Выборы в моей жизни

Эту вывеску я впервые увидел лет в пять. Она появилась над входом в военно-морской клуб «Альбатрос» напротив детсада. Девять букв белым по красному: АГИТПУНКТ (читать я уже умел). По бокам от входа — два больших щита, тоже красных. На одном дата и информация о том, в какие Советы предстоит выбирать депутатов, на другом лозунг: «Да здравствует социалистическая демократия! Все на выборы!» Такие же вывески появились на близлежащем общежитии, на отделении связи, на детской библиотеке, на школах и даже на Дворце культуры — там было написано не «Агитпункт», а «Клуб избирателей». Так в мою жизнь пришли выборы.

Первая избирательная кампания, которую я помню осознанно, проводилась летом 1982 года (это были выборы в местные Советы). Я уже перешёл во второй класс, и в день выборов мама взяла меня с собой на голосование. В стороне от избирательной урны стояла кабина, вход в которую был закрыт занавеской. Мама привела меня туда — внутри кабины оказались только полка, ручка и настольная лампа. В кабину никто не заходил: получив бюллетень для голосования формата А5 с единственной указанной в нём фамилией кандидата, все сразу несли его к избирательной урне. Опустил бюллетень и я — конечно, мамин. Потом мы пошли во Дворец культуры на киносеанс: в тот день они были бесплатными. На всех домах, как в праздник, развевались флаги, и на душе от этого тоже становилось празднично.

…Февраль 1985 года, выборы Верховных Советов союзных республик — я стою у себя в школе в пионерском почётном карауле у избирательной урны, отдавая салют каждому голосующему. Через несколько дней домой придёт газета «Известия» — там целиком публикуются списки избранных депутатов, разбитые по регионам. В детстве родная страна кажется маленькой и уютной. Помню, как внимательно я прочитывал списки депутатов, выделяя из прочих города, где жили наши родственники: а бабушка Маша из Хабаровского крайТАССа не депутат? А прошедший Великую Отечественную от Малой земли до Берлина дедушка Серёжа из Дербента? А партработник бабушка Люба из Энгельса? А морской офицер дядя Валя, находящийся на службе в Латвии? Увы, но никого из родственников и знакомых я в этих списках не нашёл.

Много позже судьба всё же свела меня с одной из тех, кто получил в те годы депутатский мандат. Была это Александра Пахмутова, два созыва подряд представлявшая в Верховном Совете РСФСР один из районов Воронежской области. У меня есть несколько стенографических отчётов сессий российского Верховного Совета за тот период, но ни в одном из них выступлений Александры Николаевны я не обнаружил. И как-то спросил её: почему так? В ответ услышал: мы не стремились выступать, у нас было много других дел. Сейчас это сложно себе представить, но работа народных депутатов старой школы не сопровождалась публичностью. Этика того времени требовала от каждого личной скромности, а амбициозность воспринималась как безусловно негативное качество. Те депутаты были нервной системой страны, связывающей каждый из её уголков с центром, тонко разрешающей возникающие на местах проблемы. Требовались ли тогдашним депутатам профессиональные знания в области права? Думаю, что большинству — нет. Законопроекты, выносившиеся на сессии Верховного Совета, разрабатывались в его Комиссии законодательных предположений и принимались единогласно. Это тоже было частью этики солидарного общества: окончательное решение требует общего консенсуса. Сами сессии обычно проходили в течение двух-трёх дней два раза в год, а всё остальное время депутаты вели мало кому видимую кропотливую работу в районах, от которых были избраны. Для многих, особенно молодых, статус народного депутата становился социальным лифтом, важным этапом в формировании профессиональных качеств.

…Начало 1989 года. Лозунг «Да здравствует социалистическая демократия!» снят с повестки дня и со щитов на избирательных участках, его сменило возрождённое «Вся власть Советам!» Страна осваивает новую практику выборов на основе состязательности. Окружное предвыборное собрание допускает до выборов в нашем округе только двух приемлемых для аппарата кандидатов: директора НИИ прикладной химии Николая Силина и молодую доярку Анну Ломовцеву. (Несколько лет спустя, когда я уже поступлю в институт, со мной в группе будет учиться студентка с точно таким же именем и фамилией, но даже это не разрушит в моём мозгу жёсткой ассоциации: Анна Ломовцева — доярка!) На выборах, однако, большинство избирателей округа голосует против всех кандидатов, тем самым снимая обоих с дистанции. Моя мама в голосовании не участвует: уехав в Москву на свадьбу к родственникам, она остаётся там ещё на один день, чтобы проголосовать за Ельцина по открепительному талону. Сейчас такое голосование невозможно: открепительный талон применительно к одномандатным округам действует только на территории округа, в котором он был выдан. Пункт «против всех кандидатов», впрочем, тоже давно изъят из бюллетеней.

