Военная реформа как составная часть концепции безопасности Российской Федерации: системно-динамическая оценка

ВОЕННАЯ РЕФОРМА

КАК СОСТАВНАЯ ЧАСТЬ

КОНЦЕПЦИИ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ:

СИСТЕМНО-ДИНАМИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА

Экспертный доклад

Москва 2013

Sivispacem, parabellum («Хочешьмира — готовьсяквойне»)

Корнелий Непот, римский историк

«Помни о войне!»

Степан Макаров, вице-адмирал, герой обороны Порт-Артура

ПРЕАМБУЛА.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ И ВЫВОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ.

СИСТЕМНО-ДИНАМИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА УГРОЗ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ.

СЦЕНАРИИ КОНФЛИКТОВ.

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ.

ОЦЕНКА ПРОШЕДШЕГО ЭТАПА ВОЕННОЙ РЕФОРМЫ И ФОРМИРОВАНИЕ НОВЫХ ПОДХОДОВ К ЕЕ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ.

РАЗДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ.

ВОЕННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ И ВОЙНЫ БУДУЩЕГО.

РАЗДЕЛ ПЯТЫЙ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ПРЕАМБУЛА.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ И ВЫВОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Важные перемены, произошедшие в конце прошлого года в высшем руководстве Министерства обороны РФ, лишний раз подчеркнули необходимость выработки российским государством и российским обществом целостной, системной и адекватной — не только в текущих условиях, но и на перспективу ближайших 30-50 лет — национальной концепции безопасности, в том числе её военной составляющей.

За последнее десятилетие руководством нашей страны в этой сфере был осуществлен настоящий прорыв, нашедший своё выражение в подписанной Президентом РФ 12 мая 2009 года Указе «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации на период до 2020 года». Однако пионерский характер данного документа обусловил как его сильные, так и слабые стороны.

К числу первых следует отнести саму постановку проблемы: определение национальной безопасности как самостоятельного и целостного понятия, не сводимого к понятиям военной, политической, экономической, информационной, структурной, организационной и т.д. безопасности.

К числу последних, на наш взгляд, относится недостаточная проработка и взаимосвязь ключевых, стратегического уровня, проблем национальной безопасности, что в значительной степени снижает степень практической адекватности и прогностической мощи данного государственного документа.

Ни в коей мере не претендуя на его критическое переосмысление и переработку, мы, группа экспертов, объединившихся под эгидой патриотического Изборского клуба, тем не менее, считаем крайне желательным начало работы в данном направлении, поскольку глобальная геостратегическая ситуация в современном мире развивается стремительно и во многом неожиданно, а неадекватная оценка вызовов и угроз для национальной безопасности Российской Федерации может повлечь за собой неадекватные действия с катастрофическими последствиями.

Приведенный ниже доклад, состоящий из трех взаимосвязанных разделов: — «Системно-динамическая оценка угроз для национальной безопасности Российской Федерации» (c.10-32);

— «Оценка прошедшего этапа военной реформы и формирование новых подходов в ее совершенствовании» (c.33-70);

— «Перспективные военные технологии и войны будущего» (с.71-80), — является, скорее, приглашением к общенациональной дискуссии, чем неким цельным и установочным документом.

Предлагаемая «повестка дня» такой дискуссии, на наш взгляд, может быть сформулирована в следующем виде.

1. Современная и будущая система безопасности России, в первую очередь, зависят от адекватности действий российского руководства в оценке внешних и внутренних угроз, системного и продуманного подхода к военному строительству, а также выверенной внутренней социально-экономической политики, не допускающей социальной дестабилизации общества и деградации населения.

2. Геополитические представления 90-х годов, исходившие из тезиса об отсутствии у России «внешнего противника» и провозгласившие стратегию односторонних внешнеполитических уступок, «уклонения» от прямых вызовов, что рано или поздно убедит Запад в нашем миролюбии и вынудит его принять Россию как равного партнёра в клуб «цивилизованных стран», показала свою полную несостоятельность.

Мы живём в быстроизменяющемся динамичном мире, в период нисходящей, кризисной волны мировой экономики, которая провоцирует геостратегическую напряжённость в различных регионах планеты, в том числе — и по периметру границ России. За прошедшее двадцатилетие целый ряд государств, граничащих с РФ, вполне явно обозначил разного рода претензии к нашей стране: от сугубо экономических до территориальных. Многие из таких претензий могут в будущем спровоцировать конфликтные ситуации и попытки их разрешения силовым путём.

3. Основные стратегические внешние угрозы для РФ сегодня, как прежде, исходят от США и стран Запада, которые не заинтересованы в восстановлении нашей страны как «центра силы» глобального значения, а потому проводят политику, направленную на ослабление России, на оттеснение её к периферии мирового сообщества, фиксации её статуса как страны-источника сырья и мировой свалки отходов. При этом США и их союзники используют — с целью достижения решающего военно-стратегического превосходства над Россией — концепцию «мягкой силы», предусматривающей системное комбинированное воздействие трансформационных, информационных и деформационных действий. Одной их ключевых политико-дипломатических технологий разрушения нашей страны является навязывание ей несбалансированных соглашений по сокращению стратегических ядерных ракет и тактического ядерного оружия. В свете этого следует с особой осторожностью подходить к подобным переговорно-дипломатическим предложениям Запада.

4. Обороноспособность нашего государства должна обеспечиваться внешнеполитическими действиями. Определяющую роль должно сыграть позиционирование политического руководства страны в нарастающем стратегическом противостоянии США и КНР. Это противостояние дает России дополнительный диапазон для стратегического маневра, позволяет оперативно варьировать свои отношения с каждым из указанных глобальных «центров силы» в зависимости от конкретных геостратегических, в том числе военно-политических обстоятельств, но при этом требует от России совершенствования и укрепления Стратегических Ядерных Сил как главного фактора, обеспечивающего национальный суверенитет.

5. Войны ХХI века характеризуются многообразием форм и способов развязывания вооруженного конфликта, и заблаговременным — задолго до начала боевых действий — нанесением максимального ущерба противнику с помощью «организационного оружия», этого ноу-хау современной войны. Что предполагает, прежде всего, дистанционное и «бесконтактное» нарушение функционирования структур управления атакуемой страны, инициирование раскола её политических элит, нарушение в этой стране социальной стабильности за счёт сочетания подрывных пропагандистско-психологических, экономических и специальных операций.

6. Фаза боевых действий характеризуется скоротечным характером сражений, стремлением в максимально короткие сроки нанести неприемлемый ущерб системам управления и военной инфраструктуре противника, ведением боевых действий как на всю глубину фронта, так и «по вертикали»: в воздушном и космическом пространстве. Технологически развитые армии стремятся к ведению боевых действий дистанционно, без прямого соприкосновения с противником. Поэтому приоритет сегодня отдаётся развитию средств разведки, автоматического управления и высокоточного вооружения, как средству реализации преимущества в объёме и качестве получаемой информации, а также в сроках её обработки и использования.

7. В свете вышесказанного необходимо констатировать, что в настоящее время и, в особенности, на ближайшую перспективу (5-7 лет) Россия оказывается в чрезвычайно трудном и опасном положении. Сегодня наша страна во многом утратила тот геостратегический потенциал, включая его военно-промышленную, научно-технологическую, мобилизационную и информационно-финансовую составляющие, которого достиг СССР в 80-х гг. прошлого столетия для «прямого» ответа на существующие угрозы. И это обстоятельство требует от политического руководства страны выработки нестандартных, асиметричных подходов, использование которых позволит парировать эти угрозы при затрате гораздо меньших экономических и финансовых усилий. Именно эти принципы должны быть положены в основу выработки Россией новой доктрины национальной безопасности, включая развертывание в её рамках военной реформы, а также в политико-организационное и информационное обеспечение этих усилий.

8. Необходимо признать, что военная структура, доставшаяся России в наследство от СССР, оказалась практически полностью демонтирована в ходе первого этапа Военной реформы 2008-2012 гг. Проведённые в рамках данной реформы меры во многом носили хаотичный, непродуманный характер и не привели к качественному улучшению наших Вооружённых Сил, а по ряду параметров привели к их деградации. Возврат к старой структуре теперь едва ли возможен, поскольку потребует финансовых затрат, намного превосходящих реальные возможности нашей страны. Поэтому сегодня является жизненно-необходимым проанализировать предыдущий период, определить приоритеты военного строительства, уточнить военную доктрину, сделав её более конкретной и политически обоснованной, и уже на основе проведенного анализа сформировать план дальнейшей реформы, обсудить его в военно-научном и экспертном сообществе и утвердить его на Совете Безопасности. Представленный доклад следует рассматривать как один из первых шагов в данном направлении.

9. Сегодня стала очевидной настоятельная необходимость конкретных мер по ограничению влияния фактора внезапности на принимаемые политические решения. Это мог бы быть замкнутый на Верховного главнокомандующего Вооруженными Силами Российской Федерации центр кризисного предупреждения и анализа военно-политической обстановки, который бы осуществлял постоянный мониторинг угроз национальной безопасности России и осуществлял бы постоянное информирование политического руководства по связанному с данной темой кругу проблем.

10. Назрела необходимость создания в составе Вооруженных Сил РФ новых родов войск и структур:

— Командования и Сил Специальных Операций: полноценного наступательного рода войск, до настоящего момента, отсутствовавшего в полном, законченном виде в структуре Вооруженных Сил России;

— Войск Радиоэлектронной Борьбы, поскольку в условиях качественного и количественного роста автоматизированных средств управления, насыщения войск вероятного противника электронными системами связи и обмена информацией, необходимость развития средств РЭБ выходит на новый уровень;

— Агентства по информационно-сетевому противоборству и информационным операциям как структуры, осуществляющей информационное сопровождение действий армии, а также пропагандистские, контрпропагандистские и иные активные операции в мировой сети Интернет и медиапространстве.

11. Необходима реформа мобилизационной системы и создание Национального Военного Резерва. Армия, не имеющая резервов, неспособна одержать победу в современной войне.

12. Создание новых видов оружия, совершенствование боевой техники и вооружения, НИОКР в военной сфере — это не только укрепление существующих Вооружённых Сил, но и возможность прорыва к технологиям двойного назначения, соответствующим переходу к Шестому глобальному технологическому укладу. Потенциально — это локомотив, способный вытащить российскую промышленность и экономику на новый уровень. В данной связи важнейшее значение приобретает эффективная деятельность создаваемого Фонда Перспективных Исследований, способного объединить работу учёных и запросы военных.

Анализ доступной информации показывает, что на сегодня особого внимания заслуживают исследования и разработки:

— дистанционно управляемых автоматизированных устройств, имитирующих физическую, речевую и даже интеллектуальную деятельность человека – роботов;

— дистанционно управляемых и автономных беспилотных летательных аппаратов различных функций и назначения;

— систем разведки, связи, коммуникаций и управления, их элементной базы, соответствующих алгоритмов, математического и программного обеспечения;

— средств вооруженной борьбы, основанных на новых физических принципах и эффектах (дистанционное зондирование ионосферы Земли, геофизическое и климатическое оружие и пр.);

— генно-инженерные и биофизические технологии

13. Следует ожидать, что центральным механизмом комплексного деструктивного воздействия на Россию, вплоть до расчленения страны, будет и впредь оставаться «оргоружие» с прямым воздействием на процесс политической стабильности и на выработку и осуществление финансово-экономической стратегии, которую будут усиленно подталкивать в сторону раздувания социальных и прочих внутренних конфликтов по типу ситуации СССР в конце 80-х гг. ХХ столетия. Такому же воздействию будет подвергаться и линия на военное строительство и военную реформу. Все это требует от высшего политического руководства выработки и осуществления крайне выверенного курса управления страной.

Сегодня необходима научно обоснованная концепция коррекции военной реформы. В рамках этой работы важно не допустить повторения ошибок первого этапа реформы, когда её проведение было отдано на усмотрение узкой группы руководителей и исполнителей, поставлено в зависимость от их компетенции, личных предпочтений, а иногда и предубеждений.

У России сегодня есть уникальный исторический шанс провести масштабную реформу своих Вооружённых Сил, вывести их на качественно новый уровень и оснастить самым современной техникой и вооружением. Создание таких Вооружённых Сил в сочетании с энергичным политическим руководством, выверенной и сбалансированной внешней политикой станет весомым ответом на вызовы XXI века.

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ

СИСТЕМНО-ДИНАМИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА

УГРОЗ ДЛЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

В каком состоянии находится сейчас система национальной безопасности РФ? Как она соотносится с развернутой реформой Вооруженных Сил, какие потенциальные вызовы стоят перед нашей страной и какие стратегические приоритеты должно выбрать политическое руководство страны в XXI веке, когда общая внешнеполитическая ситуация усложняется практически даже не с каждым годом, а с каждым месяцем?

Чтобы дать правильные ответы на эти важнейшие вопросы, необходимо, прежде всего, осознать, куда и как движется современное человечество. Об этом свидетельствуют не только отечественные эксперты, но и исследования, которые проводятся под руководством Пентагона и в целом в системе НАТО. Аналогичные разработки осуществляются также в странах АТР, прежде всего в Японии, КНР и Южной Корее.

Что касается отечественной военно-политической мысли, то здесь два последних десятилетия прошли под знаком безраздельного доминирования «экспортных версий» либерально-монетаристских концепций, которые доказывали и доказывают необходимость максимального и ускоренного военно-политического сближения России с США и странами НАТО, основной военно-стратегической угрозой для нашей страны называли и называют масштабную войну с КНР, а также локальные вооруженные конфликты, вплоть до отдельных террористических актов.

Работы, проведенные в рамках этих версий, целенаправленно фальсифицировали реальную геостратегическую и военно-политическую ситуацию в современном мире, представляя её в выгодном для сторонников этих концепций свете. В частности, такие документы, как доклад Валдайского клуба, доклад СВОП, а также работы Арбатова и Дворкина, осуществленные в рамках Центра Карнеги, активно поддерживали ход военной реформы в РФ и практически полностью солидаризовались с её итогами.

Очевидно, что в провале первого этапа военной реформы есть доля ответственности и указанных авторов, которые не пожелали выйти за рамки принятых ими концепций, а личные и групповые интересы ставили выше решения реальных проблем безопасности страны.

Не впадая в крайности алармизма, мы должны, тем не менее, отметить, что сегодня реальными «центрами силами» в гораздо большей степени выступают транснациональные корпорации (ТНК), чем национальные государства. Они — даже такие крупные, как США, — всё в большей мере выступают в роли военно-политических инструментов сверхкрупного транснационального капитала (Финансового Интернационала, Фининтерна). Поэтому всё четче обозначается тенденция переноса главных «узлов» международных и межгосударственных противоречий в сферу геостратегических и экономических интересов. Традиционные суверенные государства и их военно-политические блоки теряют определяющую роль в мировом развитии, которую они играли на протяжении последних 200 лет, с конца XVIII до конца ХХ века.

Усиливается влияние качественно новых форм информационного, идеологического, технологического и экономического давления на «традиционные» общества, включая рост «идейно-религиозного» терроризма, незаконного оборота оружия, наркотических и психотропных веществ, и т.д..

При этом, в связи с кризисным переходом от 5-го к 6-му глобальному технологическому укладу обостряются и усугубляются «традиционные» ресурсные, идейно-религиозные, национальные, демографические и территориальные конфликты.

Отсюда следует, что стратегическая безопасность независимых государств на современном этапе напрямую зависит от того, как они взаимодействуют с основными мировыми «центрами силы»: США, включая возглавляемый ими блок НАТО, и Китаем. Российская Федерация, несмотря на то, что является сегодня третьей по совокупной мощи державой мира, в этом отношении не представляет исключения. Несмотря на утверждения упомянутых выше «мейнстримовских» политиков и аналитиков, о преодолении современным миром антагонистических противоречий, ведущих к разного рода военным конфликтам, а также об отсутствии прямых военных угроз для России, события нынешнего десятилетия, в особенности — последних двух лет, указывают на совсем другую парадигму, в рамках которой РФ является объектом «мягкой» агрессии и подвергается нарастающему давлению как по периферии своих нынешних границ, так и в более широком плане слома стратегического паритета. Объективным подтверждением этого служит расширяющийся диапазон военных конфликтов вблизи нашей территории, а также на территории стран, которые являются нашими потенциальными союзниками. Более того, территория РФ сегодня стала прямым объектом внешней вооружённой агрессии ещё одного стремительно формирующегося мирового «центра силы»: «панмусульманского» салафитского проекта, который при поддержке «нефтяных» монархий Саудовской Аравии и стран Персидского залива, активно формирует и поддерживает экстремистские ваххабитские движения не только в «исламских» регионах России, но и по всей её территории. Не секрет, что салафитский проект во многом реализуется с подачи США и отчасти Евросоюза, которые видят в миллиардной исламской умме необходимый им демографический потенциал для противостояния Китаю, Индии и России, а также другим развивающимися странам «третьего мира».

Кроме того, налицо растущие усилия США добиться подавляющего превосходства в военно-технической сфере, при котором РФ, демонтировав свой ракетно-ядерный потенциал и утратив возможность ответного удара с неприемлемым ущербом, потеряла бы стратегический паритет с Соединенными Штатами. К этой цели Вашингтон двигается как через разворачивание самых перспективных военно-технических программ, так и через дипломатические усилия по навязыванию России выгодных для себя договоренностей в сфере ограничения стратегических и общих вооружений.

Конкретные тренды, которые указывают на скачкообразное нарастание угрозы различного вида войн вплоть до «глобальной войны», по нашему мнению, таковы.

Во-первых, очевиден количественный и качественный рост военных расходов за последние десять-двенадцать лет. Так, в 2000 году общий объём таких расходов в мире составлял 597 млрд. долл. (мировой рынок вооружений — 36,9 млрд. долл.), в 2006 году — соответственно, 1,2 трлн. и 40,3 млрд. долл., в 2012 году — 1,8 трлн. и 69,8 млрд. долл.

Во-вторых, происходит обострение негласной, но жесткой конкуренции глобальных военно-стратегических проектов, прежде всего — американского и китайского.

В-третьих, возрастает роль и влияние военно-разведывательной элиты в рамках правящих кругов ведущих стран мира. Причем понятие «разведка» в данном случае необходимо трактовать расширительно – как тип т.н. «умного оружия».

Растущая мировая «конфликтность» является прямым следствием системного кризиса мирового хозяйства, в центре которого находятся Соединенные Штаты Америки. Очевидно, что США пытаются компенсировать сокращение реального геостратегического потенциала повышенной политической активностью, используя своё военно-технологическое и информационно-финансовое превосходство с целью сохранения своей роли глобального лидера. Именно США выступали и высупают инициаторами подавляющего большинства локальных войн последнего десятилетия и зачастую — их участником. При этом необходимо отметить, что участие США в таких конфликтах может осуществляться как в форме прямой интервенции (Афганистан, Ирак), так и в скрытых формах «стратегии непрямого действия» (Ливия, Сирия, Египет), для чего используются качественно новые силовые механизмы: Силы Специальных Операций (ССО) и частные военные компании (ЧВК), являющиеся по своим характеристикам «теневыми» армиями, которые активно используются против неугодных США стран и правительств.

Однако в известной нам истории мира смены глобальных технологических укладов всегда сопровождались и сменами глобальных геостратегических лидеров. Поэтому все попытки Соединенных Штатов сохранить своё лидерство военно-политическими методами без слома существующей социально-экономической модели развития выглядят абсолютно бесперспективными.

Системно-цивилизационный кризис мира – это уже не прогноз на завтра, а вполне сформировавшаяся реальность. Появление альтернативных глобальных проектов, принципиально новых идеологий и лидеров — дело ближайших десяти-пятнадцати лет. И это обстоятельство также указывает на растущую вероятность «большой войны» между основными мировыми «центрами силы», то есть прежде всего — между США и КНР.

России, находящейся, как отмечено выше, между этими двумя «центрами силы», в ближайшей перспективе необходимо сохранить независимое положение (хотя в условиях повышения конфликтного потенциала между США и Китаем сделать это будет чрезвычайно трудно, поскольку сохранять нейтралитет и «оставаться в стороне» от этого конфликта нашей стране с её гигантским геостратегическим потенциалом просто не позволят).

Вероятной линией действия США в ближайшее время будет линия на втягивание РФ в схему «НОВОЙ ПЕРЕЗАГРУЗКИ» с использованием блока НАТО, чтобы предотвратить сближение Москвы с Пекином и максимально ослабить российский военный потенциал. Ослабление будет осуществляться через серию соглашений по разоружению и сокращению до минимума как российского стратегического ракетно-ядерного потенциала, так и потенциала тактического ядерного оружия, который особенно важен в случае региональных и локальных конфликтов, в том числе — на территориях Средней Азии и Кавказа.

Тем более, что, начиная с 2016 года, после прихода нового президента, США вполне могут пойти на пересмотр своей политики в отношении России. При этом ослабленная договорами Россия будет неспособна быстро восстановить свой стратегический потенциал до уровня паритета с американским.

Следовательно, политическому руководству России с особой осторожностью следует подходить к любым дальнейшим предложениям по ограничению стратегических ядерных сил — в особенности без участия в этом процессе КНР и ядерных держав блока НАТО (Великобритания и Франция). Одновременно следует уделять как можно больше внимания мониторингу общемировой политической и экономической ситуации, в которой будет находится страна до 2025 года.

Еще одним существенным геостратегическим фактором является наличие «сырьевой иглы» в экономике РФ, что неизбежно будет ограничивать реальный суверенитет и «степени свободы» действий нашей страны на международной арене, заставляя её «делать выбор» между США и Китаем.

Еще раз указывая на то, что вариант «или-или» является далеко не оптимальным для России — в отличие от варианта «вооруженного нейтралитета», мы, тем не менее, должны учитывать, что союзы с этими державами далеко не равнозначны и не равноценны как для России, так и для её контрагентов.

Если для Китая союзнические отношения с Россией в условиях конфронтации с США являются стратегическим фактором, компенсирующим военно-технологическое превосходство США, то для США союз с Россией — это не более чем «чисто техническая процедура», не имеющая определяющего значения для противоборства с Китаем. Поэтому для временного снятия своих фундаментальных противоречий с Китаем, в определённых условиях Вашингтон будет готов пожертвовать Россией, предварительно максимально её ослабив. Этот вариант, впервые озвученный Збигневом Бжезинским в начале 90-х годов, сегодня выглядит очень маловероятным сценарием, поскольку противоречия КНР с США концентрируются прежде всего на южном направлении и имеют глобальный финансово-экономический характер, но учитывать его необходимо. Таким образом, более тесные отношения с КНР являются предпочтительными с точки зрения национальной безопасности РФ и ее военного строительства, чем аналогичного уровня отношения с США.

Некоторые аналитики пытаются сравнивать нынешнюю ситуацию с преддверием Второй мировой войны. Мы же считаем период, в который мир вступил после 2007 года, скорее, близким к ситуации не 30-х, а 80-х годов прошлого века. А потому нашей стране предстоит готовиться, скорее, к жесткой конфронтации, сходной с «холодной войной» против СССР в 80-е годы, чем с угрозой «большой войны», подобной Второй мировой и Великой Отечественной войнам.

Парадоксально, но факт: у нас не было и нет адекватного анализа причин геостратегического поражения СССР в 80-е годы, нет соответствующей имитационной модели и даже необходимого понятийного аппарата. Казалось бы, в любом случае, такой системный, многофакторный анализ должен был стать одной из главных задач Совета безопасности РФ. Но не стал. Хотим мы того или нет, но надо констатировать, что из геостратегического поражения Советского Союза так и не были извлечены соответствующие уроки. Поэтому повторение российским руководством многих фатальных ошибок «перестройки» 80-х годов практически неизбежно.

В нынешней ситуации глобального системного кризиса важнейшее значение имеет фиксация понятия «победа» в рефлексивной системной войне. Цель «победы» в такой войне для военно-разведывательной элиты США заключается в том, чтобы использовать все основные ресурсы потенциального противника (России) с целью реализации собственной долгосрочной политико-экономической стратегии.

Смысл этой стратегии заключается в том, чтобы сформировать и реализовать глобальную модель управляемого переформатирования экономических, социальных и политических структур, соответствующих технологическим комплексам шестого уклада.

С этой точки зрения, ракетно-термоядерная война, в принципе неприемлемая с разных точек зрения, становится возможной только на финальной стадии развития целенаправленной «конфронтационной спирали» и только в случае потери управляемости такой «спиралью». Поскольку термоядерное столкновение станет конечным поражением для всех участников, то одна из главных задач рефлексивной системной войны — добиться стратегического выигрыша как можно на более ранних стадиях развертывания конфронтационной спирали.

Основными вехами раскрутки «конфронтационной спирали» на территории РФ в современных условиях являются:

— стимулирование локальных сепаратистских вооруженных действий с доведением их до тотального хаоса и расчленения страны;

— раскол элиты и общества, как финальная стадия направляемого кризиса ценностной системы или системы смыслов;

— деморализация армии и военной элиты;

— искусственная, непрерывная и управляемая деградация внутренней социально-экономической ситуации в стране;

— целенаправленное усиление и формирование соответствующих внешних кризисных факторов;

— постепенное стимулирование социально-политического кризиса;

— одновременная интенсификация различных форм и моделей психологической войны;

— активизация массовых панических настроений, полная деморализация ключевых государственных институтов;

— демонизация неприемлемых для США лидеров, лоббирование «агентов влияния», интеграция соответствующих схем внутреннего управления;

— уничтожение внешнего коалиционного потенциала стратегического противника;

и т.д.

