Пётр Дмитриевич Барановский. Назвать архитектор — узко, добавить реставратор — тоже узко. Это планетарное явление в русской и советской культуре. Вклад его в сохранение не только архитектурных памятников, но в целом истории огромен. Он сумел на государственном уровне изменить отношение власти к уникальным памятникам культуры, не только русской, но и азербайджанской, армянской, узбекской и др. Он сохранял памятники архитектуры и истории всеми возможными способами: реставрацией, размещением экспозиций в храмах, обмерами на случай исчезновения, созданием музейных территорий, на которых не только оставались нетронутыми исторические объекты, но и появлялись новые, спасённые из других мест. Можно смело сказать, что он способствовал созданию нормативной базы по сохранению объектов культурного наследия в строительстве и архитектуре. Барановский популяризировал охранную и реставрационную деятельность, создавал молодёжные клубы, занимавшиеся исследованием памятников и борьбой за их сохранение. Пётр Дмитриевич преподавал в учебных заведениях, писал исследовательские статьи, докладывал о своих научных открытиях на конференциях. Он так был нужен стране и мировой культуре, что, будто учитывая его заслуги, Господь отмерил ему долгие 92 года плодотворной жизни во славу своей Родины и её великой истории. Ему не нужны были материальные блага, около 40 лет он жил в комнате Новодевичьего монастыря, нашим современникам этого не понять — бескорыстное служение для многих стало пережитком прошлого. Ради спасения памятников архитектуры он не пожалел бы своей жизни, говорил: «Почему храм погиб, а я жив».
Родился Пётр Дмитриевич в селе Шуйском Смоленской губернии. В своей автобиографии он пишет, что высшее образование получил в Московском строительно-техническом училище. Скорее всего, имеется в виду строительное отделение Императорского Московского технического училища (ныне МГТУ им. Н. Баумана). В 1918 году Барановский закончил Московский археологический институт, отделение истории искусств. Начало его профессиональной практики поражает широтой и контрастами: он изучает, обмеряет памятники архитектуры и строит укрепления на фронте, руководит строительством чугунолитейного завода. Благодаря этому уже в те годы Барановский становится универсальным специалистом: одновременно архитектором, реставратором, историком и инженером-строителем. Первое задание по обмерам Пётр Дмитриевич выполнял на территории Болдинского монастыря вблизи г. Дорогобужа, обмерял Введенскую церковь. Безусловно, вернулся он очарованным русской допетровской архитектурой. Троицкий собор монастыря поражает своей архитектурой одновременно: сильной, строгой и тонкой, изысканной в местах, где требуется привлечь внимание. Один из творческих методов Барановского, возможно для кого-то он покажется беспощадным, предполагал «очистку» памятника от последующих исторических пристроек и наслоений. Памятник как бы освобождался из плена чужеродных его стилю и замыслу пристроек. Так по его предложению была уже после войны очищена Китайгородская стена в Москве. Барановский понимал, что Георгиевский собор в Юрьев Польском — это чудом сохранившийся памятник необычного утраченного русского архитектурного стиля. Собор пытались ликвидировать в XIV–XV веке, но что-то помешало. До полного исчезновения дело не дошло. Версия о саморазрушении храма не выдерживает никакой критики, но это отдельная тема. В XV веке Георгиевский собор до уровня верха стен восстановил по наитию В.Д. Ермолин. Барановский и Грабарь тщательно изучили все исторические справки и реконструкции собора. Думается, реставраторы убедились в несравнимой с окружающими постройками ценности памятника. Он был ими отреставрирован и явился городу, как самодостаточная уникальная постройка, как центр композиции, как главное достояние города. При этом пришлось пожертвовать пристроенной в XVIII веке колокольней и Троицким приделом.
Усилиями И.Э. Грабаря и П.Д. Барановского сохранена церковь святого Трифона в селе Напрудном под Москвой (сейчас Трифоновская улица Москвы). Реставрацию Пётр Дмитриевич проводил совместно с Л.А. Давидом. Реставраторы оценили храм как уникальную постройку не только по архитектурным качествам, но по инженерным, стрельчатые своды здания — редкий конструктивный приём. Очень много Барановский сделал для сохранения архитектурных памятников Ярославля. За девять лет работы было отреставрировано десять исторических построек, в том числе особо богатые фресковыми росписями церкви Илии Пророка и Николы Мокрого. Одновременно Барановский обмеряет, изучает и частично реставрирует памятники архитектуры Углича, Ростова Великого, Мологи. Пётр Дмитриевич обладал каким-то тонким чутьём, позволявшим определять подлинный стиль и подлинные фрагменты исторических зданий. Так это уникальное качество позволило Барановскому обнаружить в эклектичном комплексе сросшихся разновремённых построек Смоленска домонгольский памятник. Храм Перта и Павла был построен в 1146 году, в XVII к западному были пристроены трёхэтажные униатские палаты архиепископа, которые своей громоздкостью лишили храм Петра и Павла архитектурной самостоятельности, сделали его придатком палат. Реставрация Барановского вернула первоначальный облик, также в ходе расчистки были открыты древние фрески и надписи, позволившие точно датировать постройку храма. В Смоленске Петру Дмитриевичу удалось спасти и отреставрировать несколько домонгольских храмов.
