"Образ будущего" всегда присутствовал в истории человечества именно как "светлый образ": будущее виделось людьми как лучшее существование для себя и своих потомков (например, дети психологически воспринимаются нами как воплощение "лучшего и светлого будущего"). Ранее роль разработчика "образа будущего" как стратегии развития выполняли мифология, религия и идеология, перемешиваясь между собой в "дивных" комбинациях, но при этом образ будущего всегда оставался "светлым", то есть "лучшим" — "лучше прежнего".
Можно с уверенностью сказать, что существует точный маркер направленности вектора развития общества: если впереди провозглашается "светлое" и "лучшее" будущее, — это признак того, что общество движется вперёд, развивается. Если "светлого образа" не видно или в коллективном сознании муссируются "природные и техногенные катастрофы, вторжения злобных пришельцев", — всё это говорит о том, что общество стагнирует.
Восприятие "образа будущего" связано не только с направлением развития, но и с масштабом восприятия реальности. Мы, люди, в настоящее время являемся и "наблюдателями", и участниками грандиозных метасобытий, происходящих с нашими социальными и физическими системами, — процесса "переквантования реальности" — завершения одного метасобытия и перехода к последующему. Непосредственно для социума этот переход является завершением функций Зоопопуляции (обеспечения витальной доминанты) и началом развития Психосоциальной формации — с доминированием информационно-смысловых и нравственно-этических потребностей человечества.
Находясь "внутри" процесса, мы, вероятно, не можем сразу в своём человеческом сознании соотнести масштаб грядущих изменений с теми процессами, которые мы наблюдаем в социальной среде (для человека социальная среда всегда является средой обитания и психологической средой), и продолжаем мерить нашу социальную жизнь в экономических, политических и военных "событиях". Но, хотим мы этого, или нет, на наших глазах закончился "мета-системоквант" развития масскинетического мира ("косной" и "живой" материи) и начинает формироваться следующий, в котором будут доминировать информационно-смысловые структуры и процессы.
Это явление хорошо иллюстрирует известная кривая Снукса — Панова — Курцвейла (на фото), характеризующая процессы текущих изменений в социуме как "закон ускоряющегося времени": количество событий на единицу нашего времени стало "стремиться к бесконечности" ("кривая встала вертикально"). Таким образом, мы уже оказались "почти" в так называемой "точке сингулярности" — точке быстрого перехода в иное качественное состояние (в соответствии с упомянутым выше графиком она прогнозируется в период с 2020-го по 2045 год).
Почему становится понятным и очевидным, что время Зоопопуляции закончилось? Современное состояние производительных сил (материаловедение, автоматизированные производства, логистика, управление базами данных и др.) уже позволяет полностью удовлетворить витальные потребности человеческой популяции. Но возможность и реализация процесса удовлетворения потребностей граждан зависят от политических отношений, выражаемых в действиях национальных элит. До тех пор, пока эти витальные потребности определяют смысл существования большинства людей, говорить о движении "вверх" бессмысленно. Естественно, что у каждого человека должен быть выбор: будет ли он двигаться вперёд и вверх или остановится на витальных потребностях. Но принудительно "превращать человека обратно в обезьяну" — верх социального цинизма.
Затруднение восприятия "образа светлого будущего" для человечества связано с рядом субъективных ("социальных" и "надсоциальных") и объективных ("мирозданческих") причин, а также с методологическими аспектами современных научных исследований в условиях резкого "перепада" уровня сложности наблюдаемых структур и процессов (резкого усложнения). Повышение "уровня сложности" системных построений характеризует повышение результативности в их "работе против энтропии", но "задаёт задачки" учёным, которые должны подобрать соответствующую методологию, чтобы описать процессы усложнения.
Самое удивительное в процессе "переквантования реальности" — то, что его субъективным фактором является человек (homo sapiens)! Человек выступает не как "песчинка", затерявшаяся в безжизненном космосе, а как носитель уникального свойства — нравственно-этического поведения. Именно нравственные свойства человека являются фактором сверхэффективного "сдерживания" энтропии, необходимого на следующей ступени развития мироздания. Это не означает "дематериализацию", а лишь то, что на твёрдом фундаменте масскинетических форм произойдет усложнение — "перепрошивка" структур бытия, в результате которой доминанта системоквантов сместится с атомарно-молекулярных "процессов" на информационно-смысловые "события".
