Все уклонились, сделались равно
непотребными; нет делающего добро,
нет ни одного. Неужели не вразумятся
все, делающие беззаконие, съедающие
народ мой, как едят хлеб?
Псалом Давида № 13
Осенним обострениям припадков деятельности по переливанию из пустого в порожнее и осуждению мысли об обострении классовой борьбы давно уже никто не удивляется. Жаждет жадная толпа у престола любой власти чинов, наград, званий, отличий, должностей, исходящих от начальства. Вот и опять кому-то моча в голову ударила, побуждая вернуть допереворотные названия улицам! Чтобы нравственность населения укрепить.
Особенно выделяется в общем вое глас краеведа Игоря Ш., известного знатока геральдики, развившего настолько бурную деятельность, что скоро не останется самого захудалого хутора из трёх дворов в области, не имеющего собственного герба..
Начать решили с Каракозова, посмевшего посягнуть на царственную особу: «Почему до сих пор ул., которая по сущей совести была названа в честь жандармского генерала Селиверстова, этого Понтия Пилата областного значения, до сих пор носит имя вольного стрелка по царям Каракозова?!!! И это в то время, когда вся страна, забросив более важные дела, борется с терроризмом!!!»
Создается впечатление, что Каракозов стрелял не по царю-батюшке, а по ним. Причём солью или скипидаром.
Восславить имя жандарма людишки взалкали не просто так: он отвалил большие по тем временам средства на создание художественного училища. Вот и хочется им намекнуть важным людям: «Мы не спрашиваем, откуда генералы берут средства, но будем не прочь получить малую толику того, что они уворуют». Поелику, хотя у жандармов оклад и был вдвое выше, чем у военнослужащих, но всё же не до такой степени, чтобы такие дары делать. Причём упражняются в холуйстве наперегонки, «чтоб видели и знали, что хотя дух и бодр, но плоть от пристойных окладов не отказывается». (Салтыков-Щедрин). И царя-батюшку они почитают за то, что холуям награды выдавал за хождение на задних лапах и увеселение начальства сочинением гербов и восстановлением старых названий. Чиновники всегда за царя, потому что чем более угнетен и бесправен человек, тем проще человеком помыкать и обдирать его, как липку.
Нам, собственно, не привыкать стать к начальственному озорству: один городничий замостит улицу -- второй размостит и из добытого камня понастроит монументов. Так жизнь и идет, и не надоть нам другой.
Ряды борцов с «кровавой гэбухой» в лице «кровавого палача Урицкого» пополнились, в частности, отставным служащим погранвойск КГБ СССР, ставшего городничим Романом Черновым. Причём даже то обстоятельство, что Урицкий сам боролся с белым террором, который существовал в те суровые времена не только в отчётах и не только в виде возможной угрозы наподобие нечистой силы, и пал от руки террориста, не может смягчить их жестокие сердца.
А куда деваться городничему, если сам губернатор Бочкарёв утверждал, что его нравственность рухнула потому, что проклятые большевики, одним из которых был он, повзрывали Храмы Божьи. Да так рухнула, что губернатор заслужил в народе прозвище Вася Моя Доля.
Но если гг. Шишкины не известно, откуда взялись, то овца стада Христова Вера Фейгина – начальник городского управления культуры, а Геннадий Белорыбкин – профессор истории пединститута. Для этих людей не знать, что Каракозов был отнюдь не первым террористом, как-то неудобно. Даже то прискорбное обстоятельство, что учились они во времена безбожия, не является основанием не знать, что первым террористом был все-таки Спаситель: «Не мир, но меч принёс я». Неужели так трудно Святое Писание почитать?
Там о создании ЧК было без малого две тысячи лет назад предсказано: «И Он будет судить вселенную по правде, совершит суд над народами по правоте. И будет Господь прибежищем угнетенному, прибежищем во времена скорби». «Ты видишь, Ты взираешь на обиды и притеснения, чтобы воздать своею рукою». Ну, не сам же Господь должен с этим возиться, вот и послал он ангелов своих – Либерсона, Аустрина, Урицкого. Причём в особо изощрённой форме: все они считали себя безбожниками. Ибо волос с головы человека не упадет без Его разрешения, не то что сама голова. Бог не фраер -- Он всё видит, слышит даже мысли, не высказанные вслух, всё помнит и знает, как дела обстоят на самом деле, а не как их показывают по телевизору. И про кровавое воскресенье 9 января, о котором всё норовят забыть нынешние хозяева жизни, Он тоже не забыл: «Он взыскивает за кровь, не забывает вопля угнетенных».