Поэтому, рассуждая об угрозах «малых» и «больших» войнах, необходимо понимать, что это будут не привычные войны традиционного типа, где основную роль играло деформационное воздействие на противника, прежде всего через массированное применение средств вооружённой борьбы (ракет, авиации, танков и проч.), а военная победа достигалась победой в сражении или компании. Это будет системная совокупность сложных процедур и технологий трансформационного и информационного воздействия на управляющие центры противника, которая лишь на конечном этапе — и то далеко не всегда — предполагает высокоинтенсивное применение «обычных» вооружённых сил. То есть, война против России в XXI веке своим обязательным этапом будет иметь вариант «холодной войны» 80-х годов, однако с гораздо более драматическими последствиями для проигравшей стороны.

Очевидно, что в ходе целой цепи войн последнего двадцатилетия лет, где принимали участие вооруженные силы США, включая силы специальных операций (ССО), отрабатывались новые подходы и совершенствовались новые способы ведения войны. В результате именно США являются сегодня обладателями наиболее передовой военно-стратегической концепции. Поэтому совершенно необходимой является попытка проанализировать эту концепцию и выделить её основные элементы.

Наиболее явно характер «войн будущего» проявился в ходе вооруженных конфликтов в Югославии, Ираке, Афганистане, Ливии. Здесь, ограниченным составом сил и средств, преимущественно авиацией и силами специальных операций (ССО), в очень сжатые сроки достигались ощутимые геостратегические цели. Это связанно не только с применением новейших высокотехнологичных систем вооружений, но и с достаточно глубокой проработкой вопросов теории современной войны в научном и практическом плане.

Именно в ходе этих войн США продемонстрировали эффективность новых способов ведения войны и новых видов оружия. К такому оружию, прежде всего, необходимо отнести организационное оружие: скоординированные по времени психологические, пропагандистские и киберпространственные операции, в сочетании с экономическими и политическими санкциями как против руководителей государств-объектов агрессии, так и против «элит» и простых граждан этих стран. Совокупность таких операций имеет своей целью психологическое подавление всех, «снизу доверху», слоёв населения стран-объектов агрессии, дезорганизацию системы управления этих стран, нарушение функционирования экономики.

По итогам данных конфликтов необходимо признать высокую эффективность оргоружия. Неприемлемый урон странам-объектам агрессии был нанесён без прямого вооружённого вторжения на территорию этих стран. И только после устранения возможностей противника к эффективному военному сопротивлению к операциям привлекались традиционные вооруженные силы, осуществлявшие «контрольный выстрел» по уже поверженному противнику.

Одним их базовых условий ведения войн современного типа является ставка США на «коалиционность». США не устают использовать глобальную военную организацию НАТО, в которой доминируют, для силового подавления своих противников. Создание коалиции стран для подавления противника и изоляцию противника на международном дипломатическом уровне американское политическое руководство считает обязательным условием для начала военных действий. С одной стороны, это позволяет разделить политическую ответственность с союзниками, которые вынуждены далее следовать за США и поддерживать их не только военными, то также экономическими, дипломатическими и информационными усилиями, что создаёт комфортную обстановку для действий армии США и придаёт агрессивной войне видимость легитимного международного силового воздействия на «страну-изгоя».

В современных вооруженных конфликтах одной из особенностей ведения боевых действий армией США является безусловный приоритет разведки и автоматизированных систем управления. На этой основе в США разработана и внедрена на всех уровнях военной организации сетецентрическая концепция ведения боевых действий, позволившая решить вопросы различного воздействия на войска противника, в том числе и огневое поражение в реальном масштабе времени, без потери времени на принятие решения и организацию последующего огневого поражения.

Фактически, сегодня армия США использует концепцию единой разведывательно-ударной операции. В рамках этой концепции объединённые в единый информационный поток все виды разведки нацелены не только на вскрытие военного потенциала противника, но и упреждение его действий, уничтожение систем управления, а, будучи объединёнными со средствами поражения в режиме реального времени, непрерывно наносят ему поражение на всю оперативно-тактическую глубину.

Еще одной фундаментальной характеристикой «войн нового типа» в исполнении США является приоритет ведения бесконтактных боевых действий на основе концепции максимального сбережения человеческого ресурса. В связи с этим, на первом этапе преимущество отдаётся боевой ударной авиации и другим средствам воздушного нападения, обязательным условием применения которых является завоевание господства в воздухе.

При этом всё больше задач огневого поражения передаётся беспилотной разведывательно-ударной авиации, которая сегодня активно развивается.

Третья особенность заключается в том, что, США заблаговременно стремятся развернуть во всех ключевых регионах планеты глобальную сеть крупных общевойсковых и авиационных баз, позволяющую в сжатые сроки сконцентрировать на угрожаемых направлениях значительные по численности и боевым возможностям группировки как воздушных, так и наземных сил. Например, в Афганистане, и в бывшей Югославии уже созданы «супербазы», позволяющие за считанные дни развернуть здесь многотысячную группировку войск, в отличие от ранее необходимых для формирования такой группировки недель и даже месяцев. В этих условиях манёвр авианосными ударными группами, ранее вскрывавший военные намерения США, уже не является обязательным и необходимым, что повышает фактор оперативной внезапности действий американской армии.

Четвертой особенностью ведения «войн нового типа» является стирание граней между состояниями мира и войны путём широкомасштабного использования на первых этапах военных операций специально созданных и постоянно модернизируемых сил специальных операций. Именно ССО создают в странах-объектах агрессии зоны нестабильности и вооруженных конфликтов путем вовлечения в них различных этнических, конфессиональных и иного рода общностей. Затем, используя уже созданную внутреннюю нестабильность как повод для вмешательства, США приступают к непосредственному уничтожению систем государственного управления, инфраструктуры и жизнеобеспечения, дезорганизации системы военного управления и дезорганизации тыла противника.

Пятой особенностью следует назвать высокую интенсивность применения обычных вооружений на финальном этапе конфликта. Как следствие, возрастает значение материально-технического обеспечения действующих войск, потребляющих огромное количество боеприпасов. Так по опыту Ирака, только одной батальонной тактической группе армии США на сутки требовалось более 500 тонн различных боеприпасов.

Шестой особенностью является использование новых формы контроля захваченной территории, что выражается в широком привлечении частных военных компаний (ЧВК), которые не только осуществляют качественное боевое и тыловое обеспечение группировок войск, но и осуществляют контроль захваченной территории, позволяя не отвлекать на эти цели силы действующей армии.

Таким образом, «войны нового типа» в исполнении США характеризуются многообразием форм и способов развязывания вооруженного конфликта, приоритетом систем разведки, управления и высокоточного поражения, использующих преимущества в получении, обработке и реализации полученных данных в реальном масштабе времени, высокоманевренным, вплоть до бесконтактного, ведением боевых действий на всю глубину фронта, а также «вертикальностью» — перемещением в воздушное и космическое пространство.

При этом США стремятся максимально исключить применение своими противниками ядерного оружия и других видов оружия массового поражения, поскольку демографический порог «неприемлемого ущерба» для их вооруженных сил чрезвычайно низок и исчисляется на уровне от десятков тысяч (в случае «локальной войны») до миллиона (в случае «большой войны») человек.

Не следует забывать, что сегодня собственно военные угрозы представляют собой всего лишь часть общего спектра угроз национальной безопасности страны и связаны с прямым либо опосредованным применением военной силы.

Трансформация глобальной геостратегической ситуации пока не привела к приоритету невоенных методов разрешения межгосударственных противоречий. Изменилось лишь соотношение вероятных масштабов будущих войн, форм и методов ведения вооруженной борьбы, характеристик оружия и военной техники. При этом военная сила, как и прежде, остается главным аргументом мировой политики.

Угроза глобальной ракетно-ядерной войны, доминировавшая в эпоху недавнего открытого противостояния двух мировых социально-экономических систем и блоков – СССР и США, ОВД и НАТО, в целом ослабла. Определенные угрозы подобного формата гипотетически исходят и от других ядерных стран: КНР, Израиля, мусульманских государств, прежде всего Пакистана и некоторых других. Но реальная угроза массированного ракетно-ядерного удара по территории России на ближайшие десятилетия сохранится лишь со стороны США и их союзников. При этом вероятность такой войны на данном этапе можно считать минимальной в силу сохранения Россией своего стратегического ядерного потенциала и потенциала гарантированного нанесения ответного ракетно-ядерного удара. Всё это делает ядерное оружие потенциалом «последнего аргумента» и объектом непрерывного военно-технического соревнования сверхдержав в попытках нейтрализовать этот силовой фактор. В то же время в локальных и местных войнах тактическое оружие приобретает новый приоритет. В последние десятилетие США и страны НАТО активно разрабатывают концепцию обезоруживающего неядерного удара по системам управления и стратегическим ядерным силам России такой силы и масштаба, который полностью исключал бы возможность какого-либо ответного применения российского ядерного оружия с нанесением США «неприемлемого ущерба».

За последние годы наивысший приоритет в программах военного строительства США получили именно те системы ударных вооружений, которые отличаются высокой точностью, трудностью их обнаружения и повышенной дальностью. К таким системам, в частности, относят крылатые ракеты морского и воздушного базирования (для нанесения ударов с рубежей, недоступных для средств обороны противника), самолёты, выполненные по технологии «стелс» (стратегические и тактические), беспилотные средства поражения (прежде всего для ударов по РЛС и космическим аппаратам воздушно-космической обороны), разведывательно-ударные комплексы (для поражения групповых бронетанковых, а также точечных высокозащищенных целей в глубине обороны противостоящей стороны). Новым этапом в развитии этих средств стали активные работы в области гиперзвуковых средств доставки, что к уже упомянутым качествам ВТО добавляет ещё одно важнейшее для воздействия по ядерному потенциалу России качество — минимальное подлётное время. Постановка таких систем на вооружение фактически вернёт национальную безопасность России в положение 80-х годов ХХ века, когда в Европе были развёрнуты ракеты средней дальности, и время реагирования на военную угрозу ужалось до 8-10 минут.

Западные аналитики подчеркивают ориентацию указанных систем, прежде всего, на неядерный конфликт. При этом отмечают, что, в силу своей высокой эффективности, сочетания большой мощности, точности и скрытности, действующие и перспективные обычные вооружения, будут способны решить практически все боевые задачи, включая и стратегические. Показательно, что в ходе российско-американских переговоров по разоружению подобные системы специально не ограничиваются, а крылатые ракеты морского базирования большой дальности американская сторона последовательно и с особой настойчивостью вообще исключает из предмета каких-либо переговоров.

Таким образом, налицо явное стремление США к приобретению возможности обезоруживающего неядерного удара по стратегическим ядерным силам России.

Также показательно, что неоднократные в течение последних 20 лет попытки России выстроить союзнические отношения с США и НАТО заканчивались ничем. Нашей стране в ответ всегда давали понять, что в структуре НАТО для неё места нет. Максимум, чего удалось добиться российской дипломатии, — это создать комиссию Россия—НАТО, которая является не более чем совещательно–дискуссионным органом. Единственный путь в НАТО, который предлагается России, — это полный отказ от суверенной внешней политики, масштабное разоружение и встраивание в блок в качестве государства-«неофита», наряду с Хорватией, Латвией и т.д. При этом вооружённые силы НАТО неоднократно использовались для нанесения военного поражения странам, с которыми у России были выстроены партнёрские отношения, что явно свидетельствует о нежелании руководства блока НАТО всерьёз учитывать национальные интересы России или её позицию в ходе принятия своих решений.

Военная угроза со стороны НАТО в данный момент не является угрозой «завтрашнего дня», но вероятность её возрастает в условиях обострения глобального системного кризиса и нарастающей борьбы между «центрами силы» за ресурсы и рынки, что уже сегодня требует принятия эффективных мер по противодействию такой угрозе.

В отличие от глобальной ядерной угрозы, резко возросли военные угрозы локальных, региональных масштабов. Многосторонние конфликты разной степени интенсивности сегодня имеют место на Ближнем и Среднем Востоке (Израиль, арабские страны Северной Африки, Сирия, Мали, Ирак, Афганистан, Иран), в недавнем прошлом — на Юге Европы (Югославия и постюгославские страны), непростая обстановка складывается в Южной Азии (Индия—Пакистан) и ряде других регионов современного мира. Ограниченные региональные войны, очевидно, останутся в обозримом будущем наиболее распространенной формой межгосударственных вооруженных конфликтов. Для России самыми оформленными угрозами такого рода являются претензии Японии на южнокурильские острова, а также непризнание Грузией итогов конфликта 2008 года в Южной Осетии.

Кроме того, как уже отмечалось выше, одной из самых актуальных угроз для безопасности России является усиление экспансии салафитского (ваххабитского) проекта в «национальные» субъекты Федерации на Северном Кавказе и в Поволжье, а также угроза вторжения исламских радикалов из Афганистана в республики Средней Азии. Данный проект ставит своей целью не только вычленение из состава России «мусульманских» регионов, создание там исламских «амиратов» с «зачисткой» немусульманского населения. Накопившиеся в этих регионах многолетние проблемы: тотальная коррупция, клановость, деградация образования и социальной сферы в целом, имущественное неравенство, неразвитость производящих секторов экономики и безработица — стали питательной средой для политических сил экстремистского толка. После всплеска их активности в 90-е годы, новому руководству страны в начале 2000-х удалось сбить «ваххабитскую волну», но за последние три года приходится констатировать новое и скачкообразное усиление активности экстремистских движений и организаций под флагом ваххабизма, который подается как «исламский социализм». Неприятной новостью для структур федеральной власти стало появление экстремистских бандформирований на территории ранее стабильных «исламских» регионов страны: Татарстана, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии. Не в последнюю очередь это связано с тем, что салафитские центры Катара и Саудовской Аравии, в ходе «арабской весны» в Судане, Египте и Ливии отработав технологии свержения неугодных режимов, теперь решили, что вполне могут повторить подобные «революции» на территории России, а потому многократно увеличили финансирование экстремистских организаций на территории России. Кроме того, идёт массовая переброска «высвободившихся» после Ливии и Египта боевиков, накопление оружия, взятие под контроль местных органов власти и захват духовных центров. Всё это позволяет сделать вывод о неизбежности эскалации террористической активности в регионе, вплоть до перерастания её в вооружённый мятеж и диверсионную войну.

В результате проведенной системно-динамической оценки угроз для национальной безопасности Российской Федерации стало возможным сформулировать три основных сценария военных конфликтов, в которые может быть вовлечена наша страна на перспективу ближайших 15-20 лет.

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ.

СЦЕНАРИИ КОНФЛИКТОВ

А. «БОЛЬШОГО КОНФЛИКТА»

(СТРАНЫ НАТО, США, ЯПОНИЯ)

По своему характеру такая война будет:

— высокоинтенсивной и высокотехнологической, поскольку каждая из указанных выше стран будет стремиться нанести первый обезоруживающий удар высокоточным оружием по нашим стратегическим ядерным силам, системам разведки, управления и связи в космосе, воздухе и на земле;

— с массированным применением обычных сил и средств и высокоточного оружия в первом эшелоне атаки (по принципу «всё или ничего»), чтобы за кратчайший срок нанести поражение нашим войскам и выполнить основные задачи до принятия решения о нанесении ответного ядерного удара и делая его невозможным или до начала политических переговоров.

При этом на стратегическом уровне такому конфликту может предшествовать период нарастания конфликтного потенциала между странами, что позволит силами и средствами разведки своевременно вскрыть военные приготовления и провести необходимые мобилизационные мероприятия.

Б.СЦЕНАРИЙ «РЕГИОНАЛЬНОГО ПОГРАНИЧНОГО КОНФЛИКТА»

По своему характеру такой конфликт будет:

— скоротечным, ввиду ограниченности военных задач, и стремлением решить их без втягивания противоборствующих сторон в «полноценную» войну;

— локальным: район боевых действий будет ограничен рамками непосредственной конфликтной зоны (спорные территории, анклавы проживания той или иной народности и т.п.).

При этом, началу конфликта также может предшествовать заметный период нарастания конфликтного потенциала, что позволит провести России необходимые военные приготовления.

В.СЦЕНАРИЙ «ВНУТРЕННЕГО ВОЕННОГО КОНФЛИКТА, КОНТРТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ОПЕРАЦИИ»

По своему характеру такой конфликт будет:

— вялотекущим: противник сделает ставку на диверсионную войну и тактику «булавочных уколов», то есть изматывания федеральных силовых структур террористическими атаками и локальными ударами;

— продолжительным, т.к. победа в таком конфликте возможна только при критической усталости одной из воюющих сторон, разочарованием в целях конфликта вовлечённого в него населения и изоляцией района боевых действий, перекрытием финансовых и ресурсных источников, подпитывающих одну из сторон конфликта;

— не имеющим полноценных боевых столкновений.

При этом, как в начале подобного конфликта, так и в процессе его развития Россия будет иметь необходимые и достаточные возможности по укомплектованию войск, ведущих боевые действия.

Таким образом, становится очевидной сложность задач отечественного военного планирования, поскольку сегодня мы принципиально не можем ранжировать имеющиеся угрозы на первостепенные, и второстепенные т.к. состояние наших Вооружённых Сил таково, что позволяет лишь достаточно уверено решать задачи парирования террористической угрозы и ограничено – регионального конфликта.

Адекватный ответ на перечисленные выше угрозы требует активных и упреждающих мер военного строительства, формирования отвечающих стандартам «войн нового типа» Вооруженных Сил, подготовки современных кадров военнослужащих, разработки новых систем вооружений. Особая роль в этом принадлежит науке и оборонно-промышленному комплексу.

В этих условиях ключевой проблемой становится своевременное вскрытие и информирование высшего политического руководства о критическом нарастании существующих конфликтных потенциалов всех уровней задолго до этапа открытой конфронтации, когда конфликт уже переходит в открытую фазу и требуется немедленная мобилизация ресурсов для его разрешения.

Выявление угрожающих факторов и тенденций на раннем этапе развития конфликта позволит получить стратегический выигрыш во времени для наилучшей подготовки к такому конфликту, инициативы в выборе времени, места, сил и средств для его разрешения.

В тексте действующей Военной доктрины РФ (пункт 6-а), в частности, утверждается, что «особенность современных военных конфликтов — непредсказуемость их возникновения». Мы полагаем данный тезис неправомерным и, более того, не соответствующим действительности, представляющим всю мировую политику в виде хаоса беспричинных и случайных событий. Очевидно, что буквальное следование этому тезису резко снижает ответственность разведывательного сообщества России за упреждающую и систематическую работу по обеспечению заблаговременного предупреждения об угрозе внезапного нападения.

Между тем, анализ деятельности разведывательных структур по снижению фактора внезапности, столь остро проявившегося в годы Второй мировой войны и позже, вплоть до южноосетинского конфликта 08.08.2008, заслуживает особого внимания и соответствующих практических рекомендаций.

Сегодня в США сложилась организационная система стратегического предупреждения, которая функционирует постоянно, вне зависимости от уровня напряженности обстановки в мире. Итоговым результатом деятельности этой системы является представление президенту США сводных аналитических докладов — «меморандумов предупреждения об угрозе США». Эти документы готовятся при возникновении угрозы вооруженных конфликтов различного масштаба и характера: от локальных войн и военных акций до ракетно-ядерной войны. В последние годы к особо опасным ситуациям, требующим специального предупреждения, отнесены и масштабные террористические акты против США.

«Меморандумы предупреждения» разрабатываются на основе полной совокупности информации, которой располагают все компетентные ведомства этой страны, прежде всего спецслужбы. Их подготовка осуществляется специальным подразделением экспертов высшей квалификации (Группа стратегического предупреждения), имеющих неограниченный допуск к секретным материалам всех ведомств и действующим в аппарате Совета национальной безопасности США. Группа организационно «завязана» на специальный центр оперативной обработки информации для нужд президента США, так называемую «ситуационную комнату» Белого дома. Непрерывное функционирование такого подразделения является стабилизирующим фактором, поскольку дает политическому руководству обоснованную уверенность в том, что никакие опасные в военном отношении действия потенциальных противников не застанут их врасплох, а потому геостратегическая инициатива находится в их руках.

Об организации целенаправленной работы в СССР, аналогичной американской системе стратегического предупреждения, известно немногое. Такая работа, несомненно, велась, однако носила не постоянный, а эпизодический характер, т.е. определенные сводные аналитические документы, касающиеся назревающих военных угроз, время от времени докладывались «наверх» совместно всеми компетентными ведомствами.

Исключение составляет пожалуй только ситуация рубежа 1970-х–80-х годов, связанная с развертыванием советских ракет средней дальности СС-20 на европейской части страны и ответными мерами НАТО по размещению американских ракет «Першинг-2» в Европе. Короткое, до 8-10 минут подлетное время этих ракет до важнейших целей на территории СССР, включая Москву, заставило советское руководство всерьёз задуматься над проблемой заблаговременного предупреждения о военном нападении и факторе внезапности.

Встал вопрос о несоответствии возможностей средств радиотехнической разведки — в частности, отечественной системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) — реальной угрозе и организации мер противодействия этой угрозе. Весь упомянутый комплекс технических средств был подведомствен Министерству обороны СССР и обеспечивал, следуя американской терминологии, лишь тактическое предупреждение, т.е. сообщал об ожидаемом месте и времени падения головных частей уже стартовавших ракет противника. Всё это давало руководству страны на анализ ситуации и принятие решения лишь несколько минут, которых могло бы не хватить для адекватного реагирования на такую угрозу. Таким образом, было признано, что использование только технических средств разведки не могло обеспечить высшее политическое и военное руководство СССР необходимым временем предупреждения.

В результате было принято решение о целесообразности создания единой информационно-аналитической структуры, обобщающей критическую информацию, поступающую как от военного, так и от других компетентных ведомств. Эта структура должна была в непрерывном режиме оценивать поступающую к нему информацию, формируя на выходе стратегическое предупреждение, другими словами – заблаговременно уведомляя о появлении реальной угрозы внезапного нападения, критическом нарастании кризисных, террористических и иных особо опасных военно-политических ситуаций.

Такой центр стратегического предупреждения был создан в 80-х годах при управлении разведывательной информации Первого главного управления КГБ (внешняя разведка). Однако в начале 90-х годов данная линия работы была свернута. Произошло это из-за не поддающейся рациональному объяснению убежденности тогдашнего высшего политического руководства в исчезновении для страны каких-либо внешних угроз и веры в надежность вновь обретенных союзников.

Сегодня стала вполне очевидной настоятельная необходимость конкретных мер по ограничению влияния фактора внезапности на принимаемые политические решения. Критический анализ американского и советского опыта в этой сфере мог бы принести определенную пользу. Речь идет о возможном создании при руководстве России некоего аналога американского информационного механизма стратегического предупреждения. Это мог бы быть замкнутый на Верховного главнокомандующего Вооруженными Силами РФ центр кризисного предупреждения и анализа военно-политической обстановки, развернуть который представляется целесообразным на базе ситуационного центра Кремля и организационно включить в аппарат Совета безопасности либо Администрации Президента РФ.

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ.

Оценка прошедшего этапа военной реформы

и формирование новых подходов

в ее совершенствовании

Проведение предыдущего этапа военной реформы было отдано в руки узкой группе бывшего военного руководства, а потому критически зависело от степени компетентности всего нескольких лиц. В подобных условиях избежать ошибок и серьёзных просчётов было делом принципиально невозможным. Поэтому, на наш взгляд, настоятельно необходима комплексная профессиональная, общественная и общегосударственная экспертиза проведенных преобразований.

Для этого необходимо, прежде всего, сформировать межведомственную экспертную комиссию, в которой собрать авторитетных военачальников, военных учёных, политологов, военных экспертов, которым поручить оценку уже проведённых преобразований и подготовку предложений по коррекции дальнейших действий в рамках военной реформы. Несекретная часть их работы должна быть вынесена на общественное обсуждение, после которого компетентные государственные органы с учётом высказанных мнений примут окончательное решение.

Разумеется, наши усилия не могут предвосхитить или заменить собой результаты деятельности такой экспертной комиссии, однако мы надеемся, что высказанные ниже соображения не будут бесполезными для её работы.

О ВОЕННОЙ ДОКТРИНЕ РОССИИ

В рамках этой комиссии следует считать одним из ключевых вопросов внесение предложения о коррекции военной доктрины. Существующая военная доктрина носит весьма расплывчатый и общий характер, а потому не позволяет эффективно готовить Вооружённые Силы России к нейтрализации и отражению вероятных угроз, так как сами эти угрозы определены условно и неточно. Необходимы четкие задачи, поставленные высшим руководством страны для практических шагов в этом направлении. Нужна военная доктрина, которая установит и ранжирует вероятные угрозы. Наконец, необходимо определиться, к каким войнам мы должны быть готовы в рамках единой концепции национальной безопасности. Должны быть также определены возможные затраты государства на отражение тех или иных угроз. На основании этих расчетов можно будете определять, какие конкретно Вооруженные Силы нам нужны по количеству личного состава, по количеству и номенклатуре вооружения и военной техники, по запасам различных материальных средств, по людским ресурсам мобилизационной составляющей и т.д.