Ещё одна важнейшая характеристика систем, находящихся на грани перехода в иное качество, — неминуемость прохождения ими "болезненной" (именно "кризисной") стадии "пенности" (в качестве физико-химической иллюстрации и аналогии "пенности" можно привести "пену Уэйра-Фелана": "каждый её пузырь напоминает угловатый шар, образованный из 12-ти соединённых гранями пятиугольников"). Фактически "пенность" — информационный процесс, приводящий к резкому увеличению степеней свободы в системе диссипативности, вариабельности, неопределённости. Применительно к социальным процессам это — дробление смыслов, "размывание" нравственных категорий, уничтожение исторического опыта. В качестве примеров можно привести включение в понятие "гибридная война" всех форм межгосударственного взаимодействия: например, экспорт энергоресурсов как форма гибридной войны, Олимпийские игры или чемпионат мира по футболу как гибридная агрессия и т.п.; "фейковые новости", распространение которых привело к невозможности для гражданина нормально ориентироваться в происходящем, а для политических субъектов — к возможности дискредитировать любой информационный источник.
Как следствие, правовые системы (в первую очередь международное право) становятся ничтожными, так как основание применения любой нормы можно оспорить, сославшись на "фейковые доказательства" или приведя свои, не менее "фейковые".
В плане морального регулирования гипертрофия "толерантности" привела к тому, что содомия и сатанизм начинают вытеснять традиционные нормы нравственного поведения!
Тем не менее "болезненное" увеличение степеней свободы в системах необходимо для срабатывания "механизма принятия решения", позволяющее выработать на основе механизмов памяти "информационную модель результата действия", то есть системообразующий "образ будущего", а затем — системе перейти в иное качественное состояние (реализовать программу).
Понятно, что при таком генеральном процессе, как "переквантование реальности", условный "объём" "пенности" возрастает соответственно метамасштабу происходящих изменений и проявляет себя, прежде всего, как наблюдаемая "неопределённость" в социальных системах.
В свою очередь, к субъективным факторам, искажающим восприятие образа будущего, относится и "жёсткая реакция" сил, заинтересованных в "консервации сложившегося миропорядка". Следует подчеркнуть, что наблюдаемые "волны" реакции в ответ на продвижение социума к точке сингулярности были обусловлены не только действиями представителей определённых социальных групп, но и деструктивным воздействием с более высоких уровней системной организации — метафактором (подробнее см. журнал "Изборский клуб", №8 (54), 2017: Сундиев И.Ю "Квантовый скачок в будущее: мечта или неизбежность?").
Начиная с 60-х гг. ХХ века направленное воздействие метафактора привело к "закукливанию" человеческого сознания — как попытка его инвертирования "внутрь". Формулу "внутренний мир богаче внешнего" настоятельно "продвигали" представители "научного шаманизма" Т. Лири, К. Кастанеда, С. Гроф. В 80-е годы началось "свёртывание" космических программ, и, наконец, в новом веке миллениума было завершено строительство" Глобальной цифровой платформы, позволившей "виртуализировать реальность" и окончательно "закуклить" и "зациклить" человека на самом себе, на своих витальных потребностях.
Вероятно, все мы являемся свидетелями и участниками первого прецедента в Истории, когда в социуме исчезло представление о "светлом будущем" как о "лучшем существовании" человечества — "бывали хуже времена, но не было подлей!". Подлость состоит именно в том, что даже при осведомлённости о процессе "переквантования реальности" не ставится задачи осознанно завершить Зоопопуляционный цикл и перейти к новому этапу развития.
Основная задача — ровно противоположная ("не вверх, а вниз"): стагнация любых проявлений социального (психосоциального развития), консервация сложившегося миропорядка любым доступным способом продлить "своё" существование в Зоопопуляции. Вопрос даже не поднимается в политико-экономическом аспекте: речь идёт не о капитализме и его дальнейшей "реанимации" в каких-либо новых формах, а о создании локальных территориальных агломераций — своеобразных анклавов для "выживания" прежнего миропорядка.
