«Сто лет назад прогремели залпы Октябрьской революции, которые принесли в Китай марксизм-ленинизм. Наши передовые умы увидели в марксистско-ленинской научной истине путь к решению проблем тогдашнего Китая…», - так на XIX съезде КПК Си Цзиньпин охарактеризовал роль и значение Великого Октября для всего мира, опровергнув многочисленные скептические отзывы на юбилей этого эпохального события. Прошли еще два года. И в процессе неуклонного сближения России и Китая в совместном противостоянии тем пагубным мировым тенденциям, которые и остановила Великая Октябрьская социалистическая революция, наша страна, первородство которой в неуклонном движении человечества к социализму Народный Китай признает, вновь прикасается к ярчайшей странице своей тысячелетней истории.
В чем всемирно-историческое значение Великого Октября?
На это имеется практически однозначный ответ, полученный в результате коллективного творческого переосмысления очень многими неравнодушными к нашей истории людьми за годы, прошедшие с распада СССР и приостановления – безусловно, временного – неразрывно связанного с Октябрем Великого Красного проекта. Это значение – в остановке «конца истории», того самого завершения проекта ЧЕЛОВЕК, о котором радостно, но, как оказалось, преждевременно было заявлено торжествующими интеллектуалами капиталистического Запада.
Что произошло сто лет назад с провозглашением советской власти, с принятием вторым Съездом Советов ее первых декретов, прежде всего о мире и о земле? Рухнула мировая модель, схема, которую глобальная олигархия вполне успешно почти реализовала по итогам Первой мировой войны. Главный итог этого «самоубийства Европы» на самом деле не колониальный передел мира, который был важен с точки зрения стремления к мировому господству конкретных держав, а не интересов и будущего человечества. Главный итог – уничтожение четырех основных империй – Российской, Германской, Австро-Венгерской, Османской и образование на их месте либо россыпи национальных осколков, либо бесхребетных демократических режимов, с самого начала оказавшихся во внешней зависимости. «Февраль – пример внешнего управления с согласия самих управляемых», - так охарактеризовал свержение самодержавия в России американский посол в Петрограде Дэвид Фрэнсис.
Почему? У любой власти два контура – ситуативный уровень, соответствующий в нашем понимании разделению властей, и концептуальный – единый, не разделенный уровень стратегического управления. В империях концептуальный контур находился под внутренним контролем; любое внешнее проникновение, каким бы глубоким оно ни казалось, не могло поколебать суверенных устоев; поэтому беспредметны споры о том, сговаривался ли царь с немцами или нет. Даже если предположить, что да, хотя исторические документы это опровергают, это ровным счетом ничего не значило. Рычаги концептуального управления оставались внутри, и никакой внешний сценарий в обход них навязан быть не мог. Поэтому внешним силам и потребовалось именно устранение даже не царя, а института самодержавия как носителя концептуальной власти, предохраняющего страну от уничтожения, обладающего неограниченным горизонтом планирования развития, расписанного на десятилетия. Без такого свержения поменять эти планы не представлялось возможным. То же самое и в других империях, в отличие от республик, в которых ситуативный контур власти формально оставался суверенным, а концептуальный, с падением монархий, выносился вовне, в структуры внешнего управления, как теневые, так и публичные, эквивалентом которых выступила учрежденная Версальским договором Лига Наций. Именно это применительно к России и обозначил в упомянутой цитате посол Фрэнсис.
