Ситуация после ареста мэра Махачкалы Саида Амирова остаётся в высшей степени неопределённой. То, как она будет развиваться дальше, может сказаться не только на Дагестане и не только на российском Северном Кавказе, но и на всей России, где отношения между региональными властями и федеральным Центром после 1991 года никогда не были безоблачными, а тенденции сепаратизма и сецессионизма постоянно в той или иной форме присутствуют в российской политике. Мы предлагаем читателям «Завтра» несколько точек зрения на происходящие события.
На мой Дагестан я с тоскою гляжу,
Он скорчился, как от ожога,
До боли знакомого не нахожу,
Так много в нем стало чужого.
Расул Гамзатов
Арест "Лучшего мэра страны" произвел эффект разорвавшейся информационной бомбы как на Северном Кавказе, так и во всей России. Операция по задержанию и последовавшее за ним предъявление обвинения в организации убийства в 2011 году и.о. начальника следственного отдела по Советскому району города Махачкалы Арсена Гаджибекова продолжились Обращением депутатов городского собрания г. Махачкалы в адрес президента РФ В.В.Путина, председателя ГД ФС РФ С.Е. Нарышкина, генерального прокурора РФ Ю.А. Чайки, председателя Следственного комитета РФ А.И. Бастрыкина, с просьбой "взять под личный контроль ведение этого дела, а также избрать меру пресечения С.Д. Амирову — подписку о невыезде под поручительство Президиума собрания депутатов городского округа "Город Махачкала". Одновременно вышли в свет десятки "обличительных" публикаций и репортажей, не принимающих во внимание, что у нас в стране гражданин считается виновным только по решению суда. Нередко это были тексты тех авторов, кто неделей ранее с преданностью и подобострастием смотрели в глаза того самого "Кровавого Рузвельта".
Общественное сознание будоражат прогнозы на тему: угрожает ли арест мэра Махачкалы стабильности в Дагестане; является ли "политическим заказом" арест Саида Амирова; какова роль нового руководства республики в этих событиях. Заговорили о возможном межэтническом конфликте между двумя самыми крупными национальностями Дагестана — аварцами и даргинцами. При этом многие из комментариев сильно напоминают попытки столкнуть людей на межнациональной почве. Общественности внушается мысль, что происходит смена власти одной народности на другую. К дискуссии о правомерности поочередной смены "власти" представителями аварцев и даргинцев, которая длится на протяжении последних 65 лет, присоединились националистические движения других дагестанских этносов, оживившихся на фоне этих обсуждений. Если руководителем республики назначили аварца Абдулатипова — значит, теперь на всех значимых должностях будут менять даргинцев на аварцев. Даже термин новый ввели в оборот "Аварофобия". Есть ряд экспертов, которые как по команде заговорили об активизации бандитского подполья, которое "сдерживалось устоявшимися межклановыми взаимоотношениями".
Так что же на самом деле происходит в многострадальном Дагестане?
Сначала немного истории. Поочередная смена руководства республики представителями двух крупнейших национальных групп началась в Дагестане с провала плана секретаря ЦК КП Азербайджана Мир Джафара Багирова, который хотел присоединить Дагестан к Азербайджанской ССР. В 1948 году Азиз Алиев, азербайджанец по национальности, был отозван в Баку и первым секретарем обкома партии был назначен аварец Абдурахман Даниялов, который с 1940 года возглавлял Совнарком Дагестанской АССР. С того времени руководители республики в рамках принятой национальной политики поддерживали паритет в распределении руководящих должностей между представителями всех коренных народов республики. Тогда закладывался живущий и сейчас в подавляющем большинстве дагестанцев интернационализм, который так и не удалось вытравить огнем "периода демократии". В 1967 году первым секретарем обкома КП ДагАССР стал Магомедсалам Умаханов, даргинец по национальности, сменил его в 1983 году аварец Магомед Юсупов, а в 1990-1991 годы обком возглавлял аварец Муху Алиев. С запретом КПСС Республику Дагестан возглавил Магомедали Магомедов, даргинец из Левашинского района. В 2006 году произошла обратная рокировка, и Алиев, после пятнадцатилетнего перерыва, вернулся к руководству Дагестаном, а в 2010 году руководство республикой принял Магомедсалам Магомедов. Таким образом, можно констатировать тот факт, что новая система управления республикой выстраивалась и контролировалась с момента развала СССР фактически одним человеком — Магомедали Магомедовым. В 2010 году подтверждением этого стал юридический возврат первого поста в семью, а по факту рычаги контроля и не выпускались из рук на протяжении работы Муху Алиева. Попытка Алиева остаться на второй срок провалилась и впоследствии стоила должностей многим, решившим его поддержать.
