Алексис, вновь в своей спасительной глуши прибегаю к Твоему посредничеству. Моя помощница не всегда рядом, как Тебе известно, а скоротечное время не терпит. Опубликованное быстро исчезает в подвале, комментаторы же остаются в заблуждении относительно некоторых моих политических и других взглядов. Вольно и невольно эти комментаторы поддаются клевете врагов русского культурного и самозащитного движения в новом зарубежье на поступки одного из зачинателей движения. При этом критики-лицемеры выступают под сменяемыми личинами разноцветных патриотов нашей Родины, борцов за возврат к Красной Цивилизации, печальников за униженных и оскорблённых соотечественников, оставленных вне Отечества преступной Политбюроновщиной зажравшегося ЦК отароподобной КПСС, которая сама себе блеяла славу. А самые активные из этих борцов-теоретиков и палец о палец не ударили, чтобы при крушении СССР и всеобщем предательстве партбилетчиков сохранить Красную Цивилизацию от Колымы до мордовских лагерей Отдыха со спецзаведениями, включая психушки. Не стали стеной на Лубянских площадях, чтобы защитить бронзовых малютоскуратовых ленинской эпохи-пятиминутки. Ибо трусы по призванию и внутренней гнилости. Они в числе первых припали к соскам капитализма. Кто в банке. Кто при баньке. Кто в Барнауле. Кто в Питере. Кто транзитом между этими славными колыбелями революционных пролетариев слабоумственного труда. Даже корнет Оболенский, который ушёл в окопы на защиту святого для него, едва выйдя из детской комнаты, побрезговал бы и плюнуть в сторону таких защитничков своих идеалов. И я шлю свой настоящий комментарий отнюдь не к ним, а к малоинформированным читателям. Далеко не все в теме зарубежных соотечественников. Некоторые информированы с чужого подленького голоска, распространяющего ложь ради мелких и низменных личных интересов.
К сожалению, понятие "националист" используется как слово осуждения. Чтобы придать этому понятию некую положительность, применяется дополнительное слово. Помните, как для оправдания геройства Советского Союза бывшего поклонника Гитлера, Насера, одобрительно назвали арабским националистом. И национализм жителей ближнего востока также арабским, то есть в то время хорошим. По-моему, национализм в той или иной степени присущ большинству людей нашей планеты. Он исходит от сыновней и дочерней любви к своей земле, к своим соотечественникам, к родному языку, ко всему, что им озвучено. Такой национализм есть патриотизм. Но если патриот той или иной страны хочет своё национальное развивать и утверждать за счёт подавления иноязычных, инокультурных соседей путём уничтожения чужих национальных ценностей и жизни инородцев, то такого патриота вправе назвать фашистом, или же в понятие "национализм" вложить голосом или иным способом предельно осуждающий, бранный смысл. Вспомним "украинских буржуазных националистов", с которыми советская власть доборолась до того, что они вышли победителями. С другой стороны, я знал одного украинского националиста, переводчика и литератора Анатолия Онышко, для которого страстная любовь к родному украинскому не препятствовала отдавать должное русской культуре. Его называли мягким националистом. Вот с таким национализмом, согласитесь, можно не только мириться, его можно приветствовать. Не пройдём мимо и так называемых интернационалистов. По моему мнению, они представляют собой безродных националистов, земношарных, так сказать. История СССР с них и началась. Они вознамерились создать, прости Господи, Земношарную республику, в которой Россия растворилась бы в слюне братских поцелуев. Да справедливая действительность отрезвила этих создателей щелчком по носу. Потом неугомонные преобразователи мира придумали "интернациональный долг". Это когда своих сыновей ты прячешь под маминой юбкой, а чужих отправляешь на убой за чуждые им интересы. У нас на сайте тоже есть свой интернационалист, как шут при дворе императрицы Анны Иоанновны. Ладно, возвращаюсь к основной теме.
Последние годы перестройки галичане, в открытую, в массе своей, выглядели как мягкие националисты. Только отдельные голоса звучали будто из лесных схронов Организаций украинских националистов. Ещё не распался СССР, как во Львове случилось невероятное: коммунисты уступили насиженные тронные места руховцам. Свежая оппозиция пришла к власти путём настоящих выборов при состязательности кандидатов. Против коммунистов проголосовало большинство избирателей. Обратите внимание, радикальных националистов, "русофобов" во власти оказалось немного. Или они предпочитали до поры до времени не бросать вызов Москве. Среди интеллигенции преобладали известные личности, ратующие за содружество культур в этом многонациональном Вавилоне. И новая власть шла навстречу национальным лидерам. Русское общество, которым я изначально руководил, не имело оснований жаловаться на притеснения. А с мелкими неприятностями мы справлялись сами. Более того, нам выделили здание под культурный центр, в то время как другие подобные организации получили по две-три комнаты. Такая избирательность объясняется нашей многочисленностью и умением актива добиваться своих целей.
