Свои «Размышления о Вагановой» - дебютную статью в «Завтра» - я посвятила II Международным Вагановским Чтениям. Для меня они были окутаны дымкой таинственности, мне очень хотелось на них быть, мне казалось – там должно происходить что-то невероятно важное и интересное. И я очень обрадовалась, когда мне позволили участвовать, и даже согласовали тему выступления – освещение творчества Агриппины Яковлевны в СМИ.
Я была – в предвкушении. А зря. Действительность оказалась далеко не радужной.
I Международные Вагановские Чтения проходили в 2015 году, в конце июня, и были приурочены к 26 числу - дню рождения Агриппины Яковлевны. Их задачей было «популяризировать в широкой научной и творческой среде педагогического и хореографического наследия фундаментальной для Русского балета личности Агриппины Яковлевны Вагановой, актуализировать его связи со школой и сценической практикой современного балета. ( выделено мной – Е.С.)
Тот же призыв, та же цель – ставились перед II Международными Вагановскими Чтениями. Углубить, развить, продолжить. Во всяком случае, так гласил текст на официальном сайте АРБ.
Ничего этого в действительности - не оказалось.
Не было президиума. Не было толпы участников. Было человек двадцать, буднично одетых, все мероприятие очень сильно напоминало обычное заседание кафедры в вузе "средней руки". И уж никак не «тянуло» оно на статус «международного». Было впечатление, что люди собрались просто потому что «надо», но это «никому не надо» и потому «непонятно для чего», просто «так получилось». Хотя при этом были приглашенные докладчики из других городов, которые приехали, потратили время, деньги, силы, а получилось - просто в гости, посидеть, погулять по музею Академии и просто городу. Кафера балетоведения ( в чью сферу интересов, на мой взгляд, Ваганова и ее наследие должны бы входить обязательно) появилась на Чтениях только на второй день, после обеденного перерыва, с ними пришел фотограф. Стало оживленно, во мне шевельнулась надежда – может быть, сейчас что-то изменится, и этот второй ( и последний) день закончится на мажорной, радостной ноте. Но нет. Целью этого визита оказалась презентация первого выпуска нового журнала молодых балетоведов «Каданс». Юная особа, слегка подпрыгивая от возбуждения, озвучила нам сие знаменательное событие, себя как главного редактора, и свои упования. Я посмотрела потом этот выпуск – думаю, вы уже догадываетесь, что ничего про Агриппину Яковлевну в нем не оказалось. Вышел он в июне, в том самом месяце, когда родилась эта женщина, столько сделавшая для сохранения традиций русского балета, женщина, чьи ученицы подняли на недосягаемую высоту балет в советское время, педагог, создавшая систему преподавания, лучше которой сегодня пока никто ничего не придумал. На мой взгляд, стоило посвятить ей хотя бы вступительную статью, как минимум из вежливости, но - вольно или невольно - этого не произошло.
После презентации кафедра балетоведения ушла - как и пришла, полным составом, а мы – остались. Вдруг стало - по контрасту - совсем тихо и возникло ощущение заброшенности и грусти. Жизнь с грохотом летела мимо, где-то вдалеке, а здесь были только пыль, скука и ощущение ненужности.
Перечень планируемых докладов, хотя и соответствовал заявленным на сайте направлениям дискуссий, тем не менее, к главной цели Чтений напрямую не относился – за несколькими исключениями. В число этих «исключений» вошли: доклад «Стенограмма урока А.Я.Вагановой» Петра Афанасьевича СИЛКИНА , профессора кафедры балетмейстерского образования, доклад Дмитрия ЗАВАЛИШИНА, студента бакалавриата - о формировании внутреннего содержания основных понятий классического танца как системы (насколько я сумела понять, речь шла об актуализации и модернизации основных понятий вагановской системы, и о создании своего рода «единого балетного языка», который сохранил бы ее наследие, соединив его с языком современного мирового балета и инновациями в этой области), доклад Павла МАСЛЕННИКОВА, аспиранта Академии - о современных проблемах профессионального отбора в хореографические учебные заведения, и - мой.
