у работающего вне зависимости от номинальной заработной платы. Если же на еду, жильё и одежду вы тратите, допустим, 50% от заработанного, то оставшиеся 50% вы сможете потратить на что‑то другое, что вам не было бы доступно в первом варианте. Это равносильно EROI = 2.
EROI тоже бывает разным. Стандартный подход к расчёту EROI делит сумму добытой энергии на сумму прямых энергетических затрат на её добычу и косвенных, необходимых для её производства и работы механизмов, используемых на месте добычи энергии. Этот подход применяется для расчёта энергетической эффективности добычи топлива в точке, где оно покидает устье скважины. Как многие уже поняли, этот подход обладает рядом недостатков, ведь в бензобак мы заливаем не нефть, а продукт её переработки, на переработку тоже затрачивается энергия. Но для целей настоящей статьи будем использовать стандартный подход.
Значения EROI для наших наиболее важных видов топлива — нефти и газа — как правило, высоки. Мировая нефть и газ имеют средний EROI около 20:1. Но в многочисленных научных публикациях было отмечено, что средний EROI падает для всех ископаемых видов топлив. Так, например, EROI для добычи нефти и газа во всем мире публичными компаниями снизился с 30:1 в 1995 году до примерно 18:1 в 2006 году (график 2). EROI для вновь открытых месторождений нефти и газа в США снизился с более чем 1000:1 в 1919 году до 5:1 в 2010‑х, а для разрабатываемых месторождений — с 25:1 в 1970‑х годах до примерно 10:1 в 2007 году
двойной клик - редактировать изображение
Другое важное ископаемое топливо — уголь — имеет относительно высокое значение EROI в некоторых странах (США и Австралия) и не показывает четкой тенденции к падению с течением времени. В мире средний EROI для угля составляет 46:1. Однако EROI для добычи угля в США за полвека упал приблизительно в два раза. Энергетическая ценность угля снижается, несмотря на то, что общий тоннаж продолжает расти.
На нефть, газ и уголь приходится 83% всего потребления энергии в современном мире.
Зелёный поворот
Доклад Римскому клубу "Пределы роста" увидел свет в 1972 году, до момента моего рождения оставалось семь лет. После его выхода стало понятно, что зависимость существования нашей цивилизации от источников энергии является практически стопроцентной, и если что‑то произойдёт с доступной энергией и её станет меньше (то есть снизится объём энергии за вычетом энергии, затраченной на его добычу), то это катастрофически повлияет на человечество. По прогнозам из книги в некоторых сценариях падение числа жителей планеты в короткий срок могло стать десятикратным. В случае «безлимитного» источника энергии цивилизация тоже испытывала коллапс, так как количество мусора в какой‑то момент превышало все разумные пределы.
Эта модель показалась мне интересной, и я начал следить за её развитием. Тем более что наша страна прошла похожий коллапс — я про распад СССР, мне было к тому моменту 12 лет. Резкое снижение уровня жизни, а в зиму после распада страны был момент, когда нашей семье буквально было нечего есть, повлекло за собой снижение численности населения и резкое возрастание числа конфликтов — многие помнят 90‑е, они оставили в истории свой след. Вслед за резким падением уровня жизни последовало резкое снижение рождаемости — и сейчас в демографическую яму, обусловленную падением рождаемости 90‑х годов, Россия только погружается, в 2021 году население нашей страны сократилось примерно на 1 миллион человек. Так вот, то, что мы проходили в 90‑х, мир может начать проходить уже в самое ближайшее время по естественным причинам.
Если вернуться к показателю EROI, который имеет очевидную тенденцию к снижению со временем, то с каждым годом количество доступной для развития цивилизации энергии будет снижаться, и всё большая доля доступной энергии будет тратиться на добычу энергии, и далее цикл будет повторяться. Снижение доли доступной для развития энергии какое‑то время может компенсироваться развитием энергоэффективных технологий, но при росте населения планеты на 1% ежегодно этот эффект будет смазан. В итоге усиление энергетической бедности приведёт к «эффекту 90‑х», только уже в масштабах целых континентов. В это сегодня сложно поверить.