О ЦЕНТРАЛЬНЫХ ОРГАНАХ ВОЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ

Одним из важнейших элементов коррекции Военной реформы должно стать восстановление нормального функционирования главного органа стратегического управления Вооружёнными Силами — Генерального Штаба. Сегодня Генштаб из органа стратегического военного управления, планирующего строительство и способы применения Вооруженных Сил страны, по сути, превратился в диспетчерский пункт по управлению жизнью и деятельностью войск, который вынужден заниматься буквально всем: от расписания полётов военно-транспортной авиации до контроля за расходованием материальных средств в частях. Необходимо освободить Генштаб от несвойственных ему задач по повседневному руководству войсками, передав их видам Вооруженных Сил и родам войск. Необходимо вернуть Генштабу его главные функции: прогнозирование военно-политической обстановки, планирование применения ВС, ведение разведки, планирование и проведение специальных операций, наблюдение за вероятным противником, оценку угроз, уточнение планов, контроль за их обеспечением.

Говоря о коррекции реформы системы управления, нельзя не сказать о ключевом элементе этой системы, о кадрах. Введенная трёхлетняя ротация офицеров в ведущих управлениях Генштаба привела к тому, что качество выполнения должностных и специальных обязанностей по занимаемым должностям резко снизилось. Это, естественно, сказалось и на работе Генштаба в целом. Например, для полноценной подготовки старшего офицера Главного оперативного управления Генштаба к выполнению самостоятельных задач необходимо минимум пять лет. Такой подход был выработан за десятилетия военного строительства и себя оправдывал. При этом сохранялась преемственность, рос профессионализм, повышалось качество выполнения поставленных задач. Мы считаем необходимым вернуться к этой практике и восстановить уникальную военную касту – офицеров-генштабистов, восстановить систему отбора кадров в Генеральный Штаб, куда шли лучшие из лучших офицеров.

Также стоит признать ошибочным смешение функций Генштаба и Министерства обороны РФ, при котором последнее взяло на себя целый ряд функций управления войсками. Всё это привело к дезорганизации системы военного управления в целом.

Считаем необходимо чётко разграничить функции Министерства обороны и Генерального Штаба. Министерству обороны стоит сосредоточиться на проблемах перспективного военного строительства, и контролем за его проведением. Министерство должно стать главным финансистом выполняемых в оборонных целях работ; выступать заказчиком и контролёром производства вооружения и военной техники (государственный оборонный заказ); разрабатывать федеральную программу вооружения; обеспечивать мобилизационную готовность Вооруженных Сил РФ. В компетенцию Министерства также должна входить и социальная защита военнослужащих.

А Генеральный Штаб, повторим, должен снова стать полноценным органом военного управления, осуществляющим стратегическое планирование и организующим применение Вооруженных Сил страны, обеспечение их оперативной и мобилизационной подготовки, разведывательную деятельность в интересах обороны, разработку мобилизационного плана, мер по воинскому учету и подготовке граждан к военной службе.

ОБ ОФИЦЕРСКОМ КОРПУСЕ

Очевидно, что на сегодня ключевым для дальнейшего проведения Военной реформы становится вопрос формирования эффективного офицерского корпуса. Сегодня офицерский корпус, несмотря на серьёзное увеличение финансирования и целую систему мер стимулирования, находится в состоянии глубокого кризиса. Офицеров не хватает, их роль в военных коллективах не соответствует задачам. Их уровень подготовки (особенно младшего офицерского состава) зачастую удручающий. К сожалению, всё это следствия ошибок допущенных при реформировании офицерского корпуса в 2008–12 годах.

В основу решений о реформе и массовых сокращениях офицерского состава была положена идея «правильного пропорционального сочетания» в виде известной «пирамиды Макарова», основу которой должны были составлять младшие офицеры, середину — старшие офицеры, а верхушку — генералы. Перекосом, требующим исправления, было признано такое кадровое состояние армии, при котором количество офицеров в звании «майор—подполковник», превосходило количество офицеров в звании «лейтенант—капитан». При этом в качестве образца приводилась армия США, где такое сочетание было «правильным». Здесь и крылась ошибка. При принятии решений о массовых сокращениях не была изучена реальная структура вооруженных сил США, где кадровый состав боевых частей и подразделений действительно имеет форму упомянутой «пирамиды», но — без учёта органов военного управления, вспомогательных частей и соединений, а также учебных заведений. Если же учитывать и эти структуры, то возникает практически то же самое кадровое соотношение, что и в Российской Армии до реформы. При этом в Армии США, помимо регулярной армии, тысячи старших офицеров служат также в Национальной Гвардии, в Резерве Армии США и в военно-промышленном комплексе.

В итоге, на основании ошибочных или намеренно фальсифицированных исходных данных, в 2008–2009 гг. проводились массовые сокращения офицерского состава Вооруженных Сил РФ, откуда было уволено более 180 тысяч человек. В ходе этих сокращений были также допущены дополнительные серьёзные ошибки. Индивидуальный подход к увольнению офицеров был исключён. Вместо него возобладал формально-структурный принцип, при котором сокращались не конкретные люди, после оценки их необходимости для армии, а целые структуры в полном составе. В итоге армия лишилась десятков тысяч высокоподготовленных, имеющих боевой опыт и боевые награды офицеров всех уровней. Очевидно, что по данному вопросу необходима серьёзная коррекция проведенных изменений и исправление допущенных перекосов.

О ВОЕННО-АДМИНИСТРАТИВНОМ ДЕЛЕНИИ

Можно признать состоявшейся и вполне оправданной существующую сегодня четырёхвидовую структуру Вооружённых Сил (Сухопутные войска, ВВС, ВМФ, войска ВКО).Однако, на наш взгляд, её необходимо дополнить в рамках этой структуры Главными командованиями видов ВС, а также командованиями родов войск и возложить на них полную ответственность за состояние, строительство, развитие, подготовку и боевое применение подчиненных им сил. Пересмотреть численность этих органов управления с учётом новых задач, подчинив им оперативно-стратегические командования (ОСК) по изложенным выше задачам.

Очевидно, что существующее сегодня военно-административное деление не отвечает вызовам современности, и было сделано без их учёта. Так, Восточный военный округ сегодня, например, «врезан» в два государственных федеральных округа, и включает в себя фактически всю Восточную Сибирь и Дальний Восток. При этом, в нарушение всех «азов» военного строительства, округ вынужден прикрывать сразу два стратегических направления, что делает эффективное управление таким образованием невозможным. Такая же картина и с Центральным военным округом.

Сейчас новые оперативные командования, по сути, представляют собой «перетяжеленные» старые военные округа, с ослабленными органами военного управления, но при этом с добавленными новыми функциями. Каждое из четырех оперативных командований объединило в себе два старых военных округа, две военно-воздушные армии (сейчас - объединенные командования ВВС и ПВО), а также по одному флоту (флотилии), а в Южном военном округе — даже два: Черноморский флот и Каспийская флотилия. При этом штаты управления и штаба оперативного командования в два раза меньше, чем были в военном округе до реформы, хотя подчиненных им органов военного управления стало в три раза больше. Как следствие, они оказываются неспособны эффективно управлять войсками и решать поставленные задачи, что каждый раз выявлялось в ходе учений и маневров последних лет.

Критическая ситуация сложилась и в системе управления разнородными силами. Сейчас, в силу неясных причин, в каждом оперативном командовании создана надстройка из морского и авиационного управления, которые в реальности выполняют не управленческие, а совещательные функции, хотя командование требует от них принятия решения и отработки боевых документов. При этом командование флотов должно было быть упразднено, а руководство флотами — передано управлению в составе оперативных командований, чей штат увеличивался не больше чем на 20%. Если бы эти планы были доведены до этапа воплощения, управление флотами практически терялось.

По факту, после упразднения главкоматов родов и видов войск, несмотря на декларированное объединение под единым командованием разнородных сил, такой интеграции не произошло. Флоты и Командования ВВС и ПВО ведут боевое планирование самостоятельно, потому что их управления в командованиях просто не имеют необходимых для решения этих задач по количеству и качеству штатов.

В связи с вышеизложенным, мы считаем необходимым сформировать пять военных округов: Западный (штаб — Москва), Приволжско-Уральский (штаб — Екатеринбург), Северо-Кавказский (штаб — Ростов-на-Дону), Сибирский (штаб — Иркутск) и Дальневосточный (штаб —Хабаровск), — с возвращением функций управления штабам флотов. На основных стратегических направлениях должны быть созданы командования, способные решать все вероятные задачи: как своими силами, так и с учетом усиления.

О СИЛАХ ОБЩЕГО НАЗНАЧЕНИЯ

Намеченный всеобщий переход к бригадной структуре Сухопутных войск за прошедшие четыре года так и не выявил своего превосходства над существовавшей ранее дивизионно-полковой структурой.При этом в ходе учений стало очевидно, что бригада «нового облика» по своим боевым возможностям примерно в 2,5 раза уступает «традиционной» дивизии. Также не нашли подтверждения тезисы о том, что бригадная структура упрощает управление войсками и повышает их мобильность. При наличии в бригаде тяжелой техники её маневр по-прежнему может быть осуществлён лишь по железной дороге или своим ходом. Возможность переброски лёгких бригад со стрелковым оружием по воздуху доказана, но требует колоссальных затрат и полного переоснащения существующей военно-транспортной авиации.

Бригады «нового облика» — это перетяжеленная структура с неясными задачами. Очевидно, что задачи общевойскового соединения обусловлены присутствием в его составе общевойсковых (танковых, мотострелковых) подразделений и частей. Мировой военный опыт, включая опыт Советской армии, показывает, что наиболее эффективно для решения боевых задач соотношение общевойсковых военнослужащих (мотострелков и танкистов) от 30% до 60% от всего личного состава общевойсковой части (соединения). Сейчас же в бригаде численность общевойсковых подразделений составляет не более 15%, а, с учётом «некомплекта», в некоторых бригадах — всего лишь 5%.

В итоге мы получили общевойсковое соединение, которое может осуществлять артиллерийскую поддержку и даже противовоздушную оборону, но не способно вести общевойсковой бой.

Очевидно, что в рамках сегодняшних Сухопутных Войск необходимо иметь гибкую структуру, сочетающую в себе достоинства всех ранее существовавших организаций и чётко увязать её задачи со всем комплексом вероятных военных угроз. Так, против технически оснащенного противника, располагающего современными мощными вооружёнными силами, необходимо использовать проверенную временем дивизионно-полковую структуру. А на тех направлениях, где нам противостоит противник качественно более слабый, или для операций по парированию террористической угрозы вполне оправданно формировать и использовать бригады.

При этом стоит учесть, что по своим боевым возможностям современная американская дивизия как минимум равна, а частично даже превосходит наше нынешнее оперативное объединение, то есть так называемую «армию» (оперативное командование) «нового облика»! Современная структура Сухопутных войск в модели «армия—бригада» ввиду несовершенства организационно-штатных структур (отсутствия достаточного количества ствольной артиллерии в обоих уровнях воинских формирований) не позволяет с необходимой степенью эффективности выполнять задачи огневой подготовки наступления и обороны.

В Российской армии, наряду с существующими бригадами следует возродить и дивизионную структуру — но в новом качестве, как основу ударной группировки сухопутных войск. Дивизии должны быть: постоянной готовности, сокращенного состава и кадра (базы хранения), а бригады: постоянной готовности и сокращенного состава.

Дивизия постоянной готовности по боевым возможностям должна превосходить существующую и перспективную механизированную дивизию США, имея подавляющее превосходство в противодействии авиации противника, в ведении разведки, в возможностях перегруппировки, в том числе своим ходом, и в огневой мощи. Численность дивизий постоянной готовности должна колебаться в пределах 10-15 тысяч человек.

Бригада постоянной готовности должна остаться в структуре вооруженных сил, но претерпеть существенные изменения по повышению их боевой мощи и способности противостоять воздушным силам противника. Бригады могут применяться как для прикрытия государственной границы на отдельных операционных направлениях, так и для решения задач на тех операционных направлениях, где маловероятно развязывание крупномасштабной войны с привлечением значительных сил агрессора (Северный Кавказ, Заполярье, Карелия, Камчатка и т.п.).

Дивизия сокращенного состава является соединением первоочередной готовности, предназначенным для наращивания боевых возможностей объединений при отражении агрессии в ходе локальной или крупномасштабной войны со штатом офицеров, прапорщиков, в повседневной деятельности предназначенных для укомплектования полковых школ обучения военнослужащих срочной службы на начальном этапе подготовки и совершенствования подготовки военнослужащих по контракту. Штат базы — кадровые офицеры и прапорщики на основных руководящих должностях, которые находятся во втором штате дивизии постоянной готовности с целью организации повседневной учебной деятельности в полковых школах, на преподавательских должностях и должностях инструкторов, и осуществляют периодическое перемещение по ротации или в процессе выдвижения по итогам обучения курсантов, на другие должности в соединения постоянной готовности. Это является своего рода дополнительной теоретической подготовкой на данных должностях без отрыва от части. Привлечение дивизий сокращенного состава, с полным их доукомплектованием и развертыванием, проведением боевого слаживания в течение месяца, и привлечением к участию в оперативных или стратегических учениях производится один раз в 3 года. Численность дивизий сокращенного состава в структуре Вооруженных сил должна соответствовать численности дивизий постоянной готовности и колебаться в пределах 10-15 тысяч человек.

Бригада сокращенного состава предназначается для наращивания возможностей родов войск и специальных войск, дислоцируется на базах соединений и частей родов войск и специальных войск, имея аналогичную дивизии сокращенного состава структуру и предназначение. Развертывание бригад, их боевое слаживание и привлечение к различным учениям проводятся в соответствии с отдельными планами, но не реже одного раза в 3 года. Численность бригад сокращенного состава зависит от потребностей родов войск и специальных войск.

Дивизия кадра является соединением, предназначенным для восполнения потерь в ходе боевых действий в крупномасштабной войне или в локальном конфликте, грозящем перерасти в такую войну. Территория дивизии — это оборудованная на участке местности вблизи существующей военной базы с использованием плит и построенных навесов, площадка для размещения техники и имущества. Навесы предназначены как для укрытия техники от непогоды, так и с целью скрыть истинное наличие техники и её состав. На территории базы складировано имущество на личный состав; вооружение, боеприпасы загружены в технику. База по периметру оборудована ограждением с видео-наблюдением, сигнализацией, установленными дистанционными пулеметными установками.

Охрану дивизии кадра осуществляет Частная военная компания, которая по договору с МО осуществляет охрану базы, контроль состояния техники, ее периодическое обслуживание и испытание в учебно-боевых условиях, а также подготовку личного состава на сборах, включая и офицерский состав, прибывающий из запаса.

О МОБИЛИЗАЦИОННОМ РЕСУРСЕ

Решение о фактически полной ликвидации мобилизационной компоненты Вооруженных Сил РФ следует считать стратегически ошибочным. Отражение полномасштабной агрессии вероятного противника, а также ведение успешных боевых действий в локальных конфликтах невозможно без создания организованного вооружённого резерва. Такой резерв сегодня есть во всех армиях современных развитых стран. Поэтому мы считаем критически важным включение в структуру Вооруженных Сил РФ мобилизационного компонента и возобновление военной подготовки приписного состава. Победа в крупномасштабной войне никогда не достигалась исключительно силами регулярных войск. Исход войны всегда решается наличием подготовленных резервов.

О ВОЕННОМ ОБРАЗОВАНИИ

Необходима самая серьёзная коррекция системы военного образования. Сегодня в этой сфере образовался недопустимый разрыв. Под создание нового департамента образования в составе Министерства обороны РФ и введения должности «заместителя министра обороны по военной науке и образованию" было решено в этом департаменте объединить прикладную военную науку, занимающуюся исследованиями боевого применения, тактического маневра, особенностей тактико-технических характеристики различных образцов вооружения и военной техники (13 и 30 НИИ ВВС, 1 и 2 ЦНИИ ВМФ и т.д.) и непосредственно военное образование, то есть военные ВУЗы и академии. По факту это привело к срыву работ специальных НИИ, которым теперь приходилось согласовывать темы и тактические задания с чиновниками департамента, которые были далеки от этой тематики, являясь гражданскими чиновниками и, как следствие, уклонялись от решений по этим вопросам.

Основой же реформы военного образования была, в силу неясных причин, избрана идея его «гуманизации». Систему обучения в военных вузах было решено максимально приблизить к гражданским ВУЗам. Как следствие, прошла радикальная реорганизация жизни и службы курсантов. Были пересмотрены учебные программы в сторону сокращения учебного времени и времени самостоятельной подготовки, введены десятки дополнительных часов на гуманитарные предметы вместо тактики, огневой подготовки и других специальных военных предметов. В результате из военных училищ в войска теперь приходят слабо обученные офицеры, чей профессиональный уровень не соответствует требованиям современной армии. Ещё более удручающая картина наблюдается с поствузовским образованием. Вместо ступенчатой системы «училище — военная академия — академия Генерального Штаба», была внедрена «курсовая» система, в рамках которой вместо базового образования офицер должен был перед назначением на вышестоящую должность проходить краткосрочные «курсы повышения квалификации». Так, офицеров для работы в оперативно-стратегических звеньях управления обучали на десятимесячных курсах. Уже первый опыт использования такой формы военного образования показал, что в результате армия получает крайне ограниченных в знаниях, слабо подготовленных офицеров среднего и высшего звена.

В рамках оценки прошедшего этапа Военной реформы необходимо внимательно изучить ситуацию с военным образованием, и решить, насколько необходимыми были слияния военных вузов в огромные учебно-научные центры? Какова эффективность этих слияний?

Очевидно, что военные училища необходимо возвращать видам Вооруженных Сил, для которых они, собственно, и готовят кадры. Четыре года их отдельного существования в статусе департамента образования Министерства обороны РФ показали серьёзную деградацию военного образования, его отрыв от нужд войск.

Необходимо также выяснить, насколько обоснованными и продуманными были решения о реформировании Военной академии Генерального штаба ВС РФ, Академии ВВС им. Н.Е.Жуковского и Ю.А.Гагарина, Военной академии им. М.В.Фрунзе, Академии ВКО им. Г.К.Жукова?

ОБ АУТСОРТИНГЕ И ТЫЛЕ

В пунктах постоянной дислокации войск система аутсорсинга тыла себя вполне оправдала, поскольку она разгружает солдат от хохяйственных работ и нарядов, — но только при условии отсутствия коррупционной составляющей (которая присутствует почти везде). Однако на полевых занятиях, учениях, а, тем более, в боевой обстановке, система аутсортинга работать не способна, что было выявлено практикой последних четырех лет. Особенно острой является ситуация с ремонтом и восстановлением техники. Проведенные в Центральном военном округе экспериментальные учения показали, что «Спецремонт» (компания холдинга «ОборонПром», отвечающая за ремонт и обслуживание техники), не может ремонтировать технику в поле, а тем более — эвакуировать её из-под огня.

Представляется логичным полигоны, стрельбища, учебные центры и другое учебное имущество передать по аутсорсингу специально созданным и законно утвержденным частным военным компаниям, которые будут в состоянии осуществить обслуживание соответствующей аппаратуры и оборудования на высоком профессиональном уровне. В дополнение к этим обязанностям, в условиях нерешенности вопроса охраны и обороны военных городков, при выходе из них соединений и частей — как в ходе учений, так и в ходе ведения боевых действий, — для недопущения разграбления и утери запасов оружия и других средств, в повседневной мирной жизни и в условиях боевых действий, охрану военных городков и городков с семьями военнослужащих возложить на созданные частные военные компании, в которых в основном будут нести службу вышедшие в отставку военнослужащие.

Это своего рода решение социальной проблемы уволенных военнослужащих. Эти же частные компании в условиях войны можно использовать и для решения других важных задач, от обеспечения территориальной обороны до действий в составе партизанских специальных отрядов.

Представляется необходимым:

— восстановить Службу тыла Вооруженных Сил РФ;

— восстановить военную медицину, уничтоженные и сокращенные в ходе прошедшего этапа Военной реформы госпитали;

— вернуть функции управления и реализации недвижимого имущества Министерства обороны в Росимущество РФ, чтобы исключить возможность злоупотреблений;

— предприятия, выполняющие ремонт и обслуживание военной техники, входящие в холдинг «Оборонсервис», передать в ведение Главных командований видов Вооруженных Сил.

О «КЛЮЧЕВЫХ ТОЧКАХ» ВОЕННОЙ РЕФОРМЫ

По итогам четырёх лет Военной реформы можно констатировать, что в ходе преобразований так и не было сформировано внятное понимание мобилизационной составляющей военного строительства российских Вооружённых Сил, роли и места мобилизационных структур в военной организации государства.

Так и не была создана современная концепция ведения войны и, как следствие, не была проведена необходимая реорганизация. В частности, в составе российских Вооруженных Сил так и не был сформирован принципиально новый род войск — силы специальных операций и командование специальных операций, как наиболее эффективный инструмент войны «нового типа».

Из внимания реформаторов выпала необходимость срочной модернизации резервной системы управления Стратегическими ядерными силами страны, как ключевого элемента национальной безопасности.

По-прежнему крайне остро стоит проблема формирования подготовленного и мотивированного современного офицерского корпуса.

Так и не решена проблема формирования профессионального корпуса младших командиров. Решение этих системных проблем, на наш взгляд, позволит нейтрализовать имеющиеся негативные тенденции, которые сегодня препятствуют эффективной реформе Вооружённых Сил России.

МОБИЛИЗАЦИОННЫЙ КОМПОНЕНТ – СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ

Модернизация и переход к современным Вооруженным силам Российской Федерации, готовым к отражению полномасштабной агрессии, ведению успешных боевых действий в локальных конфликтах, невозможны без создания организованного вооружённого резерва. Даже в тех странах, которые провозглашают своей политикой невмешательство и нейтралитет, как, например, в Швеции, наряду с вооружёнными силами страны существует вооружённый резерв.

Проблема создания организованного резерва в России остро стоит с первого дня создания вооружённых сил России, но унаследована ею ещё от Советской Армии. Уже в 1980-е годы советская мобилизационная система комплектования частей и соединений, через военкоматы утратила эффективность. Анализ проведенных в 1987 году сборов в Сухопутных войсках, показал, что мобилизационные учения по укомплектованию личным составом были сорваны. Два полка Сибирского и Забайкальского военных округов вместо положенных трех суток разворачивали почти три месяца, при этом процент несовпадений по военно-учетным специальностям составил 80%.

В 90-е годы система работы с организованным вооруженным резервом (далее — ОВР) так и не была пересмотрена.

В 2000-е годы с появлением частей постоянной боевой готовности (ЧПГ), ОВР как таковой прекратил свое существование, его основу: «кадрированные» части и соединения (куда должны были с возникновением военной угрозы поступать резервисты-«запасники»), — превратили в части-доноры для ЧПГ. С одной стороны такой подход позволял поддерживать высокую укомплектованность ЧПГ и их постоянную боевую готовность, с другой — в случае большой войны, принимать резервистов в частях сокращенного состава было бы уже некому, так как весь кадровый состав ушёл на доукомплектование ЧПГ в первые часы войны.

В ходе военной реформы по переходу Вооруженных Сил РФ к «новому облику» было предложено рациональное решение проблемы ОВР. Части и соединения сокращенного состава-«кадр», предлагалось передать в подчинение губернаторов краев и областей (аналогично системе Национальной Гвардии США). Было предложено заключать с желающими контракты, согласно которым такие «резервисты» должны были раз в месяц прибывать на двухдневные сборы, раз в полгода — на недельные, а один месяц в году убывать на полковые/дивизионные учения. По своему контракту «резервист» получал бы не менее 10 тысяч рублей в месяц прибавки к основной зарплате. В случае войны части и соединения автоматически переподчинялись командованию военного округа, на чьей территории они находились. В ЧПГ должны были остаться отделения мобилизации и комплектования, куда бы военные комиссариаты направляли состоящих у них на учете военнослужащих, для прохождения стажировки на различных должностях. Принцип стажировки такой же: 2 дня—неделя—месяц, при этом заключался бы такой же контракт с такой же оплатой труда.

Но данное предложение не было поддержано бывшим руководством Вооруженных Сил РФ. Вместо этого в «новом облике» Российской армии волевым решением был полностью упразднён резервный компонент. Это сокращение обосновывалось ошибочным тезисом, что наиболее боеспособные армии современного мира (в том числе и прежде всего, армия США) не имеют организованного военного резерва и ведут боевые действия лишь существующим составом ВС. Части и соединения сокращенного состава—кадр были расформированы: так же, как большинство баз хранения вооружения и военной техники. В военных комиссариатах упразднили отделы-отделения, отвечавшие за призыв личного состава из запаса. И на сегодня система работы с ОВР полностью уничтожена. При этом необходимо отметить, что ни одна из войн, проведённых США в последние двадцать лет, не обходилась без широкого привлечения мобилизационного резерва. В определённые периоды («Война в Заливе» 1991 года, вторая иракская компания 2002 года) процент резервистов в боевых группировках составлял до 25% от численности всего личного состава.

Принятый 19 декабря 2012 года Государственной Думой Закон РФ «О военном резерве» представляет собой только попытку — и не слишком удачную — разрешить проблемы ОВР, идущие еще с советских времен.

Говоря о мобилизационной готовности, мы утверждаем, что концепция предыдущего этапа Военной реформы, исходившая из тезиса об отсутствии масштабных внешних угроз и вероятности внезапного нападения на Россию, была в корне ошибочной. При любом из возможных сценариев войны, у России будет сохраняться определённый временной интервал для подготовки к войне, достаточный для проведения оперативных мобилизационных мероприятий и наращивания своих военных группировок до необходимой численности. Главным условием успешности такого развёртывания будет наличие достаточного подготовленного действующего военного резерва для такого развёртывания.