Идея доклада возникла спонтанно, и потому я пошла самым прямым путем - как теперь говорят, «просто погуглила». По запросу «Ваганова Агриппина Яковлевна» вывалилось бесчисленное множество ссылок. При более близком рассмотрении выяснилось, что основная масса их ведет на информационные порталы или сайты учебных (научных) заведений, где размещен материал биографического характера и справочная литература – либо о самой Вагановой, либо об ее книге "Основы классического танца". В дополнение к этому я нашла еще некоторое количество рефератов и записей в ЖЖ.
Следующий мой запрос выглядел так: «статьи о Вагановой в журналах». По нему «вылетели» выпуски Вестника АРБ и статьи однофамильцев Агриппины Яковлевны. По этому же запросу выскочила статья, напечатанная в мае 2015 года в «7Дней.ру» в разделе «Караван историй». По запросу «Статьи о Вагановой в газетах» - выпала моя статья в «Завтра» и статья об однофамилице Вагановой в газете «Льновод».
Упомянутая мной статья в «7Дней.ру» мне категорически не понравилась. Написана она была в недопустимом, на мой взгляд, фривольном тоне, местами, уж простите за откровенность, создавалось впечатление, что это воспоминания престарелой кокотки, изложенные от третьего лица - в былые времена, о которых ностальгируют сегодняшние поклонники Русской Империи и Русского Императорского Балета за такие тексты на дуэль вызывали. А с другой стороны – внизу отзыв одной из читательниц «Очень хорошая статья, правда! О Вагановой так мало публикаций!»
Однако, сегодня в списке СМИ еще и социальные сети, в частности, всем известная сеть ВКонтакте. Конечно, с высот научного дискурса, данным информационным полем можно было бы и пренебречь, руководствуясь тезисом Жана-Клода Каррьера: «То, что дает нам Интернет, это на самом деле, сырая информация, недифференцированная, неклассифицированная. Кроме того, здесь нет никакого контроля над источниками..» ( Ж К Каррьер, Умберто Эко. «Не надейтесь избавиться от книг», СПб, Symposium, 2013). Однако, такое пренебрежение сегодня – вещь опасная.
В доинтернетном информационном пространстве существовала система распространения знаний, которая позволяла плавно снижать градус «научности», и при этом на каждом уровне существовали отработанные механизмы верификации достоверности предлагаемой информации.Достоверность информации в научной/специальной литературе гарантировалась научным сообществом: учеными, их уровнем образования, учеными степенями, званиями, репутацией, а также серьезными научными издательствами, с соответствующим штатом сотрудников.
Далее шел следующий уровень – научно-популярная литература, так называемый «научпоп». Степень сложности предлагаемой информации снижалась, язык изложения становился более простым и понятным, само изложение более художественным, но механизмы контроля достоверности оставались теми же. Еще ниже – находились журналы и газеты, но и в них работали те же принципы, та же схема.
Теоретически, с появлением Интернета, к уже имеющимся формам информационного пространства, которые он, кстати, моментально продублировал, должна была добавиться еще и некая упрощенная форма, без строгих гарантий достоверности и контроля над источниками. Это и произошло очень скоро в сфере социальных сетей, и приняло форму так называемых «пабликов» или «открытых групп». Простое добавление/дополнение не должно было бы сильно изменить общую картину, но, к сожалению, в какой-то момент форма «паблика» стала не просто вровень с «научпопом», но и начала его каннибализацию. В тот момент, когда одна из крупнейших социальных сетей ВКонтакте получила статус СМИ – этот процесс «узаконили».
