В марте Псково-Печерский монастырь празднует дни памяти своих великих наместников. В субботу 8 марта отпраздновали память преподобномученика Корнилия Псково-Печерского, а завтра 12 марта – день преставления архимандрита Алипия (Воронова). Трудно отказать себе в том, чтобы в памятные для них дни не посетить великих в Печорах.
Имя розы в центре Москвы
В 6 утра – братский молебен в самом древнем пещерном храме. Прикладываешься к чудотворной иконе Успения Божией Матери. Служба тихая, неспешная. Именно во время таких монастырских богослужений ритм мегаполиса отслаивается от души, и горожанин может, обратившись в подлинного паломника, войти во внутреннюю клеть. «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:20). Причастие в темноте пещерного храма – опыт внутреннего света: Царствие Божие там, где Христос. Церковь – есть Тело Христово.
Прикладываешься к мощам преподобномученика Корнилия. Выходишь в насыщенное туманом, словно временем, утро. Знакомишься с хозяином этой земли – игуменом Корнилием (началась экскурсия).
Игумен Корнилий отстроил крупнейшую по тем временам обитель, в которой принимал не только братию, привечал вообще всех: крещеных, некрещеных, русских, эстов, сэту; пришли бы крымчане и их бы принял с большой любовью. Держава – читаем в словаре Владимира Даля – это забота.
Потом в недавнее советское время люд также будет стекаться сюда за вспомоществованиями к архимандриту Алипию (Воронову).
В только что вышедшей книге воспоминаний о Псково-Печерском монастыре и старце Иоанне (Крестьянкине) священнической династии Правдолюбовых «Из тайников сердечных» даны зарисовки: вот отец Алипий расхаживает в бархатном черном подряснике среди ярких розовых кустов и нюхает розы, и явно наслаждается – согласитесь, картина колоритна, здесь и не пахнет кондовым, лишенным радости улыбки аскетизмом.
Ткань истории расшита рифмами-подробностями, и зримое присутствие в ней определяется контекстом. От того-то, возможно, столь скрупулезно детально и оформляли выставку «Романовы. Моя история» – там, кстати, тоже розы на полях истории.
В Москве преемником Псково-Печерской обители является созданный ровно 20 лет назад как ее подворье Сретенский монастырь, что на Лубянке. В опубликованных на сайте монастыря к юбилею этого года воспоминаниях говорится о создании монастырского сада: Сретенский славится своими розами.
Дорогу от входа в монастырь к храму родоначальник сада отец Аркадий назвал «дорожка Царских мучеников», посадил там розы и каждой дал имя кого-то из Царственных страстотерпцев: царица Александра, царевич Алексий и т.д. Он очень трепетно относился к жизни этих мучеников, мог даже грубовато остановить человека, который покушался сорвать или даже понюхать розу. Имя розы в центре Москвы – смиряющее издевательство над интеллектуалами.
Где престолы, там и венцы
Еще одна зарисовка из новой книги: вот отец Алипий в совсем недавнем советском прошлом стоит на своем знаменитом балкончике, с которого великий наместник эффектно палил из пугача по воронам. На плечах – пуховый платок. А внизу женщина – явно нищенка, что-то ему говорит. И вдруг отец Алипий громко, как монолог Гамлета с черепом Йорика, произносит: «Вот я тебе сейчас голову оторву и за стену брошу!» И гневно так взмахивает рукой, как будто ее голову за стену кидает. А женщине под ноги падает небольшой конвертик. Спектакль окончен. Женщина земно кланяется, берет конвертик и уходит. Бедняжка.
И тут же отец Иоанн (Крестьянкин) в своей келии начинает увещевать ошалевших паломниц: «Наместник наш – чудо Божие. Но его надо понимать». А чтобы понимать, голова все-таки пригодится…
В том же Сретенском при всех смиряющих умников, не говоря уже про умниц, мерах даже детям до 8 лет вместо традиционных под Рождество мероприятий «Я – Ангел, я прилетел в Вифлеем…» благословляется ставить Шекспира на языке оригинала. А потом прихожане спорят: «Святитель Феофан Затворник в письмах писал, что антихрист прийдет из Англии», – «А святитель Игнатий (Брянчанинов) – что из России!» – «Он уже приходил из Германии!»