Национальная политика канула в лету с началом развала Советского Союза. Сейчас ее эхо мы узнаём в режущих ухо характеристиках — это кумыкское, лакское, аварское и т.д. место. Так до недавнего времени именовали "хлебные места" — руководящие посты в министерствах, госструктурах, ВУЗах, предприятиях, где исторически на момент наступления "времени перемен" занимали посты представители тех или иных национальностей. Форма была соблюдена, но место постепенно оставалось уже не за лучшими представителями своей нации, а за семьями, сохраняющими места за собой. Был исключен основной принцип кадровой политики — компетентность руководящего состава. Перестали работать "социальные лифты", что во многом демотивирует и без того разочарованную жизнью в республике молодежь.
Кстати, именно такой социальный лифт в своё время позволил Саиду Амирову, парню из многодетной дагестанской семьи, подняться от простого шерстоведа до поста руководителя "Дагпотребсоюза" в 1991 году. Сейчас без связей и взяток такое представить в Дагестане просто нереально.
То, что сейчас происходит в Дагестане, — это не просто смена принципа назначения руководителей властных структур всех уровней республики и уж точно не банальная замена даргинских руководителей на аварских. Вопрос гораздо глубже. Происходит кардинальный разворот от коррупционной системы управления к модели эффективного планомерного экономического роста. Похоже, Дагестану уготована участь стать тестовым полигоном по смене формата управления в отдельно взятой республике.
Денежные потоки от назначений на руководящие посты являлись далеко не основными в отлаженной за долгие годы системе. За постперестроечное время Дагестан стал глубоко дотационным регионом. Вот что говорит в интервью "Кавказской политике" доктор политических наук, профессор кафедры национальных и федеративных отношений Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ (РАНХиГС) Камиль Ланда: "Дагестан всегда был экономическим донором. Абдурахман Даниялов, когда он был первым секретарем обкома партии, писал ходатайственное письмо в ЦК КПСС… о переводе Дагестанской АССР в ранг союзной республики — в связи с высокими социально-экономическими показателями. Выше, чем у Армянской, Киргизской, Молдавской и Эстонской союзных республик. А сегодня республику довели до такого состояния, что она не может себя прокормить…"
Зачем создавать прибыль, а потом пытаться ее воровать, когда можно сразу начать воровать с убытков?.. Централизованные потоки федеральных дотаций легко контролировать, и система стала создавать убытки. Поэтому все государственные и частные предприятия, помимо объективных экономических сложностей переходного периода, попали под дополнительный пресс разросшейся и ничем не ограничиваемой коррупции в контрольно-разрешительных властных структурах. Основная часть предприятий была загнана в теневой сектор бизнеса, который вдвойне нуждается в прикрытии властных и силовых структур, поэтому, чтобы устроиться на работу в налоговую службу, госавтоинспекцию и даже в милицию, нужна взятка. Деградация экономики Дагестана — прямой результат коррупционной системы управления.
На городском уровне имелась своя специфика выстраивания коррупционной системы управления. Еще в 2009 году Владимир Путин, будучи тогда председателем Правительства, на селекторном совещании по теме ЖКХ обратился к Саиду Амирову с вопросом: "Где деньги, Зин?" Речь шла тогда о том, что при 90% собираемости оплаты услуг ЖКХ с жителей долг города перед поставщиками электроэнергии превысил 700 млн. рублей. Ответа так и не последовало. А ведь речь шла только об электричестве. Это была верхушка айсберга. Были проданы сотни социальных объектов, детсады, школы, кинотеатры, медицинские учреждения. Разрешения на застройку коммерческой недвижимостью выдавались на территории городских парков, скверов и даже тротуаров. Не обошел вниманием мэр и частный бизнес. Для "работы" с малыми и средними предприятиями применили системный метод. Было создано более 50 муниципальных унитарных предприятий, которые начали осуществлять контрольно-разрешительные функции. Таким образом, весь спектр продаж и оказания услуг оказался обложен поборами этих структур. С кадровой политикой тоже было все в порядке — родственники возглавляют все основные административные структуры в городе.
Необходимость в дотациях легче обосновать на фоне острой социальной напряженности общества. Идеологический вакуум, возникший с начала девяностых, не мог долго продолжаться, и на Северный Кавказ устремились иностранные эмиссары, которым в неразберихе переходного периода удалось закрепиться и пустить корни и на территории Дагестана. Никто этот процесс и не пытался останавливать. Теперь ваххабитская секта, наряду с иностранными экстремистскими сайтами, является основной вербовочной базой для бандподполья в республике, а ввиду единства целей с коррупционной системой — "делать деньги", бандиты тоже стали одним из элементов давления на предпринимателей и отдельных чиновников. Протестные настроения молодежи на фоне тяжелейшей социально-экономической ситуации, а также удручающего состояния в сфере как светского, так и религиозного образования, явились дополнительными факторами, облегчающими работу вербовщикам-ваххабитам.