Монархии были центрами концептуальной власти, которые управляли институтами и процессами в ситуативном контуре не только легально, но и публично; против этого и обращались недекларируемые, но последовательно реализуемые проектные замыслы устроителей «нового мирового порядка». Подобно компьютеру, незадекларированные программные функции имеются в недрах любого проекта. На словах его визитной карточкой речитативом провозглашаются «демократия-рынок-права-человека-общечеловеческие-ценности», на деле, в не разглашаемом формате, имеют в виду разрушение в пыль государств, наций и цивилизационных идентичностей с экспроприацией государственных полномочий в пользу глобализма и экономической интеграции. С тем, чтобы на месте разрушенного многоцентрия создать многоцветье ситуативных контуров, включенных в единый концептуальный контур, реализующий единый для всех замысел. Вне зависимости от того, в какой мере он соответствует национальным интересам конкретной страны и соответствует ли вообще. То, что в конце XX века была названо «глобализацией», как раз и планировалось осуществить в итоге Первой мировой войны; управлять тем, что получилось, и призвана была Лига Наций, которую по инерции учредили в 1918 году в Версале с подачи и под председательством американского президента Вудро Вильсона. Но еще раньше в России грянул Великий Октябрь, сакральным смыслом которого стало не просто возвращение концептуального контура обратно в Россию из Антанты, где он оказался после Февраля, но и учреждение в России параллельного глобального концептуального центра, навязавшего Лиге Наций борьбу на выживание. Планета людей поделилась надвое, и каждые страна и народ получили право выбора как минимум из трех вариантов: примкнуть к одному центру, к другому или, играя на их противоречиях, расширять пространство собственного суверенитета. Не у всех это получилось, но то, что такие возможности были, как раз и доказывается опытом пути, пройденного современным Китаем.
Именно утрата глобальной монополии, которая устанавливалась Версалем с оглядкой на Советскую Россию, причем, именно по инерции, без особого энтузиазма формализуя то, что было единым концептуальным контуром, но с Октябрем перестало им быть, и породила громадье и величие XX века. Которому никогда не нашлось бы места в причесанном под единый стандарт мире Лиги Наций. Вот как об этом повествует в своих мемуарах «Мировой кризис» Уинстон Черчилль.
О Временном правительстве: «Деятели прогрессистов Гучков и Милюков, доброжелательные и простодушные марионетки, скоро сошли со сцены. Они сыграли свою роль в происходившем поразительном разложении. Руководясь наилучшими мотивами, они помогли потрясти все основания России…». Параллелей с современными либералами не улавливаем? А ведь не пройдет и пары десятилетий, как какой-нибудь Макрон или Джонсон напишут о других марионетках, сыгравших роль в поразительном разложении 90-х годов…
О Лиге Наций: «Когда эти три человека (Вильсон, Ллойд-Джордж и Клемансо – В.П.) встретились, они согласились между собой, что Лига Наций должна быть основана не как верховное государство, а как верховное учреждение, которое стояло бы над всеми государствами мира». А разве не это же самое под видом концепции «устойчивого развития» пытаются протащить через ООН сегодня?
О Советской России (из резолюции, принятой указанной тройкой): «Создавать Лигу Наций без России не имеет смысла, а Россия все еще находится вне нашей юрисдикции. Большевики не представляют России, - они представляют лишь Интернационал – учреждение и идею, которая совершенно чужда и враждебна нашей цивилизации». Какое яркое и образное признание: «вне нашей юрисдикции»! Даже не сферы влияния, а именно юрисдикции. Кто рискнет однозначно утверждать, особенно на фоне пенсионной и других «реформ», что отсутствуют основания для подобных рассуждений сегодня?
Далее Черчилль повествует о консультациях Вильсона, Ллойд-Джорджа и Клемансо с главкомом Антанты фельдмаршалом Фошем, после которых был взят курс на вовлечение в антисоветскую стратегию Германии, которую «нужно пригласить помочь нам в освобождении России и восстановлении Восточной Европы».
