Коронавирусная эпопея, «предсказанная» ещё несколько лет назад[1], скорее всего, имеет рукотворную природу. Об этом говорит как динамика событий, так и определённые совпадения. Летом 2020 года появляется проект «Великой перезагрузки» (К. Шваб), который привязывается к эпидемии как фактору, облегчающему трансформацию мирового порядка в интересах корпораций. Своим проектом «нового миропорядка» разрождается Совет по международным отношениям (CFR), президент которого Р. Хаас предлагает новый «глобальный концерт», подобный установленному в начале XIX в.[2].
Римский клуб и глобализм
Проект формирования мира корпораций существует давно. Подробная разработка осуществлена Римским клубом в серии программных докладов. Их основные идеи — ограничение развития, численности населения и энергопотребления. Также предполагается раздел мира на экономические зоны и межконфессиональное объединение на основе «единой мировой религии».
Общий замысел таков. Человечество разделяется на касты высших и низших. Высшие, за счёт прорывных биотехнологий, обретают если не бессмертие, то бесконечно долгую жизнь. Низшие — обслуживающий персонал, который с помощью социальных и медицинских технологий погружается в хаос.
Резко сокращённая численность низших в дальнейшем регулируется, удерживаясь средствами внешнего контроля на уровне до 500 млн человек. Уничтожаются промышленность и сельское хозяйство. На планете воцаряется «золотой век» — бесконечная иерархическая неизменность, подкрепляемая инерцией разрушения идентичностей и ликвидации исторической памяти.
Концептуальным обоснованием планов сегрегации стало распространение теорий естественного отбора (Ч. Дарвина) и народонаселения (Т. Мальтуса), на стыке которых появилась евгеника (основатель — Ф. Гальтон), которая постаралась снять религиозные и нравственные ограничения на пути селекционного «улучшения» человека.
К этому добавились основные разработки британской и американской геополитики, противопоставляющие Море и Сушу. Внедрение в практику указанных теоретических взглядов сформировало цивилизационную задачу Запада в виде поэтапной экспансии в центр Евразии.
В наиболее концентрированном виде её видение было изложено в нацистском генеральном плане Ost, а также в западных аналогичных проектах расчленения «Большой России». Преобразование мира государств в корпоративный мир предполагалось осуществить с помощью глобализации, путём разрушения государств и фрагментации идентичностей с последующей атомизацией индивидов.
Вторая мировая война была развязана для того, чтобы вернуться к осуществлению замысла мирового правительства. Однако решительный разгром нацистской Германии Красной армией и полноценное участие СССР в формировании послевоенного миропорядка не позволили наделить статусом «верховного учреждения» уже ООН.
Сегодня правящие круги Запада не смогли удержать контроль над мировым развитием, недооценив потенциал России и Китая. При анализе возможных вариантов дальнейшего развития современных тенденций следует иметь в виду и учитывать описанный выше опыт формирования глобального миропорядка после мировых войн. Первый вариант, который в настоящее время в основном и осуществляется, связан с внутрисистемным вызовом Западу со стороны России и Китая. То есть наши страны в целом принимают сложившиеся правила глобальной игры и ведут борьбу за перехват контроля над их осуществлением.
Второй вариант — формирование системной альтернативы, то есть иной мир-системы с собственными правилами игры. Проекты постсоветской интеграции и китайская инициатива «Пояса и пути» представляют собой прообраз такой альтернативы.
Метаморфозы «устойчивого развития»
Представляя собой нечто вроде сообщающихся сосудов, религия и идеология в проектном генезисе обладают свойством взаимного замещения и дополнения. Интеграция религиозного фактора, связанная с формированием «единой мировой религии», была запущена Вторым Ватиканским собором (1962–1965 гг.). Его основным решением явилась постановка христианства в фарватер иудаизма путём признания «старшинства» последнего и принадлежности Спасителя «по крови» к еврейскому народу (подмена идеального материальным: христианского духа — этническим фактором).