А в нашем округе тем временем объявляются повторные выборы. Количество кандидатов на них превышает два десятка — на этот раз допустили всех желающих. Площади Загорска, Талдома, Дубны оклеены самодельными листовками, рисунками, стихами. Во второй тур выходят два телеведущих: Александр Бовин и Александр Крутов. «Долой бюрократа лютого, голосуйте за Александра Крутова!» — образец тогдашней яростной предвыборной агитации. В Дубне побеждает Бовин, но Крутов успевает перед самыми выборами выпустить в телеэфир «Прожектор перестройки», посвящённый проблемам Загорска, и за четыре дня до Первого съезда народных депутатов СССР перебивает конкурента голосами избирателей в ключевом городе.

Строго говоря, выборы 1989 года были не первыми проведёнными в СССР на альтернативной основе. Ещё во время избирательной кампании в местные Советы в июне 1987 года в 5% избирательных округов в виде эксперимента выдвигалось более одного кандидата на один мандат. Но какие именно округа входили в эти 5% и по какому принципу они отбирались, не очень понятно. Отчёты и аналитические документы по итогам этого эксперимента мне также, увы, неизвестны. Впрочем, очевидно, что советское общество в целом не было готово тогда попробовать на вкус идею всеобщей конкуренции и что к этой пище нас медленно и методично пытались приучать — в том числе и с помощью выборов директоров государственных предприятий, введённых с января 1988 года.

Я вспоминаю Первый съезд народных депутатов СССР — его слушала и смотрела вся страна в прямом эфире. Чего было больше в тех выступлениях? Искреннего стремления улучшить жизнь в стране — или желания покрасоваться перед огромной и наивной аудиторией? Что было важнее для каждого из депутатов: совместно, идя на компромиссы, найти пути решения общих проблем — или доказать, что именно его точка зрения единственно верная? Не знаю. В публичной политике, началом которой в нашей стране стал Первый съезд, сложно отделить одно от другого, да и дело это уже давно прошлое. Но, глядя на нынешнюю вакханалию президентской кампании в США, всё больше напоминающую пляски киплинговских бандерлогов, понимаешь: если у публичной политики существует предельная стадия — то перед нами именно она во всём своём великолепии. Неужели мы, радуясь конкурентным выборам, мечтали о таком?

Состязательность выборов потребовала изменений в порядке их проведения и в устройстве помещений для голосования. Ближе к концу девяностых годов избирательные участки укрупнят, а избирательные комиссии станут размещать по две-три сразу — главным образом в школах, где на пути к избирательной урне можно поставить несколько кабин для голосования. В конце же восьмидесятых выкручивались, как могли, хотя большинство привычных помещений в новых условиях никуда не годились. Одна из избирательных комиссий в нашем городе располагалась в инспекции по делам несовершеннолетних — на первом этаже обычного девятиэтажного дома. А на втором этаже, прямо над инспекцией, жила девушка, которая в старших классах очень мне нравилась. Как только назначались очередные выборы, вывеску (теперь уже не «Агитпункт», а «Избирательный участок») цепляли прямо на лоджию этой девушке — предварительно забравшись туда с наружной стороны. А затем стучали в дверь лоджии и спрашивали: можно ли выйти на улицу через квартиру? Нет уж, отвечала девушка: как залезли, так и слезайте…

Через год, в марте 1990 года, пройдут выборы народных депутатов союзных республик, а также в местные Советы — и вектор радикализма совпадёт с вектором разрушения СССР. На этот счёт скажу здесь лишь одно: укреплению сепаратистских тенденций способствовал сам календарь советской избирательной системы. Если в условиях последовательных реформ выборы в общефедеральный парламент предшествуют выборам в субъектах федерации, то региональные органы власти неизбежно оказываются радикальнее федеральных и при определённых условиях будут заинтересованы в разрушении существующей системы — что мы все и имели несчастье наблюдать. В самом начале реформ необходимо было под любым предлогом сбить конституционный цикл (например, инициировав под контролем КПСС досрочный самороспуск Верховных Советов союзных республик) и добиться того, чтобы выборы в субъектах Федерации на год-полтора предшествовали общесоюзным: в этом случае карьерные интересы нового призыва политиков были бы направлены на сохранение страны, а не наоборот. Будущим реформаторам этот опыт следовало бы взять на заметку.