Я просмотрела материалы самых крупных «балетных» групп – по запросу «Ваганова» высвечивалась информация об АРБ, публикаций о самой Вагановой было - по пальцам перечесть. Pro танец – 2 ( за все время существования группы); Stage – 0 ( тот же период); Мир балета и танца -3 (за аналогичный период);«Балерины ХХ века» ( пролистала до начала 2014 ) – 5 публикаций. И наконец, «Балет - история, фото, танец, жизнь», самая насыщенная, самая «документальная» ( если можно так выразиться). очень объемная по материалу группа – за год всего 4. Везде - или выдержки из книги В.М. Красовской или фотографии.
Так может, поэтому статья в «7Дней.ру» и оказалась так хороша, что публикаций толком нет?
Сегодня сеть ВКонтакте, с его группами по интересам - для очень большого числа людей заменил собой не только газеты и журналы, т.е. собственно СМИ, но и научно-популярную литературу. Безусловно, есть сообщества более чем добросовестные, строго следящие за качеством и достоверностью выкладываемой информации, но их, к сожалению, не так много. А самое неприятное сегодня то, что уже существует определенный процент людей, для которых материалы, выкладываемые в социальных сетях, имеют статус «знания», т.е. абсолютно достоверной информации. Как пишет тот же Каррьер: «Достаточно немного побродить по Интернету, чтобы обнаружить группы людей, подвергающих сомнению вещи, которые мы считаем общепризнанными».
В этих условиях администраторы групп из просто поставщиков и сортировщиков информации превращаются в неких оракулов, властителей умов, имеющих вполне реальную возможность поворачивать головы подписчиков в «нужную» сторону. Происходит это по аналогии с процессом продвижения товара на рынке. Как известно, двигателем торговли является реклама, именно она создавая вначале спрос, потом начинает формировать вкусы потребительской аудитории. Главная опасность заключается в том, что при умелой манипуляции ( "промывке мозгов") этот процесс заканчивается формированием менталитета. Тот же механизм превращает недостоверную интернет-информацию в «научный продукт», т.е. в знание - по той же схеме. Публикуемый материал (видео, фото, текст), в сочетании со спецификой, способом его «подачи» (сопроводительный текст к публикации, принципы подбора/отбора материала, ссылки/отсылки к авторитетам и проч.) - формируются таким образом, чтобы приводить к увеличению количества подписчиков. Количество же подписчиков, в свою очередь, напрямую влияет на повышение рейтинга группы и размещенных в ней материалов. Авторитет «паблика» стартует вверх и – становится свидетельством (и доказательством!) профессионализма его администраторов, а главное – этот авторитет начинает верифицировать достоверность размещаемой в нем информации. Коротко говоря: УСПЕХ = СТАТУС = ИСТИНА
Один из моих любимых литературных героев как-то сказал: «Истина сама по себе мало кого интересует, она просто есть». Да, сама по себе - не интересует. Но вот возможность так или иначе «нажиться» на том, что может быть принято за истину – эта возможность сегодня привлекает очень и очень многих. И это «нажива», далеко не всегда преследует банальные денежные интересы, она подогревается еще и одной из самых сильных человеческих мотиваций – жаждой власти. Приятно, когда человек с тобой соглашается, когда он говорит – ты прав, я тебе верю, а если таких – 100, 1000, а если их - миллион? Власть над душами – привилегия богов. Для большинства сегодня божественность - всего лишь иновыражение вседозволенности, и, несмотря на все рассуждения об осознанности и ответственности - качества эти не в чести, а иногда, кажется, и вовсе утеряны современниками в погоне за Статусом и Успехом.
Вот и мне с моими Размышлениями о Вагановой», опубликованными в «Завтра», пришлось столкнуться с этим «божественным произволом», столкнуться в социальной сети ВКонтакте, приравненной сегодня к СМИ. Когда мое эссе разместили в газете, конечно же, я не утерпела и похвасталась у себя на страничке. Одна из групп, в которой я являлась ( на тот момент) подписчиком, опубликовала у себя мою запись, сопроводив ее рецензией, которую правильнее было бы назвать «помоями». Помои, к слову сказать, оказались весьма продуманными.