Этот тренд был соединён с экуменическим процессом. В 1995 году на базе Международного Горбачёв-фонда был учреждён форум «Состояние мира», важнейшей целью которого провозглашалась организация межконфессионального диалога. В 2001 году была подписана Экуменическая хартия, объединившая католиков и протестантов[3].
В настоящее время через константинопольский «Вселенский патриархат» предпринимаются попытки вовлечь в эту связку православные церкви. В идеологической сфере процесс глобальной интеграции также был запущен в 60‑е гг., с созданием Римского клуба, связанного со Святым престолом, экуменическим движением и патронирующими его олигархическими кланами. Совместная «игра» осуществлялась через Банк Ватикана. Использовался также метод включения «католических» банков в банковские сети и альянсы, контролируемые олигархией при помощи католических орденов (Мальтийский, Opus Dei и др.).
Выбор в пользу экологии и «зелёной» тематики Римским клубом был сделан потому, что в условиях холодной войны у Запада и Востока не просматривалось других общих тем.
Вопросы экологической безопасности сначала были выведены из общего ряда проблем национальной безопасности. Затем с помощью «широкой» трактовки экологии её абсолютизировали и поставили над безопасностью как таковой.
Так сложилась ключевая конвергентная идеологическая концепция глобализма — sustainable development, переведённая на русский язык как «устойчивое развитие». На самом деле авторы вложили содержание идеологической доминанты неразвития, призванной не допустить эрозии западного господства.
В активную фазу глобализм вступил в 70‑х гг., что отражается следующей цепочкой событий:
— 1971 г. — замена Бреттон-Вудской системы золотого стандарта отвязанной от золота Ямайской системой;
— 1972 г. — создание «конвергентного», с участием США и СССР, Международного института прикладных системных исследований (IISA) в Вене;
— 1972 г. — выход первого доклада Римскому клубу «Пределы роста». (MIT). В документе сформулированы и поставлены две задачи: сокращение численности населения и ограничение промышленного развития (зашифрованное ныне под «борьбу с антропогенными выбросами»);
— 1972–1973 гг. — создание Трёхсторонней комиссии, объединившей элиты Северной Америки, Западной Европы и Японии. В 1975 году по поручению комиссии С. Хантингтон, М. Круазье и Дз. Ватануки подготовили широко обнародованный на Западе доклад «Кризис демократии», в котором сохранение капитализма связали с традиционализмом;
— 1973–1974 гг. — поэтапная замена в США прошедших через выборы президента и вице-президента Р. Никсона и С. Агню неизбранными ставленниками олигархии Дж. Фордом и Н. Рокфеллером;
— 1975 г. — Заключительный акт СБСЕ в Хельсинки, на полях которого СССР в обмен на «гарантии» послевоенных границ согласился на вовлечение в «глобальную проблематику»;
— 1975 г. — создание Vanguard Group, системообразующей компании по управлению активами; в условиях наступившего тотального монополизма именно этот тип «глобальных инвесторов» контролирует мировую экономику.
Напомним, что в исследовании, проведённом на стыке 2000–2010 гг. в Швейцарском федеральном технологическом институте (ШФТИ), анализу подверглись структура и связи 43 тыс. банков и корпораций, в результате чего было выделено «широкое» ядро из 1 тыс. 318 субъектов. Внутри него обнаружилось «узкое» ядро из 147 ключевых финансовых и промышленных корпораций. Компании по управлению активами, общая численность которых оценивается в пределах от десяти до пятнадцати, составляют «сверхузкое» ядро мировой экономики.
Вовлечение в глобальную проблематику СССР было осуществлено при прямой поддержке председателя Совета министров А.Н. Косыгина[4]. Советский Союз вошёл в число учредителей Венского института системных исследований. В стране был создан его филиал — ВНИИСИ и ряд сопутствующих институтов. В 1983 г. секретным распоряжением Ю.В. Андропова была создана Комиссия Политбюро ЦК КПСС по экономической реформе, которую возглавили премьер Н.А. Тихонов и его зам. Н.И. Рыжков. Фактическое руководство осуществляли С.Н. Шаталин и Д.М. Гвишиани. В состав комиссии вошла группа будущих «реформаторов», включая Гайдара, Чубайса и др.