Так что в строгом соответствии со Святым писанием товарищей Либерсона, Урицкого и Аустрина необходимо причислить к лику святых, чтобы в часовнях, построенных иждивением городских властей на каждой из улиц, названных именами этих ревностных слуг Божьих, творивших Волю Божью с наганом в руке и Ленным в башке, молиться им об избавлении от всяческих общественных недугов. Вот это бы по-божецки было.
Но, к сожалению, у начальников земли сей рожи несколько более обширные, чем познания в богословии, а потому одного Страшного Суда нашим рецидивистам для вразумления показалось недостаточно.
Профессор Белорыбкин взалкал душевности и покоя, которые он обнаружил в допереворотной России. Жаль, что эти качества остались не замеченными современниками. Не читал профессор допереворотных «Пензенских губернских ведомостей». Что ни день, то кражи, грабежи, пьяная поножовщина и, для разнообразия, тиф, холера, дизентерия. «Как же вы живете в такой вони?!» - в изумлении восклицает пришлый человек. «Принюхались, Ваше высокоблагородие!» - отвечают стойкие в бедствиях пензяки. Нынешние краеведы могли бы добавить к этому, что принюхались они и к нравственной вони.
Не читал профессор и Горького, имя которого собирается упразднить с Большого чертежа богоспасаемого града, а также великого историка Ключевского, в работах которых мало восторга от современной ему России. А почитал бы, узнал, почему так много было пьяниц и самоубийц на Руси.
И о состоянии культуры в богоспасаемом граде Пензе сто лет назад среди богоспасаемых названий улиц тоже можно было бы представление иметь. Нынче как раз столетие заседания, на котором председательствовал сам губернатор Петкевич. Начальники мужских и женских учебных заведений как раз вопросы поднятия нравственного уровня молодежи и обсуждали. Ни один храм еще не был снесен и взорван, а нравственность уже отсутствовала. И, как и ныне, ничего кроме «административных мер» придумать не смогли: запретить учащимся посещение заведений, «пребывание в которых не может не отразиться гибельно на нравственности молодежи» – домов терпимости, кинематографа, когда там показывают нечто пикантное, кафе-шантанов, пивных, цирка, когда в нем проводятся соревнования по борьбе. Порешили также брать подписку с владельцев злачных мест о недопущении в них молодежи, и потребовали полностью запретить «соблазнительные издания».
Ставилась и задача «вести упорную борьбу с уличным сквернословием, письменным и устным», царившим на улицах Рождественской, Никольской и прочих Благовещенских и Спасских, мешая душевному спокойствию тогдашних профессоров истории. Борьба не удалась, но губернатор Бочкарёв так и умер в уверенности, что он кроет матом подчинённых только потому, что его предшественники упразднили веру в Бога, подорвав нравственность губрернаторов.
Так что с советчиками надо держать ухо ещё более востро, чем с антисоветчиками. Вот и Салтыков-Щедрин указывал: «В пример того, как опасна глупость, могу представить действительного статского советника Губошлепова. Покуда был у него правителем канцелярии Пантелей Душегубцев, то он, без всякой нужды, вверенный ему град спалил, а сам стоя на вышине и любуясь пожаром, говорил: пускай за мое злочестие пострадают! И тот же Губошлепов, когда, по обстоятельствам, вынужден был взять в правители канцелярии Иону Добромыслова, то опять свой град, иждивением граждан, даже краше прежнего выстроил».
2
Господи! Кто может пребывать в жилище Твоём?
Кто может обитать на святой горе Твоей?