…Декабрь 1993 года. Советского Союза два года как нет, Верховный Совет России только что повержен, и перед страной — прямой путь к рыночной экономике по заветам Самуэльсона и Макконнелла. Я учусь на инженерно-экономическом факультете, и у меня нет оснований не верить своим учебникам. Я беру с собой в метро плакат гайдаровского «Выбора России» и показываю его противоположному эскалатору, раздаю на улицах листовки. Ни я, ни подавляющее большинство моих знакомых даже не сомневаемся: партия Гайдара легко выиграет выборы в Госдуму первого созыва. 12 декабря я включаю телевизор после закрытия избирательных участков и смотрю прямую трансляцию «встречи Нового политического года» из Кремлёвского Дворца съездов. Но что это? Первые же результаты, поступающие с Дальнего Востока, свидетельствуют о победе ЛДПР! В прямом эфире Юрий Карякин говорит: Россия, ты одурела. Однако всем ясно, что дело совершенно в другом, и это другое не укладывается в голове. Гайдар проиграл — значит, мы все не понимаем в жизни чего-то очень важного? Значит, массовая поддержка не только рыночных реформ, но и перестройки Горбачёва, начиная с 1985 года, — фикция, искусственно созданный мираж? Значит, вырываемые из рук друг у друга «толстые журналы», очереди за «Московскими новостями», программа «Взгляд» и позывные «Радио Свобода» из всех открытых окон, в конце концов — огромные митинги на Манежной и баррикады Августа-1991 — всё, что волновало нас всё эти годы — почти никого в стране не касалось? Значит, народ и интеллигенция не едины? Эти мысли и чувства резко контрастировали с настроением Тамары Максимовой, которая вела программу в духе Якубовича из «Поля чудес». Трансляцию оборвали, а Максимова потом больше года не появлялась в телеэфире…

Вообще тот день, 12 декабря 1993 года, — ключевая и во многом недооценённая дата новейшей российской истории. Провал «встречи Нового политического года» вынудил руководство страны бросить электорату подачку в виде права на ностальгию. Советскому наследию было милостиво дозволено вернуться в культурное пространство новой страны. Вначале появились ретропрограммы на телевидении, через несколько месяцев книжные развалы захлестнула волна сборников песен, а вскоре стали появляться и компакт-диски, вышло в эфир «Радио Ретро»… Много лет спустя станет ясно: именно советский культурный капитал в конечном итоге и вытащил Россию из пропасти. Но об этом как-нибудь в другой раз, а пока замечу, что парламентские выборы 1993 года — последние, финал которых был непредсказуем: все последующие лишь подтверждали прогнозы аналитиков. Постепенно Госдума перешла от противоборства с Президентом к конструктивному сотрудничеству. Расчищалась и «политическая поляна»: первым из Госдумы исчез «Союз правых сил», затем «Яблоко»…

На мой взгляд, основной недостаток Госдумы образца 1993 года состоит в том, что она слишком компактна: 225 депутатов по одномандатным избирательным округам — очень мало для страны со стопятидесятимиллионным населением, округа получаются огромными и своего депутата избиратели почти не знают. Увеличение числа депутатских мест в 2,5-3 раза способно решить эту проблему и укрепить арматуру вертикальных связей между властью и народом. Со временем, надеюсь, это будет сделано.

…Конец 2011 года. Выборы в Государственную Думу использованы оппозицией для попытки начать в России «цветную революцию» по уже привычному для многих стран сценарию. Нечто подобное готовилось и четырьмя годами ранее, перед выборами прошлого созыва, но в тот раз угрозу удалось нейтрализовать с большим запасом по времени и без особого шума. Сейчас ситуация иная, и многим кажется, что всё висит на волоске. Тем не менее руководство страны уверенно принимает решение: обеспечить на президентских выборах 2012 года через Интернет доступ к видеотрансляции с каждого избирательного участка. Остаётся лишь вопрос: возможно ли в принципе это сделать за оставшиеся до выборов три месяца? Нужно приобрести порядка двухсот тысяч однотипных видеокамер — по две на каждый участок. И примерно сто тысяч однотипных ноутбуков, к которым эти видеокамеры будут подключаться. Но в России и во всём мире — предновогодние распродажи. Склады производителей пусты: весь ассортимент отгружен в торговую сеть. Совсем скоро начнутся рождественские каникулы на Западе, а вслед за ними — новогодние у нас. Времени на согласование, производство и доставку почти нет. Но, помимо этого, нужно установить на каждый из ноутбуков необходимое программное обеспечение и развезти их в комплекте с видеокамерами в самые отдалённые уголки страны. А кроме того, организовать техподдержку, обновить оборудование на магистральных линиях, увеличить их пропускную способность, и, пожалуй, самое проблематичное — проложить новые линии связи, причём зимой, при температурах, когда оптоволокно, вообще говоря, не кладут, поскольку оно трескается и ломается прямо в руках… И всё это — в крайне сжатые сроки.

