Сообщество «Форум» 07:44 8 мая 2017

Вернись к Руси, Руина!

Футурологический этюд

Вернись к Руси и Русью будь, Руина,

Познавшая позор как Украина!

или

Два пути к единственно

возможному результату

или

Третьего не дано

Альтернативы и причины Донбасского Конфликта в контексте современных геополитических реалий. Футурологический этюд.

Положа руку на сердце, ответьте мне, господа, не кажется ли вам вялотекущая война вооружённых сил киевской хунты с армиями непокорной части Новороссии чем-то вроде Стояния на Угре?

Противостояния, увы, с прискорбной поправкой на военно-технический прогресс, позволяющий конфликтующим сторонам непрестанно вести крупно(или не очень)калиберную и более или менее интенсивную перестрелку со всеми, вытекающими из таковой, ужасающими последствиями. Прежде всего – человеческими жертвами, конечно. Но не в последнюю очередь – и взрывоопасным нарастанием массы взаимной ненависти конфликтующих сторон, способной в результате детонации эмоций привести их к решительному широкомасштабному столкновению.

Хочу подчеркнуть: ненависти, действительно способной привести к решительной сече, но, слава Богу, покамест к ней не приведшей.

И не приведи Господь разгореться той битве.

И, пока она не вспыхнула, мы с вами, господа, имеем полное право считать существующее положение малороссийских дел – несмотря на все его трагические издержки – всё-таки именно Противостоянием, но никак не Столкновением, что, кажется, самоочевидно.

Кстати, Стояние-на-Угре, предложенное мной в качестве определения нынешней Донецко-Луганской Ситуации, тоже ведь было непроизошедшей битвой. Имевшей, естественно, другие причины состояться и не состояться, но всё-таки не состоявшейся, а главное – наглядно показавшей, что значительные, изготовленные к бою противостоящие друг другу рати можно мирно развести без серьёзных потерь.

Они, эти рати, в данный момент как раз и стоят друг напротив друга по всей границе Вольного Донбасса. Стоят, как стояли когда-то разделённые Угрой войска царя Ивана и хана Ахмата.

Право же, ситуация аналогичная: одни хотят поработить других, но не могут. Другие в состоянии одолеть первых, но пока не хотят, уповая на политическое разрешение возникшей смуты, и, более того, веря в саму возможность более-менее мирного завершения гражданской войны примерно так же, как верит автор этого материала, который несколько ниже – во втором возможном варианте исхода упомянутых антагонистов из имеющейся (говоря условно-шахматным языком) комбинации – предложил концептуальную модель перехода противоборствующих сторон из состояния бескомпромиссного цугцванга в стадию взаимопреемлемого эндшпиля, дающего обеим сторонам возможность свести вничью их затянувшуюся сверх всякой меры партию.

Скажу сразу и отмечу особо, что я принципиально не рассматриваю в качестве варианта дальнейшего развития событий вмешательство в конфликт российского воинского контингента, поскольку такое вмешательство, как мне кажется, совершенно излишне, а потому и не понадобится: у противников преступной хунты хватит сил и решимости свергнуть её с престола без активной посторонней помощи, самим.

У них, у противников киевской шайки душегубов, с мотивацией – залогом боевой удали – всё в порядке, в отличие от хунтовских солджэров про- и просто западэнских карательных батальонов.

Таким образом, вариант вмешательства в Донецко-Луганский конфликт российских ВС не анализировался ввиду очевидной ненадобности, был признан излишним для рассмотрения и отброшен, хотя, безусловно, мог бы увеличить довольно куцее число вариантов развития Донбасского Кризиса, коих далее с натяжкой наберётся не менее трёх. А если без натяжек – не более двух, как вы сможете убедиться.

Предвидя возможный упрёк читателя в небогатом выборе путей развития и завершения Донецко-Луганской Проблемы, замечу, что в число окончательных вначале метил войти также вариант, решительно отвергнутый затем, но продолжающий независимое существование в качестве пусть и бесперспективного, однако достойного быть упомянутым – по причине наличия умозрительных аналогий, якобы свидетельствующих о возможности долговременного разделения одного, некогда монолитного, государства на два обособленных. Таких, как Тайвань и Китай, две Кореи, греческий и турецкий Кипр.

На мой взгляд, в рамках нынешней Украины ничего, сколько-нибудь аналогичного этим прочно разделившимся прежним единствам, создать не удастся. По двум взаимосвязанным причинам – энергетической и экономической. Ведь на территориях, вышедших из-под контроля преступной майданной клики, сосредоточена почти вся, способная приносить доход (в силу традиционной ориентации на российский рынок), промышленность, а та, что в мизерном количестве ещё пока продолжает работать на собственно украинской территории, полностью зависит от своевременных поставок донбасского (и российского, кстати, тоже) уголька,

поскольку – что также немаловажно! – энергоресурсы прежде единой краины остались там же, где и – преимущественно – её индустрия. А те вышеупомянутые промышленные предприятия, что локализованы вне Самопровозглашённых республик, и покамест не велели долго жить, утратив единственных стабильных поставщиков материалов, а по совместительству – заказчиков и покупателей своей продукции – российских, естественно, – при продолжающейся энергетической блокаде имеют все шансы вскоре закрыться (или уже закрылись), лишив выброшенных на улицу работников средств к существованию, а также полностью иссякнув в качестве ручья податей в украинскую казну заодно с рекой донбасских налоговых отчислений,

и предоставив вельми разумной майданной владе решать, из чего же ей далее формировать госбюджет, дотоле даже вкупе с упомянутыми деньгами скраиваемый едва-едва.

Из одних западных-то траншей его, бюджет, не скроишь, это стало понятно, как только выяснилось, что кредитных отчислений евро-американских фондов и резервов едва хвататет для распихивания по карманам киевской охло-клептократии.

Около трёх лет назад, когда это выяснилось, – уже тогда бюджет бы не скроился, кабы не пособила советом патентованная заокеанская специалистка, рулящая малороссийской экономикой по поручению иноземных заимодавцев. Влада получила от неё этот совет, когда отделение мятежного Донбасса стало непреложным фактом, а вёрстка нового бюджетного плана «риднои краины» в сложившихся обстоятельствах представлялась весьма сомнительным предприятием –

по той причине, что, как только западная помощь была распилена и распихана по карманам, за спиной послышался жалобный писк, который майданным панам пришлось-таки расслышать и с досадой «почухаты у потылыци»: «Ах, да, бюджетники! Грошей хотят, гадюки! Где ж мы им те гроши возьмём, ежели сами – на счетах отечественных банков, естественно, – ни цента не имеем, а денежки, вырученные от продажи януковичских евробондов, подчистую им, ненасытным нищебродам, уже роздали?»

И тогда, около трёх лет назад, киевская банда, раздражаемая всё усиливающимся писком бюджетников и устремив умоляющий взор – предположительно, конечно, но веcьма-а вероятно! – на упомянутую репатриированную особу, задала ей, как ба-альшой специалистке по дойке хапнутых финансов, свой назревший болезненный вопрос: «Откуда нацедить хоть самую малость деньжишек на врачишек, учитилишек, пенсионеришек и прочих убогих?»

«Так из налогов, которые глупые сепары ещё довольно долго несмотря ни на что будут переводить в казну из своих непрекращающихся доходов! – отбарабанила бойкая и оч-чень хорошо оплачиваемая советчица, – Отчислений тех для поддержки штанов всяких-разных нахлебников в аккурат хватит, раз уж других денежек у вас не осталось».

«Так точно, не осталось, и – никак нет-с, – пощёлкав на калькуляторах, со вздохом возразили вопросители, – не хватит; области на три-четыре, пожалуй, где-то наскрести деньжишек ещё потребуется. Где?»