Псалом Давида №14
Улице Либерсона, конечно, необходимо вернуть первоначальное название Козье болото, но с одним изменением – Демократическое болото. В котором мы так крепко завязли. По той же самой причине, что и сто лет назад: кучка людей владела основными богатствами страны тогда, и владеет сейчас, и единственное, что им нужно – это сохранить данное положение.
Название улицы Никольской восстановить тоже можно, только, может, попытаемся всё же сначала подумать? Названа она по Никольской церкви. А церковь, в свою очередь, названа в честь святого Николая, который в отличие от наших земляков Кураева, Каракозова, Белинского и пр. в Пензе никогда не бывал, но, несомненно, много сделал для неё. Только вот и он помимо многих чудес прославился тем, что, потеряв терпение, съездил на Вселенском соборе по рылу проклятому уклонисту Арию, не желавшему становиться на путь исправления. Вся разница между Николаем и Каракозовым заключается в том, что последний, потеряв терпение, применил в споре пистолет. Нервы сдают не только у святых.
Душевного покоя, понятно, не получится, если тебе встречаются названия вроде «им. 9 января». Ну не было никаких расстрелов безоружных шествий войсками кровавого царизма. Отменить! Примерно такого же душевного покоя, который ещё иногда называется душевной подлостью, искали холуи начала ХХ века, а кончилось великим разрушением. Ведь три революции в стране громыхнули, и, как ни старайся забыть память о них, условия, благодаря которым они возникли, уже невозможно устранить. А условия такие же, как и сто лет назад: чудовищный разрыв между кучкой самых богатых и огромным количеством совсем нищих. Так что смело можно ждать четвёртой.
Главное, что у нас уже удалось восстановить из славного допереворотного прошлого – это оскудение разумом. «Глуп был учиться!» - честно признается соискатель теплого местечка Глумов, на которого, в свою очередь, нашлось немало простоты. «Это ничего, - утешает его Большой Начальник, - чересчур заучишься – так оно хуже». Ибо для подчиненного главное уметь угадывать желания начальства и не быть вольнодумцем. Конечно, в идеале, чиновнику лучше было бы вовсе не знать грамоты, но, к сожалению, в этом случае создаются препятствия для прочтения и правильного уразумения начальственных предписаний.
Одно название, кстати, уже вернули – Спасск. Это ведь на ремонт школ и детских садов средств нет, а на смену названий любые средства найдутся. После чего из него в Москву и поступила сибирская язва. У другой язвы, местного скотского врача, так укрепилась нравственность, что она за наличные пропустила больную сибирской язвой животину на погубление белокаменной. С тем ли терроризмом боретесь, родимые?
Ведь у нас только от отравления поддельной водкой в год гибнет 700-800 тысяч человек, не считая ставших калеками и родившихся уродами. Это в полтора раза больше, чем была численность всей наполеоновского войска, вторгшегося в Россию в 1812 году, и раз в сто больше, чем погибло на Руси от рук террористов со времени убийства князей Аскольда и Дира залётным варягом Олегом. Это итог того, что на создание отделов по борьбе с терроризмом и перемену названий средства отыскиваются, как по волшебству, а школы ремонтировать не на что.
Опять явление повторяется в виде фарса, первый раз проявившись в виде трагедии: создание ЧК было суровой необходимостью, поскольку убивали большевиков по настоящему. А сейчас борцы с терроризмом убивают в основном время. Да и нет, откровенно говоря, этих идейных террористов, потому и приходится бороться с теми, которые уже повешены. Иначе сам со скуки повесишься.
Название улиц восстановить не трудно. Особенно, если не думать, что они означали. И по какой улице ни пройдись, приходишь к терроризму. Троицкая была названа в честь святой Троицы, т.е. бога-отца, бога-сына и святаго духа. Как бунтовал против властей земных бог-сын, мы знаем. А вот бог-отец, который, глядя с небеси, как его сын изгоняет менял из храма, словно юнкеров из Зимнего, возвещает: «Се сын мой возлюбленный!». И пообещал, что приидет судить уже по-настоящему, отделяя праведников от грешных. Причём наказание последует такое, что ГУЛАГ покажется домом отдыха. Таким образом, от святой Троицы до Тройки и Особого совещания НКВД только шаг. Кстати, и в том и в другом случае приговор был окончательным и обжалованию не подлежал. Судить было обещано в духе Заповедей христовых и революционного правосознания: «Суд без милости не оказавшему милости», «Какой мерой меряете, такой и вам отмерится».
