"Вы, товарищ Устинов, себе не принадлежите!"

Оборонная промышленность СССР остаётся для Запада загадкой. "Бермудским треугольником", в котором "пропадали" вполне реалистические (по их меркам) планы по достижению военно-промышленного превосходства. У Гитлера, получившего весной 1943 г. отчёт разведки о производстве оружия, военной техники в СССР, случилась настоящая истерика: абсолютно нереальные цифры! (реальностью ставшие на Курской дуге). Сегодня, перечисляя военные "угрозы и вызовы" России, вспоминая наш, почти двадцатикратно меньший американского, оборонный бюджет, впадают в задумчивость. В период "холодной войны" СССР столь же загадочным образом достиг паритета практически со всем остальным миром. Объективные результаты труда многих наших тогдашних "менеджеров" были для них просто непредставимы. Откуда брались эти, сбивавшие все расчёты… сверх-люди?

30 октября исполнится 110 лет со дня рождения выдающегося представителя "той генерации".

Секретарь комитета ВЛКСМ Иваново-Вознесенского политехнического института Дмитрий Фёдорович Устинов — легендарный пример высочайшей комсомольской мобилизуемости. Через год обучения, в 1930-м, его институтскую группу переводят в МВТУ, а в 1932-м — на укомплектование только что созданного Военно-механического института (ныне — Военмех его имени). В 1934 г. Устинов успешно заканчивает вуз и летит вверх, вверх по ступеням советской "оборонки".

Ближайший сотрудник Устинова с 1976 года, генерал-полковник Леонид Григорьевич Ивашов в недавней книге "Размышления русского генерала" пишет: "32-летний инженер-конструктор, награждённый к тому времени орденом Ленина, с должности директора крупного ленинградского оборонного предприятия назначается И.В. Сталиным на должность наркома вооружений СССР. В 1941 г. это было главное оборонно-промышленное ведомство. Отвечавшее за разработку и выпуск всей стреляющей номенклатуры военной продукции: боеприпасы, стрелковое и артиллерийское вооружение для пехоты, авиации, флота, различные приборы, мины, прицелы и прочее. И Дмитрий Фёдорович принял на свои плечи этот тяжёлый предвоенный груз, и тут же пришлось взвалить на себя и проблемы войны: перевод производств на мобилизационные планы, эвакуация, развёртывание новых предприятий, наращивание выпуска военной продукции, освоение новых образцов. И всё это — под бомбёжками, стремительным наступлением германских войск, мобилизацией на фронт работников предприятий, нехваткой материальных и финансовых ресурсов. Но Дмитрий Фёдорович не только всё это выдержал, но и вырос в крупнейшего государственного деятеля, которому И.В. Сталин поручал самые ответственные направления развития техники и вооружений: атомная программа, ракетная техника, космос".

Невероятные достижения — одна сторона вопроса, не менее непонятна западным людям была система "стимулов": по их пропорциям, люди ("менеджеры", конструкторы, инженеры) совершившие это, должны были одних "златых гор", дворцов иметь столько, что и натовские бюджеты едва бы вынесли, а там…

В упомянутой книге (ответственный редактор — И. Кефели) Л. Ивашов вспоминает: "Более скромной, гостеприимной и дисциплинированной семьи среди начальствующих должностных лиц я не встречал. Бытовые вопросы решали "прикреплённые" — офицеры охраны 9 управления КГБ СССР во главе с Владимиром Сергеевичем Бобровым. Их было трое и один офицер — комендант дачи. Дежурили по одному сутками, и больше никого".

Автору сей колонки довелось принять небольшое участие в создании книги (проект Александра Никишина), раскрывающей некоторые подробности частной жизни, семьи Дмитрия Фёдоровича — выход ожидается в ближайшее время. И по опыту общения с семьёй внука маршала Устинова могу сказать: благородная простота, нестяжательская скромность — черта быта и его потомков.

Отпуска у Дмитрия Фёдоровича прерывались на второй-третий день. Прилетев, он сразу выяснял: кто из министров, директоров оборонных предприятий, генеральных конструкторов, секретарей ЦК, командующих округами — отдыхает здесь в эти дни. Как правило, на второй день по прибытии устраивал для них званый ужин. Разумеется, с обсуждением рабочих вопросов. И далее: а давай-ка слетаем на такой-то объект, корабль…

Однажды, в дни сочинского отпуска, Дмитрий Фёдорович откликнулся на просьбу Михаила Панфилова, гендиректора знаменитого Ленинградского ЛОМО (одного из "столпов" советской оборонной промышленности), — помочь с санаторием для его предприятия. Панфилов отдыхал в Сочи с супругой и не ожидал такого развития ситуации. Дмитрий Фёдорович не ограничился первым предварительным согласованием, обозначением проблемы, а вызвал руководство Сочинского горкома КПСС, взялся за дело. И гендиректор Панфилов весь свой отпуск провел фактически близ апартаментов Дмитрия Фёдоровича, выясняя у адъютантов министра, на сколько времени можно отойти искупаться.

Хобби Дмитрия Фёдоровича как-то корреспондировалось со стилем эпохи СССР — скоростью. Особенно он любил мотоциклы, гонял, выжимая все скорости. Но после аварии удостоился очень строгого, а по-своему и весьма лестного замечания Сталина: "Вы, товарищ Устинов, себе не принадлежите!"

1970-е годы. Сложные учения в Забайкальском округе завершились, Устинов торопился на важные встречи по линии ВПК. Сильнейшая песчаная буря, взлёты запрещены. Дмитрий Фёдорович хитро задел профессиональное самолюбие командира своего борта (Ту-154) Германа Уткина:

— Что? И ты здесь, сейчас не сможешь взлететь?!

— Смогу.

— Тогда давай. Полетели.

— Полетим. Но только если вы, Дмитрий Фёдорович, покинете борт. Инструкция, утверждённая Политбюро. Обязаны вас беречь.

И начальнику охраны Владимиру Сергеевичу Боброву ещё несколько раз доводилось ограничивать стремительность Дмитрия Фёдоровича, вставая перед его машиной, раскидывая руки. Так, знаменитая реплика И.В. Сталина "Вы, товарищ Устинов, себе не принадлежите!" действовала, получается, и много десятилетий спустя.