Скажите на милость, уважаемые читатели сего, с какой это стати мы, русскоговорящие, русскокультурные жители Галиции, вдруг бросились бы в бой против невидимых ещё национал-радикалов? Новая власть была законна, выбранной большинством населения. Она не притесняла русскую общину. Работали культурные учреждения на русском языке. Количество русских школ сократилось за счёт ухода из них детей местных жителей, которые ранее предпочитали образование на языке "господствующей нации". Мы, русскоязычные, в своём подавляющем большинстве уже превратились в равноправных русских галицийцев. Правда, лично я предпочитал в своих выступлениях и публикациях называть эту землю другим её историческим названием - Червеной Русью, что прибавило мне врагов. Мы искренне разделяли идею сосуществования различных культур на одном тесном пространстве, под одной крышей. Это не значит, что мы стали интернационалистами, обитателями одного барака, без внутренних перегородок. Наше, родное, и чужое, близкое нам, продолжало восприниматься как разнообразие в одном.
Но когда украинская ССР стала бывшей, незалежной, радикальные националисты повыскакивали из всех нор и стали занимать где только можно руководящие места. Это оказались люди, которых я знал как строителей коммунизма, активно посещавших партшколы и верноподданно выступавших на политинформациях. Раньше, в единой стране, предполагалось, что дети и внуки тех, кто пережил польское, австрийское и вновь польское рабство, с радостью перевоспитаются в свободных советских граждан. Увы, ошиблась мудрая партия. Перевоспитанникам мало было дела до "космических ракет и покорённого Енисея". На их мировоззрение сильнее влияли пустые полки магазинов, нищенские зарплаты, привилегии партийной верхушки и ложь официальной пропаганды о достижениях и преимуществах, куда ни глянь, через розовые очки. Теперь, после фактического переворота, во всех бедах были назначены русские на местах. Нашему скромному благополучию наступал конец. Во всем стали ощущаться притеснения, ограничения: резко пошло на убыль количество русских школ, закрыт был кукольный театр; Театр ПрикВО стали переводить на мову. Пришлось создать при Русском обществе правозащитный сектор, службу безопасности, налаживать горячую связь с Москвой, искать источники финансирования культурных и образовательных программ. Мы спешили не зря. В скором будущем русофобы начнут портить фасад Русского культурного центра оскорбительными надписями, вроде "утопим москалей в жидовской крови". Ночные вредители уничтожат бюст Пушкина при входе в Центр, потом подожгут нашу библиотеку, и придёт время, когда городская власть, уже откровенно бандеровская, отберёт у Русской общины всю недвижимость, включая общеобразовательные школы на родном языке. Но вернёмся в 90-ые годы.
В организации менялись, по отбытии уставных сроков, руководители. У всех были одинаковые по видам (скажу так), нарастающие по тяжести проблемы. По отбытии своих двух сроков в должности главы организации я вернулся на Родину, официально назначенный Полномочным представителем Русского общества им.А. Пушкина (потом и всего русского движения Украины) в Москве. Это дало возможность увеличить финансирование общества, провести во Львове несколько мероприятий с помощью Правительства Москвы и Мин. Культуры РФ. Также работал через МИД, администрацию Президента и др. Госструктур. Но скажу откровенно, Россия недостаточно обращала внимания на организации русских на Украине. Это вызвало разочарование как среди членов организаций, так и русскоговорящих граждан отколовшейся страны. Короче говоря, своих бросили, да ещё как бросили! Последствия ещё долго будем расхлёбывать.
Лично я тоже до сих "прихлёбываю". Пришлось, не взирая на возраст, заняться "со товарищи" не затиркой следов во Львове, как можно услышать от кое-кого, а спасением материальных ценностей разгромленного в конце концов, при молчании Москвы, Русского культурного центра. Да будет известно болтунам, что это архив организации, уникальные книги 19 - начала 20-х веков, предметы старины, которые освящены русским именем. Для них уже найдены места хранения в Подмосковье и Пушкинских горах. О путях и средствах перевозки пока не могу говорить в виду вражьих глаз как на Украине, так и у нас дома. За примером далеко не надо ходить, и на сайте "Завтра" найдутся "болтуны, опаснее шпионов".
Мне и в хмельном сне не мог привидеться сюрприз, который ждал меня на Родине. И не где-нибудь в захолустье, а в самом сердце широкой страны моей родной. Библиотека украинской литературы (БУЛ) в Москве была уникальна в том смысле, что ни одна из бывших союзных республик не имела подобного учреждения в бывшей же метрополии. Следовательно, украинцев по-прежнему считали самыми братскими братьями. Услышал я о ней уже в первое десятилетие нового века. Слух был скандальным, нашедшим отражение в СМИ. Поводом послужили библиотечные мероприятия с сильным русофобским запахом. Одно из них - чествование украинского поэта, неистового русофоба, который называл Россию издохшим брантазавром. Сей праздник братской поэзии вызвал протестную акцию молодёжной патриотической организации. Что привело к увольнению проштрафившуюся директора БУЛ. На её место поставили опытного специалиста библиотечного дела Н. Шарину. В те дни я вник в историю БУЛ и опубликовал свою статью "Охота на бронтозавра". Статья была замечена кураторами библиотеки, и мне предложили место главного библиотекаря. Новая директриса вначале приняла меня как необходимого ей советника, ибо украинским языком она не владела, истории украинской литературы и русско-украинских культурных связей не знала. Чтобы исключить повторения происшествий, подобных с чествованием поэта-русофоба, я разработал концепцию БУЛ, в которой акцент делался на мероприятиях, в первую очередь отражающих благотворные для двух близких по языку литератур взаимовлияния.