Подчеркну, что в моих рассуждениях речь идёт не о том, что нефть и газ закончатся завтра, а о том, что доля энергетических затрат на извлечение энергии будет постоянно расти, что будет весьма кардинальным образом влиять на экономику и вообще в целом на мироустройство. Дефицит энергии всегда приводил к войнам за ресурсы, очевидно, что в этом смысле ничего не поменялось. Если какие‑либо страны или целые регионы столкнутся с энергетическим голодом, то у них не дрогнет рука повторить путь предков.
Чтобы избежать глобальной войны за истощающиеся ресурсы, в совсем недалёкой перспективе необходимо переходить к устойчивому развитию, которому соответствует и так называемая «экономика устойчивого развития». С этим выводом я могу согласиться.
Энергетические риски
При долгосрочном планировании необходимо учитывать множество параметров и факторов, правильно оценивать долгосрочные риски. Если мы посмотрим на график роста потребления энергии в мире, то увидим что‑то похожее на экспоненту. Рост потребления энергии в 10 раз за ничтожно короткий исторический период (100 лет) на планете очевидно не является нормой, а является эксцессом, базирующемся на бурном развитии технологий.
Проблемой с точки зрения устойчивости цивилизации является не только рост потребления энергии, но и колоссальные товарные объёмы её потребления с учётом того, что 83% потребления энергии в мире приходится на углеводороды. При постоянном снижении EROI и росте потребления энергии требуется постоянно, опережающими темпами, увеличивать товарные объёмы добычи нефти, газа и угля. Это видно по ежедневному потреблению нефти: в 2010 году человечество потребляло 83 млн баррелей в сутки, а в 2019‑м — 95 млн баррелей.
Подчеркну, что если бы показатель EROI не имел тенденции к снижению, а нефть была бы столь же бесконечной и легкодоступной, что и 100 лет назад, то, наверное, этой статьи не было бы, и цивилизация продолжала своё естественное развитие, надо было бы только решить проблему с отходами. Но, как следует из ряда научных работ и из банальной логики, каждое следующее открытое месторождение имеет EROI меньший, чем у имеющихся, а разрабатывать его труднее и требует больших инвестиций, чем разработка его предшественников. Следовательно, удельное количество доступной энергии в расчёте на душу населения начнёт в ближайшей перспективе падать, а это повлечёт за собой понятные и не самые приятные социальные последствия.
Экономический тупик
Мы как цивилизация подошли к этому моменту не только с перспективой мировой заварушки за ресурсы, которая, кстати, уже происходит, но локально. Мы подошли ещё и к кризису самой модели капитализма. Значительная доля потребления энергии в мире является уже долгое время абсолютно бессмысленной, генерирует лишь мусор, а тратится она для того, чтобы обеспечивать движение капитала, то есть абстракции, возведённой в абсолют. Уже пару десятков лет назад начался процесс, который экономисты назвали «экономикой одноразовых вещей». Производители товаров поняли, что они, при использовании доступных уже на тот момент технологий, могут производить гораздо больше товаров, чем люди могут потребить с учётом их достатка. Поэтому многие производители начали конструировать товары таким образом, чтобы они приходили в негодность через определенное время эксплуатации.
Притчей во языцех стали «одноразовые» автомобили, которые внезапно начинали ломаться и требовать серьёзных затрат на ремонт и сервис после истечения гарантийного срока в 100 тысяч километров пробега. Дошло до того, что некоторые производители начали устанавливать в коробке передач детали из пластика, которые выходили из строя аккурат к моменту истечения обязательств производителя. Ремонт же стоит очень дорого. Аналогичная практика применялась и применяется очень большим числом производителей менее масштабных вещей, это стало некоторым мировым стандартом. Мы уже давно производим вещи, которые очень быстро превращаются в мусор, несмотря на то, что могли бы служить нам ещё долго. Но это невыгодно производителю, так как если вещи будут служить долго, то он потеряет объёмы производства и разорится.
Ничем иным, кроме как имитацией прогресса, назвать это явление не получается. В некотором смысле это яркий признак исчерпания модели «свободного рынка» и капитализма в целом, особенно с учётом постоянного снижения доходности от капитала при политике нулевых и даже отрицательных процентных ставок со стороны ведущих центробанков мира и масштабной политике по печатанию фиатных денег в невероятных количествах.
Постиндустриальный мир и лишние люди
Ярким признаком перехода в постиндустриальный мир, как указывал Дэниел Бэлл, является переход приоритета от преимущественного производства товаров к преимущественному производству услуг. Страны, которые могут называться постиндустриальными, известны. Это так называемые «развитые» страны. Например, в США на сферу услуг приходится уже около 80% ВВП, в Евросоюзе — 70%. Доля сферы услуг в целом по миру продолжает расти, даже в некоторых бедных странах Африки эта доля превысила 50%.