Поэтому "образ будущего" сегодня воспринимается и видится многими аналитиками — учёными-футуристами, социологами, экономистами, политиками и др. — как "конец света". Трактуя кривую Снукса — Панова — Курцвейла, "британские учёные" пугают нас тремя вероятностными сценариями будущего: глобальной войной, антропогенной катастрофой (как "нисходящей ветви" истории — "тепловой смерти") и, наконец, технологической сингулярностью как тенденцией "удаления от естества". Других, неапокалиптических, вероятностных сценариев ими пока не рассматривается, поскольку по их заключениям человек и социум не содержат в себе предпосылок для качественных изменений и потому не смогут стать субъектами грядущих изменений.
Так, например, мэтры Римского клуба в своём юбилейном (декабрь 2017 г.) докладе постулируют: "Cегодняшний "кризис не циклический, но усиливающийся. Он не ограничен природой вокруг нас, но включает социальный, политический, культурный, моральный кризис, кризис демократии, идеологий и капиталистической системы…" И хотя авторы доклада констатируют, что "капитализм умер", они не отказываются от своих традиционных "людоедских рецептов", таких как "утилизация населения", "создание мирового правительства" и "внешняя стратификация населения" (эти рецепты не помогли "стабилизировать" "загнивающую", "паразитическую" и "умирающую" глобальную систему капитализма даже после разрушения СССР и поглощения ресурсов всего соцлагеря). Авторы лишь стали "стелить мягко", жёстко критикуя капитализм, осуждая финансовые спекуляции, призывая к альтернативной экономике и даже к "новому Просвещению".
Эта реадаптация "акул капитализма" обусловлена тем, что обрисовать контуры новой модели будущего они уже не в состоянии: их взгляд направлен только в прошлое — в тот опыт Зоопопуляционного развития капитализма, по законам которого они за несколько веков научились глобальному управлению (колонизации и эксплуатации). Новое особенно пугает их тем, что может лишить имеющегося статуса: ни глобальные, ни региональные элиты никогда не откажутся от "всего, что нажито непосильным трудом": в самом деле, не будут же "избранные" "делиться" со "всем остальным" народонаселением планеты — с так называемыми неудачниками?
Для них единственный способ консервации сложившегося миропорядка — нагнетание искусственного неравенства: "завышение" границы отсечения в удовлетворении витальных и психосоциальных потребностей (доступности питания, жилья, образования, здравоохранения) по имущественному критерию. Различия в доступности к ресурсам — своеобразный социальный "осмос", он позволяет обеспечивать ту самую искусственную "динамику", которую мы наблюдаем как "броуновское движение" в социуме — якобы политическую и экономическую "движуху".
Понятно, что при поддержании искусственного неравенства "давление в колбе" будет нарастать, но, имея в "ловких и натруженных руках" Глобальную цифровую платформу, можно до некоторого момента пытаться "стравливать давление", используя стандартный маркетинговый ход — торговлю "поделками" (или "подделками") научно-технического прогресса, который в современном капиталистическом мире выполняет роль почти Новой религии. Самые "крутые" технологии "иллюзии равенства", растиражированные с помощью цифровых технологий, — это преимущественно "кавер-версии" неудавшихся глобальных научных проектов по обеспечению "бессмертия для избранных": глобального трансгуманистического проекта (переноса сознания на искусственные носители), глобальной программы "Геном человека" (попытки продления жизни через манипуляции с генетическим кодом) и, наконец, программой, связанной с управлением квантовой неопределённостью — своеобразного иллюзионистского трюка с "ящиком Шрёдингера" ("войти" в него и "выйти" в иной реальности)". Для электората — это обещания и как бы соответствующее "научное обоснование" "британскими учёными" научно-технического обеспечения вечного блаженства, воплощение Принципа трёх "Б": "блаженства, бессмертия, божественности" (см. "бестселлер" Ю.Н Харари "Homo Deus. Краткая история будущего").