Первое время Шарина следовала советам своего главного библиотекаря и других работников, поддерживающих его. И вдруг её действия получили иное направление. Она нашла предлог, чтобы не отмечать юбилейные даты первопечатника Ивана Фёдорова, гражданского шрифта, общего для печати на языках восточных и южных славян, драматурга и поэта, патриота единой Руси Василия Величко (1860-1903гг.). Зато торжественно и наглядно провела день соборности Украины по "календарю Петлюры", а не фактическим датам объединения малороссийских земель в границах Российской империи. Каждому её подобному действию предшествовали консультации в Украинском культурном центре, что на Арбате, где хорошо устроились московские русофобы. Подсказки, как вести себя, похоже, поступали и из Посольства Украины. Одновременно усилился приток литературы на украинском языке русофобской направленности. Им предоставлялись самые видные, самые ближние полки в зале, куда заходили читатели. А ведь это были в основном молодые люди, украиноязычные граждане России, которым здесь предлагалась доза ненависти к стране их проживания. Спохватившись, наконец, я насчитал, по малому счёту, две сотни ядовитых книг. За сорок из них при первых вождях СССР невежественную (скажу мягко) директрису ждала бы, в лучшем для неё случае, Колыма, а при вождях последних койка в психушке. Но в новой России, будем полагать, демократической, Шарина, то ли по каким-то осознанным мотивам, то ли по скудоумию, не считала за большой риск прослыть не патриоткой. Видимо, что-то понуждало её рисковать. Можно много привести здесь подобных примеров, только чего повторяться, если найти их можно в статье "К нескончаемому «булл, булл, булл!»" Г. Павленко. Добавлю только, что подобные книги доставлялись в Москву из Киева бесплатно с известной целью, а большие деньги, выделяемые из государственной казны на приобретение литературы на языке братского, якобы, народа, уходили на иные покупки, можно только догадаться, какие. Один из курьеров был задержан в поезде Киев-Москва с дареным грузом.
Поняв, что главный библиотекарь не равен по весовой категории с уверенной в себе директрисой, я написал и опубликовал в периодике с десяток статей о положении в БУЛ. "Через голову" Шариной ни в какие инстанции не обращался, уверенный, что Управление культуры ЦАО г. Москвы отмахнётся от нижнего чина библиотеки. Но мои статьи, писанные, как говорится "кровью сердца", в которых я предлагал только сменить директора БУЛ, возбудили гражданские и патриотические чувства двух молодёжных организаций и евразийцев философа Дугина. Их инициативой были проведены протестные акции под окнами БУЛ. Подчёркиваю, я не предлагал уничтожить или спрятать в подвале вредную, по старой терминологии, литературу. Достаточно было распределить её на полках так, чтобы она не находилась сразу перед глазами посетителей библиотеки. И решительно настаивал, чтобы директором этого специфического книгохранилища был не полная невежда в украинистике, а человек, разбирающийся во всех тонкостях печатного слова на языке людей, которые массово подались в сторону от России. Поскольку кураторы библиотеки на все мои действия отмолчались, я уволился с занимаемого места и вскоре провёл в Москве пресс-конференцию "Библиотека украинской русофобии" (апрель 2011г.) . И только спустя несколько лет один муниципальный депутат района Якиманка (фамилия его сейчас не под рукой), настоял на следствии по делу нахождения в Центре столицы "оранжевого пятна" (терминология моя). В библиотеке состоялись обыски, подтвердившие наличие книг, представляющих угрозу стране. Наверное, Н. Шарина отделалась бы увольнением, но обнаружилась растрата ею больших средств, отпускаемых библиотеке. Вот за это ей и присудили два года (подчёркиваю! условно). Фонды библиотеки были переданы в Библиотеку иностранной литературы. Всё остальное по этой теме исходит в основном из "Эха Москвы". Недруги всего русского, которые рядятся под интернационалистов и красных цивилизаторов, уже не первый год разносят это "Эхо" по интернету. Не остался в стороне и сайт "Завтра". Здесь потрудилась известная тебе, Алексис, личность, чьё имя лишний раз, без надобности произносить мне так же неприятно, как держать в руках скользкого ужака.
На этом заканчиваю. Поступи с письмом по своему усмотрению.
Твой С. Сокуров