Мы хотели бы предложить следующий подход к формированию Вооруженных сил и Национального военного резерва (НВР России)

Он основан:

— на новом подходе к созданию и содержанию Национального военного резерва и включающего действующий резерв армии, а также мобилизационный резерв первой и второй очереди;

— на новом подходе к дислокации войск, включающем совместную дислокацию соединений и частей различной готовности в одних базовых районах и интенсивное и качественное использование всей материальной и учебной базы;

— на новом подходе к организации обучения личного состава молодого пополнения и военнослужащих по контракту, а также новой организации процесса повседневной деятельности и боевой подготовки соединений и частей;

— на новом подходе к комплектованию, обучению и проверке боевой готовности в ходе различных по масштабам реальных, а не показных учений. Считаем, что показные учения и приведение тактических приёмов применения войск к единообразию влекут за собой лишение командиров самостоятельности, индивидуальной инициативы к выработке новых форм и способов обучения войск, а значит — будут способствовать поражению наших войск в предстоящих военных конфликтах из-за возможностей противника предвидеть наши действия;

— на новом подходе к организации и обеспечению территориальной обороны страны, к совершенствованию подходов к комплектованию войск;

— на новом подходе в решении социальных вопросов военнослужащих выслуживших установленный срок службы в кадровом составе армии и в действующем резерве.

В связи с созданием Национального военного резерва необходимо пересмотреть структуры и функциональные обязанности Главных командований видов Вооруженных Сил РФ и Главных управлений, отвечавших ранее за мобилизационные вопросы, а в интересах качественного формирования, обустройства, подготовки Национального военного резерва, включающего все виды вооруженных сил — предусмотреть формирование Командования национального военного резерва. При формировании центрального органа такого Командования, а также органов управления и взаимодействия на местах, — предусмотреть привлечение к их работе офицеров, находящихся за штатом и/или уволенных по сокращению штатов в ходе Военной реформы. Таким образом, мы уже сегодня обеспечим офицерский состав Командования НВР высокопрофессиональными кадрами и разумно используем сложившуюся ситуацию, когда за штатом числится несколько десятков тысяч офицеров. Основными задачами Командования НВР будут задачи по развертыванию, обустройству, комплектованию, обучению, боевой готовности, боевому слаживанию, оперативно-тактической подготовке подчиненного личного состава и соединений действующего и мобилизационного резерва армии. Оперативная и оперативно-стратегическая подготовка соединений Командования НВР возлагается на Главные командования видов ВС.

Мы предлагаем решение мобилизационного вопроса осуществить в комплексе, посредством базовых районов, размещенных преимущественно на окраинах или в пределах территорий больших (республиканского и областного значения) городов. Базовые районы должны состоять из базового района соединения (дивизии) постоянной готовности, базового района соединения (дивизии) сокращенного состава, комплектуемого действующим резервом армии из состава НВР, базового района соединения (дивизии) кадра, комплектуемого из состава мобилизационного резерва НВР. Предлагаемый подход должен быть применен и для других видов Вооруженных Сил, родов войск и специальных войск. Охрану и противодействие Силам специальных операций вероятного противника в повседневной деятельности, в угрожаемый период и в ходе боевых действий территорий баз, на которых будут располагаться семьи военнослужащих, и дислоцироваться значительные запасы МТС, средств ремонта и восстановления техники, должны осуществлять созданные в России частные военные компании (ЧВК). Сотрудниками ЧВК могут быть уволенные офицеры, что будет способствовать социальной защищенности данной категории граждан России, повысит боеготовность соединений и частей, дислоцируемых на территории баз.

Ориентировочная численность Вооруженных Сил, при возникновении глобальной войны в современных условиях может оцениваться от 3 до 5 млн. человек и более, с учётом проведения поэтапной мобилизации, самих угроз и боевой мощи армии. При этом в государстве должна быть принята чёткая организация Вооруженных Сил, включающая регулярную армию, комплектуемую по призыву и по контракту; регулярный резерв армии, ранее именовавшийся соединениями сокращенного состава; и мобилизационный резерв, ранее именовавшийся соединениями кадра.

Численность регулярной армии должна составлять не менее 1% от общей численности населения и колебаться в пределах 1,3–1,5 млн. человек. Это тот минимум, который позволяет и поддерживать боевую готовность, и соответствовать боевым требованиям по решению возникающих задач, вплоть до отражения масштабного внезапного первого удара противника, который в условиях развития высокоточного оружия и новых систем вооружения уже не считается невозможным.

Национальный резерв армии должен рассчитываться от вероятных угроз на данном стратегическом направлении, и его численность зависит от количества техники, находящейся на хранении в соединениях сокращенного состава. Отличительная особенность Национального резерва от мобилизационного в том, что резервистам ежемесячно начисляется 25 -30% положенного денежного довольствия военнослужащих в соответствии с занимаемой должностью и 100% при участии в учениях, тренировках. При призыве для доукомплектования регулярных частей в случае ведения боевых действий в ходе КТО, расчет производится так, как и с регулярными войсками, увеличивая необходимую сумму денежного довольствия в три раза, а, возможно, и более.

Под Национальным резервом армии подразумевается часть личного состава, заключившая контракт на определенный срок, проходящая службу по контракту и стоящая на должностях в частях сокращенного состава, но работающая по своим гражданским специальностям в гражданском секторе. Комплектование действующего резерва осуществляется военнослужащими срочной службы, отслужившими действительную службу, военнослужащими контрактной службы, завершившими службу по контракту в частях постоянной готовности и изъявившими желание продолжить службу в действующем резерве. Для обеспечения социального статуса военнослужащих резерва в их интересах разрабатывается специальное положение о прохождении службы, денежной компенсации и предоставления других льгот. Части сокращенного состава размещаются на территории военной базы совместно с дивизией постоянной готовности, и приводятся в боевую готовность на её базе в установленное планом боевого применения время. Весь командный состав сокращенной дивизии одновременно, по своей специальности, является и преподавателями в полковых школах дивизии постоянной готовности. В течение восьми месяцев занимается подготовкой военнослужащих срочной службы по программам начальной подготовки по воинской специальности, а два месяца в году, раз в три-пять лет, — осуществляет боевое слаживание своих подразделений в ходе их развертывания до штатов военного времени. Дополнительная переподготовка личного состава сокращенных частей на специальных сборах производится по отдельным планам, и осуществляется после получения в состав подразделений новых или модернизированных образцов техники.

В прошлом основной укор таким соединениям выдвигался по вопросам утери квалификации офицерским корпусом, плохого состояния техники и оценивался как «небоеготовность». Причин тому, как правило, несколько, но главная из них — в отсутствии нормативного финансирования на все мероприятия, предусмотренные планами. В современных условиях офицеры сокращенных соединений на постоянной основе привлекаются к преподаванию предметов по своим специальностям, подлежат ротации с офицерами дивизии постоянной готовности в целях повышения своего образования и навыков в обучении личного состава, имеют возможность повышать уровень своего образования в военных академиях и на различных курсах.

Численность мобилизационного резерва может составлять от 3 до 5 млн. человек, и зависеть от наличия боевой техники, хранящейся на базах и складах, от возможностей промышленности по наращиванию выпуска боевой техники в особый период и в ходе вооруженного конфликта, от потребностей в доукомплектовании резервного компонента или развертывании местных отрядов самообороны для выполнения задач территориальной обороны страны.

Под Мобилизационным резервом армии, подразумевается часть личного состава, состоящая на воинском учете и выслужившая установленные сроки в действующей армии и в действующем резерве армии и не достигшая предельного возраста нахождения на воинском учете, и делится на резерв первой и второй очереди. Резерв первой очереди прикреплен к соединениям кадра, а резерв второй очереди предназначен на доукомплектование соединений и частей, понесших потери в ходе боевых действий. Переподготовка, совершенствование навыков, переучивание на новую технику мобилизационного резерва осуществляется один раз в год в течение одного месяца на базе полковых школ дивизий постоянной готовности, а проведение учений — один раз в три года в течение трех месяцев.

Под мобилизационным резервом первой очереди понимается определенная штатами численность соединений кадра, территориально размещаемых в военных базах совместно с частями сокращенного состава и частями постоянной готовности.

Для организации частей территориальной обороны необходимо восстановление военных комиссариатов с расширением их функций путём размещения на их основе частей и подразделений кадра, обеспеченных необходимой техникой и вооружением. Прохождение службы офицерского состава в данных структурах осуществляется после увольнения в запас из действующей армии и нахождения в резерве до предельного возраста пребывания на военном учете (до 60 лет), а поставка личного состава осуществляется за счет местных ресурсов. Это позволит обеспечить социальную защиту уволенных офицеров, обеспечить их рабочими местами по прежнему или по вновь избранному месту жительства; решит вопросы, нерешаемые при существующей системе, путем предоставления жилья и увеличенных участков для домашнего хозяйства. Такой подход решит и главный вопрос обеспечения территориальной обороны страны. Структуры таких частей и подразделений кадра — в соответствии с отдельным обоснованием.

МОДЕРНИЗАЦИЯ РЕЗЕРВНОЙ СИСТЕМЫ

УПРАВЛЕНИЯ СТРАТЕГИЧЕСКИМИ ЯДЕРНЫМИ СИЛАМИ

КАК ОСНОВА НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

Основная задача управления в стратегическом звене — обеспечение исполнения права Президента как Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами страны на принятие решения о применения ядерного оружия. Это — главнейшая задача, на которую нацелены все дежурные смены (силы) пунктов управления Вооружённых Сил России.

Основу системы управления в высшем звене управления составляют защищенные пункты управления государством и Вооружёнными Силами. Эта система была выстроена ещё в советское время и функционирует до сих пор. Недавние тренировки подтвердили её высокую эффективность, но она также нуждается в модернизации.

Говоря о ядерном оружии, нельзя не поднять тему условий его применения. Учитывая нынешнее состояние, по нашему мнению, основным вариантом применения ядерного оружия для Российской армии будет являться ответный удар. Поэтому главным условием возможности нанесения такого удара — наличие устойчивой резервной системы боевого управления. Именно она гарантирует сегодня национальную безопасность России.

Особое внимание мы хотели бы привлечь к состоянию резервной системы управления Стратегический ядерных сил РФ — системы, позволяющей даже при нанесении по нам упреждающего удара и уничтожении всех основных наших командных пунктов и центров управления Стратегическими ядерными силами, нанести по противнику ответный ядерный удар с неприемлемым для него ущербом. Сегодня эта важнейшая для безопасности государства система, как отмечено выше, находится в устойчивом рабочем состоянии, но требует плановой модернизации и продления сроков службы.

Такая модернизация призвана укрепить возможность доведения приказов боевого управления Стратегическими ядерными силами до РПКСН, самолётов Дальней авиации и пусковых установок Ракетных войск стратегического назначения в любых условиях.

ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ

СИЛ СПЕЦИАЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЙ РОССИИ

Чем ближе объявленный Вашингтоном на 2014 год вывод Международных сил по поддержанию безопасности в Афганистане (ISAF), тем взрывоопаснее становится обстановка в Центральной Азии. А объединение афганских племен под властью радикальных мусульманских партий, под управлением талибов, позволяет предположить уже в самое ближайшее время не спонтанную, а организованную угрозу экспорта исламского экстремизма и наркотиков опийной группы на территории стран ОДКБ, Ирана, а значит — и России. И эта угроза будет исходить не от ослабленного и раздробленного племенными распрями, а из целостного, усиливающегося и враждебного Афганистана.

Сейчас многое говорится о «сетецентрических» войнах. Но соответствующими технологиями боевых действий, к сожалению, владеют только несколько стран.

В концепции войны «нового типа» спецназ, как одна из составных частей сил специальных операций и как орган, способный самостоятельно добывать и реализовывать полученную или добытую им информацию, —будет играть одну из основных ролей в обеспечении национальной безопасности России.

Если оценивать опыт стран, которые активно ведут боевые действия в различных регионах мира, то совершенно очевидно, что все они придают своим Силам Специальных Операций (ССО) огромное значение. Такие командования сегодня созданы практически во всех ведущих армиях мира и постоянно развиваются. Так, например, США усиливают военную разведку РУМО агентурной составляющей — с задачей обеспечить свои ССО достоверной и своевременной информацией с «земли» для её использования в нужном месте и в нужное время.

Преимущество ССО, или, по нашей терминологии, «спецназа» — состоит прежде всего в том, что он может успешно действовать как в крупномасштабной войне, так и в локальных вооруженных конфликтах, по примеру Афганистана, или же обеспечивать проведение контртеррористических операций. Иными словами, Силы специальных операций и их составная часть, «спецназ», — это универсальное наступательное оружие. Страна и армия, владеющие этим оружием, всегда будут иметь преимущество над противником, который такового не имеет.

Сегодня в российских Вооружённых Силах назрела настоятельная необходимость создания единого Командования специальными операциями (КСО) с подчинением ему сил специальных операций: частей специального назначения, «спецназов». При создании КСО нужно исходить из оценки вероятного противника и характера будущих вооруженных конфликтов. КСО должно быть в состоянии осуществлять планирование и проводить операции в вооруженном конфликте или в локальной (региональной) войне и одновременно активно участвовать в одной–двух контртеррористических операциях без привлечения дополнительных сил и средств, а резервные формирования КСО привлекать только на завершающем этапе. В «большой войне» КСО должно выполнять задачи самостоятельно, но усиление осуществлять за счет привлечения резервных формирований и мобилизационного развертывания. Такой подход определяет основу для формирования структуры КСО, определения его состава и боевых возможностей, порядок подчиненности, а также порядок и объём финансирования для выполнения всего комплекса задач.

Создание Командования специальных операций — не просто формирование дополнительного органа военного управления и передача ему каких-то подразделений, а создание полноценного наступательного рода войск, до настоящего момента отсутствовавшего в полном, законченном виде в структуре Вооруженных Сил Российской Федерации.

С изменением в целом характера и способов вооруженной борьбы, способов нелетального воздействия на страны и население, масштабов применения войск и вооружений, меняются и подходы к структурам армии. США, Великобритания и другие страны, имея разведку как вид наступательного оружия, уже давно определились с путями и способами её развития и совершенствования, мы же в этом вопросе, придерживаясь оборонительной стратегии, намного уступаем только потому, что разведка не может быть оборонительной.

Разведка сегодня — это наступательное средство в руках политика и военачальника.

Рост возможностей технической разведки и сведение получаемой информации в единый поток требуют новых подходов, как к структурам войсковой разведки (часть/оперативное командование), так и к структурам стратегической разведки, к которым относится и части спецназа. Создание же Командования специальных операций позволит решить целый пласт нерешаемых в современных условиях задач, стоящих как перед Вооруженными Силами России в целом, так и непосредственно перед разведкой. Это позволит создать принципиально новый для России род войск, объединив в нём различные пока еще разрозненные структуры и создав новые, не имеющие аналогов в мире.

Концентрация сил специальной разведки (разведка/уничтожение) и других структур, необходимых для выполнения специальных задач, подготовка и оснащение их по единым требованиям, применение под единым командованием, — позволит иметь силы и средства для выполнения практически всех первоочередных задач в ограниченное время, в условиях крупномасштабной войны на любом стратегическом направлении.

В условиях возникновения нетрадиционных способов ведения войны (контртеррористические операции, «цветные революции», переросшие в вооруженное противостояние по типу Ливии и Сирии) необходимо применять весь комплекс сил и средств специальных операций как лучшего инструмента в борьбе с боевиками: в реальном масштабе времени и с реальными результатами. Опыт Сирии показывает, что любое вооруженное противостояние нужно локализовать решительными действиями на самом начальном этапе, не допуская его разрастания. И самым эффективным оружием для этих целей являются силы спецназа.

Кроме того, их применение позволит в полном объеме организовывать, обеспечивать и проводить стратегическую и специальную разведку: как в условиях угрожаемого периода, так и на начальном этапе и в ходе непосредственно вооруженного конфликта или крупномасштабной войны достаточным количеством сил и средств.

Разрабатывая и внедряя тактику и стратегию применения спецназа, а также других структур специальных операций, КСО должно руководить проведением рейдовых операции, организацией повстанческих, партизанских и диверсионно-террористических действий на территориях и в тылу вероятных противников. А также, учитывая полученный собственный опыт и изучая опыт других стран, осуществлять разработку, внедрение и обеспечение спецназа новейшими системами вооружения, освоение и использование этих систем вооружения и разведки непосредственно в ходе участия в боевых действиях. Не только личное мужество и храбрость, но и превосходство технического оснащения будут способствовать выполнению спецназом его боевых задач.

При едином централизованном подходе к укомплектованию, обучению, дислокации, размещению, обеспечению последующего применения личного состава после службы в армии, Командование специальных операций на основе всестороннего взаимодействия со структурами российских частных военных компаний (после принятия соответствующего закона) будет иметь постоянно готовый к боевому применению мобилизационный резерв, необходимый для гарантированного выполнения поставленных задач.

КСО, по решению руководства страны, сможет оказывать помощь нашим иностранным союзникам в обеспечении их национальной безопасности, в борьбе с терроризмом и международной преступностью. Это позволит организовывать и проводить операции по оказанию гуманитарной помощи, а также поисково-спасательные операции, тем самым предупреждая распространение террористических актов на территорию России.

Учитывая тенденции развития современной вооруженной борьбы, где значительную роль играет организационное и информационное оружие, КСО, взаимодействуя с МИДом и другими силовыми структурами, сможет участвовать в проведении специальных психологических операций, операций информационного характера и операций, препятствующих распространению оружия массового поражения.

КСО, обладая вышеперечисленными, а также не упомянутыми в тексте преимуществами, значительно увеличит боевые возможности Вооруженных Сил России, повысит безопасность и оборонную мощь нашего государства.

Немаловажным фактором при решении вопроса о создании Командования специальных операций является вопрос его статуса и подчиненности, во многом определяющий военную эффективность данной организации. Учитывая накопленный опыт проведения спецопераций, наиболее целесообразным представляется подчинить Командование специальных операций не ГРУ, а Министру обороны через Начальника Генерального Штаба, а использовать его только по личному приказу Верховного главнокомандующего Вооруженными Силами, то есть Президента РФ. Преимущества данного подхода очевидны: это и повышение статуса вновь создаваемой структуры управления, и сокращение управленческой составляющей, и возможность выделения целенаправленного финансирования и, что немаловажно, персональная ответственность.

Сама структура КСО должна обеспечивать решение всего спектра настоящих и перспективных задач, то есть в мирное время или в угрожаемый период самостоятельно, или во взаимодействии с силовыми структурами (ФСБ, МВД, МЧС и др.) осуществлять необходимые контртеррористические операции на территории страны и за её пределами, при необходимости — совместно с российскими ЧВК.

Сотрудничество с последними позволит оказывать влияние в любых точках земного шара, где затрагиваются интересы России и одновременно — содержать дееспособный и боеготовый резерв для КСО.

Во время военных конфликтов КСО и подчиненные ему силы должны использоваться как неотъемлемая часть Вооруженных Сил РФ.

Такой подход, на наш взгляд, наиболее полно отвечает тем вызовам, которые уже в самое ближайшее время встанут перед Российской армией и перед страной в целом.

О РЕФОРМЕ СУХОПУТНЫХ ВОЙСК

Дислокация Вооруженных Сил должна соответствовать решению поставленных перед ними задач на ближайшую и среднесрочную перспективу, а также обеспечивать прикрытие основных операционных направлений для последующего создания и развертывания необходимых группировок войск.

Дислокация соединений и частей в крупных гарнизонах, в так называемых военных армейских базах позволяет сконцентрировать войска, сократить затраты на их развертывание и содержание. Однако такой подход требует дополнительных затрат для полного оборудования военной базы, включая размещение личного состава, создание единого парка для хранения боевой техники и единого войскового полигона. В то же время близость семей военнослужащих к крупным городам будет способствовать обеспечению их рабочими местами и решению целого ряда социальных проблем (образование, здравоохранение, культурный досуг и т.д.).

Комплектование первое время допустимо по смешанному принципу (призыв плюс контрактная служба) и может отличаться для различных категорий по сроку службы и получаемым льготам. Постепенно войска должны перейти полностью на контракт.

Комплектование категории офицеров должно осуществляться на добровольно-контрактной основе со сроком службы до установленного предельного возраста с возможностью продления срока для различных востребованных категорий военнослужащих. Воинские звания присваиваются в соответствии с действующими категориями и включают младший, средний и старший офицерский состав.

Комплектование категории прапорщиков, после возвращения данной категории в состав Вооруженных Сил, должно осуществляться на добровольной основе по принципу комплектования офицеров с утверждением перечня соответствующих льгот. Для замещения основных сержантских должностей и части должностей, непосредственно закрепленных за данной категорией должны быть введены воинские звания подпрапорщик, прапорщик, старший прапорщик. Присвоение воинского звания происходит после обучения в соответствующем военном училище по программе, предусмотренной для данной категории. Срок обучения от трех (при наличии высшего или среднеспециального образования) до шести месяцев (при наличии полного среднего образования). Должна быть предусмотрена возможность замещения данной категорией низших офицерских должностей после обучения на краткосрочных курсах при соответствующем военном училище. Заключение контракта для прапорщиков устанавливается на пятилетний срок с возможностью продления контракта.

Комплектование категории сержантов. На сержантские должности должны назначаться военнослужащие срочной службы, прошедшие военную службу, а также военнослужащие, заключившие первый контракт на три года, прошедшие переподготовку по избранной специальности при военном училище в течение 2-6 месяцев и успешно сдавшие выпускные экзамены. Это обусловлено, с одной стороны возможностью использовать уже имеющиеся базы военных училищ, а с другой — спецификой подготовки по каждой специальности. Сержанту присваивается первичное звание «младший сержант», и у него в течение службы имеется стимул к росту в звании, включающему в том числе прибавку к окладу (ежегодные дополнительные выплаты). Воинское звание «сержант» присваивается при заключении второго контракта на три года с повышением оклада и получением дополнительных льгот. Воинское звание «старший сержант» и «старшина» присваивается аналогичным образом после подписания третьего и четвертого контрактов. Старшине, после двух лет службы в звании может присваиваться воинское звание прапорщик с увеличением оклада и льгот. Необходимо также предусмотреть возможность перехода из категории «сержант» в категорию «прапорщик» после соответствующего переучивания.

Существующий в современной армии подход к определению должностных окладов, порядку их роста, получения дополнительных выплат и особенно льгот требует тщательной переработки и уточнения. На наш взгляд, он не позволяет качественно отбирать личный состав, не формирует стимулы к службе и к росту по воинским должностям, то есть не способствуетт развитию воинского мастерства, а значит — и повышению боеготовности Российской армии.

Комплектование категории солдат. Должно осуществляться и по призыву, и по контракту. В России на ближайшее время необходимо оставить смешанную систему комплектования армии. Призывная система позволяет проводить качественную подготовку мобилизационного резерва, отправляя после срочной службы личный состав или на контракт или в действующий резерв. Это должно происходить добровольно.

Срок службы по призыву в современных условиях должен составлять один год, но интенсивность обучения и боевой подготовки должна быть коренным образом усилена. Это наиболее острый вопрос в дискуссиях о невозможности подготовки солдата за один год и невозможности укомплектования бригад, а значит — их небоеготовности. Действительно, бригады будут при таком сроке службы небоеготовы, да и срок в полтора года эту проблему не решит, поскольку в бригаде всегда будет некомплект более 30%, особенно с учетом отпусков офицеров и военнослужащих по контракту. Добавив сюда еще временный и текущий некомплекты, мы снова получаем укомплектованность бригады не выше 60%.

Служба по контракту требует отдельного обоснования и расширенного рассмотрения, особенно в плане обеспечения денежным довольствием, предоставлением различных льгот и преимуществ, определением минимального и предельного срока службы в действующей армии, нахождения в действующем резерве и запасе. Немаловажную роль будет играть решение вопроса о дальнейшем трудоустройстве военнослужащего по контракту, выслужившего на должности рядового весь установленный срок службы (до 35 лет) и имеющего еще большой временной задел для службы в организованном резерве (до 45 лет на должности рядового) и в запасе (до 60 лет). Здесь также могут сыграть серьёзную роль частные военные компании, о необходимости создания которых во взаимодействии с Министерством обороны уже упоминалось.

Обеспечение постоянной боевой готовности достигается следующими мерами:

— наличием в структуре Вооруженных Сил дивизий и бригад постоянной готовности. Это позволит, даже при частичной небоеготовности одного из трех полков, считать дивизию полностью боеготовой;

— наличием в структуре Вооруженных Сил дивизии резерва;

— восстановлением в армии института прапорщиков с пересмотром списка подлежащих замещению ими должностей, условий службы, льгот, роста званий и денежного довольствия;

— пересмотром форм обучения военнослужащих в учебных подразделениях, расформировав окружные учебные центры, а на их базе сформировав боевые соединения. Для обучения в течение четырех месяцев поступивших военнослужащих по избранным воинским специальностям, возвратить в бригады и батальоны бригадные (батальонные) учебные школы. Офицеры-преподаватели этих школ по боевому расписанию и в промежутках между преподаванием и отпуском должны выполнять свои обязанности в соответствии с предназначением в дивизиях сокращенного состава, участвуя в учениях с привлечением организованного резерва. Планы, графики, и всё, что с этим связано, составить не вызывает труда. Особенность прохождения службы в таких школах определяется особым положением и необходимостью роста, поэтому офицеры перемещаются со школ по службе в боевые подразделения и обратно. Таким образом, преподавателем может быть и командир роты, и командир полка сокращенного состава, что качественно повышает первичные знания поступивших призывников.

