Само количество покушений и смертей бывших россиян в Англии, следуя памятному закону диалектики, перешло в качество, стало не просто аргументом в спорах вокруг "Скрипаль-шоу" (причем толкуемым в обе стороны), а неким "общественным явлением". Столько разных по статусу, профессии, возрасту жертв, столько орудий: шарф, полоний, "Новичок", плюс нечто необъяснимое (“unexplained” — по отчёту лондонской полиции о смерти Глушкова), плюс ещё 3-4 бывших двойных агента, плюс Георгий Шуппе — зять Березовского (что уже можно приравнять к работе в какой-нибудь "сикрет сёрвис"). Обе стороны хотят оседлать (или запрячь) этот феномен. Все жертвы были в конфликте с российской властью: "явно рука Москвы"/"явно рука, работающая против Москвы".
Календарь требует напомнить жертву, открывшую сей длинный ряд. 31 мая 1877 года в Лондоне погиб Николай Платонович Огарёв. Конфликт с российской властью? — более чем: практически ведущий тогдашний её противник. "Поэт, революционер, ближайший друг Герцена", издававший вместе с ним главную антиправительственную газету XIX века "Колокол". Мне доводилось присмотреться к этой фигуре в связи со следующей цепочкой фактов:
1) "Большая игра" (Great Game: геополитическое соперничество Британской и Российской империй за господство в Азии). Мировых противостояний было немало, но термин "Большая (Великая) игра" утвердился только за этим. Строго зафиксировано его начало: "Туркманчайский договор и убийство русского посла Грибоедова". В Англии — популярнейшая тема исторических, литературных книг, компьютерных игр. Например, Кит Ричардс из "Роллинг Стоунз" всю жизнь не любил читать, бравировал этим (довелось писать и о нём), но на старости лет увлёкся Great Game, собрал громадную библиотеку.
2) А вот "мы ленивы и нелюбопытны", это обобщение, вздох Пушкина был — о малой изученности, недооценке биографии именно Грибоедова! В лучшем случае вспомним: "убит фанатиками, ворвавшимися в посольство".
3) Книга "Последний год Грибоедова", которую мне довелось разбирать в "Годе литературы" — подробнейшее 750-страничное исследование темы. Автор, С. Дмитриев, буквально излазил Иран в годы "когда это ещё не было мейнстримом". Главный вывод: Грибоедов в Тегеране не просто следил за выполнением Туркманчайского договора, завершившего войну России и Персии (взыскивал контрибуцию, возвращал пленников) — он разработал проект глобального, долговременного русско-персидского союза.
В Англии это вызвало настоящую истерию: русские вот-вот сделают бросок в Индию! Основа британского могущества — Ост-Индия в широком смысле: гигантский конгломерат, включавший территории нынешних Индии, Пакистана, Бангладеш, Цейлона, нескольких архипелагов, княжеств.
Премьер-министр Веллингтон (победитель при Ватерлоо) 2 октября 1828 г. записал: "Мы не можем больше сотрудничать с Россией, мы выступим против и развяжем себе руки. Так или иначе, мы должны избавиться от России". Лорд-хранитель печати Элленборо: "Наша политика в Европе и в Азии должна преследовать единую цель — всячески ограничивать русское влияние. В Персии, как и везде, необходимо создать предпосылки, чтобы при первой необходимости начать широкую вооружённую борьбу против России. Ведь не на берегах же Инда встречать врага".
Английские дипломаты Генри Уиллок (задерживался на Кавказе за поездки со шпионскими целями в места расположения русских войск), Джон Макнил ("прикрытие" — врач персидской элиты) подстроили бунт фанатиков (направленный и против персидских властей), который лишил нас автора "Горе от ума".
