После окончания в 1928 г. школы он поступил в Крымский педагогический институт г. Симферополя на физико-технический факультет. За отличную учебу по окончании института Кирилл Щёлкин был премирован брюками и ему была предложена работа – директором школы в г. Ялте, но он принял решение ехать в Ленинградский Институт химической физики и целиком посвятить себя научной деятельности. В 1938 г. К.И. Щёлкин защитил кандидатскую диссертацию по теме «Экспериментальные исследования условий возникновения детонации в газовых смесях». После защиты диссертации его зачислили в штат института и назначили начальником спецотдела. В марте 1939 г. он был утвержден в звании старшего научного сотрудника по специальности «физика»[1].
После назначения на эту должность он стал планировать подготовку докторской диссертации и составил тематический план ее написания на три года. План был напряженный, предполагавший полное сосредоточение на экспериментах, поисках, изучении новых научных материалов. Но заниматься пришлось совсем другим. 22 июня 1941 г. началась война с фашистской Германией.
После двух отказов, 3 июля 1941 г., он добился отправки на фронт вместе с ленинградскими коммунистами и стал бойцом 64-й (позднее - 7-й гвардейской) стрелковой дивизии, начавшей боевые действия еще в Белоруссии. Эта дивизия в первые месяцы войны держала оборону на Минском направлении, затем под Смоленском, потеряла почти половину личного состава, но ни разу не отступила под натиском врага, оставляя позиции лишь по приказу своего командования.
Кирилл Иванович был назначен вычислителем-разведчиком батареи начальника артиллерии дивизии. Он быстро втянулся в суровую фронтовую жизнь. Помогла и хорошая спортивная закалка - в мирное время Кирилл Иванович занимался планеризмом, греблей, плаванием, стрельбой, футболом, любил коньки и лыжи. Артиллерист К.И. Щёлкин участвовал в боях у Днепра, под Вязьмой, Серпуховом, Солнечногорском[2].
Его сын, Феликс Кириллович Щёлкин вспоминал, что судьба подарила отцу участие в декабрьском наступлении под Москвой. Он услышал долгожданную команду «Вперед, на Запад!». Этими шестью месяцами на передовой отец всегда гордился. Позднее, в г. Казани отец рассказывал разные случаи из фронтовой жизни. Не раз он чудом избегал смерти. Их было много, как и у каждого оставшегося в живых фронтовика. Переворачивались на полном ходу в кузове полуторки. Рядом взрывались снаряды. Заваливало в блиндаже, ребята откапывали.
Первый такой эпизод был связан с прямым попаданием немецкого снаряда в наблюдательный пункт артиллеристов. Буквально за несколько минут до его попадания, ему, как самому младшему по званию, рядовому-красноармейцу, приказали принести обед. Вернувшись с пункта раздачи пищи, он не застал ни одного живого. Видимо, немцы засекли отблеск оптического прибора.
Следующий такой случай произошел тогда, когда рядового Щёлкина послали в штаб за пополнением личного состава. Когда он вел группу из двадцати новобранцев в расположение части на передовую, началась перестрелка с обеих сторон. Группа забеспокоилась, и несколько человек стали кричать, что солдат, который их ведет, немецкий шпион и ведет их к немцам. Крики усиливались, голосов становилось все больше. Стали требовать у командира немедленно расстрелять «немецкого шпиона» и возвратиться в штаб. Доводы Щёлкина никто не слушал. К счастью, в этот момент прибыли на место. Отец говорил, что сильно занервничал, когда заметил, что командир поддался общей истерике[3].
Боевой друг К.И. Щёлкина, Ф.С. Свичевский, так вспоминал об одном из боев разведывательного взвода у деревни Б. Ржавки: «В армии у нас с ним интересы были общие. Поэтому он был мне близким фронтовым другом и, пожалуй, за всю войну таким единственным душевно близким товарищем. Шесть месяцев мы были вместе, рядом спали. Он был политбойцом, как и я... Занимались артиллерийской разведкой. Это - наблюдение, корректировка огня, составление карт. На карты наносили расположение огневых, боевых и других точек противника. Составленные карты отвозили в штаб Рокоссовского. Ежедневно: то он, то я - по очереди. При этом приходилось проскакивать на машине простреливаемую зону. Каждый раз противник, видя нас, открывал огонь. Но обходилось благополучно... Были мы с Кириллом Ивановичем вместе и под Москвой. Направили нас, пять человек, в разведку. Взяли мы в вещмешки по три лимонки, по четыре диска к автомату. Подъехали на машине к деревне Черные Грязи, примерно в 40 км от Москвы. Тут бомбежка, мы выбежали из машины. Один налет, другой... По-видимому, немцы бомбили деревню на всякий случай, чтобы сделать через нее рывок в район Химок. За деревней справа был лесок. Там стоял в засаде наш танк. Но мы этого не знали. Мы сидели в это время под горушкой.