Но не подумайте, что эта отлаженная система является исключительно дагестанским ноу-хау. Без участия коррумпированных федеральных структур такой механизм раскрутить было бы невозможно. Как и в схемах с "воздушными авизо", немалая часть денег автоматически оседала в Москве, а порой схемы воровства миллиардных субсидий и дотаций тянулись и за пределы России.
Коррупция пронизывает все слои общества, и основная масса людей, вовлеченных в нее, пошла на это вынужденно. Людям нужно содержать семьи, кормить детей, а правила игры устанавливают не они. Но абсолютное большинство дагестанцев, имея выбор, занималось бы созидательным трудом. Именно поэтому, несмотря на прямую угрозу своей жизни и жизни своих близких, не прекращались попытки обличить произвол, творящийся в республике. Ученые, общественные деятели, журналисты, простые дагестанцы не перестают открыто выступать против беззакония, учиненного в некогда процветавшем крае, настойчиво стараются обратить внимание федерального Центра на системный административный кризис, сковавший все отрасли деятельности республики, и, похоже, их, наконец, услышали.
Но система защищала себя и в средствах была не особо разборчива. Список жертв заказных убийств последних десятилетий состоит из тысяч достойных дагестанцев, не смирившихся с разграблением своей Родины. А кто были исполнители этих убийств: коррумпированные сотрудники силовых структур или "лесные" — уже не принципиально, потому что все они являются составными частями единой коррупционной системы управления.
Саид Джапарович Амиров одним из первых понял правила игры этой системы. Обладая жесткой лидерской харизмой, он вскоре занял в ней лидирующее положение и в конечном счете стал её заложником. Сросшись с ней, он не мог уйти в отставку или на почетную второстепенную должность — и это трагедия сильного и мужественного человека. С этим не поспоришь, но окончательное решение в сложившейся ситуации остается за судом.
Самая главная опасность коррупционной системы управления в том, что она создает огромный разрыв между людьми и властью. Когда в 1999 году банды Хаттаба и Басаева вторглись в Дагестан, простые люди сразу встали на защиту своей земли и защитили не только Дагестан, но и целостность всей Российской Федерации. Руководство же республики в эти грозные дни занялось не созданием ополчения, не обеспечением этого ополчения средствами защиты и оружием. Нет! Они собрали вещи и готовились с семьями вылететь в Москву — в аэропорту стояли готовые к взлету самолеты.
Сегодня Дагестан брошен на произвол чиновников и поставлен на грань выживания. Отсутствует идеология, объединяющая жизненные цели руководства и отдельного гражданина. В ситуации совпадения интересов республиканской коррупционной системы и ваххабитов система пошла на акты "примирения" и прочие декоративные мероприятия, якобы решающие придуманную ими же проблему "межконфессиональной напряженности". Все эти "примирения" в результате привели к тому, что физически оказались устранены все те, кто с позиций традиционного ислама мог противостоять бандитам. После убийства шейха Саида Афанди Чиркейского для всех уже стал очевиден тот факт, что с террористами обсуждать нечего. Протестные настроения граждан на самом деле направлены на чиновников коррупционной системы, на произвол, творящийся в республике, на отсутствие условий для достойной жизни. Именно поэтому очень многие уехали и за рубеж, и в другие российские регионы — подальше от творящегося дома беспредела. А те, кто остался, вынуждены выживать. Оппозицию система уничтожила, и единственно, куда находит выход протест простых людей, — это "лес". А в "лесу" идеологи из Саудовской Аравии и Катара отрабатывают получаемые деньги — направляют протест масс против единства России, в террористические акты против федеральных структур и силовиков. Идет "развод" простых людей. А к чему это должно прийти по планам ваххабитских алимов, мы видим по событиям в Ливии, Тунисе, Египте и Сирии.
В России идут глобальные перемены. Государственный подход в управлении начинает преобладать над либерально-демократическими псевдоценностями. В решении проблемы Дагестана требуется именно такой системный подход. Для дагестанцев перемены в стране связаны в первую очередь со сменой руководства республики в январе этого года. Перед новым руководством стоит титаническая по своему масштабу задача — создать для людей человеческие условия жизни, избавить их от клейма дотационного региона России, восстановить промышленность, сельское хозяйство, сферы медицины и образования. Народ слишком долго жил обещаниями, и только увидев реальные шаги в решении этих задач, реальный государственный подход в управлении, он снова поверит власти. Тогда потянутся на родные земли с того же Ставропольского края уехавшие от чиновничьего беспредела семьи, начнут развиваться крупные инфраструктурные проекты, люди перестанут бояться начать новое дело, перестанет молодежь стыдиться своего высшего образования и станет востребованной у себя дома. Все теперь зависит от реальных дел.
И многонациональный народ Дагестана проявит свою мудрость, пройдет мимо провокаций, не купится на развод теряющих кормушку вымогателей и казнокрадов, а сплотится вокруг того руководства, с которым вместе сможет строить своё будущее, свой Дагестан.