«Да там же, – рассмеялась верхоглядности пожаловавших к ней сановных персон проницательная счетоводка, – и наскребёте, ежели бюджетникам отделенцев отмусоливать прекратите. Сепаратнувшиеся территории многлюдны, на них бездна сирого народа проживает. За его счёт остающийся при вас сирый люд как-нибудь и прокормите. Согласны?»

«Пожалуй, – вновь понажимавши цифирные кнопки, – признали те, – что да. Пожалуй, у чужих отнявши, действительно своих прокормим».

«Вот и прекращайте чужим башлять, андэстэнд?».

«Йес, мэм, – благодарно кивнули «свидомые» малороссы, улепётывая реализовывать дельную мысль чужестранной хохлушки, – Экзектли, прекратим!»

И прекратили, натурально. А бюджетную брешь, соответственно, заткнули. Деньгами, стыренными у одних и розданными другим. Безотлагательно заткнули, хорошо понимая, что сегодня сделали то, что может не получиться завтра. «Но почему же, – вероятно, удивятся скептики, – может не получиться?»

«А потому, – осадят их прагматики, – что завтра (в крайне случае послезавтра) так называемые отщепенцы найдут (поскольку давно интенсивно ищут) финансовые организации, коим пополам любые санкции. А найдя, через те ушлые структуры станут получать гроши от клиентов, о прежнем своём сотрудничестве с банками, требующими регулярного перечисления мзды хунте майданутой, забыв, как о кошмарном сне.

А обретя новых – азиатских, думается – покупателей своего замечательного антрацита и вдобавок сыскав надёжных (российских, как почему-то мне кажется) поставщиков руд для своих промышленных предприятий, Самопровозгалшённые респубики прекратят поставку угля на Украину, одновременно отказавшись от руд и перекрыв их поток из Нэзалэжной, а с ней самой разорвав какое бы то ни было экономическое сотрудничество, благо она, родимая, с помощью стебанутых нациков зарекомендовала себя как ненадёжная партнёрша. Вот факт, являющийся вполне достаточным основанием для прекращения дальнейшего сотрудничества с ней любого нормального предпринимателя, верно? Любой вменяемый коммерсант подтвердит: более чем».

Не надо иметь ни семи пядей во лбу, ни степени доктора экномических наук, чтобы сделать верное предположение: отказ от комммерческих отношений с Украиной вряд ли нанесёт отделившейся от неё части Новороссии ощутимый материальный урон. Предложение высококачественного угля на мировом рынке невелико – следовательно, можно не сомневаться, что донбасский своего покупателя найдёт. Или уже нашёл. И нет притом никаких сомнений в том, что донбасские предприниматели ищут стабильных деловых партнёров и дружественные коммерческие структуры. Или уже нашли.

Возможно, для начала, как сказано, найдут (или нашли) в ближнем, а не дальнем зарубежье. Куда, к слову сказать, Вольная Новороссия станет поставлять (а возможно, уже поставляет), не только хорошо коксующийся уголёк, но решительно все, производимые её производственными мощностями, товары, на которые и покупатели, должно быть, подысканы – отменно доброжелательные, образцово пунктуальные, и – что о-очень немаловажно! – весьма платёжеспособные.

Вывод однозначен: при продолжении устроенной украми самоблокады их заводы остановятся, решительно перестав приносить прибыль, а переориентированные на торговлю с Востоком промпредприятия мятежной Новороссии, избавясь от необходимости отчислять Украине подоходную мзду, делать это одномоментно перестанут. И тогда – самостийной казне, как говорится, «грозит гаплык, известный как дефолт любому, кто познал в банкротствах толк».

Догадавшись о неизбежности такого расклада, «самостийна влада» – задолого до его реального возникновения – вынужденно почухала загривок вдругорядь:

«Пока-то дурняковые бабки отделенцев мы используем. А дальше-то чего?

Дельный совет подельной землячки раскручивается на всю катушку, но только пока. До поры, когда неминуемо иссякнет ручей сепаратистских перечислений. Поры, однозначно имеющей наступить!»

Чудо как хороша была для кабинетных майдановцев идея «закордонной падлюки» (как они её величали в междусобойных «балачках») – ради подлости, собственно, и выписанной из-за туманной Атлантики в оккупированный доморощенными нациками фатерлянд, – но идея эта, возможно даже не ею, а ими самими генерированная с её ненавязчивой подачи – не сегодня-завтра грозила приказать долго жить.

Они, укро-политиканы, одним фактом реализации замысла американизированной доярки «нэзалэжных финансив» переплюнувшие её в подлости, отчётливо представили себе последствия неуклонно назревающей, но бдительно ими предугаданной социально-политической проблемы, и, ужаснувшись, встали перед необходимостью превентивно избавиться от возможности возникновения таковой.

И чем именно избавляться, их подлая клика долго не думала, со свойственной ей циничностью постановив: конечно же, продлением возникшего трэнда на подлость. И сотворила следующую подлость, по качеству и масштабам кардинально превосходящую предшествующую, ибо что же может быть подлей уже осуществляемого ею особо жестокого грабежа, как не налёт с убийствами?

И она, хунта киевская, решились на этот, названный ею АТО, налёт. Решилась, чтобы силой оружия внаглую захапать территории Мятежных анклавов со всем, что на них находится, и всеми, кто на них проживает.

Захапать, чтобы потом сполна получать прибыль от эксплуатации отжатых шахт, комбинатов и заводов. Захапать, чтобы побеждённое местное население потчевать бандеровской пропагандой, травить репрессиями, вынуждать покинуть родную землю и отправиться на чужбину – при хорошем раскладе, а при плохом – стать пеплом в крематориях оккупантов.

Захапать, чтобы вывозить эшелонами чернозём, а невывезенный, оставшийся на месте, по демпинговой цене (а то и задаром) отдать про-и-просто-западным латифундистам.

Решилась киевская хунта на разбой – и попёрла на гордый Донбасс танковыми колоннами, артиллерийскими обстрелами, залпами реактивных установок. Полезла на Ополченцев ордами озверелых нациков. И те – совершенно неожиданно для себя самих и мерзавцев, пославших их на погибель, но вполне ожидаемо для всех порядочных русских людей – при всём своём показушном гоноре, вооружённые устращающей военной техникой, стали всерьёз умирать – на маршах и в окопах, в разведках и вылазках. Умирать буквально повсюду по всей линии фронта. Умирать окончательно и бесповоротно, снятые меткими пулями, посечённые острой картечью, сожжённые «шмелями» и «солнцепёками» в брониках и блиндажах.

Бесчинства и зверства творить каратели хотели, а вот умирать – никак нет. Но стали поневоле, да в больших количествах при том.

Так, фигурально выражаясь, получили по мордасам рати майданутые, что просто донельзя опростоволосились в глазах мирового сообщества. То есть опозорились хуже некуда.

Но уроки котлов, решительно преподанные самоотверженными повстанцами твердолобым интервентам, увы, не пошли тем впрок. Они продолжают упорствовать, то и дело открывая гаубично-миномётный огонь по жилому сектору Новороссии, разрушая дома и убивая гражданское нааселение. Они, нацики битые, но, к сожалению, недобитые, длят и длят свою бездарную сволочную войну: длят для утоления пресловутой ненависти к «москалям», длят на радость западникам и в чаянии их кредитов, длят во исполнение воли киевских заправил, с маниакальным упрямством лелеющих грёзы о всемогущей натовской поддержке и талдычащих популярную в их кругу мантру: «Ось натовци прыйдуть та й порядка навэдуть!»

Три года без малого длит кровавая хунта неслыханный налёт на собственный народ, а с неё как с гуся вода – и «мировое сообщество» не замечает учинённых ею злодеяний, и «сепаров» она обстрелами утюжит, а те грошики бесперебойно на её счёт переводят, как счетоводка заморская предрекла. Парадокс, однако так ныне дела и обстоят!