Но как быть с названиями тех улиц, градов и весей, носящих имена бунтовщиков, которые похуже Пугачёва – Радищева, Белинского, Салтыкова-Щедрина? Они убивали царствующих особ морально. Если подстрелить царя-батюшку – сотня других найдется, а вот убить идею самодержавия…
Не пора ли упразднить не только улицу Пугачёва, но и соседнюю с ней ул. Льва Толстого, который был отлучен от церкви за свои бунтарские взгляды на христианскую веру? Дерзайте, начальники культуры! Ведь та молодежь, которая шла за гробом Некрасова, позднее пошла и на каторгу.
Не ясно, как быть с ул. Пушкина? Ведь он прямо призывал к кинжалу и убийству царской семьи
Самовластительный злодей,
Тебя, твой трон я ненавижу!
И смерть твою, твоих детей
С жестокой радостью увижу.
Не вернуть ли название Садовая улице Лермонтова? Чтобы на душе уютно стало. Ведь это он сказал про жадную толпу у трона, алчущую чинов, званий, наград, почестей, теплых местечек и не желающую работать, создавая вместо нее видимость кипучей деятельности. Жуликам тоже надо быть последовательными.
Пора ставить вопрос и о выдаче дворянства наиболее заслуженным, начиная, естественно, с г.Ш. с присвоением последнему, естественно, герба с надписью «Лови момент!». После чего сослать его в выданную ему за верную службу отдаленную вотчину без права выдвигаться на службу по дворянским выборам, как советовал тот же Салтыков-Щедрин, имя которого на одной из московских библиотек уже упразднено. Очередь за нами-с. А наши своеобразные чиновники, вместо того, чтобы стереть его имя из памяти людской, готовятся поставить ему памятник с надписью «Борцу с казнокрадами от пензенских расхитителей казенного имущества».
3
Казалось бы, и молебны заказываем,
а дожжичка то совсем нет, то его чересчур
много.
Салтыков-Щедрин
Люди старшего поколения помнят, что зуд переименований охватывает наших чинуш не в первый раз. Помните призывы «Животноводство – ударный фронт!», соревнования на лучшего дояра и почин «Всем классом остаемся в деревне»? Когда не получилось таким образом затащить молодежь коров доить, осенила какого-то умника мыслишка переименовать, скажем, скотника в «оператора мануального инструмента». И тут же почин охватил всю страну, включая тяжелую и легкую промышленность. А молодежь всё не шла к корове, поскольку лопату как ни называй, а придется ей навоз чистить за неимением других средств механизации. И мешки с кормом на хребте таскать.
Между тем выход был: закупить хороших коров, которые 10 тысяч литров молока дают в год против наших 2,5. Одно это позволило бы сократить их численность в четыре раза, а вместе с ними и численность доярок и скотников. И всем бы, и дояркам и коровам, хватило кормов и приличной зарплаты.
А если ещё механизировать уборку навоза и прочее, то численность убирающих сократилась бы ещё в четыре раза, т.е. 2-3 работника обслуживали бы несколько сот коров. Но ведь это какой же объем работы начальству выпадет. Глотку-то драть проще.
Вот так и дошли: начальнички до заслуженной пенсии, а страна до ручки. Кто из начальствующих был помоложе, снова занялся переименованиями. Прежде всего, переименовал себя в демократа. Но до сих пор молокозаводам выгоднее молоко в Чехии закупать, а не у своих селян. Сколько не переливай из пустого в порожнее, молока от этого больше не станет.
4
Подхалимовы – это особенная порода такая
объявилась, у которой на знамени написано:
ври и будь свободен от меры!
Всюду проникнет Подхалимов.
Салтыков-Щедрин
С чего бы это, однако, Каракозов стрелял по царю-батюшке? «Устойчивое равновесие совести» человека, признающего себя ответственным только за свою деятельность, сменилось «едким чувством вины за общественную неправду». В отличие от своих тогдашних и нынешних противников они не заключили перемирие с собственной совестью.
