Пятилетка между 1956-м и 1961-м годами, с ХХ-го по XXII-й съезды КПСС — это водораздел, произошедший в советском обществе
Нужно понять структуру высших групп советского общества в послевоенный период. Это был некий параллелограмм сил: партаппарат, Совет министров, госбезопасность, армия и над этим всем возвышался Сталин. Уже в конце тридцатых Сталин размышлял о том, чтобы отодвинуть партию от реальных рычагов управления, сосредоточить всё в наркоматах, в будущих министерствах, а партии оставить кадры, идеологию и пропаганду. Война и восстановление страны отложили идею, но в 1952 году Сталин к ней вернулся. Но через год он умер, или был убит, или ему не оказали вовремя помощь сознательно — это уже другой вопрос, и началась борьба различных углов "параллелограмма" между собой. Очень часто эту борьбу сводят, скажем, к борьбе Хрущёва и Маленкова, Хрущёва и Берии. Да, конечно, личный момент присутствовал, но на деле это была борьба партаппарата, за то, чтобы сохранить свои позиции. Что есть июньский переворот 1953 года, когда был убит Берия? Это отодвинули госбезопасность. Затем отодвинули Совет министров, сняли Маленкова. И, в конце концов, выкинули Жукова, так что партаппарат остался единственным хозяином страны. Правда, очень быстро Хрущёв понял, что допустил ошибку, поскольку ему теперь трудно было играть на противоречиях, и он попытался исправить эту ошибку, разделив парторганизацию на городскую промышленную и сельскую деревенскую. Но это стало одной из причин, стоивших ему поста.
ХХ Съезд — успешная попытка номенклатуры заблокировать либерализацией реальную демократизацию советского общества. После войны в советском обществе накопился мощный демократический потенциал. Номенклатура его спустила, канализировала в примитивный антисталинизм и либерализацию для себя. В этом отношении ХХ Съезд — это номенклатурные сатурналии. В Древнем Риме раз в году рабы и рабовладельцы менялись местами, это был такой праздник непослушания рабов. Здесь номенклатура всерьёз и надолго себя отпустила. Дело в том, что номенклатура была очень специфической властной группой. При Сталине ей не было гарантировано ни физическое, ни экономическое, ни социальное существование. Весь хрущёвский период с 1953-го по 1964 год — это борьба номенклатуры за превращение из слоя в себе в слой для себя, то есть в квазикласс. 10 марта 1953 года на мартовском пленуме ЦК КПСС было принято решение, что члена ЦК нельзя арестовать без санкции ЦК, то есть физические гарантии были обеспечены.
Дальше нужно было свалить на кого-то вину за репрессии, в которых участвовали практически все номенклатурные работники. Хрущёв был вообще стахановец террора. ХХ Съезд и был очень важной вехой, на которую очень многие купились. Хотя я не думаю, что все шестидесятники были настолько идиотичны, что не понимали, в чём суть. Часть была обижена за репрессированных родителей. Но были люди, у которых были репрессированы их родственники или они сами подверглись репрессиям, которые понимали, что дело не в Сталине, а в мощнейшем историческом процессе. У сидевшего Даниила Андреева, автора "Розы Мира", есть такие строки о русских властителях, прежде всего о Сталине:
Жестока его природа.
Лют закон,
Но не он — так смерть народа…
Лучше — он!
ХХ Съезд — важная веха на пути превращения номенклатуры в квазикласс, в чём очень активную роль играла наша так называемая либеральная интеллигенция, которая была младшей фракцией либеральной номенклатуры. В 1961 году в новой программе КПСС была зафиксирована очень важная вещь: одна из главных задач КПСС — максимальное удовлетворение растущих материальных потребностей советских граждан. То есть номенклатура решила строить общество потребления. Но, поскольку в России и в СССР всегда создавался небольшой по объёму совокупный общественный продукт, это было общество потребления для самих себя.
Вообще слабость советской системы как системного антикапитализма заключалась не только в том, что началось классовое перерождение номенклатуры, о чём предупреждал Троцкий и чего опасался Сталин, его тезис об усилении классовой борьбы по мере продвижения к социализму оказался абсолютно верным, горбачёвщина с ельцинщиной это продемонстрировали со стеклянной ясностью. Ориентация на потребление была связана ещё с тем, что номенклатура упёрлась в потолок возможностей. Слабостью советской системы было то, что она, будучи отрицанием капитализма, в то же время имела такую же производственно-техническую базу, как и капитализм. То есть, для того, чтобы превратиться из антикапитализма в посткапитализм нужен был научно-технический производственный рывок. Самое интересное, что в начале 60-х годов СССР обгонял США по электронно-вычислительной технике примерно на десять лет. Но в 1968-м и 1973-м годах Политбюро специальными решениями закрыло эти работы. Логика была такая: что нужно, всё украдём. На самом деле номенклатура очень чётко почувствовала, что научно-технический прогресс оставляет её в офсайде и заблокировала целый ряд очень важных направлений. А как только ты блокируешь эти направления, тебе остаётся вписываться в мировой рынок и цепляться за западную концепцию конвергенции. Это произошло уже после Хрущёва, при Брежневе, а расцвело пышным цветом при Горбачёве. Поразительная вещь — в 60-е годы у нас была масса технических успехов, начиная с космоса. Это был своего рода СССР-1. Но был и СССР-2, номенклатурный капитулянтский курс, который потихонечку тикал, тикал, тикал…
Нельзя сказать, что это не замечали. В 1969 году вышел замечательный роман "Чего же ты хочешь?" Всеволода Кочетова, в котором он показал начинающееся разложение советского общества, причём не только на уровне интеллигенции, но и номенклатуры. И очень показательно, что когда роман был напечатан в журнале "Октябрь", на него обрушилась либеральная интеллигенция во главе с Симоновым. Книгой опубликовать его удалось только благодаря поддержке Машерова в Белоруссии. И, несмотря на то, что Машеров продавил публикацию, из магазинов тираж романа очень быстро исчез. Самое интересное, что в собрание сочинений Кочетова, которое вышло в конце 80-х, этот роман не вошёл. По сути, Кочетов расписал ядовитые ягодки, которые образовались после ХХ Съезда КПСС.
Дальше, в результате реформ Косыгина—Либермана у либеральной фракции номенклатуры появилась социальная база — советский лавочник. Кстати, об этом очень хорошо написал Леонид Филатов — они в театре высмеивали лавочника, а в зале-то сидел тот самый лавочник, который по блату доставал билеты. Вот этот слой и стал социальной базой того, что потом проросло в перестройку.
При этом почвенников очень сильно давил КГБ. Те, кого Андропов называл русистами, получали значительно более длительные сроки, чем диссиденты, которых частенько просто гладили по головке. И целый ряд людей, которые могли бы стать лидерами патриотического поколения в Советском Союзе, странным образом погибали — это и Василий Шукшин, и Юрий Селезнёв, и Константин Васильев.
ХХ Съезд — очень важная веха на пути превращения номенклатуры в квази-класс и её интеграции в мировую систему в качестве элемента, зависимого от мировой верхушки. От Хрущёва — прямая линия к Горбачёву и Ельцину, то есть к предательству национальных и классовых интересов.