Неестественная, согласитесь, ситуация. Скажу больше: чем далее, тем решительней невозможная. Ситуация, вопиющая о своём прекращении. Ситуация, которая так или иначе прекратится. Но чем именно она прекратится – вот что нам сейчас крайне важно установить.

«Вмешательством Западной Коалиции, – мечтают, конечно, чиновные майданщики, – сокрушительной лавиной бронетехники, армадами невидимых самолётов, тучами сверхточных ракет, тьмой непробиваемых комплексов ПВО, а главное – нескончаемым баксовым ручьём, куда более полноводным нежели даже тот, который течёт нынче в наши карманы за транзит москальского газу!»

Попробуем простить и переадресовать суду Истории умственную ограниченность украинского истэблишмента, лишний раз убедясь в незыблемости древнего постулата: глупости свойственно самообольщаться и надмеваться, а от себя добавим: «И самоослепляться». «А в особо тяжёлых случаях, – хочу уточнить лично, – (в таких, каким, собственно, и является рассматриваемый нами) напрочь утрачивать чувство реальности и полностью терять здравый смысл».

А она ведь, хунта киевская, точно с катушек слетела, если считает возможным победить непокорную Новороссию, а там и – чем чёрт не шутит? – всю ненавистную ей Россию. Оттого, думается, у неё крышу снесло, что слишком всерьёз отнеслась она к кулуарным заверениям натовских стратегов: мол, неважно, чего мы там с трибуны официально заявляем, вы только начните, а мы тут же подмогнём.

Она, склонная к самообольщению хунта, считает, что уж её-то – не в пример обманутому грузинскому экс-президенту Мише – западники в беде не оставят: налетят, наедут, наводнят войсками, напоят деньгами. А когда понадобится – смело пойдут на московитов вместе с доблестными ВСУ, а может быть и – вместо. И одолеют кичливых рашиков с их дутыми военными успехами и никудышней армией. И наголову разобьют наглецов при помощи своей чудесной боевой техники.

Насмотрелись они, прозападники самостийные, голливудских боевиков вместе со своими надутыми мажорами, приняли сладкую ложь синематографических стрелялок за чистую монету, наелись до отвала бредовой пропаганды, а одной простой вещи понять не сумели: война в реальности совсем не такова, как на экране. Она, всамделишняя, походит на виртуальную примерно так же, как Великая Отечественная на одиозный дзигановский шедевр.

К тому же современное крупномасштабное сражение, протекающее с применением передовых военных технологоий (подчас обнаруживающихся только в его ходе), обещает изобиловать массой малоприятных сюрпризов, напрочь ислючая возможность развития боестолкновений в соответствии с бравыми враками американских советников и победоносными планами укровских стратегов.

Однако подтверждающий данную мысль печальный опыт провальных операций ВСУ – как с прискорбием вынуждены констатировать мы – ничему не научил украинских карателей всех мастей, предпочитающих закрывать глаза и на любую нелицеприятную истину вообще, и уж на эту – в особенности.

«Победят рашиков западники ... » – продолжает грезить кровавая киевская клика, упрямо твердя:

« ... победят, победят. Победят, и, как всегда мечтали, поделят меж собой клятую Московию, долей в добыче не обойдя и нас, вернейших своих союзников!»

И она, хунта, кабинетной своей частью так мечтая, окопной продолжает стрелять, изо всех сил веря в осуществимость упомянутой злобной мечты. У хунты свой сценарий дальнейшего развития Донецкого Конфликта, а главное – его финала. Сценарий тот она загототовила, не хуже меня и вас понимая, что длительное относительно-мирное (но мирное всё же!) сосуществование подвластных ей территорий с полностью (прежде всего – финансово) отделившейся Новороссией невозможно.

Взирая на складывающуюся ситуацию она, хунта, и выдумала свой интервентско-грабительский сценарий. Не может у неё такого сценария не быть. Есть он у неё, конечно, есть. Эксклюзивный. Свой. Нехитрый: развязать крупномасштабный конфликт, поперев на Новороссию всеми доблестными ВСУ, а там будь что будет – может, сверхмощная западная помощь страстно желаемую победу принесёт, а может и (что, кстати, по мнению автора, неизмеримо ближе к истине) – полный разгром её, хунты, зондеркоманд и потерю (по мнению киевской клики, а по моему – освобождение) ранее подконтрольных ей территорий.

Но, отмахиваясь от возможности своего поражения, как от кошмарного сна, подлая турчиновско-порошенковская шайка твердит очередную мантру: «Главное – попереть, главное – попереть, попереть, попереть ... », считая, видимо, что если попрёт она, то попрёт и ей. «Вот попрёт мне, – мечтает, – попрёт, и одержу я долгожданную викторию над ненавистным врагом!» Такой – и никакой иной – у неё, у хунты, сценарий развития событий и таким ей грезится его финал.

Однако этому, угодному майданным политическим недорослям доморощенному варианту, приведённному ввиду явного присутствия оного в путчистских головах, сбыться – согласно моему глубокому убеждению – не суждено по причине его абсолютной несбыточности в реально существующих обстоятельствах, достаточно детально перечисленных в данной статье.

Он потому, в частности, невозможен, этот третий вариант, что без вариантов ведёт несчастную Руину в окончательный и бесповоротный экономический, политический, экологический, нравственный и демографический тупик, отнимая у неё малейшую надежду на возрождение и развитие, и нет решительно никого по обе стороны Украинского конфликта, кто бы этого не понимал. И этот путь, ведущий в никуда, решительно никого не устраивает. Такого пути никому из малороссиян не надо, а значит – благодаря их дружному упованию на Господа – и не будет дано Судьбой.

А потому сей (грешащий к тому же отсутствием элементарной логики и упомянутый ислючительно для проформы) вариант, входя в тройку рассматриваемых, не отнесён мной к числу двух действительно возможных путей преодоления Донбасского кризиса.

Каковых мне, по здравом размышлении, видится всего два:

1) победоносный марш донецко-луганских войск по землям украинской Руины, сопровождаемый попыткой бегства киевской хунты

или

2) повсеместное успешное восстание угнетённого хунтой населения против неё и опять же – её неизбежное, но вряд ли возможное бегство.

Вам решать, какой из этих двух сценариев вскоре разыграется на исторической сцене. Надеюсь, вы сделаете правильный выбор, осведомившись в Сети о подлинном соотношении сил противоборствующих сторон Донецкого Конфликта, о степени их решимости драться, о боевых возможностях обеих, о соотношении объёма нынешней и предполагающейся союзнической помощи Запада (Украине) и России (Новороссии), а также об основных тенденциях, особенностях и нюансах текущего момента.

Мне отчего-то кажется, что скорее всего вы признаете более реальным из них первый и более предпочтительным – второй, если, конечно, не входите в число тех, кто принимает за чистую монету бесстыдную ложь укровских масс-медиа, а потому не в состоянии видеть очевидных вещей и не способен их признать, будучи глух к голосу неоспоримой истины.

А она, истина, на мой взляд, состоит в следующем. Не одержат ВСУ никаких побед над Новороссией (и Россией тем более), поскольку военной и финансовой поддержки Украине – буде та развяжет (по воле своей правящей клики) агрессию – Севро-Атлантический альянс оказывать не станет, так как оказать не в состоянии. И весь целиком, и любая его держава в отдельности, начиная с главной, обеспечивающей кадрово-материальный мэйнстрим подпитки НАТО.

Держава эта заокеанская (ныне больше по инерции, чем из горячего желания рулящая Блоком) уже от денег, как прежде, не лопается. Она, лидирующая мировая заёмщица, теперь не зелёными хрустами, а разве что долгами богата. Ей бы не расточительством заниматься (как уразумела, наконец, она, сердешная, в ходе недавно протекавших в ней предвыборных дебатов), а сведением дебета с кредитом.