Эти старые факты времён Great Game — увертюра, главная тема статьи — не привычное "англичанка гадит". Выход на сегодняшнюю "лондонскую" тему через следующие пункты дойдет и…
4)… до Огарёва, опубликовавшего следующее:
"Грибоедов, спасшись от ссылки посредством родственных связей, примкнул к правительству и на дипломатическом поприще наткнулся на случайную гибель. Но талант его и без того уже был погибшим: он высказал в "Горе от ума" всё, а дальше ничего не мог развить в себе самом, именно потому, что он примкнул к правительству, этому гробу русских талантов и русской доблести…"
Дивный букет! "Посредством родственных связей": да, Грибоедов был связан с декабристами, но не разделил их судьбу. Родственники "отмазали" — тут слабенькая нотка осуждения. Огарёва даже можно понять: они с Герценом были фанаты декабристов, их на всю жизнь сплотила (кроме ещё одного обстоятельства, о котором позднее) торжественная клятва друг другу на всю жизнь: месть. Профили повешенной пятерки — на обложке их СМИ.
Но: "Талант и без того погибший, высказал в "Горе от ума" всё, а дальше ничего не мог развить в себе самом".
Вдумывались ли хоть раз, кто это писал?! Вряд ли, ибо и сегодня: куда ни ступи — мимо "памяти Огарёва" не ступишь. Единственный, наверное, в мировой истории "фокус". Зазубрив один раз "поэт, ближайший друг Герцена", про остальное забыли. Произведения "поэта"? Самые подробные справочники, правда, укажут: автор поэмы "Юмор". Герцен пробовал вставлять её кусочки в "Былое и думы":
Чернея сквозь ночной туман,
С поднятой гордо головою,
Надменно выпрямив свой стан,
Куда-то кажет вдаль рукою
С коня могучий великан.
А конь, притянутый уздою,
Поднялся вверх с передних ног,
Чтоб всадник дальше видеть мог…
И ведь эти строки ещё самые удачные! Отбирал Герцен (до темы "ближайшести" дружбы уже почти добрались). Его собственное "Былое и думы" — да: живой язык, яркие воспоминания, прекрасное название (так что Набокову чтоб дотянуть, ещё надо было постараться с "Другими берегами"). Но всё ж… с одной нон-фикшн книжкой Герцен — в учебнике "Русская литература" рядом с Пушкиным и Гоголем (словно это автор только "Выбранных мест из переписки…"). Ощущение, что Герцен и сам туда попал как чей-то ближайший друг.
Словно на входе в клуб:
"Посмотрите, там должно быть записано: я с этим!" А он-то с кем? Наверное, там была запись: "Белинский ++".
В Брокгаузе даже либеральнейший Семён Венгеров (линия полностью победивших почитателей Герцена) признаёт:
"Деятельность О. в качестве эмигранта не ознаменована ничем выдающимся; его вялые статьи в "Колоколе", экономические поэмы ничего не прибавляли влиянию газеты Герцена. В эпоху упадка многие действия Герцена, на которые он шёл неохотно, были предприняты под влиянием О., несмотря на своё добродушие всегда поддававшегося самым крайним теориям".
После нескольких похвал ("… стих его музыкален и мелодичен" и т.д.) Венгеров резюмирует:
"Отсутствие выдержки и усидчивости, беспредметная мечтательность, лень и привычка к жизни изо дня в день без определённой цели помешали творчеству О. развернуться в полном объёме… Одно из известнейших стихотворений О. — "Мы в жизнь вошли с прекрасным упованьем" — отходная, где поэт себя и друзей сравнивает с кладбищем:
И лучшие надежды и мечты,
Как листья средь осеннего ненастья,
Попадали и сухи и желты —
автору двадцать с небольшим лет…
До сих пор он эпоним Мордовского государственного университета им. Огарёва и бездны улиц. Креатив 1920 года: в центре Москвы специально под Герцена — Огарёва переименовали пересекающиеся улицы.
В действительности Огарёв и "поэты" его уровня, т.е. 95% российских гимназистов, сослужили русской литературе службу, лишь дав почву знаменитой пародии Козьмы Пруткова:
Вянет лист, проходит лето,
Осень золотится.
Юнкер Шмидт из пистолета
Хочет застрелиться.
Да, анонсировалась "ближайшесть" дружбы! Тут уж только справка:
"Наталья Алексеевна (жена) увлеклась лучшим другом Огарёва, Александром Герценом, стала его фактической женой. Хотя все трое продолжали жить вместе. Огарёв, тяжело переживая случившееся, предался алкоголизму".