Запад рассматривает климатический процесс как способ получения доступа к природным ресурсам развивающихся стран, инструмент их принуждения к деиндустриализации и покупке западной «зелёной» продукции и «зелёных» технологий. Предполагается достижение технологического лидерства в рамках «экологически чистой» цифровизации и искусственного интеллекта.
В этом, собственно, и состоит смысл проекта «Великой перезагрузки». Для России и Китая участие в климатическом процессе — это инструмент укрепления суверенитета. Поэтому Путин вернул в повестку дня вопрос увязки промышленных выбросов с их поглощением природными средами. Он указал на почти 30‑кратное превышение парникового эффекта метана над CO2.
Из этого вытекает, что бороться с климатическими изменениями следует путём переработки метана, а не торговых махинаций с квотами на выбросы углекислоты. Главным ресурсом низкоуглеродного развития в выступлении Путина названа атомная энергетика, а не пресловутые ВИЭ — возобновляемые источники энергии, которые минувшей зимой в Европе продемонстрировали несостоятельность[5]. В дополнение к этому Си Цзиньпин обозначил перспективу максимального роста выбросов в КНР к 2030 г. и достижение «углеродной нейтральности» только к 2060 г.[6].
«Устойчивое развитие» И «мироразвитие»
Система институтов «устойчивого развития» включает два основных направления. Первый интегрирует экологию с экономикой и социальной сферой. Он представлен институтом конференций ООН по окружающей среде и развитию. Они проводятся раз в десять лет.
Второе направление распространяет тематику sustainable development на политическую сферу. Переход осуществляется с помощью всемирных саммитов по Целям развития, первый из которых, известный как Саммит тысячелетия, состоялся в 2000 г. Саммит 2000 г. выдвинул Цели развития тысячелетия (ЦРТ); саммит 2015 г. обновил их, приняв Цели устойчивого развития (ЦУР). «Целью» в обоих случаях выступает «глобальное партнёрство».
С его помощью «мостик» перебрасывается к концепту «превентивной дипломатии», представляющему собой механизм «постконфликтного» урегулирования внутренних конфликтов. Они сначала предварительно разжигаются, а затем интернационализируются, обеспечивая переход страны под контроль Запада. Это и называется «миростроительством» (peacebuilding), для управления которым в структуре ООН существует специальный орган — Комиссия по миростроительству (КМС).
Базовые концепты «устойчивого развития» и «миростроительства» утверждены соответствующими программными документами ООН. «Устойчивое развитие», как изложено в докладе комиссии ООН по глобальному управлению и сотрудничеству «Наше глобальное соседство» (1995 г.), ставит целью формирование «глобальной общины», где безопасностью наделяются не государства, а «планета и люди».
Это — механизм тотального вмешательства повсюду; пока оно осуществляется под правозащитными лозунгами. Сами ресурсы переводятся в статус «глобального общего достояния», за пользование которым страны отчисляют в ООН «глобальные налоги»[7].
Задачи peacebuilding раскрываются докладом Группы высокого уровня ООН «Более безопасный мир: наша общая ответственность» (2004 г.)[8] У обоих документов имеется общее место. Это планы адаптировать Совет Безопасности к стержневому для глобализации региональному принципу.
Оппозиция со стороны России и Китая
К реализации ЦУР, то есть к 2030 г., непосредственно привязан упомянутый план «Великой перезагрузки» Шваба. Здесь sustainable development соединяется с цифровизацией.
В центр всех теоретических построений, связанных с «Великой перезагрузкой», поставлен альянс трёх сил, «ответственных» за продвижение глобальных перемен — правительственного фактора, бизнеса и гражданского общества. В это сочетание, однако, закладывается своеобразие трактовки и смысла. На уровне ООН бизнес объединяется Глобальным договором, смысл которого заключается в том, чтобы подписать банки и корпорации развивающихся стран под определённые условия, выдвинутые на уровне развитых стран.