В этом и только в этом – в возвращении любой ценой России под контроль Лиги Наций, вовлечении в проект ее верховенства над Россией как фактической колонией Запада – и состоял план участников Версаля. Когда ему оказалось не суждено сбыться, и советская власть в России, а с ней и суверенный концептуальный контур, восстановились и сохранились, США, создававшие Лигу Наций, поставившие на реализацию этого проекта «единого мира» свои колоссальные возможности и авторитет, демонстративно в нее не вошли. Этот отказ был оформлен провалом двух попыток ратификации Версальского договора в Сенате Конгресса США, после которых Вильсона, потерпевшего не только политический, но и личный крах, разбил паралич, пожизненно приковав его к постели. Россия осталась суверенной, со своим концептуальным контуром и вектором - Великим Красным проектом. Именно тогда и проявило себя всемирно-историческое значение Великой Октябрьской социалистической революции. Всему миру был явлен пример и путь освобождения от внешней зависимости в новых исторических условиях. Для России Октябрь - соединение борьбы за национальное освобождение от внешнего управления, в которое ее вверг позорный, предательский и изменнический Февраль, с борьбой за социальную справедливость, за социализм. Именно поэтому демагогической подменой понятий являются изыски нынешнего идеологического официоза, пытающегося увязать Февраль с Октябрем именно для дискредитации последнего. На самом деле Октябрьская революция разорвала с империалистическим наследием Февраля, развернув страну в сторону возрождения мощной, традиционно имперской государственности. Владимир Ильич Ленин, один из гениальнейших сынов России за всю нашу тысячелетнюю историю, велик тем, что сумел восстановить суверенный концептуальный контур, упаковав его в скрижали марксистской методологии.
Да, революция мировая – потом, а сейчас она произошла в «слабом звене», в условиях неравномерности империалистического развития, и поэтому России не быть в глобалистском ультраимпериализме (по Карлу Каутскому) и не стать зависимой колонией, эксплуатация которой обеспечит Западу классовый мир. Почему? Потому, что – революционное своеобразие Востока, ибо России – «внеевропейское» государство, не Запад, она сама себе концептуальный центр, вокруг которого будет строиться новая мировая система, отвергающая капитализм. (В 1922 году Ленин прямо заложил эти идеи в советские предложения на Генуэзской конференции, и ожидаемо получив их отклонение Западом, развязал себе руки – блестящий пример суверенной политики, в том числе для нынешней российской власти).
Да, государство будет отпадать и отмирать, но опять потом, а сейчас мы построим такое эффективное государство, которое обеспечит выживание суверенного концептуального контура в сплошном враждебном окружении, и это окружение не дернется, ибо в противном случае мы забросим к нему под зад факел мировой революции и обопремся на фантастическую популярность советской власти у западных трудящихся. И – пусть хлебают.
И пусть западные марксисты и русские меньшевики в обнимку с Троцким прочерчивают вектор социализма на Запад, а мы повернем его на Восток, превратив западное учение в «антизападное оружие», как спустя много лет признает крупный западный кукловод Арнольд Тойнби.
Да, мы провозгласим самоопределение наций, ибо по-другому собрать территории, разбежавшиеся за первые же три месяца Февральского внешнего управления, невозможно. Но мы их соберем, как и вернем все, отданное (не нами) по Брестскому миру. Однако заплатят за это, в том числе своей кровью, западные народы, виноватые тем, что терпят на своей шее ораву кровавых империалистических хищников. Мы дождемся, когда они, проливая кровь, добьют Германию и воспользуемся этим так, как они пользовались нами, рассматривая «пушечным мясом» русские штыки, участвующие в войне за интересы Антанты. И «потеряв берега», предлагали нам, советской власти, по сто рублей за каждый такой штык, продолжающий таскать им каштаны из огня. Так что никаких каштанов они больше не получат. И пусть не рассчитывают протащить во главу наших советских органов власти свою креатуру в лице Троцкого: он много, чем навредит, но вернуть концептуальный контур под контроль своих западных олигархических хозяев не сможет. Как поэтому не получится у него и превратить Россию, ее героическую Красную Армию в «охапку хвороста» в костер мирового пожара. И в итоге он потерпит полный исторический крах вместе со своими «перманентными» идеями, заимствованными у британских колонизаторов.
Великий Октябрь и сегодня остается путеводной звездой России, всех народов советской общности, символизируя неизбежность ее исторического возрождения. Единственной альтернативой ему является завершение проекта ЧЕЛОВЕК на кладбище пресловутого «конца истории». И именно потому, что грязью нельзя забрызгать солнце, Октябрь будет жить в веках, а свет его исторической правды – освещать человечеству путь в будущее.