Как известно, казалось бы, совершенно невыполнимая организаторская задача была блестяще решена. Справились и закупщики, и логисты, и тестировщики. Нашлось применение и грузовым спецрейсам, и оленьим упряжкам. А то, что сумели сделать связисты, и тогда, и сейчас рассматривается в профессиональной среде как подвиг. За пару зимних месяцев они проложили 70 тысяч километров новых линий связи — почти два экватора! Ещё примерно столько же линий связи было тогда модернизировано. Общая пропускная способность российского Интернета увеличилась в полтора раза. При этом в целом ряде регионов работы велись при минус сорока градусах. Постоянной проблемой были снегопады и обледенение кабелей. До некоторых избирательных участков сотрудникам телекоммуникационных компаний приходилось добираться на лыжах. Сегодня понимаешь, что подобный проект может потянуть далеко не всякое государство даже в идеальных климатических условиях, без жёстких ограничений по времени и при заведомо меньшей территории. Россия это сделала — и тем самым доказала самой себе, что способна на многое. Победа Путина на выборах в марте 2012 года — в том числе и плод этой новой общей уверенности в собственных силах.

…Вот мы с вами и добрались в нашей ностальгической рефлексии до сегодняшнего дня. Завтра — опять выборы в Госдуму, от которых, впрочем, мало что зависит. И дело даже не в относительной предсказуемости результатов. Как и в советское время, ключевые решения, выносящиеся на утверждение парламента, разрабатываются совершенно в других местах и, стало быть, практически не связаны с тем, какие политические силы и в каком соотношении представлены в зале заседаний. Наверно, в определённых ситуациях — в том числе и в нынешней — это хорошо и правильно. Но во всех ли? Я не знаю. Знаю лишь, что при всех послаблениях, введённых начиная с нынешней предвыборной кампании, она проходила в целом вяло и скучно, а теледебаты мало кто смотрел. По-видимому, это можно объяснить тем, что конкурентная модель отношений между людьми — выражением которой и стали в своё время выборы в буржуазных государствах — в России очевидно исчерпала себя. Она больше не обладает для нас той притягательностью, которая сыграла значительную роль в распаде Советского Союза. Мы слишком хорошо знаем ей цену.

Но ни одно государство не может существовать без механизмов обратной связи и вовлечения граждан в управление страной. Так исторически сложилось, что механизм, сформировавшийся в нашей стране за последние восемь десятилетий, принято называть выборами — даже если они по своей сути и не всегда были таковыми. Механизм этот постоянно совершенствуется, в нём всё время что-то подкручивают, подстраивают, отключают и снова включают, однако суть остаётся прежней: поддержание связи между государством и народом. Он может работать лучше или хуже, но совсем без него России не обойтись.

Выборы — часть жизни нашей страны и каждого из нас. Да, случаются на них и подтасовки, и понуждение голосовать за «правильного» кандидата или «правильную» партию, и другие злоупотребления — но ровно в той же степени, в которой человек грешен по своей природе.

Поэтому завтра я обязательно приду на избирательный участок и надеюсь, что вы, дорогие читатели, поступите так же. И непременно возьмёте с собой своих детей, поручив им самостоятельно опустить ваш бюллетень в избирательную урну — как это сделала моя мама много лет тому назад. Пусть выборы станут общим делом всех поколений, хоть и не вывешивают теперь на наших улицах в этот день государственные флаги, а у избирательных урн нас не встречают пионеры и не отдают нам салют.

Впрочем, только что, выйдя на улицу, я увидел: на некоторых домах флаги уже вывешены. Осталось дождаться возвращения пионеров.