Той Наташе бы памятник поставить (как раз на углу Герцена с Огарёва!) — ведь задала тренд этих "троек". Для краткости, как в хоккее, только по "центральным нападающим": тройка Зины Гиппиус, Лили Брик, Поли Виардо…
Придираюсь? Если б! Вспомним огарёвскую оценку Грибоедова: "на дипломатическом поприще наткнулся на случайную гибель", — типа оливкой на посольском приёме подавился!
И сама Судьба так под руки провела человека, что сочинители сюжетов спасуют, возможно, проворчав: уж слишком… нарочито.
Потому опять вики-справка:
"Огарёв часто бродил бесцельно по улицам Лондона, в итоге сошёлся с некой Мэри Сэтерленд, воспитывал её сына Генри. Жил на пенсию, назначенную Герценом, и периодические выплаты от сестры. Умер после падения в канаву (по официальной версии, во время припадка падучей)".
Понимаете? Написал про гибель Грибоедова ("Самая смерть, постигшая его посреди смелого, неровного боя… была мгновенна и прекрасна" — Пушкин), случайно наткнулся. И через 10 лет… канава спьяну.
Это "случайно" ещё и прикрывает тегеранский заговор Уиллока. Но здесь лишнего на Огарёва не возведу. У Англии, да, была традиция нанимать на секретную службу литераторов (Даниель Дефо, Сомерсет Моэм), но этого…
Вряд ли из его канавы была видна Great Game, здесь скорее фрейдовское бессознательное: мазал грязью Грибоедова и при этом случайно, хоть на один атом — но послужил Лондону! Уверен, высокомерный Форин Офис так никогда и не узнал о той микроуслуге.
Литераторы герценовского круга вывели устойчивую формулу: "содействовать видам правительства (своего)". И век спустя это наказывалось "нерукопожатностью". Здесь и корень: "Грибоедов ничего не мог развить в себе самом, именно потому, что он примкнул к правительству, этому гробу русских талантов и русской доблести". Т.е. талант и доблесть Огарёва под вечной защитой его "непримыкания к правительству". И ведь — работает! Из-за нашей лени и нелюбопытства, рассеянной забывчивости… В пандан к питерскому Каналу Грибоедова разыскать бы ту канаву (сточная? — тем лучше), ходатайствовать, например, через Борю Джонсона (бывший мэр Лондона, связи остались) и там увековечить Память вместо МГУ им. Огарёва…
Нет, "гробом талантов" становится Лондон. В 2013 г. я откликнулся на громкую смерть: "Березовский как новая Айседора Дункан" (Шарф, Ватсон, шарф!). Вспомнил то интервью, где Борис Абрамович вроде "…всегда в гуще событий, при делах" перечислял свои тогдашние "дела":
"Вот приобрёл поместье, нанял столько прислуги, ещё (чего-то) купил. Видите, я содействую росту экономики Англии!"
И в секундной улыбке (мне показалось?) — большая тоска. Может, в момент произнесения уже осознал: так (тратами-покупками) может содействовать экономике Англии любая кокотка, выпросившая, вытащившая у "спонсора" кредитку и помчавшаяся по бутикам.
Вот и выходит: увидеть Париж (поговорка не случайна) — и умереть… в Лондоне.
Париж ("столица мира" — повторяет пьяный француз, собеседник Пьера Безухова) — некая совокупная Европа для наивных. Но вдумчивые, чувствующие люди подмечали, а Иосиф Бродский хотел даже основать целую академию, где объяснял бы всем величие и первичность Италии и фальшь золота Парижа.
Первым из "тройки Наташи Огарёвой" на простор вырвался Герцен: "Берлин, Кёльн, Бельгия быстро прореяли пред глазами. И вот я въехал в Париж, с трепетом сердца, как некогда въезжали в Иерусалим".
Но… увидев Париж, основывать "Колокол" он поехал в Лондон — всё-таки там лучше "колокольня", лучшая "акустика" для антироссийского звона. Позже прибыли и остальные члены "тройки". И после Огарёва наших "паломников" в итоге принимает Лондон, как мать сыра земля — кота Скрипалей.