— при таком комплексном подходе к комплектованию и обучению в дивизии две бригады (в бригаде — двабатальона, в батальоне — две роты) всегда будут боеготовы полностью, а одна — частично. Частичность боеготовности данной бригады (батальона, роты) будет обусловлена отсутствием два–три дня молодого пополнения, отсутствием у молодого пополнения в течение первых двух недель навыков в одиночной подготовке, а в течение оставшихся трех месяцев его боеготовность будет постоянно повышаться. Основная масса отпусков офицеров распределяется так, чтобы вложиться в четыре месяца непосредственной подготовки солдат в школе. При внезапном обострении обстановки, офицеры учебных школ замещают вакантные должности, а личный состав призывается с действующего резерва, прибытие которого может ограничиваться 10-24 часами.

— временный некомплект в офицерах, прапорщиках при их увольнении в отпуск из любой воинской части, или по иной причине, при необходимости замещается офицерами школ, а военнослужащих по контракту — призывом организованного резерва.

Такой подход позволит решить главную и нерешаемую пока, при существующем подходе к организации боевой подготовки и повседневной деятельности армии, проблему с боевой готовностью, обученностью, боеспособностью объединений, соединений и частей армии.

В целях решения данной проблемы необходимо:

— отказаться от двух периодов боевой подготовки, перейдя на годовой цикл непрерывного обучения конкретного соединения или части, убрав подготовительные периоды и всё, что с этим связано;

— перевести технику на различные режимы эксплуатации в плановом порядке силами ремонтных бригад аутсорсинга и соответствующими экипажами без остановки учебного процесса;

— полигоны, стрельбища, учебные центры и другое имущество передать по аутсорсингу специально созданным и утвержденным в соответствии с законом Президентом страны частным военным компаниям, которые в состоянии осуществить обслуживание соответствующей аппаратуры и оборудования на высоком профессиональном уровне.

Непосредственная подготовка военнослужащих по призыву может выглядеть следующим образом.

Первичная общая подготовка призывника происходит в школе или в ДОСААФ, а там, где будет позволять размещение резервных формирований, — и на их базе, в свободное от учебы или в вечернее время.

Начальная подготовка по воинской специальности военнослужащего по призыву в воинской части или в учебном подразделении должна производиться в течение четырех месяцев обучения, включая две недели одиночной подготовки.

Общая подготовка по воинской специальности включает подготовку военнослужащего по призыву и совершенствование навыков военнослужащего по контракту. После этого солдат поступает в подразделение, ему вручается оружие, техника и он всё оставшееся время службы с ними не расстается. В дальнейшем проводятся занятия, которые включают: этап боевого слаживания в составе экипажа — 1 месяц, в составе взвода — 1 месяц, в составе роты — 1 месяц, в составе батальона — 1 месяц.

Итоговая подготовка в ходе боевого слаживания, которая включает подготовку военнослужащего по призыву и совершенствование навыков военнослужащего по контракту, может состоять из подготовки в составе полка — 2 месяца, в составе дивизии — 1 месяц, в составе армии — 1 месяц.

Предварительный расчет нового подхода к организации боевой подготовки обозначил 27 основных тем комплексной подготовки только отделения (экипажа), которые необходимо усвоить на первом этапе общей подготовки отделения. Поэтому в течение месяца свободное время у солдата может остаться только для обслуживания техники в субботу и отдыха в воскресенье — всё остальное время будет занято комплексными занятиями, которые включают и тактику, и огневую, и инженерную подготовку, и все остальные предметы не по отдельности, а в комплексе.

Этим способом, как одним из основных, вполне может решиться окончательно вопрос дедовщины и неуставных взаимоотношений среди воинского коллектива.

В дальнейшем эти же темы отрабатываются уже в составе взвода, роты, батальона, бригады (полка), дивизии и армии, во взаимодействии с другими подразделениями, частями и соединениями.

Таким образом, для военнослужащего срочной службы в течение года полностью закрываются все темы, отрабатываясь не теоретически «на пальцах», а на практике «в поле». Такая интенсивность боевой подготовки, с одной стороны, гарантированно позволит военнослужащему освоить его специальность в полном объеме, а с другой — позволит не призывать данного военнослужащего на сборы в течение ближайших пяти лет.

Но такая интенсивная подготовка, без которой армия не будет армией, требует уже другого подхода к дислокации войск, к оборудованию полигонов и стрельбищ, к функционированию управленческого аппарата, к функционированию обслуживающих структур, к функционированию ОПК, осуществляющего своевременный ремонт, модернизацию старой техники и поставку в войска новой техники, а также решения множества других задач.

Как завершение процесса оперативно-боевой подготовки, в ходе прохождения годичной службы солдатом по призыву и военнослужащего по контракту в течение одного года, проводятся различные по масштабу, времени, месту и способу (как самостоятельно, так и с привлечением дополнительных сил и средств):

— тактические и тактико-специальные учения в составе отделения, взвода, роты батальона, полка;

— оперативно-тактические учения в составе дивизии;

— оперативные учения в составе армии.

Участие в оперативно-стратегических учениях осуществляется по отдельному плану и может происходить как в период срочной службы (контракта), так и в период нахождения в организованном резерве.

Особенность боевого слаживания в рамках нового подхода заключается в том, что военнослужащий отрабатывает элементы тактической подготовки во взаимодействии с остальными дисциплинами в форме тактических учений по всем возможным вариантам ведения боевых действий.

Вторая особенность заключается в том, что в ходе боевой подготовки все практические действия отрабатываются на штатной технике «в поле» после отработки их на стендах, программах, тренажерах.

РАЗДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ.

ПЕРСПЕКТИВНЫЕ ВОЕННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ

И ВОЙНЫ БУДУЩЕГО

Говоря о перспективных военных технологиях, необходимо отметить, что было бы ошибочным пытаться проводить перевооружение нашей армии «всем и сразу». Это не только не нужно, но и неразумно. Обновление вооружения — не одноразовый акт, а непрерывный процесс. И нет никакого смысла стремиться полностью перевооружить нашу армию за пять лет или даже за десятилетие. Вывод из эксплуатации устаревших систем оружия и замена их на новые — этот вариант наименее обременителен для национальной экономики и в наибольшей степени позволяет удерживать высокий уровень современности вооружений без резких скачков обновления/устаревания.

Безусловно, военные технологии во многом определяют то, какими будут боевые действия будущего, их тактику и стратегию, формы и способы ведения войны.

Поэтому, изучая возможности, которые предоставляют перспективные военные технологии, можно определить и направление развития военного дела, и характер будущих вооружённых столкновений.

Будущие военные технологии можно разделить по времени упреждения или, другими словами, ожидаемого времени их возможной практической реализации с поступлением в войска соответствующих систем оружия. Выделяются три такие категории.

А) Ближайшие, почти завершенные, находящиеся, условно, на финишной стадии стандартного инновационного цикла, т.е. на завершающем этапе опытно-конструкторских работ (ОКР), проходят тестирование и испытания. Их массовое поступление в войска уже началось либо может начаться примерно в ближайшие пять-семь лет.

Б) Среднесрочные, которые, находятся пока на стадии фундаментальных исследований, либо переходят на этап научно-исследовательских работ (НИР). Их операционная готовность может быть достигнута примерно до 2030 года.

В) Долгосрочные, находящиеся пока в состоянии гипотез, предположений, т.е. представляют собой, по сути, научную фантастику. Материализация подобных идей, если и возможна, то не ранее 2050 года и далее, до конца века. Здесь важно обратить внимание на слово «научная», другими словами, эти гипотетические конструкции, хотя и выглядят фантастически, но, тем не менее, не противоречат фундаментальным законам физики.

Военные технологии ближайшего будущего

Относительно ближайших военных технологий (категория А). Их реальное использование в локальных вооруженных конфликтах можно видеть уже сегодня.

История вопроса примерно такова. С начала 2000-х годов в бюджете Минобороны США фигурирует переходящая из года в год программа «боевые системы будущего» (Future Combat System). Цель программы, а также множества сопутствующих подпрограмм, — разработка методологии и соответствующих технических средств, позволяющих объединять всех участников боевых действий на театре войны в единую информативно-командную сеть, обеспечение на этой основе новых возможностей вооруженной борьбы, повышение боевой эффективности и мобильности войск и вооружений, вплоть до отдельных военнослужащих. В результате многолетней и последовательной работы был создан, по существу, качественно новый облик армии и флота США, получивших, прежде всего, новейшие системы коммуникаций и управления и мощное ударное вооружение.

Главные направления дальнейшего развития:

— углубление и совершенствование методологии информационного обеспечения и управления войсками, особо, авиационно-космическими и авианосными ударными группировками, т.е. реализация на практике давно укоренившегося в армии США принципа «си-куб-ай» (единства мониторинга, связи, управления и разведки), когда все информационные потоки «завязываются» в один узел и управление боем осуществляется в реальном масштабе времени, дистанционно и из единого центра;

— создание новой роботизированной боевой техники (от беспилотных летательных аппаратов – БПЛА, до управляемых на расстоянии роботов-«пехотинцев» и роботов-боевых машин). Всё это сегодня реально применяется американской армией в Афганистане и Ираке, а также активно разрабатывается другими странами мира. БПЛА, например, сегодня разрабатываются десятками государств, известны уже несколько десятков образцов, принятых на вооружение. Повышенное внимание этой теме уделяет Китай, Израиль, Иран и другие, чего пока нельзя сказать о России;

— разработка разнообразного ударного оружия высокой точности, действующего по принципу «выстрелил и забыл».

Отдельная тема — финишные испытания уже завершаемых научных программ. Сегодня таковыми являются:

— сверхскоростные управляемые беспилотные летательные аппараты. Нынешнее поколение БПЛА, как отмечалось выше, уже перестало быть чем-то необычным при ведении современной войны. При этом средства ПВО сегодня вполне уверенно перехватывают весь спектр летательных аппаратов на высотах до границы стратосферы. Поэтому США активно разрабатывают новые ударные гиперзвуковые стратосферные и заатмосферные ЛА, против которых пока не существует эффективных средств ПВО. Такой американский беспилотник, X-37 уже сейчас проходит испытания и его поступление на вооружение ожидается к 2020 году;

— микроволновое, кинетическое и лазерное оружие. США и Израиль уже много лет ведут обширные исследования в области создания боевых лазеров, кинетических пушек и микроволновых установок. Сегодня прототипы этого оружия проходят лабораторные испытания и их появление в арсеналах возможно уже в течении следующего десятилетия.

Военные технологии среднесрочной перспективы

Среднесрочные будущие военные технологии (категория Б) сейчас определяются, главным образом, на стадии фундаментальных научных разработок, т.е. ещё до этапа прикладных исследований и ОКР. Для оценки их ожидаемых боевых характеристик пока нет необходимого фактического материала. Тем не менее, определенные соображения о существе будущих тенденций можно высказать уже сейчас.

Важно отметить, что практически все новые технологические разработки имеют, как правило, двойное, военно-гражданское назначение. Перспективные исследования всегда ориентированы на поиски новых эффектов и закономерностей. Определение же конкретных сфер их приложения, будь то военная либо гражданская, происходит позднее.

Коротко о некоторых разработках этой категории.

— Роботы. В США, Японии и ряде государств Евросоюза ведутся всё более масштабные исследовательские работы по созданию широкой гаммы дистанционно управляемых автоматизированных устройств, имитирующих физическую, речевую и даже интеллектуальную деятельность человека, в том числе солдата. Известны продвинутые программы по разработке «искусственных боевиков»: от роботов-пехотинцев до роботов-разведчиков поля боя, приспособленных для решения различных боевых задач. Испытываемые модели имеют различные габариты, начиная от нескольких сантиметров до полутора-двух метров и более того. Ведётся также активная работа по приданию роботам способности различать голосовые и визуальные команды и действовать в определенной степени автономно, порой — в соответствии с весьма сложными алгоритмами поведения;

— Минироботы и киборги, т.е. сочетание живого существа и механизма. В частности, сегодня в США идут исследования киборгов-насекомых (пчелы, осы, бабочки и пр.), создаваемые путём вживления в их организм сверхминиатюрных наноэлектронных передатчиков. С помощью таких устройств предполагается осуществлять разведку и поиск сил противника на расстоянии, а также избирательно поражать — например, сильнодействующими ядами — определенных людей, «электронный портрет» которых заранее вводится в память этих киборгов;

— Генно-инженерное оружие, явившееся следствием расшифровки генома человека с выявлением якобы значимых различий в деталях генных структур людей различных наций и рас. Поиск на этой основе способов избирательного физического уничтожения «нежелательного человеческого материала» определённых категорий. Биологическое оружие, как известно, запрещено соответствующей международной конвенцией, однако сведения об исследованиях такого рода, тем не менее, иногда появляются в мировых масс-медиа;

— Медицинское клонирование, копирование и изменение продолжительности жизни человека. Соответствующие исследования ведутся по целому ряду направлений. Изобретен, например, метод обратного перепрограммирования временного вектора роста клеток организма (от взрослого состояния — назад, к молодости) и получения индивидуальных стволовых клеток с использованием биоматериала взрослых людей. Открытие удостоено Нобелевской премии по физиологии и медицине за 2012 год. Оно открывает путь к заблаговременному выращиванию «копий» внутренних органов человека на основе его собственного биоматериала и их безопасной, без отторжения трансплантации, т.е. к регулярному омоложению хирургическим путём основных органов человека. Аналогичные работы сегодня ведутся и у нас в стране (биологический и физический факультеты МГУ, Московский физико-технический институт и др.) в рамках такого направления как биофизика;

— Дистанционное воздействие на ионосферу Земли радиоволнами СВЧ-диапазона и создание искусственных протяженных плазменных образований. Здесь прежде всего заслуживает внимания американская программа HAARP (High Frequency Active Auroral Research Program) и созданный в ее рамках крупный исследовательский радиотехнический стенд в Гаконе (штат Аляска). Согласно оценкам экспертов, в ходе данной программы уже получены эффекты, позволяющие говорить о реальном создании систем геофизического оружия, способного не только нарушать (блокировать) радиосвязь, радиолокацию, выводить из строя бортовую электронную аппаратуру космических аппаратов, ракет, самолетов и наземных систем, но и провоцировать масштабные аварии в электрических сетях, на нефте- и газопроводах, негативно воздействовать на биосферу, в том числе на психическое состояние и здоровье населения целых, в том числе весьма отдаленных от территории США, регионов. К этому направлению тесно примыкает программа создания электромагнитного оружия, образцы которого в США испытаны и применялись, в частности, в ходе войны на Балканах;

— Кавитационно-вихревая технология обработки жидких сред (КВО-технология) разработана группой отечественных специалистов. С её помощью возможно разделение устойчивых к разложению смесей жидких компонентов или же, наоборот, получение стабильных растворов трудно поддающихся смешению жидкостей. Построена серия экспериментальных установок.

Военные технологии отдаленного будущего

Долгосрочные военные технологии (категория В), сейчас относятся, скорее, к жанру научной фантастики, т.е. не противоречащей известным законам естествознания. В 2008 году в США вышла книга американского физика японского происхождения Митио Какý «Физика невозможного». Заявленная цель книги — «рассмотреть те технологии, которые сегодня кажутся «невозможными», но через несколько десятков или сотен лет могут стать обычными». Основной тезис — «любая невозможность относительна». Автор разделил предмет своего изучения на три категории.

Невозможности 1 класса, т.е. то, что может стать реальностью уже в этом столетии или, может быть, в следующем, возможно и в измененной форме. Это — лучевое оружие, телепортация, двигатели на антивеществе, некоторые формы телепатии, телекинез, невидимость и некоторые другие.

Невозможности 2 класса — это технологии, лишь недавно обозначившиеся на переднем крае наших представлений о физическом мире, реализация их может растянуться на тысячи лет. Сюда относятся машины времени, возможности гиперпространственных путешествий, параллельные вселенные.

К невозможностям 3 класса отнесены такие технологии, которые нарушают известные нам физические законы. Их оказалось очень мало, автор выделил всего две: вечный двигатель и предвидение будущего.

Сегодня получили определенную известность некоторые научные работы, связанные с решением проблем «невозможностей 1 класса». Применительно к проблеме невидимости, это труды профессора В.Г.Веселаго (МФТИ), еще в 1967 году предсказавшего возможность создания суперлинзы с отрицательным коэффициентом преломления на основе так называемых метаматериалов. Позднее эти идеи были подхвачены в США и там же были созданы первые образцы подобных материалов, что открывает возможность создания в обозримом будущем «плащей-невидимок». Надо сказать, что с физической точки зрения невидимость в оптическом диапазоне не имеет принципиальных отличий от невидимости в радиолокационном диапазоне, возникающей в результате применения известной технологии «Стелс», — разница лишь в длинах волн соответствующих электромагнитных излучений.

Имеется также информация и о некоторых весьма перспективных научных работах по проблеме телепатии, выполненных еще в СССР, а также в США. Исследования по этой тематике на Западе продолжаются, хотя и без особой огласки.

Определённый интерес с военной точки зрения представляют также эксперименты на Большом адронном коллайдере (БАК) под Женевой (Швейцария). Неоднократно высказывались предположения, что, наряду с заявленной программой экспериментов, направленной прежде всего на поиски «частицы Бога», бозона Хиггса, целью исследователей, обладающих столь мощным механизмом, как БАК, является изучение возможности направленного создания и использования «микроскопических черных дыр» и высокоэнергетичных субатомных частиц, способных изменять свойства пространства-времени.

Новые военные технологии и наука

Плодотворная работа по созданию и внедрению новых военных технологий требует радикального изменения отношения к науке как таковой.

Почти общепризнано, что сегодня человечество находится на нисходящей волне Пятого (информационного) глобального технологического уклада (ГТУ), основа которого — компьютеры, телекоммуникации, интернет, микроэлектроника, робототехника и тому подобные направления. Как было сказано выше, соответствующие этому укладу технологии находят сегодня активное военное применение. Однако ожидать качественно новых, прорывных военных технологий в рамках Пятого уклада уже, видимо, не следует и определяющими на ближайшие четверть века станут технологические подходы, связанные с формированием нового, Шестого глобального технологического уклада. В этой связи оптимальным представляется следующий выбор направлений дальнейших отечественных военно-технологических исследований.

Во-первых, не выходя за границы нынешнего уклада, попробовать сократить сегодняшнее отставание в военных разработках путем определенного повтора главных достижений, сделанных другими, что, кстати, само по себе совсем непросто. Сосредоточиться, прежде всего, на вопросах обнаружения, коммуникаций, автоматизированного управления и связи, тем самым подтянуться до мирового уровня по возможностям дистанционного, бесконтактного ведения боевых действий.

Во-вторых, нащупать точки роста уже в рамках Шестого ГТУ, другими словами уйти от «режима повтора» и перейти к «работе на опережение». Для успеха на этом пути необходимо особое внимание и серьёзный государственный подход к науке, исследовательской работе и изобретательской деятельности отечественных ученых и специалистов, повышение их общественного статуса и материального положения.

При этом необходимо отметить, что практически все новые научно-технологические разработки имеют, как правило, двойное применение: как гражданское, мирное, так и оборонное, военное. Исследования ориентированы, прежде всего, на поиски новых эффектов и закономерностей взаимодействия материальных систем разных уровней. Определение же конкретных сфер их практического приложения, будь то военная либо гражданская, происходит позднее.

Поиск, отбор, разработка и внедрение перспективных технологий возможно только в опоре на государство. В этой связи представляется весьма важной и своевременной инициатива по созданию Фонда перспективных исследований, о котором говорил Президент России В.В.Путин в своем Послании к Федеральному Собранию РФ 2012 года. Очевидно, что к работе Фонда потребуется привлекать людей, имеющих, прежде всего, естественно-научное либо инженерное образование, опыт научно-аналитической работы, знающих специфику функционирования государственного механизма, умеющих оценивать риски и располагающих определенной свободой отбора и финансирования перспективных научных тем и программ НИОКР. Такую работу могут выполнять только доверенные и проверенные на предмет соблюдения интересов национальной безопасности люди.

Примером подобного государственного подхода к обещающим прикладным научным разработкам может служить Агентство перспективных оборонных проектов Минобороны США – DARPA (Defense Advanced Research Projects Agency), со штатом примерно 200 человек и годовым бюджетом немногим более 3 млрд. долл. Принципы работы данной структуры достаточно широко и подробно освещены в СМИ. Скорее всего, он могут продуктивно использоваться и в российской управленческой практике — в том числе, в работе создаваемого российского Фонда перспективных исследований.

Особо следует отметить открытость Агентства к новым идеям и изобретениям и, в то же время тщательную защиту от утечек информации о критериях отбора, составе и состояния проводимых исследований, жёсткую охрану получаемых результатов от проникновения извне. «Конкуренцию в научно-технической сфере и промышленный шпионаж еще никто не отменял» - неоднократно отмечали представители Агентства.

Наука и образование, знания и умения людей должны стать главным приоритетом национальной безопасности России!

РАЗДЕЛ ПЯТЫЙ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В рамках настоящего доклада отражены и представлены только некоторые предварительные предложения по коррекции военной реформы. Но коллектив авторов, в который входят известные военачальники, военные аналитики, политологи, военные историки и военные учёные, готов предоставить подробные отчёты по любой из упомянутых выше тем, и прилагает три содоклада авторов по конкретным темам нынешней военной реформы в качестве приложений к настоящему докладу.

Сегодня отчётливо проявляются два основных ошибочных подхода к проведению Военной реформы.

Первый — проповедуемая уже более двадцати лет концепция «уклонения» от прямых вызовов, бросаемых России. Главным аргументом этой концепции является убеждение в том, что у России нет сил и ресурсов для эффективного противостояния и энергичной защиты своих интересов не только перед более развитыми странами Запада и США, но и перед другими своими соседями. Приверженцы подобной точки зрения полагают, что сдержанное поведение России и односторонние внешнеполитические уступки рано или поздно убедят Запад в нашем миролюбии и помогут клубу «цивилизованных стран» принять Россию в качестве равного им партнёра. В рамках данной концепции предлагается строить компактные Вооружённые Силы, ориентированные исключительно на отражение локальных угрозы и на борьбу с терроризмом — правда, при сохранении стратегического сегмента российских ядерных сил как средства глобального сдерживания.

При этом упорно игнорируется тот факт, что за последние двадцать лет результатом подобной политики «умиротворения» наших геостратегических оппонентов стало лишь непрерывное «ужимание» России, усиление давления на неё по всему периметру национальных границ, растущее вмешательство извне во внутренние дела нашего государства и откровенное ущемление российских национальных интересов.

Начиная со времен «перестройки», в ходе военно-политических операций НАТО были уничтожены практически все потенциальные союзники России, в нарушение всех договорённостей блок НАТО вошёл в зону СНГ, которая изначально определялась как зона национальных интересов России, началось развёртывание систем американской ПРО у западных границ нашей страны.

Исходя из этой реальности, создаваемые в рамках «умиротворяющей» концепции Вооруженные Силы РФ будут обрекать нас на роль пассивного наблюдателя, не способного как-либо отстаивать свои национальные интересы не только за границами страны, но и на её территории (как это было продемонстрировано в ходе двух «чеченских» войн 90-х годов).

Очевидно, что концепция «уклонения», насаждаемая сегодня откровенно либерально-прозападным политическим «лобби», полностью противоречит жизненным интересам России.

Второй подход к Военной реформе можно назвать «монетаристским». Суть его в том, что Военную реформу необходимо вписывать в военный бюджет, который не должен выходить за рамки «научно обоснованного» процента от ВВП. Т.е. буква экономической теории ставится превыше безопасности государства. Основным аргументом авторов, придерживающихся этой концепции, является апелляция к истории СССР, который якобы надорвался в ходе «холодной войны», не выдержав гонки вооружений. Не останавливаясь подробно на критике этого обоснования, отметим лишь, что само по себе оно является ложным. Современные научные исследования доказывают, что оборонный бюджет не являлся чрезмерным для советской экономики и не мог ни сам по себе, ни в комбинации с иными объективными социально-экономическими факторами привести к развалу и уничтожению СССР. При этом в рамках концепции «монетаризма» её авторы не могут ответить на такие очевидные вопросы: как, например, можно будет парировать вполне конкретную угрозу вторжения Японии на Курильские острова, если в рамках «научно обоснованного бюджета» средств для организации обороны Курил просто нет? Или, развитие каких Видов ВС предпочесть в рамках ограниченного бюджета: СЯС или сил общего назначения, если для одновременного их полноценного развития средств в бюджете явно недостаточно? Наконец, каким образом в США, имеющих реальные оборонные расходы на уровне 7% ВВП, их сокращение всего на десятую часть вызовет, по оценкам экспертов, падение ВВП на 0,5% и потерю более чем миллиона рабочих мест? Или законы экономики по-разному действуют в США и России?

На самом деле, в течение двадцати последних лет эта концепция оправдывала хроническое недофинансирование наших Вооруженных Сил и привела их к тяжелейшему системному кризису и деградации. Впрочем, подобные примеры в отечественной истории уже были, так что их уроки уже давно пора усвоить. Так, жёстким сторонником «монетаристского» подхода к военным расходам был в конце XIX века министр финансов С.Ю. Витте, который требовал ограничить военный бюджет и, в частности, урезать программы строительства военно-морского флота. В итоге, программы строительства флота и перевооружения армии были затянуты так, что к началу русско-японской войны Россия подошла с явным военным отставанием от Страны Восходящего Солнца. Итоги той войны слишком хорошо известны…

Военное строительство «от бюджета» приводит к созданию идеально-бессмысленной армии, неспособной отражать реальные угрозы, но при этом отнимающей у страны огромные ресурсы развития.