Перебрались в свежую воронку. Вдруг видим - идут на нас шесть немецких танков. А нас-то пятеро. Что делать? За танками шла немецкая пехота. Немцы стреляли трассирующими пулями, наверное, для устрашения. Ну, мы тоже открыли автоматный огонь. И вдруг немцы повернули назад. А ведь они могли тогда к Химкам прорваться, за нами никого не было. Этот случай был описан в «Правде» от 5 декабря 1941 г., в заметке «Героический экипаж».
Кирилл Иванович, будучи на фронте, находил прямо в жизни научные проблемы. Было очень обидно смотреть, как легко загорались наши самолеты от немецких очередей. Все дело, считал Кирилл Иванович, в октановом числе. Надо было найти способ повышения температуры возгорания горючего. Решил ли он эту задачу, не знаю...»[4].
6 января 1942 г. К.И. Щёлкин был вызван в штаб, где ему вручили демобилизационное удостоверение, в котором было записано: «Выдано настоящее бывшему красноармейцу 7 гвардейской стрелковой дивизии Щёлкину Кириллу Ивановичу в том, что он следует в г. Казань для продолжения научной работы при Институте химической физики Академии наук СССР. Основание: шифротелеграмма зам. наркома обороны т. Щаденко».
Этот эпизод отзыва К.И. Щёлкина с фронта так описан в книге «Пламя и взрыв»[5]: «Рядового Щёлкина разыскали на артиллерийских позициях. В видавшей виды шинели, ботинках с обмотками и обгорелой шапке-ушанке Кирилл Иванович выглядел бывалым фронтовиком. - Щёлкина к командиру дивизии! - громко выкрикнул запыхавшийся связной командира батареи.
«Что же это за задание такое, - раздумывал Щёлкин, - которое будет давать сам комдив?» Поправив шапку и ремень, он открыл дверь в подвал и в свете керосиновой лампы увидел сидящего в полушубке седовласого, с моложавым широким лицом комдива. Афанасий Сергеевич Грязнов, которому в декабре было присвоено звание генерала, поднялся, поздоровался за руку, внимательно оглядел бойца. Потом взял со стола какую-то бумагу и сообщил, что пришел приказ откомандировать вас к месту прежней работы. В Казань, - поправился генерал. - Работа ваша теперь там. В двадцать четыре часа чтоб отправились. Вы что, не рады? Рядовой Щёлкин доложил, что он доброволец. Но генерал ответил, что приказ есть приказ.
Утром старшина сурово оглядел Кирилла Ивановича. «Ну, куда в таком виде ехать, - заворчал он, - подберем что-нибудь посвежее». Сборы были быстры: один предложил новые бриджи, другой - гимнастерку, третий дал свой котелок. Собрали в дорогу несколько селедок, хлеб и консервы»[6].
С фронта стали отзываться ученые и специалисты соответствующих специальностей. К.И. Щёлкин был направлен на разработку проблем горения в реактивных двигателях для авиации. Его научная квалификация позволяла с ходу включиться в эту работу.
В те трудные военные годы велись интенсивные исследования различных типов реактивных двигателей. Кирилл Иванович сосредоточился на процессах, происходящих в камере сгорания. Из опыта предыдущих исследований он понимал важную роль турбулентных процессов для повышения интенсивности и эффективности горения. Внедрение этих идей существенно способствовало развитию отечественной реактивной техники. Параллельно с прикладными исследованиями он продолжал научную работу, и 12 ноября 1946 г. успешно защитил докторскую диссертацию.
К работам по разработке ядерного оружия К.И. Щёлкин был привлечен в марте 1947 г. Тогда в уединенном провинциальном городке центральной России г. Сарове начиналось создание будущего первого ядерно-оружейного центра страны – КБ-11, в настоящее время Российский федеральный ядерный центр – Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики. Кирилл Иванович был назначен заместителем научного руководителя и начальником научно-исследовательского сектора, в задачи которого входила экспериментальная разработка натурных изделий. Свою практическую деятельность в новом для него деле он начал совместно с научным руководителем и главным конструктором центра Юлием Борисовичем Харитоном с подбора кадров и сбора оборудования для лабораторий будущего КБ-11.
За время работы в КБ-11 в полной мере проявился талант Кирилла Ивановича как ученого и организатора. Его отличала глубина понимания проблем, четкость постановки задач, умение работать с людьми, масштабность мышления, нацеленность на будущее. Его авторитет был высок среди руководителей отрасли и в научных кругах. И.В. Курчатов высоко ценил энергию, знания, опыт и деловые качества К.И. Щёлкина. Поэтому когда встала задача создания второго ядерного оружейного центра был рекомендован на должность его научного руководителя и главного конструктора.