История, как известно, знает предначертательные апокалипсисы, когда посвятивший себя Богу народ начинает массово предпочитать царство мира сего Небесному, плясать на амвонах, поклоняться идолам, разрушать храмы, отрицая Господа, пришедшего во плоти (1 Ин. 4:3–9). Тогда начинаются войны и всякие засады.
Будущего архимандрита Алипия – тогда еще офицера Ивана Михайловича Воронова – во главе группы солдат, попавших в Великой Отечественной войне в окружение, вывела из неминуемого плена неизвестная. «Кто ты?», – отважился спросить командир, который по наказу отправлявшей его на фронт матери в случае безвыходности молиться Божией Матери только что по послушанию и вправду молился: «Богородица Дево, если Ты есть – помоги!» И Она явилась ему в образе старушки. «И как мне тебя отблагодарить?» – поинтересовался служивый. «А ты Мне еще всю жизнь свою служить будешь», – ответила Избавительница и стала невидимой.
Прошедший от Москвы до Берлина офицер Иоанн дал присягу на верность Небесному Отечеству – принес монашеские обеты, что, впрочем, не мешало ему подвижнически, но, согласитесь, по-царски жить земле, в стенах монашеской обители. Одеваться в бархат, когда положение обязывает, позволять себе и китель – см. известную главу в книге «Несвятые святые» архимандрита Тихона (Шевкунова).
Чуждый греха – самодержец. Поборовший страсти обретает царственное достоинство.
Россия в своем царственном величии монастырями и возрождается. Помните, в 1990-е годы, когда все в стране рушилось: заводы банкротились и закрывались, в колхозах пропивали сельхозоборудование, – а монастыри и храмы воскресали. А там, где престолы, там и венцы.
Ненавящевый нокаут
Монах Алипий – такое имя дали Ивану при постриге – кроме своих прочих подвигов иноческих и послушаний монастырских делал эскизы, продолжал писать. В миру до войны учился на художника. В монашестве он проявлял в этот мир красоту Пресвятой Богородицы красками – и Она явилась Своему угоднику уже во всей Своей вечно юной славе, не скрывая лик. «Матерь Божия пришла, – сказал он при отшествии ко Господу, точно Она пришла взять его душу на ручки, – Какая Она красивая, давайте краски, рисовать будем».
При входе в монастырь во Святых вратах – иконы Прекраснейшей кисти Ее служки-архимандрита. Здесь можно так и остаться. Это стратегическая мощь обороны – красота, останавливающая всех и вся, она ненавящево нокаутирует душу, и этот опыт потери ума преображает. Пройдя через этот священный КПП, в обитель заходят уже совершенно другие люди.
Отец Алипий с огромной преданностью, трепетом и умилением созерцал Божию Матерь всю свою равноангельную жизнь и очень хотел делиться этим опытом счастья.
Это вопрос взаимного выбора и права: кого созерцать?
Ирод усек главу Иоанну Предтече, обретение которой праздновали 9 марта, наглазевшись на пляшущую дочь Вавилона-прелюбодеицы.
А о кончине мучеников говорят: Господь украсил Своего избранника венцом. Многие святые, особенно мученики, в час своей кончины действительно часто видят Господа или Божию Матерь.
Созерцание икон работы архимандрита Алипия – точно курс молодого бойца по подготовке к мученичеству. В Печорах, кстати, теперь паломников размещают в казармах бывшей воинской части. И вот спускаешься от Святых врат вниз по мощенному спуску к монастырю...
У особо восприимчивых душа может совершить свое сальто на все 180°, то, что не дотянула спортсменка-душа, может быть, выправлено отчаянной исповедью или рачением исповедующего. Потом это священное равновесие собъётся, так что с житейским параллаксом можно будет высчитать и удлинение дистанции до Царствия Небесного. Но пока его ценность после этого ошеломления в священном КПП в зените: и ты готов отдать голову этого тела лишь бы душа выпрыгнула прямиком в вечность.
Менее восприимчивые, по крайней мере, голову никому не отсекут. И им ее не оторвут взаимно.