Вот что говорит современник, сын надворного советника Владимир Короленко: «В начале шестидесятых годов великая реформа всколыхнула всю жизнь, но волна обновления скоро начала отступать. То, что должно было пасть, не упало окончательно, то, что должно было возникнуть, не возникло вполне. Жизнь повисла на мертвой точке, и эта неопределенность кидала тень на общее настроение».
Общее настроение состояло в том, что передовая часть общества была недовольна половинчатостью преобразований. «Если бы было понято в свое время это трагическое противоречие, этот голос простейшей правды, требовавшей хотя бы постепенного, но твердого дальнейшего обновления жизни, то царствование Александра II закончилось бы тем, чем началось и могло бы стать одним из славнейших в истории. Но для этого нужен был более крупный ум и характер, которого у Александра II не было. И вот почему, начав великим призывом своего народа к свободе, он закончил комически жалкими наставлениями «с высоты престола»: «Домовладельцы, смотрите за своими дворниками». С другой стороны, и дворникам, в свою очередь, предписывалось приглядывать за домовладельцами.
«Благонамеренность в конце концов победила в официальной России, и роковым образом с ней воскресали дореформенные нравы, взяточничество и хищение. Элементарная честность становится «неблагонадежной». Кстати, вы не замечали, что больше всех ненавидят в наше время «бомбистов-террористов» взяточники и расхитители казенного имущества, а создание «обновленной России» началось с оплевывания Белинского, Добролюбова, Писарева?
Что такое «дореформенные нравы»? Это прежде всего худшее наследие крепостного права – Его Величество Произвол, при котором каждый самый маленький начальник живёт по правилу «что хочу – то и ворочу». Поэтому когда летом 1877 года издание "Голос" тиснуло сообщение о наказании розгами народника Боголюбова, который был осужден за участие в демонстрации молодежи на площади Казанского собора в Петербурге, это было воспринято как отход от законности и возвращение к произволу времён крепостного права. В сущности, за пустяковое с точки зрения современного развития общества даже не правонарушение, а событие осуждён Боголюбов был на 15 лет каторжных работ – нонче народишко к таким строгостям ещё не привык. Хотя благодаря им в стране был порядок. Но не было процветания.
Порка была проведена по приказу градоначальника Петербурга Трепова, который в этот день встал не с той ноги. Его и решили убить сразу несколько желающих.Ты поступаешь незаконно – и с тобой поступают также. Какой мерой ты меришь – такой и тебе отмерится.
Отметим для любознательных, что раненый выстрелом Веры Засулич градоначальник Трепов с перепугу оставил завещание, в котором его дети получали несколько миллионов. Александр, которого Трепов, обладавший возникшим непонятно как значительным состоянием, жалостливо просил «не оставить сирот», не стал проводить расследования, откуда эти миллионы взялись (наверное, как и Селиверстову, ему их бог послал за неуклонную борьбу со смутьянами), но сильно охладел к градоначальнику после этого.
Возможно, потому, что Волею Божьей одна пуля из 3 попала чиновнику в зад, сделав непригодным к дальнейшему сидению на должности.
Впрочем, Короленко рассказал и о том, как становятся богатыми жандармские полковники. Попав в ссылку в холодные края, он встретил там ходатая по сельским делам, защищавшего мужиков против помещиков.. В двух судебных инстанциях выиграл он дело у богатейшего помещика губернии, нанимавшего лучших адвокатов, потому что сенатские указы и законы не хуже их знал, и все эти законы и указы были на стороне мужиков. И вот чем кончилось дело, в выражениях самого ходатая:
- Жандармский полковник – вот кто погубил меня, милостивый государь! Приехали, ворвались, обшарили все… забрали все документы.
Ну, а самого ходатая, защитника мужиков, отправили по этапу на Север «в административном порядке». После чего, естественно, несколько сел и деревень, судившихся с помещиком, тяжбу проиграли, а помещик с жандармским полковником озолотились. Вам это из современной жизни, господа, ничего не напоминает?