Что касается «глобального гражданского общества», то оно также понимается специфически — как совокупность его организованной верхушки, представленной НКО и НПО. Все официальные документы, связанные с sustainable development, апеллируют именно к ним. При этом отношения между бизнесом, НКО и правительствами характеризуются показательной цитатой из ооновского доклада «Наше глобальное соседство: «Управление и сотрудничество есть совокупность многих способов, с помощью которых отдельные лица и организации, как государственные, так и частные, ведут свои общие дела. Это непрерывный процесс сглаживания противоречий интересов, их различий в целях осуществления совместных действий. Такой процесс включает всю систему правления и официальные институты, призванные обеспечивать уступчивость, согласие и существующие неофициальные договорённости между отдельными лицами и организациями»[9].
То есть роль государств — обеспечивать не безопасность, а частные интересы определённых групп. Между тем «неофициальные договорённости», «отвечающие интересам» «отдельных лиц и организаций», в жизни именуются мафиозными сделками. Включение же в них «официальных институтов» считается коррупцией.
Как объяснить этот казус? «Отдельные лица и организации» — это не что иное, как эвфемизм глобальной олигархии. Иначе говоря, государства включены в «альянс» с бизнесом и НКО не равноправными партнёрами (и тем более не держателями трендов глобализации), а объектом.
В русле именно этой логики и сформирован представленный общественности в ноябре 2020 г. Совет по инклюзивному капитализму при Ватикане, объявивший себя «штабом глобального движения». Это побуждает относиться к совету как к глобальной партии, точнее, к её ЦК. Соответствующая иерархия включает четыре ступени. На высшей находится папа-иезуит Франциск.
Второй «этаж» в списке — уровень guardians («хранителей»). Он принадлежит олигархам, персонифицированным показательной фигурой Линн де Ротшильд. В данном списке ведущая роль принадлежит крупным бизнесменам и представителям НКО. Но здесь напрочь отсутствует представительство государственных интересов. В сумме это своеобразное политбюро. Ниже — «цековцы» весом поменьше.
И ещё один важнейший нюанс, на котором хозяева проекта стараются не фокусировать внимание. Среди организаций — членов «инклюзивного» совета фигурирует некая JLens, которая сама о себе сообщает следующее: «JLens, основанная в 2012 году, — это сеть инвесторов, которая изучает еврейский взгляд на импакт-инвестирование и служит мостом между еврейской общиной и сферами социально ответственного инвестирования (SRI) и корпоративной социальной ответственности (CSR). Импакт-инвестирование — это новый термин для обозначения старой концепции: ценности, этика и миссия распространяются на инвестиционные решения. Однако в последние годы эта область превратилась в глобальное движение, основанное на ценностях, создав захватывающий новый форум для применения еврейской мудрости. JLens наблюдает за внедрением еврейских ценностей для защиты интересов еврейских общин как в пропагандистские усилия, так и в стратегию формирования портфеля в примерно трёхстах самых влиятельных корпорациях в США»[10]. (Выделено авторами доклада.)
Итак, альянс католицизма с иудаизмом, оформленный в первой половине 60‑х годов Вторым Ватиканским собором, продвигается иезуитами в направлении контроля еврейских капиталов над ключевыми корпорациями.
Две ипостаси современного глобализма
Появление нового концепта «глобального концерта» очень показательно тем, что в нём нет ни слова о sustainable development. Отмечая ослабление Запада, подкреплённое наступлением «недемократий», под которыми ясно подразумеваются Москва и Пекин, президент CFR Р. Хаас констатирует, что либеральный миропорядок «демократий» оказался неспособным обеспечить глобальную стабильность.
Поэтому он предлагает Западу смириться, признать равноправие оппонентов и пригласить их к укреплению существующего миропорядка, сформировав пул из шести держав с особой ответственностью за судьбы мира. В список включены Китай, ЕС, Индия, Япония, Россия и США. Объединение предлагается без официально оформленного членства. Хаас видит «концерт» консультативным органом. Достигнутые там договорённости, воплощённые в «рекомендациях», будут проводиться в жизнь официальными институтами. При этом «Великую перезагрузку» никто не отменяет, её как бы просто отодвигают.