Рецензент дал портрет автора статьи (мой, понятное дело), принадлежащего (ой, ну естественно, а как же иначе?!) к безликой и бездарной серой массе; далее, он с сожалением утверждал, что рассматриваемый текст ( моя статья о Вагановой) - глуп и неприличен настолько, что способен нанести ущерб репутации даже этой самой серой массы. Жанр был определен как «графоманский бред». Основной идеей была следующая: автор «Размышлений о Вагановой» есть наглый самоуверенный идиот, посмевший влезть «со свиным рылом в калашный ряд», непроходимо тупой настолько, что даже не способен понять всю глубину своей тупости. Впрочем, если бы все этим и ограничивалось, это не стоило бы даже и упоминания – мало ли кому что не нравится, а стиль современных борзописцев и их «хорошие манеры» давно стали «притчей во языцех». Но если внимательно вчитаться в текст рецензии, становится абсолютно очевидно – это шельмование в действительности имеет своей целью вовсе не шельмование автора статьи, ради этого не стоило бы так стараться, нет-нет, это – шельмование ЧЕРЕЗ автора, шельмование того, о ком пишет автор.
То есть другими словами, истинная цель рецензии состоит вовсе не в том, чтобы все 35000 подписчиков, узнали, что автор рецензируемой статьи глуп и необразован, а в том, чтобы все они прочли про пороки и физические недостатки госпожи Вагановой, которые перечисляет в своем тексте господин рецензент, и узнали, что ее (Ваганову) терпеть не мог Петипа, и что она была настолько ужасна, что не может себе найти достойных апологетов, кроме, разве что, таких же бездарностей, как и она сама. Голословность, конечно же, порок – но не могу заставить себя привести здесь цитаты из рецензии. Не из самолюбия, впрочем - тогда и вообще бы не упомянула, и не стала бы говорить об этом в докладе - а потому что «грязно» очень. Безобразно-оскорбительный, гаерский тон и лексика статьи в действительности направлены на то, чтобы верифицировать провозглашаемую рецензентом ничтожность личности, которой посвящена рецензируемая статья. А самое пикантное во всем этом то, что рецензия написана человеком, который имеет в группе статус «балетного эксперта», то есть специалиста, профессионала.
И вот, в связи с этим, у меня возник вопрос: а что, собственно, такого ужасного я совершила?
Я всего лишь – в преддверии Вагановских Чтений – вспомнила об Агриппине Яковлевне и ее роли в истории русского балета. Всего лишь воздала ей должное, причем полностью в соответствии с теми целями, которые провозглашены Академией Русского Балета. Я, кстати, когда писала, абсолютно не держала их в уме. Я сначала написала – а потом уже обнаружила, что - совпала. Так что же получается - это как раз и нельзя? Почему? Конечно, можно счесть данное происшествие – глупой случайностью, неким частным. Но мне вспоминаются слова героини Ирины Муравьевой из фильма «Самая обаятельная и привлекательная»: «Случайность – частный случай закономерности». И должна сказать, меня обеспокоил этот случай.
Я долго бродила по центру после Чтений. Бродила, задаваясь вопросом – почему так? Почему именно так? Почему заявленные с такой пышностью Международные Вагановские Чтения оказались, по факту, «пшиком»? Нет, я все понимаю, Агриппина Яковлевна имела несчастье родиться в те дни, которые спустя 100 с лишним лет, являются самыми «горячими» в учебном процессе. Выпускные экзамены, выпускной бал, отчетные концерты – все заняты выше головы, и это – повсеместно. Но разве в жизни Агриппины Яковлевны нет больше никаких знаменательных дат, к которым можно было бы приурочить Чтения? Стоит ли делать то, что именно в этот период не может быть сделано хорошо? Сама Ваганова была очень прогрессивным, открытым к изменениям человеком, именно это и позволяло ей «попадать в такт» требованиям нового времени – скорее всего, она бы одобрила бы такой перенос.
