Хабаров
Был поход наш загадочно странен,
неземным освещался огнём,
пусть не в Библии и не в Коране,
но останется память о нём.
Рвали глотки свои и чужие
дикой песней и голой рукой,
а как будто бы службу служили
в некой церкви, в мечети какой.
Натерпелись, конечно же, страха,
но недаром поём до сих пор
про Хабарова и Ахмад-шаха,
про звезду в полумесяце гор.
И недаром полковник Хабаров,
в мавзолей Ахмад-шаха входя,
боль от раны осиливши старой,
козыряет могиле вождя.
Каюк
"Вот здесь нам и придёт каюк", —
(цитирую сверхточно), —
сказал в Чечне мой давний друг,
армейский вертолётчик.
Ещё в Афгане вместе с ним
я выжил, как ни странно,
и на земле, напившись в дым,
курил марихуану.
Он, помнится, отнял траву,
а спиртику добавил
(я буду век, что проживу,
держаться этих правил).
То был очередной полёт
в Панджшерское ущелье,
когда зенитный пулемёт
нас выбрал главной целью.
Как разозлился командир,
что нам попали в балку!
(Я помню, покидать сей мир
мне было очень жалко).
Второй заход, и блистер вдруг
стал ёжиком в тумане.
"Вот здесь нам и придёт каюк", —
сказал он там, в Афгане!
Мы всё же выжили тогда,
спасибо командиру.
А блистер — это ерунда:
ну, трещины, ну, дыры.
И вот известье из Чечни
(поверил я не сразу),
что повторил в другие дни
он памятную фразу.
Борттехник выжил, подтвердил,
что так оно и было,
когда свинец в них угодил
и балку перебило.
Каюк действительно пришёл:
упали, запылали…
Не мистику я здесь нашёл,
не сходные детали.
Нам всем когда-нибудь каюк
придёт (вам, кстати, тоже).
Был у меня в Афгане друг…
Зря повторился всё же.
9 октября 2019
Доктор Вера
В палатке у ног бамианского Будды
под дальним огнём непонятно откуда
не то, чтобы пьём, но слегка выпиваем,
болтаем, поём, ночь войны убиваем.
Начштаба вернулся с постов охраненья,
ругает его зампотех за терпенье:
— Давай, мол, поднимем дежурную роту,
заткнём эти буры и те пулемёты.
Начштаба молчит, доктор Вера хохочет,
она никого поднимать здесь не хочет,
она прилетела вчера из Баграма —
сестра офицеров, солдатская мама.
— Ах, братик, не слушай ты глупости эти,
пускай отдохнут наши милые дети,
никто не болеет, но смотрят устало,
да вот и стрельба-то почти перестала.
— Я с доктором Верой всецело согласен, —
сказал замполит. — Ночью дух не опасен,
а утром я в горы схожу с разведвзводом
и всё растолкую душманским уродам.
Всё вышло, как пели и как говорили:
бойцы отдохнули и духов побили.
Красивой и умной была доктор Вера,
что даже из этого видно примера.
А если в Баграме с полковником Пашей
она целовалась, — то дело не наше.
Со временем Паша пробьётся в министры,
и давний роман позабудется быстро.
А Вера в разбитом Советском Союзе
устанет лечить нас от ран и контузий
и не по начальству пойдет, а по миру,
чтоб дочке оставить хотя бы квартиру.
Взорвут бамианского Будду талибы,
да мы по нему и стрельнуть не смогли бы!
Что ж, выпьем в Москве поминальную чашу
за Будду, за Веру, за маршала Пашу.
А что у них в небе, — то дело не наше.
8 октября 2019