Создаётся впечатление, что «концерт» — никакая не альтернатива, а подготовительный период. И как только «концерт» решит поставленные перед ним отвлекающие задачи, всё в глобализме вернётся на круги своя. Почему?
Во-первых, звучащая у Хааса критика в адрес ООН однозначно указывает на подкоп предлагаемой «концертной шестёрки» под существующую систему во главе с Советом Безопасности. Если добавить к этому обещание Байдена собрать «форум демократий» без России и Китая, то получается, что нашим двум странам на «шестёрке» предложат повестку «демофорума», которая будет рассматриваться приоритетной по отношению к повестке ООН.
Отказ включает систему «коллективной изоляции ревизионистов», которую Хаас специально оговаривает. И главное: центральная роль ООН, которую отстаивают Москва и Пекин, на этом окажется завершённой. Девальвация ООН в рамках «концерта» необходима для продвижения «Великой перезагрузки». Попутно авторы проекта пытаются решить и ещё одну задачу: подменить предлагаемой «шестёркой» инициированную Путиным встречу лидеров пятёрки постоянных членов Совета Безопасности.
Во-вторых, если центр мировых событий явочным порядком перетаскивается в «шестёрку», то кардинальным образом меняется расстановка сил в мире. В Совбезе ООН расклад три на два в пользу Запада. Но правом вето обнуляет это минимальное большинство. В «шестёрке» он будет уже четыре на два и без права вето.
Плюс к этому многочисленность западного «голоса» с двумя постоянными членами Совета Безопасности — США и Франция. И вдобавок к ним ещё один — Британия, а также Германия. При этом Запад прикроется амбициями Германии, Японии и Индии, которые рвутся в Совбез, и примется их подогревать. Не говоря уж о том, что в рамках «шестёрки» Западом станет культивироваться противопоставление Китаю Индии, которое подрывает ШОС и БРИКС.
В-третьих, приоритетами «концерта» провозглашаются — поддержка существующих границ и силовое подавление самоопределения. Но принятие этих положений перечёркивает Устав ООН. В этих условиях принудительный статус-кво фиксирует необратимость распада России, а Запад, наоборот, от этого уберегается.
В-четвёртых, пресловутый «концерт» и в XIX в. не избавил нашу страну от сепаратных альянсов Запада. Кульминацией этих процессов стали Крымская война, а также Опиумные войны в Китае. Консенсус «концерта» ограничивался Западом и был направлен против Востока.
Наконец, в‑пятых. Для размещения штаб-квартиры «концерта» предложены два адреса, наделённые вполне конкретными историческими параллелями и современным смыслом. Это Женева и Сингапур, тесно связанные с олигархическим кланом Ротшильдов.
Исходя из этого можно вывести условную формулу вынужденного разделения единого глобалистского проекта на две фазы. «Концерт» равен «перезагрузке» за вычетом sustainable development.
Выводы
Первое. Появление проектов «Великой перезагрузки» и «глобального концерта» указывает на попытки активизировать глобализационные процессы, направленные на завершение истории и остановку развития. Предполагается поэтапное закрепление сегрегации Homo sapiens на два разных подвида. Высший, элитарный слой, ограниченный несколькими сотнями аристократических и олигархических семей и представителей науки, добивается значительного продления физического существования. Численность «низшего» слоя радикально сокращается с помощью серии кризисов, эпидемий, войн и т.д.
Глобализация рассматривается инструментом эрозии и обрушения государств и атомизации идентичностей с последующей «сборкой» этих обломков на корпоративной основе в новую общность путём всеобщей экономической интеграции. Моделью этих процессов считается разделение мира поверх границ на «глобальный город» — систему связанных современными коммуникациями мегаполисов-агломераций и «глобальную деревню» — территорию между ними, погружённую в хаос и архаику. По мере распространения сегрегации между «городом» и «деревней» углубляются противоречия, ведущие к возникновению и эскалации конфликта.