Но образ будущего — это не "культурная абстракция", не "политический лозунг", не "экономическая программа развития" и тем более — не предмет манипуляций, а главный функциональный элемент человеческой психики, который и определяет "смысл жизни" человека (в его психосоциальном проявлении). Без образа будущего как "психической реальности" не могут существовать ни индивиды, ни социальные группы, ни государственные институциональные структуры — это системообразующий фактор социума, который невозможно "придумать", "синтезировать" и "привить" искусственно.
Видение "образа светлого будущего", особенно ярко проявившего себя в ХХ веке в послевоенное время, передалось и капиталистическому миру: достижения социализма открыли людям глаза на возможность жить не только хлебом насущным, но и воплощать мечты (высшие творческие потребности). И тогда "господа капиталисты" были вынуждены реструктурировать и менять социальные отношения в своих государствах: расширять "соцпакет", организовывать "средний класс", уменьшать различия в социальном (имущественном) неравенстве. Более того, в скандинавских странах даже стали возникать своеобразные "пробники" — "гибриды" в виде государств "капиталистического социализма" ("социальность" государства заключалась в гарантированном обеспечении витальных потребностей: сытом быте, уютном времяпровождении, — но о дерзаниях человеческого духа речи не шло). Затем, после удачного опыта "шведского социализма", уже всерьёз зашла мысль о конвергенции — сплаве двух противоборствующих систем: взять от каждой лучшее и воплотить это в государственных моделях…
Основой, социально-психологическим фундаментом жизни человека в послевоенные годы (не смотря на диалектическое противоборство систем в экономике, политике и военном отношении) продолжал оставаться социальный оптимизм. В светлом будущем, по большому счёту, никто уже не сомневался (тем более, что успешно работали реальные социальные модели — формировались социалистические государства). В радостном "ожидании будущего" вырастало послевоенное поколение, уверенное в том, что мир станет лучше, как провозглашали "хиппи", уже имеющие возможность вести праздный образ жизни: "Лучше заниматься любовью, а не войной!"
История показала и подтвердила, что социальное государство — наиболее совершенная и эффективная форма социальной организации, достигнутая в ходе социогенеза (так как обладает наиболее высоким уровнем сложности, обеспечивающим антиэнтропийные качества). И для такого генерального процесса, как "переквантование реальности", нужна соответствующая социальная среда, "стартовая площадка", а именно — надёжная платформа социального государства. Необходимая для того, чтобы с помощью государственного ресурса обеспечивать уже технологически достигнутую доступность "хлеба насущного" — базового обеспечения витальных функций — и тем самым помочь высвободить необходимые ресурсы человека для психосоциальной деятельности.
Важно, что для управления столь сложными процессами "квантовых переходов" в социуме, всегда находятся "особо одарённые субъекты" — "талантливые руководители" (на Западе их принято называть элитами, т.е "сливками общества"), наделённые востребованными на данный исторический момент личностными качествами (нравственными, психологическими и психосоциальными). Они способны "увидеть", "понять" и "выразить словами" новый "образ будущего" и привнести его в общество как "государствообразующий концепт", а затем воплотить с помощью "мощностей" соответствующих институциональных структур (вот зачем необходимы социокультурное разнообразие и "социальные лифты"). По мысли великого просветителя и врача Н.И. Пирогова, в Русском мире особо востребованы "нравственно одарённые люди", способные к нравственным подвигам…
Чем выше уровень сложности привносимого "социального концепта", тем выше должны быть нравственно-этические качества руководителей (лиц, принимающих решения) — иначе будет невозможно взаимодействовать с объектами высокого уровня сложности, то есть воспринимать их смысл и принимать соответствующие управленческие решения, а также контролировать результаты.
Следует учитывать, что в настоящее время, в предсингулярной стадии, Экономику и Политику можно рассматривать как уже устаревшие формы регулирования и управления, пригодные в нынешнем виде исключительно для Зоопопуляции (помните, что "капитализм умер!"). Тем более что "дефицит" ресурсов для обеспечения витальных функций человечества создаётся вот уже несколько десятилетий искусственно. Это прекрасно аргументировал академик С.П. Капица на заседаниях Римского клуба: "Пищи в мире хватит всем. <…> Дело не в недостатке ресурсов, а в их распределении. Кто-то, кажется, шутил, что при социализме в Сахаре будет дефицит песка; это вопрос не количества песка, а его распределения".