И, хвала Вевышнему, новоизбранный президент в том вполне себе отдаёт отчёт. А потому, держу пари, трамповские Штаты поостерегутся выделять серьёзные средства на запущенный (в обоих смыслах) обамовской администрацией Украинский Праджэкт, разуверившись в конечном успехе осуществления такового после анализа всего произошедшего на Украине, не исключая Иловайского, Изваринского, Дебальцевского, Горловско-Макеевско-Енакиевского и прочих котлов, в которых оказывались, оказываются и неизбежно будут оказываться пресловутые ВСУ.

А протянуть руку помощи шоколадному королю строительный король поостережётся (и побрезгует, кстати), из опасения совершить заведомую ошибку, а также прекрасно осознавая, что американский электорат ожидает от него исправления коммерческих и политических провалов прежнего, предшествующего хозяина Белого Дома, который на поверку оказался дилетантом решительно во всём, будучи – чего уж теперь-то греха таить сей секрет полишинельный? – всего лишь типажной куклой, изготовленной, выведенной на сцену политического райка и направляемой нитями закулисных кукловодов.

Без обиняков скажем, коль уж вспомянули о нём: не более чем политической пустышкой оказался мистер Обнулившийся Президент. Лопнувшим пузырём дутого пафоса. Феноменом беспочвенной амбициозности. Увы и ах, не справился сей Первый цветной Правитель Соединённых Штатов с ролью их компетентного кормчего.

И справиться он с делом рулёжки страной не мог по определению, так как до неё, бедолашной, никогда ничем не управлял – ни компанией, допустим, ни конторой, ни торговой сетью, ни магазином, ни даже рестораном фэст-фуда или на худой конец базарным ларьком. Никогда ничем. И, соответственно, руководящего опыта не имел. Решительно никакого. И бизнесменом сроду не был. Никаким.

В противоположность старому, новый Господин США – делец до мозга костей, преуспевший решительно во всём, за что б ни взялся. Вот факт, не требующий доказательств. И потому вопрос, станет ли матёрый предприниматель вкладываться в однозначно провальное предприятие, мне представляется чисто риторическим и явно неуместным, если не сказать – неумным. Не станет, конечно.

И Евросоюз, похоже, не рискнёт. Ныне ему не до жиру, а быть бы, как говорится, живу. Евросоюзу не с руки чужие проблемы решать, когда на решение собственных у него средств в обрез. И добро бы его проблемы имели тенденцию на убыль идти, так нет: они всё множатся да увеличиваются. Со всех сторон старушку-Европу подпёрло: не продохнуть ей, и проблем тех не перечесть: падение конкурентоспособности европейской продукции, стремительное уменьшение рынка реализации оной, неконтролируемость цветного эмиграционного потока, пароксизм традиционной либеральной идеологии, бездонная демографическая яма, безвозвратная утрата международного авторитета, увеличивающаяся зависимость от поставок российского газа, отток банковского (инвестиционного в особенности) капитала из мест былого сосредоточения, etc., etc.

Но главнейшая в пышном букете евро-проблем (и самая досадная во всяком случае) есть проблема очевидной грядущей несостоятельности натовской военщины в неизбежно возникающем (в случае поддержки силами Альянса украинского наступления на Самопровзглашённые республики) военном конфликте с Российской Армией.

Не я придумал, а авторитетные европейские эксперты в открытую заявляют, что совместная северо-атлантическая вооружённая армада лишена возможности оказать сколько-нибудь серьёзное сопротивление российским боевым порядкам, не имея ровным счётом ничего, что могла бы противопоставить российской военной технике и выучке, стойкости, самоотверженности российских солдат, а также компетентности российских командиров.

Нет, право, ну нет ничего такого у западных полчищ, что могло бы надёжно их защитить от воображаемого (но, естественно, возможного в ответ на провокацию) удара российской вооружённой мощи. Решительно ничего.

«Но чего же, – предвижу, истерически взвизгнут доморощенные российские либералы, – чего же такого у них нет?» И, предвидя этот взвизг, уточню, чего именно. Доступно, загодя и больше для порядка (а заодно – в чаянии развеять врождённые пораженческие иллюзии либерализма) поведаю без утайки, чего потенциальным натовским интервентам не достаёт, чтобы эффективно воспротивиться гипотетическому столкновению с Российской Армией. Многого им не достаёт, всего не перечесть, но прежде всего

- ПВО, достаточно эффективно обеспечивающей обнаружение и ликвидацию неприятельских воздушно-космических объектов, вторгшихся в пределы охраняемого ею пространства. (К такому выводу опять же не я пришёл, а многомудрые аналитики Альянса, назвав имеющуюся у НАТО противовоздушную систему ненадёжной ввиду очевидности перспективы подавления Западных станций слежения сверхмощными российскими РЭБ, с большой долей вероятности установленными на тяжёлых российских стратопланах.

По мнению тех же специалистов, неэффективность западной системы противовоздушной обороны обусловлена отсутствием в её арсенале электронного оборудования, защищающего локаторы и радары от ослепления российскими мобильными станциями радиопомех, равно как и неимением систем слежения, позоляющих обнаруживать самолёты потенциального противника, оснащённые приборами создания виртуальной реальности).

А также

- Тактических ракет, гарантированно догоняющих российские.

- Самолётов, равных российским по скорости, манёвренности, весу боекомплекта, запасу хода, оснащённости демаскирующими средствами и защитными системами.

- Танков (и любых других бронемашин), не пробиваемых модерновыми российскими ПЗРК.

- Термобарических гранатомётов – одноствольных армейских и многоствольных гвардейских.

- Достаточного (для предполагаемых баталий) количества боеприпасов объёмного взрыва и

- высокоточных (в т.ч. крылатых) ракет, способных уйти от средств поражения, используемых российскими зенитными комплексами.

- Гиперзвуковых самонаводящихся боеголовок на баллистических ракетах.

- Гиперзвуковых морских ракет и сверхскоростных кавитационных торпед.

- Гиперзвуковых стратосферных ракетоносцев

- etc., etc

И тут наконец приспела пора назвать то, чего сводной армаде западноевропейско-американских милитаристов не хватает больше всего. А не хватает ей того, без чего не выстрелит артиллерия, пехота не двинет с места свои броневики, не взлетит в небо авиация, не поплывут в чужие опасные воды боевые корабли. Самого главного ей не хватет – солдат. Воинов, готовых жизни свои положить, чтобы выполнить приказ. Таковых среди её изнеженных капризных вояк (даром что их тьма-тьмущая навербована и служит) – раз-два, и обчёлся. Практически нетути.

А без них ведь, без солдатиков всамделишних, а не кинематографических, на поле боя не обойтись просто никак! Надо же кому-то будет идти в атаку, а не только сидеть в бункере вдали от схватки? Укровские каратели не пойдут; они, как их оуновские предшественники, больше горазды разбой и произвол творить, невинных казнить, издалека по донбасским городам и весям из пушек палить, а не сходиться лицом к лицу с грозным противником. Их в случае чего скорей всего – как втайне мечтают майданные заводилы – точно, поставят в заградотряды позади западных союзничков. Надо же ВСУ с примкнувшим к ним «Сектором» как-то использовать?

Уж на что на что, а на заплечную работёнку укровские каратели сгодятся – с избытком снабжаемые боеприпасами и плотно укомплектованные крупнокалиберными пулемётами. Заградят, одним словом, не подкачают – им по нутру и орущую толпу длинными очередями косить, и щедрое жалованье получать. И скосят, будьте уверены. О чём знают не только они сами да их штабные работнички, но и те, кого им в случае чего предстоит выкашивать – изнеженные наймиты соединённых западных орд, которых назвать солдатами (а воинами тем более) язык не поворачивается.