Участвуя в 20-х годах в экспедиции по русскому северу, Барановский открывает для себя красоту русского деревянного зодчества и начинает борьбу за сохранение памятников. Понимая, что деревянные постройки наименее защищённые, при пожарах могут исчезнуть бесследно, он организует перевозку деревянных строений на территорию музеев.
Петром Дмитриевичем были организованы такие спасительные музеи в Спасо-Андрониковом монастыре, в Болдинском монастыре Смоленска, в Коломенском в Москве, Пафнутьев-Боровском монастыре г. Боровска, в Александровской слободе г. Александрова. В 1946 году Барановский участвует в организации Черниговского исторического и архитектурного заповедника, в 1948 году представляет проект Лекитского историко-архитектурного заповедника в Азербайджане. География его реставрационной деятельности не поддаётся осмыслению: от русского севера до Азербайджана, Соловки, Смоленск, Новгород, Александров, Москва, Самарканд. По разным данным, Петру Дмитриевичу удалось спасти около 100 исторических построек, отреставрировать около 70. Даже эти цифры поражают, на самом деле точный подсчёт может дать ещё большую сумму. Некоторые работы не приводили к положительным результатам: так и не удалось сохранить выявленный из-под старых наслоений дворец В. Голицына на Охотном ряду в Москве, разрушены храм Казанской иконы Божьей Матери на Красной площади и Вознесенский храм Московского Кремля. Предчувствуя это, Пётр Дмитриевич производил, прежде всего, обмеры памятников. Храм Казанской иконы Божьей Матери обмерял украдкой, уезжая из Александрова, где ему предписано было проживать после освобождения в 1933 году.
В 1937–1938 годах Пётр Дмитриевич руководил реставрационными работами в Троице-Сергиевой лавре, в храмах святых Зосимы и Савватия, Святого Духа, больничных палатах и других местах.
Его практика в промышленной архитектуре и инженерное образование позволяли ему изобретать новые методы реставрации с использованием, к примеру, железобетонных инъекций. Можно предположить, что многие приёмы, которые использовал Барановский при реставрации древностей, обладают очень большой практической значимостью, однако они остались тайной для потомков. Петру Дмитриевичу некогда было описывать и публиковать результаты своих работ. Возможно, в будущем кто-то займётся изучением его профессиональных методов, это будет сравнимо с находкой ценного клада.
Самая загадочная, интригующая и пронзительная история связана со спасением храма Покрова, что на Рву («собора Василия Блаженного»). Документально участие Петра Дмитриевича в судьбе храма не подтверждено, история передаётся со слов дочери. Хотя среди архитекторов, возможно, приукрашенная, живёт и другая легенда. По версии дочери Барановского Пётр Дмитриевич был приглашён в Кремль, где рассматривался вопрос реконструкции Красной площади. Каганович предложил Барановскому обмерить храм перед сносом, якобы он мешал проезду танков на площадь. Пётр Дмитриевич возмутился: «Да это же святыня!», затем послал телеграмму Сталину с просьбой не допустить уничтожения шедевра архитектуры. В этой версии смущают танки, они на многочисленных парадах после без проблем проезжали мимо собора. Скорее всего, причиной была реконструкция Красной площади с постройкой здания Наркомтяжпрома и прокладкой широкой Аллеи Ильича или, иначе, проспекта Дворца Советов. Телеграмма подействовала, и на заседании Политбюро Каганович (по другой версии — Б. Иофан) убрал с макета храм, объясняя, как пройдёт проспект. Сталин одёрнул: «Поставь на мэсто».
Среди архитекторов можно услышать другую версию о том, что Барановский напросился на приём к Сталину и встал на колени с просьбой сохранить храм. Чем он рисковал? Да всем. Сегодня на гораздо меньшие риски никто не идёт. Арест Барановского в 1933 году произошёл по причине «неудобства» для власти присутствия этого человека при реализации генплана Москвы 1935 года, по которому предполагался снос многих исторических зданий. Появились клеймящие статьи в прессе с такими заголовками: «Реставрация памятников искусства или искусная реставрация старого строя?»
Странный факт из жизни Петра Дмитриевича. После обмера Введенской церкви в Болдино он получил вознаграждение — четыреста рублей пятирублёвыми золотыми монетами. Купил фотоаппарат и поехал по стране, но многочисленных фотографий памятников архитектуры либо не сохранилось, либо они хранятся в неопубликованных архивах. А ведь это золотой запас страны. Причём воспоминания о том, что Пётр Дмитриевич обмерял и одновременно фотографировал здания, встречаются часто.
В русскую историю Барановский внёс большой вклад, определив утраченные буквы на каменной доске, когда-то располагавшейся на фасаде Спасского собора Спасо-Андроникова монастыря в Москве, по восстановленной надписи удалось узнать точную дату смерти Андрея Рублева, 1430 год.
Пётр Дмитриевич Барановский положил все свои силы и таланты на служение своей стране и её великой культуре, его не сломили ни арест, ни трудности фактически монашеской жизни. Защищая памятники истории, он воздвиг себе вечный памятник небывалых размеров.
двойной клик - редактировать галерею