Второе. Идеологией и методом управляемых глобальных перемен в указанном направлении служит концепция sustainable development («устойчивое развитие»), формирующая тренд остановки развития с помощью ограничения промышленного прогресса, маскируемого под борьбу с загрязнением окружающей среды и климатическими изменениями.
В центр практической реализации установок sustainable development поставлены Цели устойчивого развития (2015–2030 гг.), представляющие собой вторую редакцию Целей развития тысячелетия (2000–2015 гг.). «Цели» представляют собой конспективное изложение «Повесток дня» на XXI в. и до 2030 г.
Для контроля над этими процессами активно используются специализированные программы, учреждения и фонды ООН. Управление со стороны Секретариата ООН дублируется специальными институтами sustainable development — конференциями ООН по окружающей среде и развитию и всемирными саммитами ООН по Целям развития.
Третье. В настоящее время основной вызов указанной системе глобального управления исходит от быстрого сближения России и Китая. С его помощью в Евразии формируется совокупный потенциал, уравновешивающий военно-политическую и экономическую мощь коллективного Запада. Идеологическую основу для него составляет альтернативный взгляд Москвы и Пекина на глобальное управление в целом.
Для его продвижения нашими странами используется буквальное толкование документов и целей sustainable development, которое переводит их в плоскость интересов большинства человечества.
Четвёртое. Позиция России и Китая коренным образом не устраивает «хозяев» проекта sustainable development, которые для преодоления российско-китайского «ревизионизма» приступили к формированию глобальных институтов высшего порядка. Первым из таких институтов, появившимся в рамках практической реализации проекта «Великой перезагрузки», стал Совет по инклюзивному капитализму.
В структуре Совета объединены интересы олигархии и прикормленной ею верхушки НКО-НПО, направленные на подрыв государств и суверенитетов в пользу глобального «коллективного суверенитета». Постановка в центр сформированной Советом иерархической организационной конструкции римского понтифика указывает на то, что Совет наделяется экуменическими смыслами деятельности. Они вытекают из заключённого в 60‑х гг. прошлого века альянса Римско-католической церкви с основными центрами мирового иудаизма.
Для прямого преодоления оппозиции России и Китая у западных элит не хватает потенциала. Это вызывает к жизни паллиативные решения, к которым относится упомянутый проект «глобального концерта», маскирующий свою принадлежность к глобализму притворным игнорированием sustainable development. Тактическая сторона данного «зигзага» связана с попыткой вовлечения Москвы и Пекина, с ослаблением центральной роли ООН.
Пятое. Важнейшим и безальтернативным условием эффективного противодействия глобалистским планам остаётся всемерное укрепление российско-китайского стратегического партнёрства. Основаниями служат укрепляющийся сплав военного потенциала РФ и экономической мощи КНР.
Важнейшая роль принадлежит отличной от Запада системе ценностей России и Китая. Проекция этих преимуществ на современную фазу развития человечества позволяет рассчитывать на остановку и поражение глобализма.
Примечания:
1 - См. подр.: Павленко В.Б. Германский бундестаг в русле «эпидемического» сценария Фонда Рокфеллера
2 - Haass R., Kupchan Ch. The New Concert of Powers. How to Prevent Catastrophe and Promote Stability in a Multipolar World
4 - Римский клуб. История создания, избранные доклады и выступления, официальные материалы./Под ред. Д.М. Гвишиани, А.И. Колчина, Е. В. Нетёсовой, А.А. Сейтова. — М., 1997. С. 33.
5 - См.http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/65425
6 - См. https://rg.ru/2021/04/24/borba-s-klimaticheskimi-izmeneniiami-trebuet-realnyh-dejstvij.html
7 - Наше глобальное соседство. Доклад КГУС. — М., 1996. С. 86–87, 89, 229–230.
8 - Документ ООН A/59/565. С. 40, 44, 74–75, 86–87
9 - Наше глобальное соседство. Доклад Комиссии по глобальному управлению и сотрудничеству. — М., 1996. С. 19.
10 - См. https://https://www.inclusivecapitalism.com/organization/jlens/