Цивилизация новомучеников
Именно здесь, на этом спуске, несколько веков назад игумен Корнилий с крестом поднимался навстречу царю Иоанну Грозному. Подошедшему к нему игумену царь, ничего не говоря, отсек голову. Через секунду осознав всю нелепость наветов (якобы игумен Корнилий вступил против него в сговор с соседствующим к Печорам князем Андреем Курбским), царь взял обезглавленное кровоточащее тело и на руках понес его к обезглавленной же обители. Глава катилась вниз с горы. Спуск, по которому шел первый русский царь, назовут кровавым путем. Вдоль этой дорожки не менее царственных мучеников будут высаживать только белые и алые цветы. История русского царствования, едва начавшись, пошла по кровавой наклонной.
Потом Иоанн Грозный будет делать в обитель щедрые взносы.
Эта олимпиада царствующей и священствующей власти красной нитью пройдет сквозь всю нашу историю. В 1917 году, например, митрополит Владимир (Богоявленский) во время революционных действий первым вынесет кресло и личные вещи Царя Николая II из здания Синода. Впрочем, сам же митрополит Владимир и станет первомучеником Русской Церкви XX века – его первым расстреляют за стенами Киево-Печерской лавры. Там, где недавно бушевали беспорядки. Сейсмическая активность исторической реальности определяется отнюдь не только настроениями масс, но и странными аттракторами чьей-то исторической вины, чьей-то пролитой крови...
С мученической кончиной последней Царской семьи – круг замкнулся. Царство возносится – это, как 40-й венец у 40 севастийских мучеников: как только некто сдрейфил, венец стал подниматься обратно на небо... У русских царство сегодня не от мира сего. В конце недели 15 марта празднуем Державную икону Божией Матери. В ее явлении Сама Царица Небесная восприемлет образы царской власти и точно возносит их над землей, предуказывая отныне путь обретения царства как взыскание прежде всего Небесного Отечества. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6:33).
Мы живем в цивилизации новомучеников, – тех, кто во главе с Царем Николаем II сделал свой выбор.
«Если бы царь Николай прилепился к царствию земному, царству эгоистических мотивов и мелочных расчетов, он бы, по всей вероятности, и сегодня сидел на своем троне в Петербурге, – писал в 1932 году святитель Николай (Велимирович). – Но он прилепился к Царствию Небесному, к Царству небесных жертв и евангельской морали, и из-за этого лишился жизни сам, и чада его, и миллионы собратьев его». Все, что вне этой перспективы и основано не на этой небесной жертве миллионов лучших русских людей обречено на крах.
Строительство в Сретенском монастыре Храма Новомучеников и Исповедников Российских на крови, что на Лубянке – знаковое событие, удерживающее нашу историю теперь в памяти и перспективе Царства.
***
Продолжая путь по Псково-Печерскому монастырю, сворачиваешь в келию батюшки Иоанна (Крестьянкина), здесь с благодарением прикладываешься к мантии прп. Амвросия Оптинского, бережно хранимой хозяином-наследником, к каждой из икон. Пробираешься к самому батюшке Иоанну на прием. Принимает он теперь в пещерке. Здесь в стене оставлено окошко так, что можно даже, просунув руку, прикоснуться ко гробу. Даже этими строгими неделями Великого поста это явно уже пасхальный опыт осязания: смерти нет. Все, что чаялось, воспринято и дано.
Батюшке Иоанну Пресвятая также являлась перед отшествием – Божия Матерь, Которая забирает Своих.
Выйдя из сосредоточенности пещер в по-прежнему туманное световое утреннее рассеяние, поднимаешься в Михайловский собор к столь любимой всеми Псково-Печерской иконе «Умиления». Многим памятна эта икона еще по черно-белым репродукциям с благословением единственной, не закрытой в советские времена Псково-Печерской обители. «Какая Она красивая!» – вспоминались слова отца Алипия. Михайловский собор оказался закрыт. Архангел Михаил – Архангел Апокалипсиса... Монастырь живет своей таинственной жизнью.
«Когда умиление есть в сердце, то с нами Бог», – с этими словами преподобного Серафима Саровского и просишь отца Алипия, чтобы он нарисовал этот образ Божией Матери красками в сердцах.
Разумейте, языцы, и покаряйтеся, яко с нами Бог!
Радости о Господе! Поста боевого, победного