К моменту нового высокого назначения за его плечами уже был бесценный опыт восьми лет интенсивной и эффективной работы в новой сложнейшей отрасли науки и техники. Важнейшими вехами на этом пути были испытания первого советского ядерного заряда, первого термоядерного заряда, первой советской супербомбы – каскадного термоядерного заряда. На каждом из этапов этого трудного пути вклад Кирилла Ивановича был значительным. Родина высоко оценила его научные достижения. Он трижды Герой Социалистического Труда (1949, 1951, 1953), лауреат Сталинской 1-й степени (1949, 1951, 1953) и Ленинской (1958) премий[7].
Постановлением Совета Министров СССР № 525-230 от 26.03.1954 г. была определена необходимость иметь дублер КБ-11 и поручено Министерству среднего машиностроения СССР представить предложения о создании нового научно-исследовательского института (НИИ) и районе его расположения[8]. Активным сторонником создания Института выступил К.И. Щёлкин. К тому времени Кирилл Иванович был одним из наиболее опытных организаторов и специалистов в атомной отрасли страны.
НИИ-1011 был построен в Челябинске-70, ныне Российский федеральный ядерный центр – Всероссийский научно-исследовательский Институт технической физики (ВНИИТФ) имени академика Е.И.Забабахина в г. Снежинск Челябинской области.
Кирилл Иванович энергично взялся за формирование нового института. Им была определена структура будущего центра и его перспективы. Много лет спустя на открытии мемориальной доски, посвященной К.И. Щёлкину, научный руководитель института академик Е.И.Забабахин сказал, что институт своими успехами во многом обязан той продуманной структуре и стратегическому плану развития, которые при его основании разработал Кирилл Иванович Щёлкин.
Даже в самые сложные годы работы в КБ-11 и в НИИ-1011 Кирилл Иванович находил время для научных исследований по горению, которые он продолжал со своими коллегами в Институте химической физики. Регулярно в научных журналах появлялись его работы, персональные и в соавторстве. Уйдя на пенсию, он не прекратил, а наоборот, расширил научные исследования и круг научных интересов. Возросла частота его публикаций. Работы К.И. Щёлкина получили всемирное признание, их читали и цитировали. В 1963 г. вышла в свет монография «Газодинамика горения», которую он подготовил совместно с Я.К. Трошиным. Одновременно он продолжал работать над книгой по физике атома, ядра и субъядерных частиц «Физика микромира», которая была издана в 1965 г.
Кирилл Иванович большое внимание уделял популяризации науки, публикуя статьи во многих журналах, читая лекции. Он заботился о научной смене, организовал кафедру горения в Московском физико-техническом институте, сам читал там лекции. Отдавая должное соратникам по атомной эпопее, К.И. Щёлкин в середине 1960-х гг. написал вводную статью и являлся редактором сборника «Советская атомная наука и техника», приуроченный 50-летию Советской власти. В вводной статье он подчеркнул, что одна из основных составляющих успеха отечественного атомного проекта заключалась в коллективном подвиге всех его участников.
Несмотря на заслуги К.И. Щёлкина перед государством, как это не редко бывает, его судьба была в руках чиновника, который не смог ему простить его смелость и независимость. Благодаря личной обиде на К.И. Щёлкина министра среднего машиностроения СССР Е.П. Славского его вклад в укрепление обороноспособности страны, в создание отечественного атомного оружия был предан забвению. Обида возникла после исключения Е.П. Славского К.И. Щёлкиным из списка награждаемых государственной премией. После этого инцидента выдающийся ученый был лишен пропуска в министерство, ему было запрещено участвовать в любых международных научных мероприятиях и в конечном итоге он был досрочно отправлен на пенсию, размер которой был уменьшен в два раза по сравнению с размером пенсии других заслуженных ученых.
Второй раз его имя было незаслуженно забыто и не включено в историю атомной отрасли, когда после выхода Указа Президента РФ от 17.02.1995 г. № 160 «О подготовке и издании официального сборника архивных документов по истории создания ядерного оружия в СССР». Начиная с этого времени об истории реализации атомного проекта СССР стали активно публиковаться многочисленные монографии и научные статьи, защищаться кандидатские и докторские диссертации, проводиться публичные научные мероприятия. К великому сожалению имя Кирилла Ивановича Щёлкина в этих публикациях упоминалась крайне редко.