Эти признаки означают, что в эпоху робототехники и искусственного интеллекта, которые всё чаще начинают использоваться именно в сфере промышленного производства товаров, вытесняя оттуда человека, квалифицированные трудовые ресурсы в большом количестве более не нужны. Но если физически не нужно большое количество квалифицированных специалистов, обеспечивающих производство товаров, то не нужны и системы их (специалистов) воспроизводства — образование, медицина, общественно-политические институты. Зачем плодить безработных с высшим образованием, которые потом все равно пойдут работать в сферу услуг делать массаж или маникюр?
Производство, обрастая технологиями автоматизации, всё меньше и меньше будет нуждаться в труде, следовательно, люди, выброшенные из сферы производства, неизбежно будут оказываться в сфере услуг. Можно упрощённо, с рядом оговорок, сказать, что люди, не занятые производством физических товаров, обладающих ценностью, уже являются «лишними», так как сфера услуг является объективным излишеством, без которого, при наличии определённой мотивации, можно обойтись. Ну или, на худой конец, можно резко эту сферу услуг сократить в объёме за счёт принятия определённых управленческих решений, сбросив «балласт».
Именно ростом производительности труда в производстве товаров за счёт автоматизации и технического прогресса и обусловлен процесс фактически лавинообразной урбанизации. По оценкам ООН, численность городского населения мира в 2018 году достигла 4,2 миллиарда человек, или 55% от общей численности мирового населения (график 3). Ежегодная миграция десятков миллионов людей происходит, прежде всего, в крупные города, которые постепенно превратились в гигантские агломерации. Это объяснимо, ведь крупный город — это место, где ненужные для производства товаров люди могут найти работу в сфере услуг, так как сфера услуг оказывается наиболее развитой там, где есть инфраструктура, позволяющая резко сократить издержки, установить приемлемую цену на услуги и, таким образом, расширить объём потребления услуг. Не менее важна плотность населения — чем она больше, тем более широкий спектр услуг становится возможным оказывать по приемлемым ценам.
двойной клик - редактировать изображение
Трансформация политической системы
Необходимо отметить, что переход к новой модели устройства нашего общества предполагает серьёзную перестройку и общественнополитической модели. Та система, к которой мы привыкли, то есть разделение ветвей власти, защита прав человека, представительная демократия, брала корни в индустриальном мире. Смысл существования такой системы в условиях индустриализации был понятен — человек тогда был очень нужен для растущего материального производства, поэтому, чтобы люди работали с максимальной отдачей, необходимо было обеспечивать в их жизни определённую стабильность и давать уверенность в будущем.
Само производство могло быть организовано где угодно, поэтому зависимость потенциального работника от различных факторов должна была быть либо устранена, либо минимизирована таким образом, чтобы увеличить мобильность трудовых ресурсов. Также в человека авансом вкладывали множество знаний, обучали его много лет, прежде чем он начинал отдавать вложенное. Конечно, это требовало наличия как хорошей образовательной системы, так и качественной медицины, ведь терять опытного работника от болезни было очень невыгодно и несло риски. Дешевле было вылечить, поставить на ноги и отправить работать дальше. Образование должно было быть обязательно всеобщим, так как не было понятно, какие именно ученики потенциально более способны, а какие менее. Далее, в результате определённого искусственного отбора, на следующий этап продвигались наиболее способные, которые потом участвовали в процессе индустриального производства, становившегося со временем всё более автоматизированным.
Общественно-политическая система в постиндустриальном мире, где 80% людей в трудоспособном возрасте оказывают друг другу какие‑то «услуги», будет совершенно другой. Конечно же, уже не требуется массовой и качественной системы образования, медицина будет доступна в минимальных вариантах, всё остальное — услуга за свою стоимость. Представительная демократия будет постепенно заменена на прямую демократию — голосование по значимым для общества вопросам, а потом и вовсе будет алгоритмизирована, так как уже стало возможным предсказывать поведение людей по ряду паттернов. Завоевания прошлого уже не актуальны для нового мира мегагородов, экономики бесконечных услуг и уже основательно подзадержались в новом настоящем. Цели устойчивого развития определяют контуры общественно-политической системы будущего.