Мы исходим из того, что Вооружённые Силы России должны быть:

— во-первых, надёжным щитом от угрозы военной агрессии, и для этого их нужно строить не на основе «экономически обоснованного» военного бюджета, а на основе целостной доктрины национальной безопасности, в которой определен весь спектр существующих и перспективных угроз, а также пути их отражения и нейтрализации (как следствие, бюджет безопасности России, включая расходы на оборону, должен формироваться исходя из реальной потребности по приоритетам этих угроз, а не втискиваться в некие «правильные», но не имеющие никакого отношения к реальности пропорции);

— во-вторых, неотъемлемым силовым элементом российской политики, наличие и совершенство которого вынудит любого вероятного противника считаться с позицией России и учитывать её интересы. Мы должны быть готовы не только отгородиться от мира частоколом ядерных ракет, но и иметь возможности обеспечивать свои национальные интересы в любых ключевых для нас регионах.

Вслед за императором Александром III мы хотим повторить: «Во всем свете у нас только два верных союзника: наша армия и флот. Все остальные, при первой возможности, сами ополчатся против нас».

_______________________________________________________________

Данный доклад под редакцией А.А. Нагорного и В.В. Шурыгина подготовлен при участии А.В. Владимирова, В.В. Гашкадёры, С.Ю. Глазьева, А.Б. Жукова, Л.Г. Ивашова, С.П. Канчукова, А.Д. Кравчука, А.А. Проханова, А.В. Рама, А.С. Рукшина, Ш.З. Султанова, А.И. Фурсова.

ПРИЛОЖЕНИЯ:

Александр Владимиров

Президент Коллегии военных экспертов,

Член Совета по национальной стратегии,

руководитель Кадетского движения России,

кандидат политических наук,

генерал-майор в отставке

Доклад на форуме Изборского клуба

19 ноября 2012 года, г. Москва

Стратегическая обстановка и реформа Сердюкова: что делать

Уважаемые Коллеги!

Я считаю создание и работу Изборского клуба крайне важным фактором современной российской действительности, так как, по нашему мнению, несмотря на целый перечень неудач и скандалов, историческое время России еще не исчерпано и мы можем не только спасти себя, но и опять выйти в ряд действительно великих и уважаемых миром держав, и основателей нового мирового порядка, как мира взаимно-уважаемых миров.

Для этого надо понимать всю остроту переживаемого момента нашего развития, а также знать – что и как надо делать.

Я явлюсь разработчиком и автором фундаментального труда «Основы общей теории войны» и поэтому считаю важным представить заявленную тему в парадигме, то есть в базовой схеме, этой теории, так как, по нашему представлению, именно теория войны может стать основой теории, практики и искусства управления государством.

Какую-то часть своих представлений и идей в прояснении этих вопросов мы будем пытаться донести до вас в настоящем докладе

***

В своем докладе я хочу остановиться на некоторых положениях, тезисах, констатациях и категорических императивах, которые, в контексте национальной безопасности России, представляются нам особенно важными.

Во-первых. Глобализация есть процесс объективный, и он дает России два основных направления развития:

Первый – стать как все и исполнять все, что хочет так называемое «мировое сообщество», а, в самом деле, стать «частью мирового рынка», делать то, что нам будут диктовать наши «потенциальные друзья», и потихонечку «сворачиваться» и исчезать из истории Человечества;

Второй – несмотря ни на что - делать себя сильными и всеми силами поддерживать себя как собственную цивилизацию, пестуя и защищая ее от мрака, в который все более погружается современный мир.

В-вторых. Это констатация того факта, что обстановка в мире накаляется с каждым днем и никакие меры мирового сообщества не ведут к снижению глобальных коллизий, которые наоборот, приобретают отчетливые черты цивилизационных напряжений, грозящих перерасти в открытую и горячую мировую войну, участия в которой Россия избежать не сможет.

В-третьих. Надо, наконец, уяснить, что «война» уже идет и понять, что такое «война» в ее современном понимании, так как иначе все опять сведется к константам вооруженной борьбы, то есть к параметрам и возможностям Армии, Авиации и Флота, чего сегодня уже недостаточно.

В-четвертых. Нам необходимо понимать - кто является главным актором этой войны, и что он делает для обеспечения своей победы в войне, а также реально оценить готовность России к ней и ее способность вести войну.

В-пятых. Необходимо создать практически заново саму способность России вести вооруженную борьбу, то есть свою военную силу и вооруженную организацию государства, для чего необходима новая индустриализация страны и ее новая мобилизация.

В-шестых. Необходимо понять, что без Национальной идеи и идеологии, без Национальной стратегии и стратегического планирования, без современного понимания того, что такое «национальная безопасность» - Россия просто не выживет, так как никогда не поймет того, как ее уничтожают и что надо делать, чтобы не погибнуть.

В-седьмых. Надо, наконец, осознать, что страна, в которой ничего не делается для ее развития и спасения, а идут только разговоры о «делах», и у руководства многими основными сферами ее бытия стоят ничего не способные делать дилетанты – обречена.

В-восьмых. Это значит, что необходимо менять наше «расслабленное либеральное существование и управление» на управление страной жесткими мобилизационными методами, а значит необходимо переводить национальную политическую систему власти и национальное бытие на военные рельсы, и надо менять «не мебель, а девочек», причем, все это нужно делать уже «вчера».

Без четкого осознания нашей государственной властью и политической элитой этих новых реалий и ее новых задач, Россия будет не в состоянии давать собственные Ответы на Вызовы времени и, как великая держава и самостоятельная цивилизация, просто погибнет, так и не сумев даже организовать отпор врагу.

Основные тенденции развития глобальной военно-стратегической обстановки

Общая ситуация на уровне человечества и его цивилизаций

Эта ситуация заключается в существе основных состояний и тенденций развития мира.

1. Основные насильственно внедряемые глобализацией тенденции развития человеческой цивилизации:

уничтожение всех существующих Вер как религий;

уничтожение Семьи как основы общества;

уничтожение национального государства как основы планетарного социума;

формирование единой идеологии потребления, требующей уничтожения всех прежних смыслов бытия, кроме самого процесса потребления и жизни ради потребления.

Именно поэтому все основные и важнейшие социальные институты человечества находятся в специально организованном кризисе и тупике.

Этот тупик выдается идеологами мирового глобализма за исчерпание их позитивных возможностей, их ненужность и даже опасность для позитивного развития человечества.

2. Цивилизация Запада, то есть Европа и США, и все созданные ими международные институты - находятся в философском, историческом, идеологическом и нравственном тупике, так как весь мир и они сами все острее осознают конечную порочность своих базовых основ - всеобщую продажность, которая обессмыслила их бытие, и это уже ни у кого в мире не вызывает ни понимания, ни сочувствия.

Пришедший к нам из США мировой экономический кризис, на самом деле есть кризис существующей модели управления миром через "идею прибыли", что оказалось ошибочной, порочной и бесчеловечной идеей.

Менять ее на другую они уже не способны, так как основу их философских и этических построений составляет "торжество порочных меньшинств" (с точки зрения генетики и медицины, геи и лесбиянки есть всего лишь особи с врожденными или приобретенными отклонениями от человеческой нормы, а обиходе просто "уроды"), успешно добивающихся своего политического реванша за счет нации и подавляющего большинства просто нормальных людей.

Сегодня они особенно сильны в Европе и, наверное, поэтому она так "толерантна", "политкорректна", что уже становится мусульманской.

Например, примером полного и добровольного цивилизационного вырождения можно считать позицию правительств Бельгии и Дании, которые, для того, чтобы не раздражать мусульманскую часть своего населения, официально запретили на Рождество ставить елки и изымают из национальной символики христианские кресты.

Практически все главные ценности, цели и направления развития цивилизации Запада обратились в свои противоположности.

Свобода и демократия - превратились в безудержный разврат, вседозволенность, безответственность и торжество морали сексуальных меньшинств, которые сегодня задают тон всей политической и культурной жизни Европы и США.

Права человека - стали актуальнее всего и превзошли права народов на свободу, национальный суверенитет и даже их место в истории.

Критерии успешности личности и жизни как богатства - привели к аморальности средств его получения.

Отделение Церкви от государства, и "свобода совести" - привели к обоюдному снижению их нравственности как институтов человеческого социума, что уничтожило исторический традиционный Христианский образ жизни Запада, привело к засилию развлекательно-тоталитарных сект и моральному разложению его общества.

Мультикультурность и Толерантность - привели к практическому уничтожению Европейской Христианской культуры и недружественному замещению ее ценностями и культурой ислама.

Мировое право - формируется потребностями нескольких глобальных транснациональных игроков и рынка, произвольно меняется в зависимости от потребностей момента и договоренности сильных.

Стратегия и ставка на силовую экспансию в мир "демократических ценностей" Запада, как "единых универсальных общечеловеческих ценностей" оказались порочными и неэффективными, что приводит к моральному банкротству не только США и их вооруженные силы, но и Европейский союз и Северо-Атлантический альянс.

В то же время, сегодня Запад уже не однороден, его "золотой миллиард" сузился почти до "золотого миллиона", то есть дифференциация богатства, и собственности населения там достигают нового предела конфликтности.

В Европе нарастает осознание гибельного процесса замещения ее коренных этносов пришлыми этносами, не собирающимися входить в ее исторически Христианскую цивилизацию, и понимание общей порочности действий своих элит и государств, но национальные политические элиты, боясь за собственное существование у власти, просто трусят и откровенно предают свои народы, что не может не сказаться ростом национализма и даже возможностью религиозных войн.

Поэтому Европа и США практически обречены историей, и поэтому у них нет никакой другой альтернативы выживания - только безудержное наращивание своей экспансии во вне, Европа - экспансии "порочных основ государственности", США - экспансии силы.

Все это имеет свои конечные пределы, которые уже почти достигнуты

2. Китай - все еще "сосредотачивается" и его мировая экспансия уже идет, правда, пока еще мирно и тихо.

«Но, к 2020 году Китай должен достичь пика величия и превратиться в могущественное, гармоничное, модернизированное социалистическое государство».

При этом наращивание совокупной мощи будут отражать два главных показателя:

Первый: «создание могучих вооруженных сил, соответствующих новому международному статусу Срединного государства». К этому времени должно быть завершено перевооружение НОАК (семь авианосцев, истребитель 5-го поколения, новые ракеты, военный космос и средства кибервойны), что позволит Китаю выиграть любой конфликт в Юго-восточной, Северо-восточной и Центральной Азии. «Мягкая сила» эшелонированного «научного развития» предыдущего десятилетия приобретет стальной стержень «силы оружия».

Второй: создание социального государства, ориентированного на внутреннее потребление больше, чем на внешний спрос. А именно: по сравнению с 2010 годом «реальный располагаемый доход среднего китайца к 2020 году должен увеличиться вдвое наравне с двукратным ростом ВВП». То есть, к 2020 году Китай станет крупнейшей экономикой мира, обогнав США. В связи с чем, исподволь ставится задача «быть снисходительным к США» и избежать ситуации, когда США «потеряют лицо»1.

3. Ислам - разобщен и еще не превратился в сплоченный суперэтнос, но быстро двигается в этом направлении, и еще быстрее поглощает ареал Христианства в Европе и России, полномасштабно используя сетевую структуру своей веры и терроризм политического ислама.

4. Россия - до сих пор не определилась.

При этом только Китай и Россия имеют в своей этнической основе большие (при всей их количественной несопоставимости) монолитные великие этносы - Хань и Русские, что является уникальным ресурсом развития и стабильности.

Таким образом, все цивилизации уже как-то определились со своим «особым Путем в истории», но только Россия пока еще «в метаниях» относительно ответа на вопрос «куда и с кем идти?».

***

Нам представляется, что любые варианты движения России на Запад в Европу и определение себя в качестве его части, или ее движения на Восток к Китаю, или заигрывание с миром Ислама (так как "…у нас 20 миллионов мусульман и мы одна из самых больших мусульманских стран") - все это движения в неправильных направлениях, каждое из которых неизбежно ведет Россию только в к исторической гибели.

При варианте «части Запада» - Россия будет его обеспечивающим тылом, местом его отхожих промыслов.

При варианте «к Китаю» - Россия неизбежно станет его федеративной частью.

При варианте «исламизации» - ее не будет вообще.

2. Стратегические особенности момента

Главная стратегическая особенность момента заключается в том, что он определяется - как состояние перманентной войны.

Согласно общей теории войны - война есть вечная форма существования и состояния социума, которая всегда разрешается победой более сильного и началом формирования проигравшим условий своей победы в новой войны, что и есть мотив и предпосылка к развитию.

При том, что война цивилизаций - это есть война смыслов, в которой побеждает не та сторона, которая выигрывает пространство, ресурсы или даже временно приходит к управлению страной противника, а та, которая захватывает будущее.

Война смыслов и нервов это и есть собственно война, и основа геополитических взаимодействий, притом, что война сил и средств вооруженной борьбы - только их часть.

Таким образом, сегодня война ведется не за пространство и не за ресурсы, сегодня война ведется за будущее нации.

Война за будущее - это война за:

само право нации существовать в истории;

за ее место и роль в мире, полученное в результате победы в войне;

за формирование послевоенной картины мира и участия нации в новой системе управления человеческим социумом;

за право пользоваться стратегическими эффектами своей победы в войне, ведущее к улучшению условий национального бытия и росту мощи нации.

Непосредственно войну ведут государства представляющие или составляющие основу той или иной цивилизации.

Основная борьба ведется на всех уровнях и сферах, но наиболее жестко на уровне и в сферах национального сознания и базовых национальных ценностей.

Именно победа в этих сферах наиболее коротким и экономически эффективным путем приводит победителя и к ресурсам побежденного, и к его национальному достоянию, и к его пространствам.

Захват будущего происходит постоянно и проводится методами силового недружественного поглощения одних цивилизаций другими, а конкретно - слабых или слабеющий более сильными и жизнеспособными.

Захват будущего, в парадигмах общей теории войны, осуществляется в следующих формах.

Стратегия США:

операции по изменению национального сознания и экспансии своих ценностных основ и культурных начал, с одновременным силовым захватом плацдармов контроля Евразии - Афганистан, Европы - Косово, Среднего Востока - Ирак;

поддержание мира в состоянии хаоса собственных проблем и разборок, и "управление этим хаосом", так как "управление порядком" гораздо затратнее, сложнее, тоньше;

формирование армии способной быстро и тщательно уничтожить политическую, военную и экономическую инфраструктуру любой страны, как основного инструмента национальной силы;

создание на пространствах России, как держателя последних мировых ресурсов, подручного государства, необходимого для охраны ресурсных пространств, и всегда готового решать проблемы Запада в ущерб своим национальным интересам.

Стратегия Китая:

неспешное наполнение чужого национального пространства своим физически присутствием, при общекультурной и идеологической толерантности;

формирование страны в качестве мировой фабрики, не имеющей другой мировой альтернативы;

формирование современной армии способной физически контролировать огромные, в том числе и морские, пространства.

Стратегия Ислама:

наполнение чужого национального пространства своим физическим присутствием с одновременным вытеснением коренных этносов и их культур из их исторического местаразвития, в том числе методами политического ислама и террора;

переформатирование культуры и образа жизни коренных этносов в соответствии с традициями и обычаями ислама.

***

При этом мы считаем, что у России нет собственной национальной стратегии, но у нее есть:

два прямых внешних идеологических, политических и организованных врага:

первый - радикальный политический либерализм;

второй - радикальный политический ислам;

а также только один вариант выживания и развития - создание своего собственного геополитического проекта - ЕВРАС – на пространствах бывшего СССР.

В целом

1. Наступающая «эра перемен» будет не только эрой планетарной нестабильности, но неизбежно станет эрой войны как прямой вооруженной борьбы.

2. США целенаправленно формирует себя в качестве единственной боевой и превосходящей военной силы, как главный фактор победы в войне, и это основное направление ее национальной стратегии.

3. Мир идет к большой войне, как глобальной вооруженной борьбе, и России избежать ее не удастся.

4. Именно поэтому проблематика войны и мира в национальной стратегии как науке, практике и искусстве управления государством - является сегодня главной.

Американский Смысл и метод войны

3.1 США - главный актор мировой войны

Анализ событий в Югославии, Ираке, Ливии, Сирии, Египте, Иране и Афганистане, а также общего тренда изменений направленности и интенсивности экспансии Запада-США в мир, позволяет нам сделать выводы о глубинных причинах современной войны и ее главном акторе, то есть - главном действующем лице современной мировой политики.

В нашем понимании, актор современной геополитики – это ее основной (один из основных) участник и субъект, заинтересованный в реализации собственных стратегических целей и проектов, имеющий для этого собственные и достаточные силы, средства, опыт и волю.

Представляется, что для того чтобы реально быть, считаться и признаваться миром актором современной геополитики мирового уровня, необходимо иметь, определенный необходимый (и достаточный) набор имманентно, то есть, по определению присущих нации возможностей, свойств и признаков, которые можно определить в качестве факторов, определяющих стратегический успех в войне.

Мы убеждены, что кроме всего прочего, например наличия собственных ресурсов или мощной национальной идеологии, факторами стратегического успеха надо считать:

Превосходящую собственную национальную военную мощь;

Превосходящую военную и научно-техническую мысль, а также способность к реализации ее достижений;

Осознание нацией и ее элитой (правящим политическим режимом, классом) своей Миссии и Предназначения в мире;

Наличие разработанной и принятой национальной стратегии, несущей и отражающей Смысл национального бытия;

Наличие политической воли;

Наличие собственных механизмов войны и умение воевать за свои стратегические цели.

Сегодня только одна держава обладает всеми этими свойствами и возможностями - мы говорим о Соединенных штатах Америки.

Мы можем констатировать, что непосредственная подготовка к войне, как вооруженной борьбе идет полным ходом.

В этом плане, мы видим, что сегодня все эти обязательные действия агрессора уже проявлены, и в интересах подготовки к войне и в процессе ее ведения США сегодня производят следующие стратегические действия.

Идет формирование новой «идеологической биполярности» по линии «Демократы – Изгои», как создание идеологической основы мировой войны.

Это новая «Линия Керзона», но которая проводится не по этническому признаку, а по принципу «демократы - остальные злодеи», и «те, кто не снами, тот против нас, и все они подлежат наказанию».

В исламском мире стороны большой войны обозначились:

это суннитская группировка Юга и шиитская группировка Севера, на стороне которой уже выступает Запад и США.

Усиление собственной боевой мощи и обеспечение безопасности национальной территории страны –ежегодные шестисотмиллиардные государственные военные бюджеты, создание системы национальной ПРО на других континентах и системы глобального военного присутствия, и т.д.

Подготовка театров войны - создание основных баз военно-политического контроля мира: в космосе; в море; В Европе – Косово; в Азии - Афганистан.

Расширение системы военного присутствия с непосредственным выходом к границам государств подлежащих агрессии

Ослабление стратегических противников

Остальной мир - силовая экспансия своих цивилизационных начал;вовлечение всего мира в решение задач собственного выживания и за его счет; внедряет механизмы разрушения национальных государств, через применение к ним новых геополитических информационных технологий, как новых операционных средств войны и путем осуществления «экспорта революции» методом смены политических режимов ненасильственным путем (отработано на СССР, Югославии, Украине, Грузии, Ливии, Египте, Сирии; на очереди – Беларусь, Казахстан, Россия…); формирование кризисов в экономике, финансовой сфере и внутренней политике государств противной стороны и так далее.

Европа – перенос собственных экономических кризисов и национальных кризисов в Европу и мир; поощрение формирования плацдармов других цивилизаций; практическая ликвидация национальных вооруженных сил; увод внимания Европы в вопросы ее собственного финансового кризиса и кризиса европейской идентичности.

Китай – ограничение возможностей доступа к ресурсам Африки, Азии и России; создание плацдармов «демократии и радикального ислама».

Россия – создание условий самоуничтожения страны; обман общественного мнения «перезагрузкой»; «скупка на корню» национальной элиты и целенаправленное уничтожение национальной науки, культуры, образования и дееспособности основных институтов государства, депопуляции страны; практическая ликвидации системы национальной обороны страны.

Сегодня Россия уже является лимитрофом – пограничной территорией войны, как США, так и Китая.

Создание системы полного контроля космического, воздушного, морского и информационного и интерактивного пространств и переход к готовности этот контроль технически и физически осуществлять.

3.2 Американский Смысл войны

Согласно Восьмому постулату Основ общей теории войны, утверждающему, что современная война есть война Смыслов, мы считаем важным понимать, «что и каков он Смысл», например, для главного актора войны, то есть для США.

Для лучшего понимания этого вопроса, мы воспользуемся следующей логикой, представляющихся нам очевидными, утверждений.

Единственной державой (страной, нацией), которая развязывает и ведет войну, как вооруженную борьбу - являются только и исключительно США.

США держат в своих военных заложниках, как своих союзников, например всю Западную Европу, имея свои военные контингенты и ядерное оружие в Германии, Англии, базу в Косово, а также свои военные базы (объекты) практически в большинстве стран мира, так и ведут активные боевые действия в Африке и Азии, развязывая там войны в тех районах и против тех государств, которые владеют ресурсами или пытаются быть независимыми, например – в Югославии, Ираке, Афганистане, Ливии, Сирии, Египте, Иране и (наверное) в Пакистане.

Все остальные страны мира, включая все великие державы Китай, Россию, Англию, Германию, Францию, и так далее - лишь участвуют в войнах США в ролях союзников, партнеров, противников или жертвы.

Конечно, весь мир знает, что для США официально-главное дело - «нести мир и демократию в мир», в том числе и путем «принуждения к миру», или «путем вооруженной прививки демократии диктаторским режимам и наказания их за жертвы мирного населения» и так далее, тем не менее, есть у США и другой, как мы понимаем, Главный смысл войны.

Мы убеждены, что единственным, самым глубинным и коренным (генетическим) Смыслом войны, которую ведут США со всем миром и ее первопричиной, является

- неограниченное право и возможность частной организации - Федеральной резервной системы Соединенных Штатов Америки печатать свои ничем не обеспеченные доллары, тогда и в тех количествах, которые обеспечивали бы ей возможность скупать на корню весь остальной мир, чем и осуществлять над ним свою вечную власть и жить за его счет. Именно в этом мы видим национальный Смысл США, ее «желаемый образ будущего», а также ее историю.

Именно этот Американский национальный Смысл вгоняет мир в глобализацию, в перманентную войну, плодит в мире нищету, несправедливость и бесправие, и сегодня формирует нашу историю и историю всего мира.

Центр формирование новых Смыслов Запада, а также разработка, финансовое, экономическое идеологическое, технологическое, информационное, организационное и собственно силовое обеспечение выживания США (золотого миллиарда) - перешло от национально-государственных систем управления, к системе частных транснациональных корпораций, к, своего рода, их «Железной пяте», способной создать самую совершенно-изуверскую форму социального строя - «глобальный олигархический фашизм».

3.3 Война, как американский метод выхода из любого кризиса и списания долгов

Знамя неолиберализма под ударами кризиса кредитно-финансовой системы индустриального общества Запада сильно покосилось.

И у всех народов и даже самих архитекторов проекта глобализации всех стран по поводу мирового кризиса возникли справедливые и абсолютно русские вопросы: «Кто виноват»? и «Что делать»?

При этом, как это не казалось странным, но сами отцы-основатели либерального проекта признали главным виновником кризиса - сам неолиберализм, расшатавший устои промышленного капитала пузырями «фальшивых денег».

Они же «нашли» самый эффективный способ спасения, а именно:

разрушить шатающееся здание неолиберализма(!) и на обломках «финансовых пирамид» построить новое информационное общество экономики знаний;

но при этом сохранить имеющуюся финансовую систему, основанную на монопольной финансовой и организационной власти частной корпорации – федеральной резервной системы США.

Проверенным способом сноса старой социально-экономической системы, вошедшей в кризис, оздоровительной процедурой для прогнившего организма власти, выступает болезненное лечение горьким лекарством войны.

Сегодня самой опасной и новой стратегической тенденцией является англо-американский (англосаксонский) подход к войне, как универсальному (и, с их точки зрения, правовому) методу «обнуления национальных долгов и обязательств», основному методу формирования новой стратегической реальности в интересах США, а также основному фактору национального экономического развития.

Основной стратегический метод ведения современной войны США

Во-первых, перманентная война ведется при опоре на:

государственный переворот и «демократическое» свержение неугодных режимов;

на подкуп, как скупку на корню национальных элит и ресурсов государств подлежащих «усвоению»;

на способность к поддержанию глобальной военной нестабильности и управлении ею;

на уничтожение собственно военных (вооруженных) возможностей государств к сопротивлению агрессии.

Во-вторых, война при:

неоспоримом экономическом, информационном и собственно военном превосходстве, позволяющем любое сопротивление противника считать ничтожным;

а также при осуществлении полного контроля над политическим элитами всех развитых государств (пока еще кроме Китая).

***

II. Либеральная военная реформа Путина - Сердюкова и ее итоги

Некоторые итоги военной реформы

Военная реформа Сердюкова носила характер принудительной демилитаризации страны с целью превращения военной компоненты России в военную организацию, способную стать региональной составляющей НАТО, но, по определению, неспособной играть хоть какую-нибудь самостоятельную мировую роль.