И знают эти самые наймиты не только о сём, но и о том, какая участь их ожидает при непосредственном контакте с вероятным противником. Знают, потому как не могут об этом не знать, живя в эпоху информтехнологий и живо интересуясь боевыми качествами своих будущих противников. Знают они (а их начальники подавно), что противники те в драке не струхнут и биться будут люто, не на жизнь, а на смерть, как и всегда они дерутся, если их разозлить.

Правда, разозлить рашиков трудно, но, как показывает исторический опыт, всё-таки можно. И тогда – как тот же исторический опыт свидетельствует – разозлённые делают разозлившим полный, как говорят на Западе, капут, он же по-восточному – кирдык. Всегда делают, без малейших исключений. И нет никаких оснований полагать, что исключение будет сделано сейчас. Напротив, резонно допустить, что как раз теперь, когда у российских военных есть к натовским пара должков – за Белград и «Курск» – такое исключение не состоится никоим образом.

А если всё же придётся западникам сойтись с россиянами носом к носу, то придётся при полной потере контроля за небом, в состоянии утраты стратегической инициативы и при очень вероятном наличии упомянутых заградотрядов. И придётся им всерьёз и навсегда умирать, потому что россияне вообще и русские в частности не терпят оккупантов на земле своих предков, как бы та земля нынче ни называлась. И лущат объявившуюся на родной земле иноземную рать потуда, покуда от рати этой останется один пшик. Лущат, не давая захватчикам никакого шанса уцелеть и – если те замедлят кинуться со всех ног восвояси – обрекая их на неминуемую погибель.

Умирать же многочисленные наймиты Западных армий, как и их украинские коллеги, не готовы. Изображать из себя неустрашимых бойцов, бравировать перед объективами камер и очами прекрасных дам, а в крайнем случае запускать из дальних далей всевозможные «томагавки» – это да. Но умирать – никак нет.

Между тем не инструктажи, маршброски, смотры да манёвры делают из мужчин солдат, а именно готовность умереть. И какими бы грозными ни казались облачённые в амуницию киношных киборгов западные ребята, без означенной готовности они не более, чем видимость солдат, но не солдаты. Что и подтвердили они в очередной раз, подав капитану корабля рапорты о списании на берег после учебной атаки российского аса на горемычный «Дональд Кук». Солдаты так не поступают. Солдаты ищут боя, а не пытаются уклониться от него. И, вступив в бой, солдаты сражаются до последнего. Вот кто такие солдаты. И вот почему я утверждаю, что у Северо-Атлантической коалиции солдат по определению нет. И воевать ей с нами некем. И не с чем. И не на чем.

Да, по здравом размышлении, и незачем. Разве только затем, чтобы обречь своих рекрутов бесславно помереть – как подавляющее большинство этих рекрутов и продолжает (невзирая на применяемые к ним меры по поднятию духа) упрямо считать, массово проявляя всё возрастающий интерес к содержанию ютубовских видеороликов, без утаек демонстрирующих техническую оснащённость и моральную крепость их предполагаемых российских боевых оппонентов.

Нет, определённо, решимости воевать у натовских бойцов нет. И Америко-Европа, с невольным сочувствием взирая на удручённость своих нерешительных войск, посылать их на лютую гибель вероятней всего не рискнёт. Ей бросать их в бой – значит не только непозволительной расточительностью заниматься, но и подвергать свою внутреннюю относительную стабильность опасности переродиться в неуправляемый хаос: череда цинковых гробов, с началом боевых действий неминуемо имеющих повалить с восточного фронта в западные города и веси, чревата социальным взрывом, не так ли?

Итак, НАТО рисковать не станет. Вернее, так: скорее нет, чем да. Что же касается киевской хунты, то она – скорее да, чем нет. В том смысле, что да, рискнёт. Точней – очень даже может рискнуть. Ей-то, в отличие от евро-американских правительств, терять нечего: всё (или почти всё), что могла продать, она продала. В пределах истязаемой ею Отчизны порошенковско-турчиновская клика сбережений не имеет – её, натыренные из карманов сограждан, гроши, заскирдованы в покладистых банках благоволящих к ней сити. Пути экстренной эвакуации в западные дали хунта, думается, себе обеспечила и комфортабельные схроны там прикупила и обустроила.

И упорхнуть туда она, хунта, готова в любой момент. Так отчего бы перед тем ей не попробовать разрубить Донецкий Узел решительным ударом карательных батальонов? А вдруг действительно при укровском наступлении на сеператистов западники, как надысь в натовских кулуарах обещали, придут на подмогу, закроют собой, бросятся в бой с ненавистными москалями? Ну вдруг? И вдруг навешают российским супостатам, да погонят их дикие орды на север и восток? Вдруг одолеют клятую Расею? Они же очень хотят, верно? Может, им только причина нужна для решительного блицкрига? Вот и будет такой причиной массированная атака ВСУ на ДНР и ЛНР!

«А ежели западники не одолеют или вовсе не ввяжутся в спланированную нами военную авантюру? А ежели оставят нас, верных клевретов, без поддержки? – чухает в загривке киевская клика и вздыхает по поводу невольно возникших грустных мыслей, – Ну оставят, так что ж: придётся тогда нашим (и примкнувшим к ним) частям по шеям огрести. А ежели огребут, то и шут с ними, сами будут виноваты, что плохо дрались. А мы, правилы хунтовские, без промедления с мигалками примчимся на заповедные аэродромы, набьёмся в набитые добром «боинги» и будем таковы, ручкой помахав в иллюминаторы: счастливо оставаться с набитым рылом, братцы!»

Вряд-ли, конечно, самонадеянные насмешники долетят до заветных целей и даже будут лететь к ним достаточно долго, если вообще рискнут оторваться от земли – при закрытом-то небе. А его, вне всякого сомнения, с началом эскалации военных действий на Донбассе запечатают плотно. Причём отнюдь не силы Западной Коалиции, а совсем даже наоборот, как нетрудно догадаться. И затворятся небеса для укровских стервятников, но отнюдь не для авиации Новороссии. В том числе – и для её боевых вертолётов, которые пригодятся перехватывать беглых майданных чинуш, вздумай те помчаться в бронированных авто к польской границе.

Щелчок наручников, надеюсь, позволит сообразить каждому из них, что события осуществились далеко не так, как они себе намечтали, а по чужому сценарию, подведя их, членов низложенной хунты, к трагическому финалу – всенародному суду, справедливому приговору и короткому знакомству с исполнителями последнего. Вот какая – и никакая другая – доля ожидает военных преступников, в данный момент засевших в киевских правительственных кабинетах, ибо вина их в развязывании братоубийственной войны видна невооружённым глазом уже сейчас, за энное (непродолжительное, надеюсь) время до неизбежного трибунала над ними. Участь основных членов бандеровской хунты, обусловленную непререкаемой очевидностью их преступений, предсказать довольно просто. Лично для них (со приспешники) она окажется плачевной.

Судьбы же остальных людей, населяющих ныне ту террриторию, которая чуть более четверти века назад именовалась УССР, сложатся – в случае осуществления полномасштабного военного конфликта – далеко не так однозначно, но, думается, гораздо более оптимистично, потому что людям этим предстоит жить в новой, освобождённой стране.

В стране, освобождённой либо силами, восставшими против хунты на местах, либо новороссийскими (надеюсь, что до вмешательства российских всё же не дойдёт) войсками, но всё-таки наконец освобождённой!

Жить, переместившись из закрытого информационного пространства в открытое, жить, содрогнувшись утаённым (либо перелицованным укровскими СМИ) преступлениям свергнутой кровавой шайки и её озверелых солдафонов. Жить, ужаснувшись глубине своего недавнего непонимания сущности и причин кровавой распри, бушевавшей в многострадальной стране.