Психосоциальная формация, в отличие от Зоопопуляционной, будет функционировать не на доминанте масскинетических процессов, а на информационно-смысловой основе, имеющей более высокий уровень сложности (позволяющий более эффективно "работать против энтропии"). Поэтому нравственное мышление человека превратится в мыследелание — способность осознанно взаимодействовать с системными построениями более сложного уровня. Показательно, что начальные формы мыследелания как основы взаимодействия субъектов социума возникли в Советском социальном государстве и стали основой его эффективного функционирования и мы, будучи хомо советикус, подшучивали над собой: ведь все давали друг другу советы — была "страна советов". Мыследелание (в его начальных, зачаточных формах и функциях) было основой развития Красного проекта (Страны Советов): Советы народных депутатов, коммунистические партийные и комсомольские организации, пионерские "звенья" и даже октябрятские "звёздочки" — все тем и занимались, что коллективно "мыследелали", все советовались, а затем выносили коллективные решения, совершали "акты коллективного самоуправления" (и обязательно контролировали результаты с помощью "обратной связи" — всё по науке!).
И социальное общество по всем уровням его организации: от первичных ячеек-организаций до райкомов-горкомов-крайкомов? — было "прошито" стройной системой принятия решений и заполнено петлями "обратной связи" (обеспечивали контроль за результатами и корректировку действий). Именно по этой причине "темпы роста" "в отдельно взятой стране" превосходили западные темпы по массо-кинетическим показателям, а по нравственно-этических "показателям" было даже не с чем сравнивать: не в калориях же измерять достижения Русского космоса и "голубые города" за пятнадцать послевоенных лет — 119 городов, появившихся в суровом континентальном климате!
Но как произойдет переход от Зоопопуляции к Психосоциальной формации, теперь, в сегодняшних реалиях, после направленных деструктивных воздействий? Прежде всего, чтобы преодолеть воздействие метафактора (с более высоких уровней системной организации), в настоящее время очень важно психологически "раскуклить" человечество, развернуть вектор снова — с "внутреннего мира" на "внешний мир"!
Одним из таких действенных методов может стать проект "Космос как фронтир": космос — не как источник драгметаллов и "поляна" для "космического туризма" (очередного "статусного" времяпровождения), а как космос Аристотеля и К.Э. Циолковского для познания мира и Психосоциального развития.
Ещё одна позитивная функциональная особенность проявляющих себя сегодня Психосоциальных явлений — всё более частое срабатывание триггерного механизма — эффекта "спускового крючка". Можно заметить, что в настоящем "информационном пространстве" сначала идёт накопление и консолидация "смыслов", а затем происходит своеобразный "скачок-эффект": когда коллективное сознание уже "задним числом" ("задним умом") становится "увереным" в "незыблимости" и справедливости того или иного информационно-смыслового построения, которое теперь воспринимается коллективным сознанием как "само собой разумеющееся", "очевидное", "давно известное", "понятно-тривиальное".
В настоящее время когнитивные конструкты всё четче демонстрируют "слаженное" синергетическое взаимодействие между собой, быстрое "понимание" их "массами" — "утром в газете — вечером в куплете" (или Интернете).
Например, таким "озарением" коллективного сознания в последнее время является уже осознанная потребность граждан в социальном государстве. Не просто удовлетворить "запрос на справедливость" (это частично можно реализовать для отдельных социальных групп и при нынешнем кризисе), а именно восстановить в качестве системной функцию социального государства (на новом уровне психосоциальных отношений).
Предпосылки для "переквантования реальности" будут формироваться благодаря "прогрессорам" и "сингулярам". "Прогрессоры" — это учителя, врачи, учёные — все, кто "имеет доступ" к сложным когнитивным объектам (знаниям) и доносит эти знания до нынешних субъектов социума — индивидов, которые могут стать "сингулярами".
"Прогрессоры" более других подверглись деструкции, причём их направленное уничтожение уже происходит повсеместно, во всём мире — через умаление их социального статуса, через снижение заработной платы, через перегруженность отчётностью и ежегодную смену учебных программ и нормативов (воздействие "организационного оружия").