Создатель народничества Лавров писал в своём журнале «Вперёд», обращаясь к Александру Второму: «Ваше величество, Вы ходите иногда по улицам. Если навстречу Вам попадётся образованный молодой человек с умным лицом и открытым взглядом, знайте: это Ваш враг».
Вывод, чем больше жуликов, недоучек и недоумков в стране, тем лучше для господ. А вы думали просто так с утра до вечера дегенератов по телевизору показывают? Нет, это, наряду в православной верой, надёжнейшая опора общества. в котором существует разрыв между богатством и нищетой. Отсюда и все потуги власть имущих отказаться от разума и вновь провозгласить основой общества «самодержавие, православие, народность». И ничто не ново под луной…
Причём это ведь бунтовали не какие-нибудь Стеньки Разины и Емельки Пугачевы, а люди всё больше дворянского, а не холуйского происхождения, вплоть до выпускников Пажеского корпуса. В их числе князь Цицианов (проходил по «делу 50-и»).
Среди недовольных было столько лиц с университетским образованием, офицеров и пр., что естественным следствием этого безобразия было мнение, «чтоб зло пресечь, собрать бы книги все, да сжечь». И школы были переданы под начало церкви (хозяева жизни к вере-то ломанулись не в первой), а столп общества выдающийся учитель-просветитель Илья Николаевич Ульянов, создавший 400 новых школ, вместо присвоения графского звания за многолетние труды был уволен со службы как неблагонадежный, а основанные им школы – переподчинены церкви.
В конце же 80-х ХIХ века был принят «закон о кухаркиных детях», ограничивавший доступ к высшему образованию разночинцев.
Итак, общество было недовольно. «Самодержавие это чувствовало. Бороться приходилось с настроением, разлитым в воздухе, а наша власть гонялась за отдельными проявлениями и привыкла стрелять по воробьям из пушек. Сами законы она стала приспосабливать к этой пальбе. Видя, что суд все-таки не так легко подчинить временным надобностям устрашения всего общества и что он не может стать достаточно гибким орудием борьбы не с поступками, а с настроением, - власти выработали более послушный механизм. Несколькими краткими законами в порядке верховного управления был создан или значительно расширен механизм так называемого «административного порядка». Эти краткие акты верховной власти можно было бы назвать «законами о беззакониями». Они вскоре получили вдобавок самое распространенное толкование, и с ними царствование Александра II, «творца судебных уставов», вступало на путь азиатского произвола во всем, что хоть отдаленно касалось политических мотивов». Проще говоря, начались судебные и внесудебные расправы.
Оснований для этого не было никаких: «У революционной интеллигенции и у народа не было ни общего языка, ни взаимного понимания. Но, как всегда царское правительство перепугалось насмерть. Тревога пошла по всей России: хватали направо и налево заподозренных в сочувствии и неблагонадежности, свозили их в Петербург и держали в доме предварительного заключения или в Петропавловской крепости по три и по четыре года. Во время суда обвинитель Желеховский сказал с идиотской откровенностью, что громадное большинство подсудимых посажены на скамью подсудимых только «для фона», на котором должны выступать фигуры главных злоумышленников. И действительно, по приговору суда некоторые из этих молодых людей и девушек были приговорены на один-два месяца, после того как «для фона» просидели по четыре года». Это был знаменитый процесс 193-х.
Хватали вообще всех подряд, «не стесняясь ни званием, ни состоянием подозреваемых лиц». В клоповнике можно было встретить помещиков, гофмаршалов петербургской биржи и т.д.. Бывало, 70-летние старики сиживали рядом с грудными детьми. Один старик сидел за подозрительное знакомство. Этим подозрительным знакомым был его сын, который тоже сел за подозрительное знакомство. Подлинное единство народа возможно только в клоповнике!
Замести могли за очки, высокие сапоги, плед, длинные волосы (неча хиповать!) Надел высокие сапоги – топай в них по Владимирке, изменник! В шотландский плед завернулся перед всем честным народом, английских свобод взалкал? В Архангельской губернии он тебе очень пригодится, предатель!