Наложенное руководством Министерства среднего машиностроения СССР табу на упоминание имени этого выдающегося ученого так и осталось негласным запретом на долгие десятилетия. Никто из руководителей атомной отрасли не набрался смелости или не нашел времени для того, чтобы исправить эту вопиющую несправедливость. 70, 80 и 90-летние юбилеи со дня рождения К.И. Щёлкина никак не отмечались. Только начиная с середины первого десятилетия 2000-х гг. упоминания о Кирилле Ивановиче стали появляться в публикациях по истории советского атомного проекта.
Первая монографическая работа о нем - «Апостолы атомного века», была опубликована лишь в 2004 г.[9] Ее написал Ф.К. Щёлкин – сын Кирилла Ивановича. В 2011 г. ВНИИТФ выпустил юбилейный буклет «Кирилл Иванович Щёлкин. К 100-летию со дня рождения»[10]. В 2014 г. в свет вышла книга «Возвращение имени»[11]. Наиболее полную биографию К.И. Щёлкина удалось опубликовать к 75-летию атомной отрасли и 65-летию ВНИИТФ в 2020 г. в коллективной монографии «Во главе науки ядерного центра на Урале», которая вышла в серии «Выдающиеся ученые Урала»[12].
Жизнь К.И. Щёлкина оборвалась 8 ноября 1968 г. Только после смерти его имя и фотография впервые были опубликованы в газете «Правда». Научный потенциал К.И. Щёлкина оставался высоким до последних дней, о чем свидетельствуют многочисленные публикации последних лет. Но тяжелый многолетний труд исчерпал его жизненные ресурсы. У Кирилла Ивановича никогда не было сомнения в правильности избранного пути. «Я не жалею, что потерял здоровье, – говорил он, – я счастлив, что принес пользу Родине. Если бы мне пришлось все начинать сызнова, я бы поступил также»[13].
Жизнь Кирилла Ивановича Щелкина, выдающегося советского ученого, прожита ярко, с пользой для страны, для всего человечества. Он руководил наукой в самом секретном ядерном центре страны, конструировал ядерное оружие, чтобы сохранить мир на нашей планете. В работе над советским атомным проектом, в результате которой была создана советская атомная бомба, участвовали сотни тысяч людей. К 1953 г. лишь пятеро из них были первыми в СССР удостоены звания Героя Социалистического труда трижды. Среди них был и К.И. Щёлкин.
[1] Щёлкин Ф.К. Апостолы атомного века. Воспоминания, размышления. М.: ДеЛи принт. 2004. С. 10-11.
[2] Богуненко Н. Н. Возвращение имени. Саров: ФГУП «РФЯЦ-ВНИИЭФ», 2014. С. 9-10.
[3] Щёлкин Ф.К. Апостолы атомного века. Воспоминания, размышления. М.: ДеЛи принт. 2004. С. 14-15.
[4] Богуненко Н. Н. Возвращение имени. Саров: ФГУП «РФЯЦ-ВНИИЭФ», 2014. С. 10-12.
[5] Асташенков П.Т. Пламя и взрыв. М.: Политиздат. 1974, 103 с.
[6] Богуненко Н. Н. Возвращение имени. Саров: ФГУП «РФЯЦ-ВНИИЭФ», 2014. С. 12-13.
[7] Атомные города Урала. Город Снежинск: энциклопедия. Екатеринбург: Банк культурной информации, 2009. С. 9; Герои атомного проекта М.; Саров: ФГУП РФЯЦ-ВНИИЭФ, 2005. С. 431.
[8] Атомный проект СССР: Документы и материалы: В 3 т. / Под общ. ред. Л.Д. Рябева Т. III. Водородная бомба. 1945-1956. Кн. 2. – Саров: РФЯЦ-ВНИИЭФ; М.: ФИЗМАЛИТ, 2009. С. 157.
[9] Щёлкин Ф.К. Апостолы атомного века. Воспоминания, размышления. М.: ДеЛи принт. 2004. 162 с.
[10] Кирилл Иванович Щёлкин. К 100-летию со дня рождения. Снежинск: РФЯЦ-ВНИИТФ, 2011. 56 с.
[11] Богуненко Н.Н. Возвращение имени. Саров: РФЯЦ-ВНИИЭФ, 2014. 137 с.: ил.
[12] Водолага Б.К., Волошин Н.П., Кузнецов В.Н. Во главе науки ядерного центра на Урале. Екатеринбург: Банк культурной информации, 2020. 568 с., ил.
[13] Аврорин Е.Н., Рыкованов Г.Н, Водолага Б.К. К.И. Щелкин. Военно-промышленная комиссия 60 лет на страже Родины. М.: Издательский дом «Оружие и технологии», 2017. С. 313-316.