Жить, сбросив ярмо ненавистной нацистской власти. Жить, скорбя о потерях и раскаиваясь в ошибках, но и жить, гордясь своей победой над озверелыми путчистами. Жить, преодолев и развеяв лицемерные мифы укровских СМИ. Жить, одумавшись.

Да, я верю, что мои оболваненные (в основной массе) земляки одумаются, раскаявшись в своём заблуждении относительно «российской интервенции», убедившись в лживости утверждения о ней и решительно предав анафеме самую мысль об «оккупации», втемяшенную в их забубённые головушки покупными щелкопёрами распоясавшихся наци.

Верю, но понимаю, насколько труден и мучителен будет процесс переосмысления стереотипов самостийности, если народ освободится от них не самостоятельно, не в результате внутреннего прозрения, а вынужденно, после того как перешедшие в контрнаступление войска Вольной Новороссии истребят карателей и повсеместно сковырнут с ключевых должностей засланных майданной владой западэнских казачков.

Увы: всегда болезненно усваивается всё, насильно привнесённое извне, пусть и трижды верное. В особенности – правда, буквально намедни не казавшаяся таковой. Однако, несмотря на внутренне сопротивление тех, кому она была недоступна, истина рано или поздно празднует победу. Но, согласитесь, лучше бы ей восторжествовать раньше, а не позже, и желательно – без нажима со стороны. В данном случае – без ввода Донецко-Луганских войск на украинские земли, ныне оккупированные вооружёнными приспешниками незаконной майданной влады.

Так – без стороннего нажима – может и должно получиться, когда население всех малороссийских земель уразумеет (или уразумело) наконец, что решать вместо него его проблемы никто не собирается, в том числе и Россия, а не только лишь Америка-Европа, которая – и отрицать это совершенно бессмысленно – за четверть века «нэзалэжности» никакого маршалловского плана в Нэзалэжной не осуществила, полностью девальвировав ценность разрекламированной евроинтеграции, утратившей всякую привлекательность для малороссиян, которые, всё массовей и верней отвращаясь от этой ложной цели, понимают, что истинной и единственной целью Малороссии может быть – и есть! – только единение с Россией.

Вот тогда-то, по уразумении данного факта и уверовав в его непреложность, народ малороссийский окажется в состоянии непредвзято определить круг своих приоритетов и решить, что ему нужнее и ближе – лицемерная и малоприбыльная приязнь Вашингтона и Брюсселя или искренняя и многообещающая поддержка Москвы.

И поймёт он, верю, поймёт родной народ мой исстрадавшимся сердцем своим, кто ему родней – хлебосольный простодушный россиянин или сквалыжный хитрый западник.

Поймёт, похерив брехливое самостийное ти-ви, осведомившись во Всемирной Сети о подлинном состоянии дел в любимой Отчизне и озаботясь правильным развитем дальнейших событий в ней. Поймёт, посещая сайт «Новостного фронта». Поймёт, подпевая песне «Молитва эмигранта». https://www.youtube.com/watch?v=UbEChYUKrt0

Верю, поймёт. Пусть поначалу не весь, а та лишь его часть, что помоложе, посмекалистей да погорячей. Верю: она, эта часть, эти пылкие неробкие ребята уяснят для себя наконец то, чего по здравом размышлении не уразуметь никак нельзя: кроме них решить малороссийские проблемы решительно некому.

Поймут, и скажут о себе, сжав кулаки: «Никто, кроме нас!» Скажут – и найдут друг друга, и объединятся (или уже объединились), и возьмут в руки оружие, и ссадят с «видповидальных посад» западэнских подсадок, и наладят назад в Западэнщину западэнских вооружённых ублюдков, предварительно разоружив и проредив их преступные ряды трибунальной прополкой.

И верю: проведут выборы эти ребята, и победят на них, и сядут в новом, свободном Парламенте своей свободной страны на законных основаниях. И Президента выдвинут из своих рядов. И он вместе с ними осуществит весь комплекс мер, необходимых для реанимации обескровленной неслыханным грабежом и тотальной распродажей державы: отменит все постановления смещённой клики, возьмёт под строгий контроль источники водо- и энергоснабжения, средства связи и массовой информации, транзитные газопроводы, линии электропередачи, транспортные артерии.

Национализирует промышленность и банки. А там, глядишь, реконструкцию первой затеит с малопроцентной помощью вторых, попутно переменив ориентацию вектора развития с западного на восточный и приступив к последовательной реализации выстраданного принципа тесного взаимодействия с Российской Федерацией. С матушкой-Россией – прежде всего, но естественно, не только с ней, а и со всеми, дружественными ей, странами. Благо, таковых уже предостаточно и всё пребывает.

А так называемый «языковой вопрос» новой малороссийской власти решать, как может некоторым показаться, не придётся, потому как незачем решать то, чего нет, никогда не было, и что просто-напросто выдумано и выдано за проблему лицемерными создателями «украинского языка», украинства и Украины как некоего, якобы идеологически чуждого Московии, псевдогосударства.

Как не было «языкового вопроса» раньше, так нет его и поныне. Ни для кого. Для меня, например. Я, когда прежде говорил на бытовые темы в кругу семьи или общался с сельскими земляками, с удовольствием вворачивал в речь сочные пассажи из мовы. И не только я, но и все мои прежние знакомцы и знакомицы поголовно.

«Мова» (как после долгого её исследования понял один профессиональный филолог в моём лице) – ни что иное, как хуторянско-степной вариант южнорусской речи, а «язык» – той же речи вариант, но – городской, частично мещанский, частично господский. Селянин, встарь прибывавший по надобности в город, старался говорить «по-тутошнему», оставив за полосатым шлагбаумом караула свои чавой-тавои, тудой-сюдои заодно с шоканьем, оканьем, гаканьем и лузганьем семечек под ноги.

Но и не переходить на чиновничье-барскую речь крестьянин был вправе. И не переходил иногда всю жизнь, даже поселившись в городе до конца дней. И никто с него за это не смеялся, не тыкал в его сторону пальцем. И все его понимали безо всяких подстрочных переводов.

А при советской власти, кстати, отнюдь не дворником такой сын земли, как правило, бывал, а начальником.

Мой газетный, к примеру, редактор, Ткаченко или его зместитель Мороз, или ответсекретарь областной «Запорожской правды» украинский лирик Лиходед, или собкор «Комсомольца Запорожья» и тоже поэт (и тоже малороссийский), Литневский. Мы, русскоговорящие, так с ними общались: они говорили с нами прозорой литэратурною мовою, а мы с ними – чистым пушкинским языком. И ни они на нас никогда не обижались за использование русской речи, ни мы на них за выкорыстання украинской.

Иными словами, южные диалекты единого великорусского языка в годы моей молодости не враждовали друг с другом, как не враждуют поморские или донские говоры с диалектами двух российских столиц. Более того: никто не запрещал называться языками тем говорам, которые сильно этого хотели. Зачем? А затем, что называется же вот в лингвистике языком воровской арго, научный слэнг или ушкуйский скрымтымным? Или большевистское эсперанто? Называются, и ничего.

«Хотите, чтоб говор ваш назывался языком? Добро, пусть называется, только верно служите делу марксизма-ленинизма! – сказали когда-то националистам благоволившие к ним коммунисты, – Желаете литературу на этом своём «языке» продолжать создавать? Будьте любезны, продолжайте. Создавайте. Хотите её печатать? Без проблем: печатайте. Хотите язык свой преподавать детям? Пожалуйста; добро пожаловать учителями в классы!»