И кому так мешает память о Вагановой? Почему надо было отнестись к моему тексту о ней с такой изощренной злобой? Внезапно мне вспомнился прочитанный в одном специализированном издании абзац: «Ольга Спесивцева, чей волшебный талант равно приводил в восторг блистательный Петербург и голодный Петроград, заслужила особую признательность потомков. Она была в числе тех немногих, кто на опустошенной эмиграцией сцене Мариинского театра не позволил оборваться великой традиции русского балета. На нее, одну из последних танцовщиц императорского театра, смотрела из зала девочка Марина Семенова – первая балерина советской эпохи. Эстафета была принята, русский балет продолжал жить».
Где в этой цепочке Ваганова? Где ее вклад и новаторство? И что получится, если исключить ее из истории русского балета, если убрать эту «развилку»? Советский балет, «самый лучший в мире» - нельзя «отменить». Да, сегодня его уже нет, но он был, и с этим фактом сложно спорить. Но если нельзя никак убрать его, может быть, можно немного «переставить» акценты?
Революция в Октябре разрубила тело русского балета надвое. Большая часть его, практически весь он, оказалась в эмиграции, на Западе. Так, где же хранились и умножались его традиции и чистота: здесь в революционном, голодном Петрограде, среди свиста пуль или там где, невзирая на все политические игры и войны начала века, пышно цвели «Русские сезоны» и творила вся признанная русская балетная элита императорских времен?
И если Марина Семенова – Великая Марина – «выросла» прямиком из императорского балета, то зачем нужна Ваганова, и так ли много дала ей Агриппина Яковлевна, как это утверждается? Чьей, в итоге, заслугой является советский балет?
Вагановская методика, равной которой нет сегодня в мире. В памяти всплыли строчки из пространного комментария к пресловутой рецензии на меня: «Методика тоталитарна – а, значит, бесперспективна. Методика античеловечна, и вместе с ненужностью классического балета она в будущем исчезнет»; комментария, заключающегося сообщением о том, что сам комментатор – потомок Петипа.
«Ненужность классического балета»? Отчего бы? Оттого, что он архисложен, ему нужны невероятные дисциплина и самоотдача, суровый тренаж, чистота и безупречность линий вкупе с незаурядным актерским мастерством? И современная хореография не требует больших балетных форм, серьезной, большой музыки, дорогих вложений в костюмы и декорации, она гораздо более лояльна – и к танцовщику и к хореографу. И, кстати, сколько классических балетов можно было бы «перепеть», последовав за тем же сэром Мэтью Борном, предпринявшим очень серьезную, и во многом - на мой взгляд - успешную попытку «деархаизации» классического балета? Сколько можно «понаставить» - по мотивам, встав на путь столь тотального сегодня «интерпретаторства»?
И если чистота и традиции – за океаном, значит, получается, и учиться надо – у них, заокеанских. А еще, напоминают нам - после того, как поднялся «железный занавес», случилась повторная «эмиграция» и лучшие – снова уехали на Запад, вместе с традициями и чистотой классического танца. Ну, и давайте, тогда уж вспомним тех, кто уехал в «промежутке» – Нуреева, Барышникова, Макарову. А потом – зададим себе вопрос: мы, оставшиеся здесь, что нового можем мы создать, если всё – там? Значит, нужно идти к ним на поклон, так получается? И ведь пошли, стоило только «занавесу» подняться…
Если вычеркнуть Ваганову – забыть о ней – то именно так и получится.
В мрачном декабре 1937-го, ученицы Вагановой восстали против нее, ее руководства и авторитета и, фактически, подвели ее под расстрел. Они предали ее – все, кроме одной. Великая Марина – осталась верна ей. Она делала для обожаемого педагога все - и что было в ее силах, и что было свыше их. Мне кажется, корни того предательства, как проклятье, живы до сих пор, как будто те, кто готов отвернуться от нее и ее наследия сегодня, находят себе оправдание и пример в прошлом. А любимой ученицы Вагановой уже нет с нами, и она не сможет встать на защиту той, которая «всему ее научила».