Но каждый "прогрессор" сможет воспитать и передать знания какому-то количеству "сингуляров" — этого будет более чем достаточно для обеспечения вышеупомянутого "скачок-эффекта". Если "прогрессоры" будут осознавать происходящее в социуме как процесс "переквантования реальности" и понимать значимость своей просветительской миссии в этом историческом периоде, то они уж точно смогут "ночь простоять да день продержаться" — до наступления сингулярности.
Новые субъекты, "сингуляры", будут отличаться от обычных современных людей прежде всего тем, что они смогут эффективно взаимодействовать с объектами и субъектами высокого уровня сложности — вышележащих по иерархии системных построений за счёт развития и совершенствования психофизиологических механизмов головного мозга. Вероятно, при "переквантовании реальности" у "сингуляров" психофизиологические изменения не будут выраженными, но поменяются "нравственные ориентиры" — структура потребностей. Эта структура не останется "слоистой", отражающей противоречия между "животным" и "человеческим" началами (лучшая иллюстрация — известная Пирамида потребностей человека по А. Маслоу), а приобретёт "кристальную" нравственную целостность. Именно за счёт высвобождения ресурсов, затрачиваемых ранее на "нейрофизиологический конфликт" между неокортексом (специфическим человеческим мозговым субстратом) и подкорковыми структурами (обеспечивающими витальные функции), мы можем ожидать настоящих "чудес" в "мыследелании".
Именно "сингуляры" смогут сделать первые шаги в развитии Психосоциальной формации, "прорвавшись" в ближайшем будущем за "горизонт событий":
— возрождение и переход к доминированию высших форм мотиваций (обретение целостности в иерархии потребностей);
— развитие нравственно-этических качеств как антиэнтропийных факторов (возможность системно взаимодействовать с объектами и субъектами высокого уровня сложности);
— развитие закрывающих технологий как высшей формы жизнеобеспечения населения ("творение реальности", открытия во всех областях знаний, позволяющие достигать сверхэффективности во всех видах деятельности, наряду с сохранением экологического баланса).
Что необходимо сделать для того, чтобы стал виден "образ светлого будущего" и состоялся "скачок-эффект" от Зоопопуляции к Психосоциальному обществу? Стародедовский "мятежно-революционный" метод вряд ли поможет, поскольку критически увеличивает энтропию; он годился век назад для преодоления кризиса Зоопопуляции и неэффективен будет в нынешней предсингулярной стадии. При этом следует сделать поправку на то, что последние сто исторических лет на графике Снукса — Панова — Курцвейла могут оказаться несколькими веками по астрономическому времени, если их измерять в событиях-системоквантах: возможны и необходимы новые бескровные способы социального развития.
Переход от Зоопопуляции к Психосоциальной формации должен быть, безусловно, осознанным: научно-обоснованные представления должны лечь в основу проектной государственной деятельности (то, что называют стратегиями развития — причём научно обоснованными). Поэтому в настоящий момент главная задача каждого государства, владеющего соответствующими институциональными ресурсами, опираясь на научные представления о реальности (о текущем "переквантовании реальности"), осознанно и направленно способствовать формированию субъектов и объектов сингулярности — помогать двигаться этому процессу.
Например, для формирования соответствующей платформы в Российской Федерации потенциально существуют все необходимые предпосылки: по Конституции РФ, наше государство является социальным (а источником власти является народ); после уничтожения СССР сохранились "несущие формы" соответствующей материально-технической инфраструктуры, структурно-организационной и ментальной "матрицы" — хоть и "искорёженные" (но не разрушенные, поскольку, например, энергетика изначально строилась с учётом специфики социального государства и "на случай атомной войны"). Сохранилась и самая главная ценность — люди ("хомо советикус" и их потомки) как носители нравственно-этических качеств и уже воплощённого опыта строительства социального государства, что осталось закреплено в наследственно-генетических и социокультурных формах. Именно эти люди и смогут помочь формированию субъектов сингулярности в ближайшие годы и поспособствовать процессу "переквантования реальности".
Игорь Сундиев, Андрей Фролов