И те служили, создавали и печатали – в количестве, всегда превышающем необходимость. И преподавали. А достигнув высших государственных должностей – и насаждали. Да-да, я не оговорился, ибо чем, как не насильственным навязыванием назвать тот факт, что «Серп и молот» – единственная в годы моей молодости горрайонная газета родного русскоязычного Мелитополя – издавалась на украинском языке? А из трёх областных две – в сплошь русскоязычной области – выходили на нём же?

И на нём же выпускалась завлекательная западная литература, недоступная жителям УССР в русскоязычном варианте из-за отсутствия таковой в государственных книжных магазинах данной республики и её общественных библиотеках. И нам, читающим новороссийским пацанам, проще было «Всэсвит» купить, чем «Искатель», а Сименона с Фолкнером на мове прочытаты, чем дождаться появления их русскоязычных версий на доступных полках.

И канал второй – республиканский – тоже на мове «промовляв до насэлэння», а в иных продвинутых регионах ещё и третий – областной – на ней же, родимой.

Безо всяких преувеличений, доминирование в советское время украиномовной печатной продукции в книжных магазинах и ларьках «Союзпечати» сплошь русскоговорящих и русскочитающих юго-восточных и юго-западных областей УССР – непреложный факт, который легко и ничтоже сумняшеся подтвердит любой книгочей тех, не таких уж, в-общем-то, и далёких, лет.

И ничего – все мы за милую душу читали книги на мове (и её классику в том числе), и не роптали на свою вынужденную билингвистичность, а, напротив даже, считали оную достойным украшением интеллекта, и – как же иначе? – «свободно переходили с одного языка на другой», причём не без приятцы –

до той лишь поры, впрочем, когда навязыванье мовы и украинства со стороны дэржавы стало чересчур навязчивым, набив идеологическую оскомину прежним ея почитателям и побудив их (меня, например) принципиально не употреблять в дальнейшем малоросской речи ни при каких обстоятельствах. Ну ни за что на ней не говорить – из пренебрежения. Не к ней непосредственно, конечно, а к её неутомимым насадителям – вроде моего, упомянутого выше, редактора Ткаченко, при коммунистической власти блиставшего ортодоксальной партийностью и красным значком на лацкане, а на заре националистической «влады» без тени смущенья сообщившего трудовому коллективу газеты:

«На зъизди казалы, що ...

... ничего нет, дескать, плохого ни в социализме с национальным лицом (как будто прежде оно было иностранным), ни в жовто-блакытном прапоре, якый означае лышэ пшеничное поле и безоблачное небо над ним. И является, до того ж, знаменем древних киевских князей, от як!»

И товарыш рэдактор, на лацкане которого рубиновый флажок оперативно сменился жёлто-голубым, пригласил всех присутствующих на украинськи вэчорныци по этому замечательному поводу.

И пан рэдактор, доселе фанатичный большевик ленинской складки, в одночасье ставший не менее ярым адептом национализма радикальнейшего толка, велев нам расходиться, ни словом не обмолвился о том, что над петлюровским сотником, расстрелявшим комсомольца в ещё недавно горячо любимом товарышэм рэдактором сосюровском стихотворении, реял жовто-блакытный прапор.

И что тот же стяг развевался потом над палачами Бандеры.

И что никакой в действительности жёлто-голубой флаг не древний государственный символ, а всего лишь пёстрая лента, пожалованная австро-угорской императрицей украинскому национальному корпусу её армии во время торжественного смотра – пустяк, разросшийся до размеров знамённых полотнищ. Глупая и зловредная побрякушка, сродни легитимизированному гораздо ранее названию объединённой Советами Малороссии.

Названию, зловредному не менее жовто-блакытного прапора, но не в пример куда более циничному и обидному для слуха любого мыслящего мало-и-ново-росса.

Название это, полностью утратившее свой первоначальный смысл одной из общерусских окраин – донской, днепровской, залесской – было дано в семнадцатом веке язвительным польским паном той части Малороссии, которая досталась Жечи Посполитой в результате её войн с ослабленной Смутой Россией – Украина.

Украина, как нечто укроенное, вырванное из чужих рук, отхваченное по случаю, а по большому-то счёту – украденное. Чуждая, хотя и подвластная окраина, холопский нищий край, отданный на откуп кровопийцам-арендаторам для пиршественной жизни пришлых господ.

«Украина!» с презрением воскликнул гонорливый магнат по поводу восточной провинции Польши (а после её Разделов – и Австро-Венгрии с Румынией), и сообразительный львовский профессор угодливо, и даже, кажется, со вполне неподдельным восторгом подхватил и верноподданически завторил: «Украина! Украина!» В смысле – долгожданная Анти-Россия! Ах-ах!

А ведь земляки и современники этого самого Грушевского долго понять не могли, откуда она взялась, эта самая Украина, когда Львов искони русским городом был, а населяющие его люди – русскими людьми. Не говоря о сельских жителях окрестных местностей: крестьяне даже под страхом смерти не желали называться какими-то украинцами, упорно твердя цесарским писарям: «Мы – руськи люды!»

И «руськых людэй за кордоном» газета была «Свобода», издаваемая к Канаде для многочисленнных выходцев из Галиции. Это потом она, в духе веянья новых идей, стала печатным органом «украинцив», которыми к тому моменту заделались чуть не поголовно все тамошние эмигранты, а с ними заодно – немалое число малороссов, оставшихся в Малороссии, благо их иллюзорная держава-республика сохранила наименование, изобретённое для неё грушевско-шевченковской плеядой русофобов и закреплённое за ней петлюровским универсалом: Украина.

Строго централизованную коммунистическую власть СССР вполне устраивало, что имя свежеиспечённой советской республики чётко указывает ей место по отношению к венценосной Московии. И она, комвласть, это петлюровское имя за вновь освобождённой провинцией оставила. А провинция сохранила, нисколько не переставая при этом оставаться Русью по сути и разговаривая преимущественно на русском языке. И не испытывая недоумения по поводу того, отчего же гоголевский Тарас называет свою Родину Русской землёй. И не тяготясь особо новым именем своей страны, ведь Русь-то всегда останется Русью, как её ни назови!

Никто из жителей УССР не обременял себя вопросом о своей национальности ещё совсем недавно – по крайней мере в семидесятых годах прошлого века, когда я впервые заполнял паспортную анкету. Поговаривали что вот-вот в пятой графе велят писать «советский человек». Но не велели, и покойные папа с мамой, помнится, были несколько озадачены моим вопросом: кто же я такой – русский или украинец? Мама, происходящая из вологодского мещанско-дврянского рода, спросила папу, выходца из козацкой запорожской семьи: «Ты кто, Андрюша, русский или украинец?»

Папа, подумав, и вспомнив, должно быть, зубрёный в школе «Заповит», недавнее трёхсотлетие Переяславской Рады и вышиванку недавнего вождя, а главное – название с Политической карты СССР – ответил с некоторой запинкой: «Наверное ... украинец» и добавил как бы в оправдание: «По крайней мере по паспорту!» «Тогда и ты пиши – украинец, – сказала мне моя дорогая, до корней русых волос русская, мама, – У нас, у русских, национальность пишется по отцу».

Я и написал, сказав себе: «Какая разница? Это же одно и то же!» Написал, не являясь в действительности украинцем и не зная в юности всего того, что я узнал впоследствии и знаю сейчас о термине «Украина», об австро-германско-американском Проекте «Украина», об украинском национализме и о прелестях насильственной украинизации, посылающей пушечные и реактивные снаряды по жилым домам и общественным зданиям гордой, нипочём не желающей украинизироваться Новороссии.

Каюсь, написал. И написанное тогда опровергаю сейчас: нет, никакой я не украинец. Я – русский. И я заявляю, что никаких украинцев вообще не существует в природе. В том-то и драматизм кровавой распри, длящейся в Руине: там стреляли и продолжают стрелять друг в друга русские люди, кем бы они себя ни именовали и не считали.