Идеологически она исходила из англо-американской системы взглядов неолиберализма, согласно которых, развитие военной организации России должно осуществляться в соответствие с естественным ходом вещей, то есть: методом количественного и качественного сокращения ее возможностей, по соображениям новых либеральных ценностей, национальной бедности и в связи с отсутствием стратегических противников.

Военная доктрина России, вслед за США, признает лишь «три зла»:

международный терроризм,

религиозный экстремизм

национальный сепаратизм,

сегодня к ним добавляются кибер-терроризм и, иногда, наркомафия

а все эти «три зла» представлены лишь бандами боевиков, пиратами, хакерами и партизанским подпольем.

Поэтому, как основной стратегический вывод - России глобальная военная стратегия на воздушно-космических, океанских и сухопутных театрах войны не нужна.

Не нужна и массовая армия, способная взять под охрану экономические интересы страны в мире.

Ибо серьезных врагов нет, а глобальную безопасность на маршрутах поставок сырья и топлива (в том числе и российского) обеспечивала военная мощь США и НАТО.

Реформу Вооруженных Сил России под доктрину неолиберализма блистательно провели Министр обороны РФ в штатском Сердюков А.Э и его Начальник Генерального Штаба Н. Макаров.

Сегодня, за ненадобностью, в ходе реформы были ликвидированы или «оптимизированы» (сведены к минимуму) структуры национальной стратегии, высшего звена национальной военной мысли и военного искусства, как занимавшиеся глобальными оценками обстановки и выработкой национальной стратегии:

Совет Безопасности РФ, который специально превращен в аморфный орган согласования, а не стратегического целеполагания;

Главное разведывательное управление ГШ (ГРУ ГШ):

Академия Генерального Штаба;

сам Генштаб утратил все аналитические структуры, а его кадровый состав профессионально и качественно ужасен;

национальное военное профессиональное образование перестало существовать как таковое.

В «новом облике» Вооруженных Сил исчезли субъекты оперативного искусства и стратегии - дивизии и армии, а значит, исчезли комдивы, командармы и полководцы, их взять негде, так как в России их подготовкой сегодня не занимается никто.

Ведь с переходом на бригадную структуру сухопутных войск основной боевой единицей стал батальон, и военачальником регулярной российской армии на поле боя с прорвавшимися бандами террористов стал «рота-водец» и «бригадир» в чинах майора - подполковника-полковника.

Что же касается носителей российского ядерного оружия: ракетных войск стратегического назначения, дальней авиации и ракетоносного подводного флота, то со времен президента США Рейгана в глазах либералов они составляли звериный великодержавный оскал «империи зла», а потому по договорам СНВ постоянно сокращались.

Ведь ни для «восстановления конституционного строя», ни для проведения «контртеррористических операций», ни для «принуждения к миру» (Грузии) они не нужны.

В то же время, необходимо особо отметить, что единственным стратегическим фактором, который пока еще делает не реальной полномасштабную мировую войну, являются – сдерживающие ядерные возможности России.

Но «дело разоружения» России продолжает успешно развиваться, так, например, на состоявшейся недавно в Москве международной конференции по ядерному разоружению, представители общественной организации США «Глобальный нуль», предложили России самостоятельно принять решение о сокращении своих стратегических боезарядов до одной тысячи, а там уж недолго ждать, когда наше собственное разгильдяйство и национальная ПРО США сделают возможной нейтрализовать и эту угрозу.

***

В целом, из-за стратегических ошибок в целеполагании, необразованности, незнания, неумения, предвзятости и политической трусости нашего политического истеблишмента и генералитета, мы, в результате перехода к «новому облику», сейчас имеем Армию:

бессмысленную, так как советская военная мысль умерла, а новой российской военной мысли нет;

вся наша военная, прежде великая, «стратегия» спустилась на уровень - боя батальона за взятие или оборону деревни, так как бригада по-другому не воюет, а дивизий и армий нет;

безмозглую, так как профессионального военного образования в России уже нет, офицеры не учатся, так как их некому, нечему, негде и не на чем учить, а Генштаб на роль «мозга армии» не тянет;

слепую, глухую и немую, так как военная разведка уничтожена как таковая, а наша связь и вся военная информационная сфера отстает от наших «вероятных друзей», навсегда;

бесхребетную, так как младший командный состав должным образом не готовится и как, главный компонент современной армии, отсутствует;

бездуховную, так как нет принятой государственной идеологии воинской службы, и корпоративной военной этики офицерского состава, которая могла бы стать основной их внутреннего руководства в службе;

бессильную, так как нет современного оружия и иногда просто нечем стрелять;

обездвиженную, так как средств совершения стратегического маневра нет даже в пределах одного театра военных действий;

бесцельную, так как она сама не понимает, зачем она такая нужна;

бесконтрольную, так как ее не контролирует ни государство, ни общество, ни даже собственное командование;

и, в целом, бесполезную, поскольку она ничего, как специальная боевая государственная корпорация, не может, так как практически уничтожена ее профессиональная ткань, национальная военная генетика и, собственная российская, современная технологическая основа.

Более того, военная организация России утратила способность к мобилизационному развертыванию, то есть стала неспособной к ведению вооруженной борьбы масштаба затяжной войны.

***

Парадокс ситуации заключается в том, что, если согласно теории, военная реформа проводится в целях получения военной организацией государства нового и соответствующего велениям времени, боевого качества, то реформа Сердюкова эту задачу выполнила.

Новое качество Вооруженных Сил России состоит в том, что их уже практически нет, то есть нет боеспособных Армии, Авиации и Флота, а есть нечто военизированное и аутсортное, специально, но не сильно приспособленное для решения только региональных, пограничных и внутренних задач.

При этом, если наш ОПК действительно сможет к 2020 году вооружить армию России новыми образцами вооружения и боевой техники, то специалисты, способные применять это оружие еще будут, но профессионалов, способных управлять этими системами уже не будет, подготовить их будет невозможно, и профессионально руководить обороной России будет некому.

Другими словами, сегодня (при всех разговорах «обо всем хорошем, что сделала команда Сердюкова»):

Армия России не боеспособна и не боеготова;

Россия не может защитить свою территорию и границы, свое небо, космос и океан;

и не знает, как это делать, и не имеет чем это делать - таков итог деятельности «эффективного» министра Э. Сердюкова.

К счастью, эта военная реформа закончилась, но не докладом министра обороны Э. Сердюкова о проделанной работе и ее достижениях, а грандиозным коррупционным скандалом.

Конечно, В. Путин назначал Сердюкова не для воровства, а для проведения реформы, но в результате ее Россия стала беззащитной, а тотальное воровство в Минобороны – это национальный позор, какого история России не знала.

Что же делать теперь, когда запал войны, как вооруженной борьбы, на Большом Ближнем Востоке уже горит, а Генри Киссинджер оповестил мир, сказав, что: «Только глухой не слышит барабаны войны».

Ответ один - быстро и качественно восстанавливать свою национальную военную мощь, так как только она является в современном мире единственным фактором, обеспечивающим безопасное развитие и исторический успех нации.

Конечно, мы катастрофически отстаем в развертывании современного военного строительства и оснащения Армии, но лучше поздно, чем никогда.

***

Есть ли у России шанс вернуть себе утраченные возможности и статус великой военной державы, без ссылок на оставшуюся ядерную мощь?

Ответ однозначен - такой шанс есть.

Сигнал США к войне и примеры ее ведения, наконец, были услышаны и даже ощущены на себе, и в России.

Вернувшийся в мае 2012 г. на президентский пост Верховный Главнокомандующий Владимир Владимирович Путин занялся национально ориентированным военным строительством.

Прозвучали перспективные планы огромных военных расходов.

На пост вице-премьера по военно-техническим вопросам и исполнения программы вооружений был назначен патриот Дмитрий Олегович Рогозин.

А в ноябре 2012 г. министром обороны в звании генерал армии был назначен волевой, опытный, умный и хорошо себя чувствующий в атмосфере чрезвычайных ситуаций Сергей Кожугетович Шойгу.

Вполне очевидно, что намеченная реанимация военной мощи России потребует новой концепции борьбы уже не с бандами отморозков, но со стратегическими противниками, или, назовем их - «вероятными друзьями».

Выбор здесь невелик:

либо враг США и тогда Россия становится стратегическим тылом Китая;

либо враг Китай и тогда Россия помогая США, открывает в Сибири второй фронт против Китая,

и все это с учетом того, что сегодня России является стратегическим тылом и США и Китая, и практически открывает свою национальную территорию для их вооруженной борьбы за ресурсы, находящиеся на наших пространствах.

Но у России есть и третий путь - делать великой себя, и он представляется нам предпочтительным.

Это значит, что Россия должна реализовать свой собственный геополитический проект на пространствах СНГ - создать ЕвроАзиатский Союз.

Что делать

Согласно теории войны, Армия является олицетворением и концентрированным выражением силы нации, силы, как способности государства добиваться необходимого результата - целей национальной стратегии, в том числе и путем принуждения к изменению поведения тех или иных объектов социума, участников политического процесса, субъектов мировых взаимодействий.

Военная мощь нации и предназначена для того, чтобы нация имела возможность «стимулировать» необходимый ее интересам тип поведения ее контрагентов, посредством угрозы применения силы или реальным силовым воздействием на них.

Для этого Армия должна быть тем, чем она обязана быть по своему прямому предназначению, то есть, в мирное время - учиться воевать и не допускать желания воевать с Россией, а в военное время – воевать успешно и побеждать в войне.

Трагедией государства и Армии стал тот факт, что уже несколько последних десятков лет каждый следующий Верховный главнокомандующий ВС РФ все хуже и хуже представлял себе, зачем ему это государство и Армия нужны, и что с ними надо делать.

Еще хуже понимали эти вопросы члены всех правительств России, основную роль в которых играли и продолжают играть апологеты либерализма и его ставленники, ни разу и нигде не доказавшие свою профессиональную пригодность и пользу стране.

Так что нужно делать, и как может выглядеть дорожная карта возвращения военного величия России.

Не касаясь вопросов перевооружения Армии, Авиации и Флота, вопросов социальной защиты их кадрового состава и общих вопросов мобилизации, считаем важным обратить внимание Президента и Министра обороны на обязательность следующих действий.

На федеральном уровне:

Создать и принять Национальную стратегию России, и только потом разработать военную доктрину державы

В основу Национальной стратегии положить императив успешности и исторической вечности России, как отдельной цивилизации великой державы и суперэтноса, основанной на национальной мощи и достойной жизни ее граждан, а также необходимость экспансии в мир ее цивилизационных культурных начал

Заново сформировать Совет безопасности РФ, как структуру стратегического целеполагания и контроля

Создать Центр независимой экспертизы

Восстановить практику стратегического планирования, снабжения и обеспечения

Сформировать систему гражданского контроля над всей сферой национальной обороны, с использование полномочий органов исполнительной, законодательной и муниципальной властей, корпоративной военной этики, а также институтов гражданского общества

Изменить отношение к национальной информационной сфере в сторону формирования ее однозначной патриотичности

Сформировать систему подготовки национальных элит и служилого слоя России с детства, на базе учреждений кадетского образования, сделав эту программу национальным приоритетом

Усилить внимание к работе ОДКБ и ШОС, создавая в ОДКБ общие Системы и командования ПВО-ПРО, Информации и разведки, Миротворческих-специальных операций и т.д.

Усилить внимание государства к военному аспекту фундаментальных и прикладных наук всех профилей и направлений, а также к самой военной науке, ибо в мире нет ничего более полезного, чем добротная теория

Разработать систему критериев и показателей состояния всех сфер жизнедеятельности страны, как основ оценки эффективности деятельности государства, четкого понимания направленности и хода национального развития, а также для определения состояния государства в парадигме «война-мир»

Разработать новые подходы, критерии и государственные практики к системе мобилизации экономики и общества

Создать систему обязательных курсов и по обучению руководящего состава государства и армии основам общей теории войны и управления государством

Провести кадровую чистку

Четко определить личную ответственность каждого чиновника за качество и последствия принимаемых решений, а также обеспечить гласность ее наступления

В Министерстве обороны

Воссоздать ГРУ ГШ в полном объеме его структур, полномочий, кадрового состава и возможностей

Создать Командование специальных операций

Создать Сибирское и Арктическое стратегические командования

Вернуть в структуру Вооруженных Сил РФ дивизии и армии новых штатных составов

Создать структуру по вопросам военного профессионального образования, информации и военной науке, подчинив ее непосредственно Министру обороны РФ, а также разработать и принять принципиально иные (широко гуманитарные) программы военного профессионального образования

Создать Центр стратегического и социологического анализа

Создать институт подготовки (переподготовки) преподавательского и командного состава учреждений военного профессионального образования

В состав боевой и оперативной подготовки штабов и войск включить новый обязательный элемент «Самостоятельная подготовка»

Воссоздать инфраструктуру военной культуры в гарнизонах и частях

Разработать и внедрить государственную идеологию воинской службы и профессиональную военную этику офицерского корпуса армии флота

Разработать и внедрить новое Положение о прохождение службы офицерским составом, ввести, в том числе, новое понимание категории «служба в запасе», именно как воинской службы, а не состояния в рядах армии на случай войны

Ввести армейскую авиацию в Сухопутные войска и стратегические группировки

На каждом стратегическом направлении создать общевойсковую основу группировок войск: по 1-2 общевойсковой армии или общевойсковые дивизии, включив в каждую необходимое количество войск, сил и средств

В планах боевой и оперативной подготовки предусмотреть учения по слаживанию общевойсковых бригад и дивизий, то есть периодическое (например, один раз в два года) проведение их тактических и оперативно-тактических учений с боевой стрельбой и бомбометанием на каждом стратегическом направлении, и так далее

Очевидно, что у нас, то есть у российского экспертного сообщества имеются ответы практически на большинство вопросов нашего государственного и военного строительства, подобных предложений может быть много, и они могут поступать из любого края России.

Мы считаем, что необходимо наладить их учет, и обеспечить внимательное рассмотрение всех предложений, в том числе и с персональной работой с их авторами, с последующей публикацией и обсуждением, а также создать механизмы их внедрения и реализации.

Важно осознать, что необходимо выслушивать всех, кому есть что сказать, предложить и кто хочет помочь Родине.

Вот почему так жизненно необходим институт независимой экспертизы, единственно способной правильно и по достоинству оценить как качество каждой идеи или проекта, а также и их совокупность, и предложить их для реализации руководству государства и армии.

***

Мы считаем, что есть вероятность того, что Министр обороны и его команда в первую очередь займутся горящими проблемами технического перевооружения и социального обеспечения Армии, и могут упустить вопросы воспитания и профессионального военного образования в России, вопросы генетических основ Армии, то есть, ее идеологии, морального духа и этики.

Если это будет так, то мы никогда не исторгнем Армию (войска) из рынка, и никакие триллионы денег не сделают нашу Армию боеспособной и успешной, чего мы допустить не имеем права.

Это значит, что вопросы профессионального военного образования, культуры, морали и духа Армии, и ее основы, офицерского корпуса, в новом военном строительстве должны стать приоритетными.

***

Особо хочу подчеркнуть необходимость широкого (и хорошо оплачиваемого) использования опыта офицеров и генералов советской военной школы.

***

Мы убеждены, что кроме всех необходимых и экстренных действий, верховный Главнокомандующий, Министр обороны и Генеральный штаб должны провести серию стратегических маневров и игр, с привлечением всего состава Правительства России, органов региональной власти, с тем, чтобы каждый министр и чиновник уяснили бы свой участок, обязанности, роль и ответственность при подготовке и ведении войны.

***

Итогом этих стратегических учений и игр, должна стать разработка Плана обороны страны, который исторически никогда не разрабатывался в России, так как Минобороны обходилось Планом применения Видов Вооруженных Сил, и что всегда приводило к тому, что с началом войны никто не знал, что делать и куда бежать, мы несли неоправданные потери, а потом побеждали «одним победным рывком наших неисчислимых сил».

Очевидно, что повторять это еще раз нельзя, так как нет ни времени, ни сил.

Мы уверенны, что эти задачи нам по силам, так как народ России и все Отечество наше надеются, что каждый исполнит свой долг.

Благодарю за внимание

Сергей Канчуков, генерал-майор

МОДЕРНИЗАЦИЯ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ РОССИИ

Нет другого способа избежать разгрома и

достичь Победы, как последовательно

и целеустремленно готовиться к войне!

Из материалов в доклад Изборского клуба «Военная реформа как составная часть концепции безопасности РФ»

СТРОИТЕЛЬСТВО ВООРУЖЕННЫХ СИЛ РОССИИ

В России все последние двадцать лет идет реформа армии, особенно активно, в период после 2008 года, когда приступили к созданию нового облика армии. Как написано в Большой советской энциклопедии, реформа (франц. réforme, от лат. reformo — преобразовываю) - это преобразование, изменение, переустройство какой-либо стороны общественной жизни (порядков, институтов, учреждений), не уничтожающее основ существующей социальной структуры. Оценку реформы армии, к сожалению, в нашем случае окончательно может дать только война, несмотря на то, что и эксперты и руководители государства оценивают ее результаты, но они порою абсолютно противоположны. Продолжать реформу армии, которая длится не один десяток лет, ни экономически, ни политически не совсем корректно и не выгодно для государства и его руководителей. Значит нужно искать другие пути, позволяющие решить тот комплекс вопросов, который не был решен по различным причинам.

В связи с этим и предлагается провести в армии модернизацию, на основе ее нового строительства. Ведь модернизация (от греч. moderne — новейший) — это усовершенствование, улучшение, обновление объекта, приведение его в соответствие с новыми требованиями и нормами, техническими условиями, показателями качества (Экономический словарь). Модернизация позволит учесть все итоги и новые вызовы, и преобразовать армию в том ключе, в котором она способна выполнить свои задачи по защите страны от внешней и внутренней угрозы.

Модернизацию армии можно расценивать и как ее строительство, которое всегда основывается на внутренней и внешней потребности для полноценного существования государства. К внутренним потребностям можно отнести потребность государства в защите своего суверенитета и территориальной целостности. К внешним потребностям, особенно характерным в последнее время для США, в потребности защиты своих геополитических интересов, посредством проецирования военной силы и ее применения в тех точках мира, где они проявляются, включая в это понятие и потребность в защите личности.

Модернизация армии связана с политикой государства на определенных этапах его развития, и одновременно зависит от политической воли ее руководителя. При рассмотрении, поверхностно, основных этапов модернизации (строительства) российской армии, можно выделить несколько этапов, основанных, как на внешних, так и на внутренних потребностях государства.

Так, при Петре I, возникла потребность «прорубить окно в Европу» и в ходе первой модернизации, впервые полностью была реорганизована военная организация государства, по своей сути связанная со строительством новой армии, предназначенной для выполнения внешних функций, защиты государства от внешней агрессии и утверждения России, как одного из мировых лидеров. В ходе последующего развития государства, на различных этапах проводилась только ее модернизация, обусловленная техническими и технологическими изменениями и изменениями геополитических и геоэкономических интересов страны. Недостаточное внимание к проблемам обороноспособности страны привели в этот период, как к блестящим победам А. Суворова и М. Кутузова, так и к поражениям, связанным, как с Крымской войной, так и с войной с Японией, что косвенно послужило и дальнейшему развалу страны.

Вторая модернизация Российской армии пришлась на период Революции 1917 года, когда молодому государству потребовалось защищаться и создавать 23 февраля 1918 года свои Вооруженные силы для защиты завоеваний революции, территориальной целостности и уничтожения интервентов, то есть, для выполнения снова внешних и внутренних функций по защите страны. В последующие годы, уже при защите СССР структура армии преобразовывалась в соответствии с возникающими угрозами и в соответствии с развитием научно-технического прогресса, как непосредственно страны, так и с использованием международного передового опыта. В этот период наиболее полно проявились преимущества армии, основанные на других подходах к ее строительству, существованию, воспитанию и заботе в целом об обороноспособности страны. Этот задел позволил выстоять и в годы Великой Отечественной войне, и преодолеть угрозу развязывания ядерной войны, и выстоять при развале самого государства, выполняя задачи по нейтрализации угрозы распространения терроризма и сепаратизма внутри страны, одновременно противостоять и внешней агрессии.

В 2008 году, несмотря на относительно положительные результаты участия Вооруженных сил России в принуждении Грузии к миру, непосредственные исполнители руководившие армией не пошли по пути очередной модернизации армии, а приступили к ее реформированию. Как уже упоминалось выше, итоги этой реформы можно будет проверить только в ходе боевых действий, но поверхностный анализ говорит, что реформа удалась, но результаты реформы прямо противоположны первоначальным требованиям, поставленным руководством страны. Армия с трудом способна решать внутренние проблемы безопасности государства и полностью не соответствует тем современным требованиям ведения боевых действий, которые выдвигают внешние угрозы.

В современных условиях, когда России угрожают не только внутренние угрозы, связанные с распространением радикального ислама и возникновением на ее территории очагов напряжения, а и внешние, связанные с экономическим кризисом, с необходимостью переустройства существующей мировой системы с однополярной на многополярную, с угрозой перерастания существующего кризиса в Сирии, и развитием общего кризиса на Ближнем Востоке и в Центральной Азии, связанных с геополитическими интересами Америки и планируемым выводом войск США и коалиции из Афганистана, в Вооруженных силах России назрела необходимость в срочном проведении третьей модернизации Российской армии.

Третья модернизация Российской армии должна быть направлена на способность страны и армии отразить внешнюю угрозу развязывания вооруженного конфликта или крупномасштабной войны одним или коалицией государств, в отличие от предыдущей реформы, направленной на решение сугубо внутренних угроз.

ХАРАКТЕР БУДУЩЕЙ ВОЙНЫ И ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ

Наиболее качественно характер будущей войны продемонстрирован США в вооруженных конфликтах в Югославии, Ираке, Ливии. Здесь, ограниченным составом сил и средств вооруженных сил, преимущественно авиацией и силами специальных операций, достигались политические, и военные цели компаний в довольно сжатые по времени сроки. Это связанно не только с применением новых и новейших технологий и вооружений, а и с достаточно глубокой проработкой всех вопросов в теоретическом, научном, и практическом плане, и с внедрением в ход вооруженной борьбы новых форм и способов, нового оружия, задолго до непосредственного применения вооруженных сил. К такому оружию относится организационное и информационное оружие, психологические и кибероперации, введение экономических и политических санкций как для руководителей государств, подвергающихся агрессии, так и для элиты и простых граждан, что выражается в нарушении самого существования государства и государственной машины управления, без непосредственного воздействия на территорию и население средствами вооруженной борьбы.

И только после достижения поставленных целей, и выполнения определенных замыслом задач, в ход борьбы вступают вооруженные силы, использующие в своем арсенале все передовые наработки вооружения, средств разведки, связи, обычного и высокоточного оружия. В ходе этого этапа вооруженной борьбы на первое место выходит разведка всех видов, позволяющая не только знать основы организации и тактики действий противника, предугадывать решения командования противостоящих группировок, а и позволяющая достоверно и довольно своевременно вскрывать все планы обороны.

В ходе непосредственно вооруженной борьбы, применяются и новые формы воздействия на армию и население противника, связанные и с широким применением новых форм, выраженных в применении частных военных компаний, которые не только осуществляют качественное боевое и тыловое обеспечение группировок войск, а и контроль захваченной территории, позволяя не отвлекать на эти цели значительные силы действующей армии.

В современных вооруженных конфликтах, одной из особенностей, является отдача приоритета разведке, системам управления, и высокоточному оружию, базирующемуся на различных носителях. На этой основе в США разработана и внедрена на всех уровнях военной организации сетецентрическая концепция ведения боевых действий, позволившая решить вопросы различного воздействия на войска противника, в том числе и огневое поражение в реальном масштабе времени, без его затрат на принятие решения и только потом, на последующее поражение. Отличие данного подхода, от подхода «реформаторов от армии» в России, заключается в том, что в США не пошли одним путем, организационным, а оставив в структурах армии основу ее боевой мощи, дивизии, пошли двумя путями, заключающимися в реорганизации системы управления, путем укрупнения штабов и усиления (модернизации) средств связи, и внедрением на всех уровнях достижений науки и техники, создав автоматизированные системы управления войсками на всех уровнях.

Другой особенностью, является особенность ведения бесконтактных боевых действий, на основе концепции сбережения человеческого ресурса, как наиболее ценного в условиях современной войны. В связи с этим, на первом этапе преимущество отдавалось боевой ударной авиации, в том числе, после завоевания господства в воздухе и стратегической авиации, применяющей обычные высокоточные боеприпасы. На втором, в условиях отсутствия противодействия в воздушной сфере и противодействия систем ПВО противника, приоритеты отданы беспилотной разведывательно-ударной авиации.

Третья особенность, заключается в том, что, несмотря, на наличие достаточного количества наземных военных баз, ранее не в полной мере отвечающих новым требованиям ведения войны, и позволяющим за основу базирования авиации, прежде всего США, брать авианосные ударные группы, сосредотачивающиеся в определенном месте для решения поставленных задач, в современных условиях, проведение данного сосредоточения заблаговременно, позволяет вскрывать агрессивные планы, и принимать защищающейся стороне, адекватные защитные меры. Но уже сейчас США предпринимают в направлении сокрытия своих истинных намерений определенные меры, направленные на заблаговременное оборудование на суше достаточного количества, в том числе и авиационных баз, позволяющих создавать на их основе значительные по численности и боевым возможностям группировки, как воздушных, так и наземных сил. Особо наглядно это просматривается в Афганистане, где США уже созданы несколько десятков таких баз, позволяющих развернуть многотысячную группировку войск за считанные дни и часы, в отличие от ранее затрачиваемого времени в несколько месяцев. Это и есть мобильность, как один из направлений модернизации армии США.