Короленко описывает сидевшего рядом с ним студента консерватории, который «сверкая горевшими страстным огнем глазами, говорил»: «Я был до сих пор на стороне правительства. … Теперь я первый радуюсь, когда в них стреляют…» Бывают времена, когда даже самые мирные собиратели открыток, спичечных коробков и народных преданий становятся общественно опасными, делая шаг от открытки в «крытку».
В России власть всегда отличалась тем, что, пока человека до баррикадных боев не доведет, не уймется. Так и становятся мирные скрипачи стрелками по движущимся мишеням и знатоками особенностей производства взрывчатых веществ.
Так что не удивляйтесь, родимые, что нынешняя пензенская власть охотится за «нефомалами» Они ж не по форме одеты – значит, бунтовщики. Сегодня они волосы красят, а завтра начнут вопросы задавать о природе неравенства в обществе, спросят, зачем нужен УБОП, если организованной преступности в области, судя по итогам работы этого почтенного учреждения, нет? Вот УБОП вам покажет ужо, зачем он нужен.
Любопытно, что даже царский суд ходатайствовал перед Александром II о значительном смягчении участи молодых людей по делу 193-х, но царь-батюшка не только не смягчил приговор, но даже и усилил его для некоторых подсудимых, что произвело крайне неблагоприятное впечатление на общество. Не знал самодержец, что подписывает приговор себе.
У царя-батюшки еще была возможность спастись: народ ожидал высочайшей милости ко дню 25-летия вступления на престол 19 февраля 1880 – отмены недоимок. Вместо отмены в преддверии торжества чиновники вообще начали выколачивать недоимки с удесятеренной яростью. Они же понимали: простит государь недоимки – они без наградных останутся.
Надо ли удивляться, что через несколько лет перед теми же судьями вместо 193 лохмато-хиповатых бунтарей стояли уже безупречно одетые в черные пары, в крахмальных воротничках Квятковский и Желябов, учтиво давая вежливейшие показания: «Я уже имел честь объяснить суду, что бомба, назначенная для покушения на императора, была приготовлена там-то…»
Пуская слезу умиления (впрочем, возможно, это была слюна любостяжания) перед светлым образом жандарма Селиверстова, наши чиновники от культуры забывают, что отношение к жандармам в добольшевицкой России было самым отрицательным даже среди помещиков, покой которых они в первую очередь охраняли. «Один из сослуживцев моего брата, артиллерийский офицер, по фамилии Франк, задумал перейти на жандармскую службу. Для этого ему пришлось просить об отставке и об отзыве для представления новому начальству. Военная молодежь отнеслась к этому с нескрываемым негодованием. Офицеры постарше не были так решительны, но, в общем, разделяли взгляд молодежи. Франк вдруг был вызван к начальнику артиллерии петербургского военного округа… Когда Франк явился, генерал быстро вышел из своего кабинета в приемную, подошел вплотную к Франку, смерил его взглядом с ног до головы и сказал: «Я вызвал Вас, чтобы посмотреть на офицера, который решается променять честный артиллерийский мундир на мундир шпиона. … Многие офицеры перестали подавать Франку руку. Говорили даже, что ему предложено было старшинами морского клуба, в который принимались и артиллеристы, выйти из состава членов».
Нынешние борцы с бомбизмом-терроризмом несколько приутухли, но в те славные годы честные люди были все сплошь сторонники Белинского, Чернышевского, Добролюбова. И. Аксаков писал отцу: если нужно в провинции найти честного человека, «способного сострадать несчастиям угнетенных, честного доктора, честного следователя», то его следует искать среди поклонников Белинского, который, как и Спаситель, всё больше к душе обращался, а не поклонялся камням, доскам и обветшалым предрассудкам.. Обратите внимание, не в церкви искать честных, а среди любителей определенной разновидности изящной словесности. А то ведь храмы-то открываются и открываются, а честности в обществе все меньше и меньше.
Вывод: когда вещалка «Эхо Москвы» начинает утверждать, что не Горбачев и Ельцин развалили СССР – это отчасти правда. Очень уж им в этом помогли несметные толпы холуёв, лакеев и прихлебателей, готовых на самую большую подлость ради самой маленькой выгоды.