И каким для меня – и таких как я – многозначительным и важным, поистине драгоценным стало это правильное и подлинное имя моей Отчизны – Новороссия! Имя, вновь делающее её Русью – Россией, которой она, в-общем-то, никогда не переставала быть, нося привнесённое прозвище чисто номинально. И столь же обнадёживающе и гордо звучит нынче слово Малороссия, потому что она – прежде всего часть Великого Русского мира, а мала лишь в сравнении со всею остальной Россией, но нисколько не менее – а возможно, и более – других Её частей для Неё ценна, ибо чем же как не сокровенной ценностью только и может быть древняя сердцевина славянского мира, Киевская Русь?

Вот как, на мой взгляд, следовало бы назваться новому федеративному (или конфедеративному) государству, имеющему вскоре возникнуть на месте нынешней Руины, назваться ввиду доминирования слова Русь в именах его будущих частей, поскольку очевидно уже сейчас, что ни Новороссия, ни Малороссия никакой Украиной обзываться более не пожелают, а оставят себе свои исторические, восстановленные произошедшими событиями, названия – те, которыми они мною здесь и названы.

Это ведь важно, как называться, согласитесь. Недаром же говорится, что корабль как назовёшь, так он и поплывёт. И туда приплывёт в рассматриваемом нами случае, куда нынче приплыла Украина, которая, заметьте, именуясь Украиной лишь формально, но по сути будучи Русью и с Русью, процветала.

Однако, отгородясь от России государственной границей и осуществясь как проект Запада, она стала именно тем, чем предназначалось ей быть по мысли пана Потоцкого и иже с ним – Окраиной. Окраиной всего – Польши, Венгрии, Румынии, Европы, Америки и – увы! – конечно же России.

Злую шутку сыграло с «нэзалэжной» её, переформатированное ехидным иезуитом, имя, из условного став безусловным и официально закрепив за новоиспечённой якобы-державой статус окраинности, о чём следует помнить всем тем, кто задумается, как же «ридну нэньку» следует именовать далее – после всего, что случилось на ней, с ней и с её народом за последние три года.

Если к моменту окончания Донбасской войны у западэнских областей останется охота именоваться Украиной, флаг им в руки. Жовто-блакытный, их сердцу дорогой. Как региональный прапор региона «Украина» и оставшегося у этого региона (от Праджекта под аналогичным названием) скудного наследия – администрации, полиции и прочего сомнительного добра.

Хотя весьма не исключено, что особо ярые ревнители опозоренного термина, галичане (и примкнувшие к ним волыняне со львовяне), тоже от него отрекутся: уж больно он испачкан кровью невинной, пролитой ими за Днепром, уж слишком напоминает он о разграбленных ими городах и сёлах Юго-Востока, уж слишком вопиёт о запытанных, бессудно убиенных, павших под обстрелами, битых смертным боем, изнасилованных, овдовевших, осиротевших. Чересчур он, термин этот, одиозным стал. Чересчур.

Панам западэнским стоит уже сейчас всерьёз подумать, а не лучше ли той или иной их вотчине называться каким-нибудь, например, Волынским воеводством, Галицийским консулятом или Лембергским маркграфством. Пусть новыми названиями новые (которые подчас – не вполне позабытые старые) приоритеты вновь созданных западэнских автономий свидетельствуют просвещённому Западу об истинных ориентирах своих жителей, безусловно наделённых конституционным правом примкнуть к любому, выбранному ими, государству, готовому присоединить к себе населяемую ими территорию с их согласия и по их просьбе.

Захотят – пусть катятся, пусть примыкают, пусть пожинают плоды своего западничества. Пусть превращаются в аграрно-безработную провинцию Европы, а отнюдь не в её промышленное и финансовое сердце, вроде Дюссельдорфа или Цюриха, как им «мриялось».

Говорю так, будучи абсолютно уверен: не в Германию или Швейцарию превратятся западэнские «полоныны», нет. В Албанию, если не хуже. Вот в ней-то, в этой вольной своей державе, пусть и развивают – помимо всего прочего – изящную словесность на «ридний мови», пусть печатают книги на ней, пусть предлагают их дистрибьюторам Юго-Запада и Юго-Востока – конкурировать с русской литературой на рыночной, а не принудительной основе.

Пусть торгуют где угодно, чем угодно, с кем и кем угодно. Например, по дешёвке своими руками на шенгенском пространстве. По примеру своих «вродлывых молодыць», бойко и незадорого продающих женские прелести вдали от «ридных сэлыщ», в Старом Свете, куда убыли они практически в полном составе, за исключением тех, которые приписались к легиону киевских путан и совместными с ними усилиями превратили мать городов русских в бордель турецких деловаров.

Что же касается обделённого дамским вниманием западэнского молодого поколения разгневанных мужчин, то оно решило утешить своё либидо разбоем за Днепром, откуда сексапильные молодки покуда ещё не упорхнули, и куда упырь Бандера призывал придти внуков своих, нещадно битых там, приспешников. Внуки и пришли. И ничего лучше выдумать не смогли, чем их оголтелые предки: насиловать кого ни попадя, грабить кого доведётся, унижать кого можно, убивать кого заблагорассудится.

Наломали они дров, набедокурили, напаскудили, паскуды. И паскудили, отметим (и продолжают паскудить), во имя «нэньки». Маршируя под её про-австрийским прапором и щеголяя своими про-германскими наколками. Беспредельничая по явному образу, подобию и негласному велению своих австро-германско-американских геноссе. «От имени и по поручению таковых», так сказать. И так набеспредельничали беспредельщики, такого натворили, твари, что пора, ох как пора сделать им окорот.

И сделают. Окоротят. Те окоротят, кого они больно разозлили. Будьте уверены: окоротят, и пошлют после душевного разговора в родные долы и горы – тех, кого за грехи не отправят совсем в противоположную сторону, а то и вовсе – на Небесный суд по решению суда земного. Но когда же окоротят? Когда? Думается, вскоре: времечко приспело за это браться дело. В смысле – Малой Руси из нынешнего состояния Руины выходить в путь – к своей единственной, неповторимой и неотвратимой судьбе – возвращению в лоно Руси Великой, России-матушки.

Ибо только такая – повторяю и настаиваю – может быть и есть сейчас у Малороссии альтернатива, а следовательно, и цель. Одна.

А пути к ней – два. Оба выше пронумерованы и об обоих мы с вами так или иначе поговорили. Вы теперь вправе выбрать тот, который вам представляется более возможным. Или преемлемым. Или наилучшим. Но можете также, не делая никакого выбора, занять позицию наблюдателей и подождать реального, а не предполагаемого финала Донбасской драмы.

Вы – можете, а народ малороссийский – не может, ибо волей Провидения назначено ему ныне безотлагательно решить свою дальнейшую судьбу и решительно приступить к её претворению в реальность, перестав ожидать, что всё решится само собой или будет устроено с помощью доброго дяди.

Ему, народу моему, просто ничего другого не остаётся, как занять (простите за банальность) более активную жизненную позицию, для начала сделав тот самый выбор, который, конечно, сделал, но мог бы и не делать каждый из нас, господа.

Многострадальному народу моему – в любом случае – придётся-таки выбрать один из двух вышеназванных реально возможных путей к Воссоединению с Россией, на практике реализовав лозунг, естественно вытекающий из данной публикации, а потому и вынесенный мною в её заголовок.

Придётся, как ни крути.

Воленс-ноленс придётся.

И выбрать именно один.

И – именно из двух,

потому что третьего, по-видимому, на дано.

Не так ли, господа?

8 марта 2024
Cообщество
«Форум»
Cообщество
«Форум»
Cообщество
«Форум»
1.0x