Четвертой особенностью ведения современных войн является особенность растягивания во времени самого фактора агрессии, самого факта начала боевых действий, стирания грани между миром и войной, путем широкомасштабного привлечения, на первых этапах, специально созданных и постоянно модернизируемых сил специальных операций. ССО создают в избранных странах, путем привлечения различных сил, основанных на этнических, межконфессиональных противоречиях, зоны нестабильности и зоны вооруженных конфликтов, предназначенные для раскола страны изнутри и снижения ее сопротивления. И только потом, в ходе развязанных вооруженных конфликтов приступают к непосредственному уничтожению системы государственного управления, системы инфраструктуры и жизнеобеспечения, дезорганизации системы военного управления и дезорганизации тыла.

Пятой особенностью ведения современных войн, несмотря на декларирование возможного применения ядерного и химического оружия, является особенность применения только обычного и высокоточного оружия в совокупности с применением ограниченного контингента сухопутной группировки войск, имеющей на вооружении достаточное количество тяжелого вооружения (танки, БМП, полевая артиллерия, вертолеты огневой поддержки) при авиационной поддержке силами флота и высокоточном дальнобойном оружии. Здесь значительно возрастает значение материально-технического обеспечения действующих войск, потребляющих огромное количество боеприпасов. Так по опыту Ирака, только одной батальонной тактической группе на сутки требовалось более 500 тонн различных боеприпасов.

Особенностью проведения контртеррористических операций по локализации распространения терроризма и экстремизма на территории страны, может быть ведение борьбы на разобщенных территориях страны, разнесенных на несколько тысяч километров друг от друга, сращивания террористов и боевиков, в том числе и пришедших из-за рубежа с местными экстремистскими группировками, использование возможности ведения скрытого сопротивления и проведения диверсий под прикрытием гражданского населения, уклонения от открытого противостояния с армией и спецслужбами. Основным побудительным мотивом в данных условиях может выступать безработица, неурегулированность социальных отношений, значительное, неограниченное финансирование из-за рубежа.

Таким образом, характер будущей войны основан на многообразии форм и способов развязывания вооруженного конфликта, бесконтактном ведении боевых действий, маневренном характере современного боя, с охватом всего театра ведения боевых действий, с приоритетом системам разведки, управления и систем вооружения, использующих преимущества в получении, обработке и реализации полученных данных в реальном масштабе времени с применением для уничтожения высокоточных боеприпасов большой дальности.

СПОСОБЫ РАЗВЯЗЫВАНИЯ ВОЙН И ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ

В ходе подготовки и создания условий для развязывания вооруженного конфликта или крупномасштабной войны, в современном мире используются различные способы и различные по назначению, применяемые силы и средства, способы, задачи, цели, формы операций для достижения намеченного результата.

Целями проведения психологических операций могут быть цели дестабилизации обстановки внутри страны путем поддержания различными способами экстремистских группировок, декларируемые борьбой за демократию, права и свободы человека, борьбой с коррупцией, терроризмом и проявлением других, возможно более важных и значимых для обороняющейся стороны духовных и моральных ценностей, противоречащих демократии и интересам инициаторов операций.

Целями проведения организационных операций могут быть распространение среди государственных управленческих структур коррупции, стяжательства, нарушения утвержденных в обществе моральных норм поведения, разложение на этой основе элит государства, в том числе и военной элиты, разделение по классам, путем подкупа, шантажа, снижения воли к сопротивлению.

Целями проведения информационных операций, могут быть операции направленные на дискредитацию веры в правящий класс общества, в дискредитацию идеологии и веры, обвинение с предоставлением реальной информации о коррупции, предательстве государственных интересов и их распространение через различные средства информации, обвинение в этом виновных и приобщение к этому невинных, истинных патриотов. Обвинение в тоталитаризме правящего класса, в распространении диктатуры и нарушении прав человека.

Средствами реализации психологических, организационных, информационных операций и киберопераций могут быть различные неподконтрольные государству СМИ, в том числе и спутниковые каналы телевидения, средства печатной продукции, интернет, средства мобильной связи, и другие способы воздействия.

Основными целями проведения специальной операции, могут быть задачи, поставленные по распространению вооруженного противостояния на все большей территории государства, с охватом все более значительных масс граждан, привлекаемых к противоправной деятельности. Одновременно возможно осуществление дополнительной подготовки боевиков в лагерях, как на территории страны, так и за ее пределами. Планирование и проведение диверсий, террористических актов, нацеленных на уничтожение инфраструктуры и систем жизнеобеспечения страны, проведение терактов и диверсий против вооруженных сил и силовых структур, срыв перегруппировки и сосредоточения войск, проведения мобилизации вооруженных сил и промышленности.

Цели же непосредственно военной операции, в отношении России, могут быть реализованы только после того, как будет достигнута возможность нейтрализовать ядерный потенциал или свести вероятность его ответного применения к минимуму. За основу противником будет браться вариант его полной нейтрализации, путем возможной передачи контроля над СЯС России третьим странам, или вывод систем управления СЯС из строя, или недопущение передачи сигналов управления на стартовые позиции, или уничтожение и вывод из строя средств запуска в ходе предыдущей специальной операции.

С учетом нейтрализации систем СЯС первоочередными задачами в ходе начального этапа вооруженного конфликта или войны, как показывает отработанный ранее опыт, будут задачи завоевания господства в воздухе путем нанесения поражения системам ПВО и ВВС на всей территории страны подвергшейся агрессии.

В дальнейшем, воздействию и дезорганизации могут быть подвержены системы жизнеобеспечения, транспортная инфраструктура, узлы и коммуникации связи, объекты энергетики, базы, склады с продовольствием, ГСМ, объекты промышленности и ВПК, объекты теплоснабжения, особенно при развязывании боевых действий в зимний период.

Таким образом, без применения наземной группировки войск, силами авиации, применяющей высокоточное оружие и действиями сил специальных операций, при поддержке экстремистских и сепаратистских групп внутри страны, агрессор в самое короткое время в состоянии дезорганизовать систему государственного и военного управления, создать панику среди населения, нарушить систему жизнеобеспечения, затем систему мобилизационной готовности экономики и дезорганизовать армию.

Это способ выполнения поставленной задачи. Но здесь важно, что стратегически предусматривает противник и только тогда, что будет составлять тактику его действий.

МОДЕРНИЗАЦИЯ АРМИИ РОССИИ

Модернизация армии требует ускоренного движения только потому, что в ходе реформы, проводившейся четыре года, цели и задачи, поставленные перед ее началом, полностью расходятся с ее истинными итогами. Стратегическая цель модернизации – восстановление могущества государства и его вооруженных сил и недопущение развязывания войны или вооруженных конфликтов с втягиванием в них России.

Главная причина необходимости модернизации в том, что в ходе реформы был практически уничтожен офицерский корпус вооруженных сил, на котором лежит важнейшая ответственность за судьбу своего народа и созданного им государства. И здесь нужно понимать, что офицерский корпус в будущем, в модернизированной армии не может быть вне идеологии и вне политики, о чем нам успешно доказывает Китай на своем примере. В противном случае все может повториться, и офицерский корпус может не справиться со своей обязанностью – защитой страны, как это произошло при развале СССР.

Второе, в ходе реформы практически полностью была разрушена та оставшаяся часть советской военной науки, которая в свое время не смогла вскрыть характер, способы, средства и методы ведения новых вооруженных конфликтов и войн, разразившихся во второй половине XX века между СССР и США, даже без применения вооруженной борьбы, определявшей до этого ход и исход всякой войны.

И третье, это то, что перед Россией стоит ее историческая задача, установление в мире действительно справедливого мирового порядка, основой достижения этой задачи и являются ее Вооруженные силы, способные защитить и нанести поражение любому агрессору.

Мы предлагаем проведение модернизации Российской армии путем внедрения стратегии Концепции «РАЗВЕДКА И СИСТЕМЫ ВООРУЖЕНИЯ».

Всякая теория только тогда становится наукой, когда она правильно обобщает прошлый опыт, который не служит для созерцания, а является указателем пути в будущее. Мы не можем модернизировать вооруженные силы, основываясь не на базе достижений военной науки, а на базе взглядов того или иного министра обороны или начальника Генерального штаба, что и происходило до настоящего времени.

В связи с этим, стратегия – это первично, и она обеспечивает тактику силами, средствами, уровнем подготовки командного состава и войск, правильным выбором сосредоточения основных усилий и так далее, только после этого тактика оказывается в состоянии решить свои задачи.

Поэтому, стратегия – это те действия главнокомандующего, которые создают благоприятные условия для проведения сражения (создание вооруженных сил, образование коалиции союзников, маневрирование армией на стратегических направлениях, создание достаточной группировки для сражения, определение времени начала сражения, способов разгрома противника и др.). Если стратегия несостоятельна, то никакая совершенная тактика исправить положение не может.

Суть большой (военно-политической) стратегии Концепции «Разведка и системы вооружения» в том, что она построена на цели защиты страны от внешней агрессии, путем защиты геополитических и геостратегических интересов России во всем мире, непосредственно территории и всего населения страны, и включает:

Определение противника, его целей и возможностей (способов, методов и средств достижения этих целей), то есть характера его действий на различных этапах.

Определение своих целей и возможностей (средств, способов и методов достижения этих целей), по адекватному реагированию на возникающие вызовы и угрозы.

Организация разведки и контрразведки по выявлению возможностей противника (средств, способов и методов достижения им намеченных целей, возможностей существующих и перспективных образцов оружия) с определением возможных союзников и противников при создании коалиций государств агрессоров.

Определение средств, способов, методов и направлений для сосредоточения основных усилий, особенно в выборе новых средств вооруженной борьбы.

Распределение своих возможностей (средств, способов и методов) по намеченным целям и направлениям действий.

Определение задач частным силам и их начальникам в реализации общей и промежуточных целей и задач с созданием новых и совершенствованием существующих сил.

Определение союзников и привлечение их для реализации своих общих и промежуточных целей.

Здесь отчетливо видно, что стратегия Концепции в значительной, в большей своей части решает не вопросы ведения вооруженной борьбы, а общие вопросы ведения войны, опираясь на национальную военную науку, включающую науку о военно-политической стратегии, науку об организации специальных операций, науку об организации повстанческо-партизанских действий, и науку об организации боевых действий регулярной, а при необходимости и мобилизационной армии.

Концепция «Разведка и системы вооружения» основывается на некоторых общих требованиях выраженных в том, что:

- нельзя вернуться к старой Советской армии, или дореформенной армии России после развала СССР, в том числе и иметь численность и количество вооружений той армии. Нужны новые подходы в численности, в количестве и качестве систем вооружения, их боевой эффективности, позволяющей на равных противостоять превосходящим силам агрессора;

- нельзя полностью основываться на той военной науке, которая не выполнила своих задач в ходе противостояния США и СССР, когда образчик мышления руководителей стремился решить стратегические задачи и достичь стратегических целей тактическими приемами. Это одна из причин, почему мы потерпели неудачи в Афганистане, невидимой войне с США и в первой Чеченской компании;

- нельзя уповать на возможности СЯС, так как применение их не может гарантировать победу в предстоящей войне;

- нельзя оставлять армию России в том состоянии, в котором она находится сейчас, с разрушенной системой управления, с разрушенной системой мобилизационной готовности, с разрушенной системой тылового и технического обеспечения. Нельзя оставлять армию с разрушенной боевой мощью соединений сухопутных войск, с недееспособной системой связи, разведки и систем отражения воздушных ударов, с разрушенной системой военного образования и военной наукой;

- нельзя иметь численность действующей армии менее 10% от численности населения страны, в том числе, не имея составляющей мобилизационной готовности и резерва. Опыт всех вооруженных конфликтов, в том числе и действия США в Ираке показал, что кадровая армия нуждается в доукомплектовании и периодической замене частей участвовавших в боевых действиях для восстановления их боеспособности даже в локальных конфликтах;

- нельзя проводить модернизацию, не определившись с угрозами и способами ответных действий, с составом привлекаемых войск, приоритетами в развитии и перевооружении, новыми видами вооружений и способами их применения.

Нужен инновационный путь модернизации армии и общества через развитие армии. Составная часть развития армии – ВПК, не только двигатель экономики, прогресса, науки, техники, а и средство повышения благосостояния российского народа через общее развитие экономики.

Концепция разведки заключается в том, что разведка, без органов управления, систем связи и АСУВ недееспособна и малоэффективна.

Необходимо, с учетом мирового опыта и опыта боевого применения разведки в других конфликтах, в том числе и с участием советской и российской армий, опыта применения органов разведки, создать единую систему управления силами и средствами разведки. Необходимо создать и единую систему связи разведки, и единую автоматизированную систему управления силами и средствами разведки, и единую структуру военной разведки, порушенную в ходе реформ чрезмерным ее сокращением.

Необходимо развивать новые направления и комплексы разведки для получения реальной и достоверной информации в реальном масштабе времени и передачи ее на системы поражения, используя для этого не только возможности космической и других видов разведки, а используя новые технологии, основанные на новых принципах применения.

Разведчиком должен стать каждый военнослужащий, каждая система вооружения должна быть способная вести разведку местности, воздушного пространства и объектов на глубину огневого поражения имеющихся систем оружия.

Разведка должна быть способна вскрыть и определить направление и маршрут полета всех систем высокоточного оружия и управляемых боеприпасов на любой высоте, с любым ракурсом, при совершении любых противоракетных и противоогневых маневров.

Штатные подразделения разведки должны быть в каждом подразделении, начиная от мотострелкового взвода, до Генерального штаба, что позволит каждому командиру на своем уровне организовывать разведку в полном объеме и иметь достоверные сведения по своей зоне ответственности в реальном масштабе времени.

Таким образом, учитывая стратегическую задачу получения наиболее достоверной и объемной информации о действиях противника на всю глубину стратегического направления или ТВД, армия должна получить возможность в полном объеме использовать все имеющиеся в ее распоряжении силы и средства с максимальной эффективностью, что позволит решать тактические задачи непосредственного ведения боя, операции, сражения.

Концепция систем вооружения, основывается на том, что в современных войнах и вооруженных конфликтах современности на первое место в борьбе с противником должна выходить боевая техника, и боевые платформы, полностью обеспечивающие прикрытие и дееспособность военнослужащего в различных условиях обстановки и ведение бесконтактного боя в различных условиях.

Вторая особенность систем вооружения должна основываться на способности любой системы вооружения применять высокоточные, интеллектуальные, управляемые боеприпасы, различной дальности и могущества, способные решать широкий спектр задач, от уничтожения на предельной дальности различных по назначению, по защищенности и подвижности летательных и бронированных объектов, объектов имеющих повышенную защищенность, до уничтожения самих высокоточных боеприпасов противника в ходе отражения их ударов.

Исходя из подходов, и характера будущих вооруженных конфликтов, необходимо приступить к разработке платформ тяжелого вооружения, как в качестве носителей вооружения, так и в качестве самих систем вооружения. При разработке нужно исходить из требований и способности ведения ими борьбы с авиацией и высокоточным, управляемым оружием противника и противостоять им в различных формах вооруженной борьбы.

Рассматривая системы вооружения, мы отходим от классического представления и иерархии, основываясь на их значимости в будущих вооруженных конфликтах. Поэтому сначала рассматриваем в приоритетном порядке все то, что связано с разведкой, потом с космосом и авиацией, затем с флотом, и в завершение, как кульминация, слово за сухопутными войсками.

Первое, из систем вооружения, это разработка и внедрение новых и уже разработанных, перспективных систем разведки, позволяющих в реальном времени отслеживать в любых условиях обстановки и погодных условиях истинный характер действий не только потенциальных но и предполагаемых противников. В эти системы вооружения входит и необходимость создания Сил специальных операций, и их систем вооружения, как основы противодействия основным вызовам и угрозам с применением обычных средств поражения.

Второе, из систем вооружения, это создание заново и развитие существующих систем вооружения, предназначенных для отражения воздушно-космических ударов.

Исходя из масштабов ведения вооруженной борьбы и применяемых систем вооружения, исходя из размеров территории страны и задач, стоящих перед вооруженными силами в защите ее населения и инфраструктуры, в структуре вооруженных сил целесообразно выделить три направления, самостоятельно отвечающих за определенные участки обороны. Такими структурами воздушно – космической обороны должны стать:

- войска ВКО страны, которые отвечают за противоракетную оборону, контроль космического пространства, противоспутниковую оборону и оборону территории Москвы от ракетной угрозы в случае применения противником СЯС, осуществляют управление космической группировкой, и исходя из объемов решаемых задач, необходимого наряда сил и средств должны составить род войск в общей структуре ВС РФ, что уже отчасти и происходит, но требует уточнения в связи с новыми подходами;

- войска ПВО страны предназначены для отражения ударов всех существующих и перспективных систем вооружения, наносимых системами воздушного, наземного и морского оружия и осуществляющих полет боеприпасов на конечном участке траектории в воздушном пространстве. Необходимость создания отдельного вида вооруженных сил диктуется характером будущих вооруженных конфликтов и войн, в которых воздушное пространство, особенно на начальном этапе вооруженной борьбы преобладает над другими пространствами, а порой является и решающим в исходе этой борьбы. Необходимость создания отдельного вида, так же обусловлена наличием огромной территории страны, наличием необходимости прикрытия значительных территорий, на которых располагаются людские ресурсы и экономический потенциал страны, экономической эффективностью данного вида вооруженных сил и их значимостью в ходе отражения агрессии. Особенно это заметно при применении новых, инновационных подходов в организации обороны и использовании новых платформ боевой техники. Объединение под единым руководством данного вида вооруженных сил позволит создать единую эшелонированную систему защиты страны и войск от воздушных ударов противника, потребует от них дополнительных огромных затрат в поиске новых способов вооруженной борьбы и новых средств их ведения, что значительно понижает угрозы развязывания вооруженных конфликтов и войн. В дополнение можно сказать, что войска ПВО страны, имея объединенную систему, и единые подходы к организации обороны, имеют еще одно преимущество, это возможность борьбы не только с носителями оружия, а и с самими управляемыми высокоточными боеприпасами. В состав войск нужно включить все соединения и части ПВО начиная от войсковых органов ПВО, в будущем включаемых в состав вплоть до мотострелковых и танковых рот, взводов, и завершая прикрытием важных объектов инфраструктуры и наиболее важных в экономическом отношении промышленных объектов. Такая концентрация в одних руках всей структуры противовоздушной обороны страны позволит эффективно развивать военную науку и стратегию развития всей системы, от самых простых систем вооружения, предназначенных для непосредственного прикрытия бронетехники и личного состава, и завершая стратегическими комплексами обороны, организовывать оборону и управлять ими в современных условиях. Здесь наиболее широкий размах для инноваций и разработки новых систем, включая размещение данных систем на аэростатах в виде платформ разведки, платформ оружия, платформ объектовой и маневренной ПВО.

- ВВС страны, как вид вооруженных сил, предназначены для борьбы с авиацией и высокоточным оружием противника вне зон досягаемости систем ПВО, усиления прикрытия войск в ходе отражения воздушных ударов, нанесения ударов по объектам инфраструктуры, логистики, узлам связи, командным пунктам в глубине территории агрессора. Нанесению ударов по воздушным, наземным, морским системам вооружения участвующим в агрессии, поддержания паритета в воздушном пространстве и недопущения завоевания господства в воздухе. На отдельных направлениях выполнения основной задачи по отражению воздушных ударов противника по войскам и объектам инфраструктуры, а так же для борьбы с диверсионно-разведывательными группами противника. В авиации следует развивать тяжелые комплексные системы вооружения, основанные на тяжелых носителях-платформах, позволяющих находиться в воздушном пространстве значительное время, вести разведку и комплексное поражение, имея на борту значительный запас боеприпасов, заменяя одной системой значительное количество существующих летательных аппаратов. В ВВС следует развивать новое направление – направление воздухоплавания, использующее мягкие и жесткие аэростаты различной грузоподъемности и назначения, от платформ с вооружением, до платформ, предназначенных для переброски войск и тяжелой техники. Это особенно актуально, как с экономической, так и с военной стороны, особенно на просторах России.

Таким образом, имея триединую организационную структуру и задачу, конкретных ответственных исполнителей за выполнение данных боевых задачи в ходе модернизации армии будут убраны существующие перекосы в развитии одних и деградации других систем вооружения, относящихся к воздушно-космической сфере. Основу развития данного комплексного направления должна положить разработанная и внедренная система различных видов космической, воздушной и наземной систем разведки и поражения.

Третье из систем вооружения, это системы вооружения флота. Сегодня много уже выложено в прессе информации, озвученной Главкомом ВМФ о будущем флота России, где указаны и основные направления развития, порой вызывающие большие сомнения, как, кстати, и сами слова Главкома ВВС. Флот должен строиться исходя из стратегических задач, стоящих перед страной, а уже потом и перед самим флотом. Главная стратегическая задача флота России, на наш взгляд, заключается в обеспечении влияния, недопущения, пресечения, при необходимости, логистических трансокеанских маршрутов транспортировки техники и вооружений, запасов МТС и энергоресурсов будущих и потенциальных противников. И под эти задачи должны создаваться и системы вооружений, включающие в свой состав и стратегические подводные силы, и стратегическую морскую авиацию, и стратегические авианосные силы, способные прикрыть свои действия и действия других систем вооружения.

Четвертое, из систем вооружения, это системы вооружения сухопутных войск. Здесь за основу, как уже отмечалось, должны быть взяты системы способные максимально защитить личный состав от воздействия систем оружия вероятного противника и одновременно нанести ему максимальный урон. За основу должны браться и внедряться в войска уже разработанные и испытанные, в том числе и в боевых условиях Афганистана системы высокоточного вооружения, не имеющие аналогов в мире. Это системы вооружения на основе систем «Сантиметр» и «Смельчак». Вооружение новых систем должно обеспечивать гарантированное поражение современных и перспективных систем бронирования противника, и позволять участвовать в различных видах боя одновременно всему личному составу экипажей данных машин, без обязательного их покидания. Защищенность техники (тяжелые БМП) позволять защищать экипажи от перспективных и имеющихся на вооружении систем огневого и минного вооружения противника, применяющего высокоточные авиационные, артиллерийские, противотанковые боеприпасы и мины. Системы же стрелкового оружия, как вспомогательные системы, должны обеспечиваться комплексами наблюдения и разведки целей в различных условиях (оптические, тепловизионные, радиолокационные прицелы, глушители стрельбы, применяемые особенно в ходе ведения боевых действий в сложных условиях местности, в городах, в лесу). Системы индивидуальной бронезащиты и экипировки должны соответствовать всем климатическим условиям местности и времени года и не выводить личный состав из строя из-за своего несоответствия предъявляемым требованиям. Способствовать непрерывному нахождению военнослужащих в системах защиты, как в бронетехнике на протяжении нескольких дней и недель ведения боевых действий, так и вне ее и способствовать сохранению боеготовности и боеспособности солдат и офицеров длительное время в различных климатических условиях России.

Пятое, из систем вооружения тылового и технического обеспечения, должно в различных условиях обстановки обеспечить войска всем необходимым в условиях противодействия с фронта и тыла, в условиях повышения расходов на обслуживание и ремонт боевой техники. Немаловажным фактором выполнения боевых задач является способность тылового и технического обеспечения осуществлять логистические и технические вопросы не только в мирное время, а и в ходе возникновения и ведения войны и вооруженных конфликтов.

Шестое, из систем вооружения, это отношения ВПК и Министерства обороны в заказе, разработке, эксплуатации, ремонте и утилизации вооружений. Но есть еще вопросы модернизации, восстановления боевой готовности в ходе ведения боевых действий, от которых во многом зависит выполнение боевых задач. Разработка и производство современного вооружения должно учитывать общемировые тенденции развития, но базироваться на наработках русской национальной военной науки, которая учитывает, в соответствии с нашей спецификой, возможности применения техники и вооружения одновременно и в специальных оперативно-стратегических и оперативно-тактических действиях, и в боевых оперативно-стратегических и оперативно-тактических действиях.

Заключение

В завершение рассмотрения основных теоретических направлений Концепции «Разведка и системы вооружения» необходимо еще обратить внимание, что сама концепция еще включает в себя и принципы комплектования армии офицерским и рядовым составом, условия и сроки прохождения ими службы. Так же включает вопросы, связанные с непосредственной боевой подготовкой и участие в различных плановых и неплановых мероприятиях оперативно-стратегической подготовки.

Важным элементом концепции есть элемент содержания и развития системы службы в резерве и после ее завершения прохождение службы в частных военных компаниях (ЧВК), предназначенных частично для подготовки и переподготовки офицерского и рядового состава армии, а в основном, для продвижения геополитических и геостратегических интересов России в мире.

Исходя и всестороннего анализа мирового опыта, в том числе и опыта наиболее развитых армий мира (США, Китай), Концепция учитывает наличие в структуре армии сокращенных и кадрированных воинских организмов, предназначенных для развертывания в мобилизационный период и усиления действующей армии.

Война – это политика, которая ставит своей целью добиться победы над противником любыми доступными путями, методами, способами и средствами.

Концепция «Разведка и системы вооружения», являясь продолжением агрессивной, конфронтационной политики войны, ставит своей целью обеспечить государству Победу в войне, победу над враждебной в отношении России политикой.

1 Андрей Девятов, ДРАКОН ВЗЛЕТЕЛ: к итогам 18-го съезда КПК, No 254 от 17.11.12