Очень уж мрачными были мои размышления, статью я решила не писать. Вкус был горьким, и я решила подождать послевкусия. Лето кончилось, в сентябре вышел июньский Вестник АРБ, в нем я думала найти материалы Чтений, или хотя бы отчет о них, но нашла только лишь статью Петра Афанасьевича Силкина «Открывая заново: архивные источники педагогического наследия А.Я.Вагановой» ( доклад «Стенограмма урока А.Я. Вагановой, см. выше).
А в октябре грянул ( не подберу другого слова, именно грянул!) VII Международный балетный конкурс Vaganova-PRIX, возрожденный в этом году. С именитым жюри, широчайшим резонансом в прессе, торжественной церемонией закрытия, которая завершилась балетом «Фея кукол» в исполнении учащихся Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой, квошедшим в репертуар Мариинского театра, и самым неподдельным, живым интересом и восхищением - со всех сторон абсолютно. А 28 октября мне посчастливилось попасть в Академию на презентацию книги «Великая Марина. Марина Семёнова». Я не буду подробно писать здесь, как все проходило, скажу одно - в этот раз все было совершенно по-другому.
Зал музея Академии сиял огнями, публика была оживленной и многочисленной; несмотря на разложенные на стульях листы бумаги с указанием фамилий приглашенных и участников, в итоге все спуталось и все рассаживались «без чинов и званий». Была пресса, камеры, фотографы, операторы, было познавательно, занимательно и торжественно. Дата презентации совпала с датой трехлетия пребывания Николая Максимовича Цискаридзе на посту ректора Академии, и это вносило дополнительную значимость в происходящее. Многочисленные портреты великих танцовщиков, балерин, хореографов приветливо улыбались, глядя на нас со стен. Радуясь многолюдью, они словно ожили - и были неотъемлемой частью праздника. Я увидела – так близко - обожаемую с детства Ирину Александровну Колпакову, и взяла у нее автограф. В детстве я вырезала ее фотографии из толстой программки «Театральный Ленинград» и хранила бережно, а на ее спектаклях сидела - буквально не дыша. Домой я ехала, счастливо улыбаясь так, что на меня недоуменно оглядывались, а потом вдруг начинали тоже улыбаться – словно в ответ. Мне все-таки повезло, и я дождалась – правильного послевкусия.
P.S.
И еще я взяла автограф у Николая Максимовича. Он подписывал всем книгу «Великая Марина», у меня, конечно же, ее и быть не могло, ее экземпляры подарили избранным участникам встречи, все, что у меня было – буклет об Академии, который я взяла на столике у входа в музей. Он был старым, изданным к 250-летию, но, видимо, все более свежие издания были разобраны раньше.
Когда я протянула буклет на подпись, ректор поморщился и спросил меня: «На этом?» Я испугалась, что он сейчас откажет в автографе, но он поставил свою подпись, мимоходом заметив мне: «Вообще-то нам уже 279»
Объяснять, почему так получилось, было не место и не время, поэтому я просто ответила «Сейчас исправлю», и, зачеркнув цифру «250», рядом тут же написала верную.
И пока я ехала домой, я думала о том, как было бы здорово, если бы Вагановские Чтения перенесли на октябрь, соединив с Vaganova-Prix. Международным Вагановским Чтениям был бы обеспечен необходимый кворум и высокий статус, и были бы замечательные «Вагановские вечера» в Петербурге. Практика встретилась бы с теорией, и их содружество принесло бы новые творческие плоды и стало ступенькой к новым высотам и поводом для нового праздника. И если бы мне представилась возможность о чем-нибудь попросить Вас, Николай Максимович, я бы попросила именно об этом.