Конец капитализма
Капитализм и устойчивое развитие очевидно несовместимы, это антагонисты. Если единственной или основной мотивацией экономического агента является максимизация прибыли, а это и есть основная мотивация капитализма, то совмещение принципа максимизации прибыли и принципа сохранения ресурсов Земли невозможно. Акционеры всегда будут требовать от управленцев максимизации прибыли, потому что если она не максимальна или меньше, чем среднеотраслевой ROI, то такого управленца обязательно сменят на более удачливого. Если же управленец всё же направляет ресурс организации на «зеленые» статьи расходов, то у такой компании может быть потеряна финансовая устойчивость.
Когда Грета Тунберг говорит, что нынешние управленцы придумали цель уже точно перейти к устойчивому развитию, но к 2050 году, то есть когда они (управленцы) сами уйдут по естественным причинам, а разгребать накопившиеся проблемы придется нашим детям и внукам, в этом тоже есть определённая истина. Принцип «после меня хоть потоп» в этом деле неприменим. Если мы не хотим оставить внукам выжженную землю, надо работать над проблемой.
Коронавирус
В 2020 году как нельзя кстати мы узнали о коронавирусе. Отмечу несколько необычных моментов из борьбы с этим вирусным заболеванием:
1. Удивительно синхронизированные действия со стороны правительств огромного числа стран мира.
2. Удивительно странные меры по предотвращению заражения, когда в мире широко начала применяться практика локдаунов (stay home — save lives), но общественный транспорт практически нигде работу не прекращал, а вот с личным транспортом боролись как могли, несмотря на то, что именно личный автомобиль с точки зрения пандемии как нельзя лучше подходит для предотвращения вероятности заражения.
3. Удивительная практика использования «электронных пропусков в жизнь» (QR-коды или специальные мобильные приложения), жесткие ограничения на сектор услуг, минимизация потребления доступных и привычных услуг, развитие систем доставки и удалённой работы.
Странности в борьбе с вирусным заболеванием могут быть объяснены тем, что борьба идёт не с вирусом, а с экономическим укладом. Если наложить на кризис капитализм и фактически осуществившийся переход большей части цивилизации в постиндустриальную стадию, а также снижающийся EROI, то всё встаёт на свои места и сразу становится понятным. Управляющим необходимо снизить общее энергопотребление на планете, и этой цели они успешно добиваются. Ведь во время пандемии произошло самое значительное падение потребления энергии на планете со времён Второй мировой войны.
От капитализма к госплану
Что придёт на смену капиталистической системе? По моему мнению, уже отчётливо вырисовываются контуры самой настоящей плановой экономики, но в мировом масштабе. Цифровизация финансов, переход к цифровым валютам и отказ от наличных имеют цель регулирования потребления алгоритмическими методами с использованием искусственного интеллекта. Но плановая экономика (или, если говорить модными терминами, экономика устойчивого развития) не может существовать в рамках одной страны или группы стран просто потому, что она заведомо менее эффективная, чем капиталистическая. Поэтому этот переход происходит синхронно и по всему миру.
Цифровой «госплан 2.0», управляемый по большей части не людьми, а алгоритмами, — перспектива ближайших пары десятков лет. Контроль не только доходов, но и расходов через «окрашенные» деньги, которые нам известны ещё из 90‑х, когда их называли «талонами». Полная прозрачность и автоматический контроль со стороны искусственного интеллекта за движением денежных средств в режиме реального времени с возможностью немедленно и автоматически откатить или заблокировать нежелательную транзакцию — именно это нас ждёт.
Климатическая и коронавирусная повестки являются катализатором полупринудительной и форсированной смены экономического уклада в масштабах всей планеты, который происходит из‑за уже произошедшего перехода из индустриального в постиндустриальный мир. Если посмотреть на происходящее с этой точки зрения, то всё встанет на свои места.
Переход от старого экономического уклада к новому принципиально не может оказаться безболезненным, он должен быть сопряжён с крупнейшим уничтожением капитала в истории, про это начинает писать всё больше экономистов. Не зря крупные частные капиталы пошли в такую рисковую историю, как криптовалюты, в определённых кругах считается, что это поможет просто сохранить хоть что‑то в день Ч. Кто же был прав — покажет время.
Публикация: "Изборский клуб" №2-3 (100-101)
