ВАСИЛИЙ Ш А Х О В
Что есть Л И Т Е Р А Т У Р А в современной школе?..
............................................................................................................
УРОКИ ИЗЯЩНОЙ СЛОВЕСНОСТИ: ПОЭТИКА ЛАНДШАФТА
«…Умиление и восторг, которые мы испытываем от созерцания природы – это воспоминание о том времени, когда мы были животными, деревьями, цветами, землей. Точнее: это сознание единства со всем, скрываемым от нас временем».
Л Е В Т О Л С Т О Й.
В лесу, в горе родник, живой и звонкий,
Над родником старинный голубец
С лубочной почерневшею иконкой,
А в роднике берёзовый корец…
…Но этот крест, но этот ковшик белый…
Смиренные, родимые черты!
И в а н Б у н и н.
Колокол дремавший разбудил поля,
Улыбнулась солнцу Сонная земля.
Понеслись удары к синим небесам…
С е р г е й Е с е н и н.
«Зовите меня варваром в педагогике, но я вынес из впечатлений моей жизни глубокое убеждение, что прекрасный ландшафт имеет такое огромное воспитательное влияние на развитие молодой души, с которым трудно соперничать влиянию педагогики», - говорил К.Д. Ушинский.
Русь Православная в поэзии В.А. Жуковского («Раз в крещенский вечерок Девушки гадали; За ворота башмачок, Сняв с ноги, бросали…»). Возлюбленная - «словно ангел неземной».
Уроженец Тамбовщины Евгений Абрамович Баратынский, которого А.С. Пушкин относил « к числу отличных наших поэтов», в стихотворении «На посев леса» (1842) рисует весенний пейзаж («опять смеётся луг, и весел лес своей младой одеждой, И поселян неутомимый плуг…»). Радует поэта символическая («Летел душой я к новым племенам») картина посадки леса («несёт рука моя зародыши елей, дубов и сосен»). Поэтический синтаксис акцентирует нравственно-духовный вывод автора-повествователя («Велик Господь! Он милосерд, но прав: Нет на земле ничтожного мгновенья»).
Донское Подстепье запечатлено в философско-психологическом
пейзаже-раздумье Алексея Степановича Хомякова:Солнце сокрылось; дымятся долины;
Медленно сходят к ночлегу стада; Чуть шевелятся лесные вершины,
Чуть шевелится вода. Ветер приносит прохладу ночную; Тихою славой горят небеса… Братья, оставим работу денную В песне сольем голоса… Ночь на востоке с вечерней звездою; Тихо сияет струей золотою Западный край. Господи, путь наш меж камней и терний, Путь наш во мраке… Ты, свет невечерний, Нас осияй! В мгле полунощной, в полуденном зное, В скорби и радости, в сладком покое, В тяжкой борьбе - Всюду сияние солнца святого, Божия мудрость и сила и слово. Слава Тебе!..
Родные Тарханы, родное Кропотово в автобиографическом восприятии М.Ю. Лермонтова («Когда волнуется желтеющая нива, И свежий лес шумит при ветерке… Тогда смиряется души моей тревога, Тогда расходятся морщины на челе, - И счастье я могу постигнуть на земле, И в небесах я вижу бога!..).
Лермонтовская «Звезда»: Вверху однаГорит звезда;Мой взор она Манит всегда; Мои мечтыОна влечетИ с высоты Меня зовет!
Философско-психологическая глубина Фёдора Тютчева:
Небесный свод, горящий славой звездной, Таинственно глядит из глубины, -
И мы плывем, пылающею бездной Со всех сторон окружены.
«Ветр ночной» «понятным сердцу языком» напоминает «про древний хаос, про родимый» («О чем ты воешь, ветр ночной»). «Чуткая темнота» ( «Ночное небо так угрюмо») перед грозой («Как бы таинственное дело Решалось там - на высоте»).
Есть в осени первоначальной Короткая, но дивная пора - Весь день стоит как бы хрустальный, И лучезарны вечера… Где бодрый серп гулял и падал колос, Теперь уж пусто все - простор везде, - Лишь паутины тонкий волос Блестит на праздной борозде. Пустеет воздух, птиц не слышно боле, Но далеко еще до первых зимних бурь - И льется чистая и теплая лазурь На отдыхающее поле…
Пейзажная зарисовка из стихотворения Якова Полонского «На железной дороге» (1868): «Вон, вдали, на закате пестрят Колокольни, дома и острог…»
Философское раздумье «Памяти Ф.И. Тютчева» (1876): «Оттого ль, что в божьем мире Красота вечна, У него в душе витала Вечная весна; Освежала зной грозою И, сквозь капли слез, В тучах радугой мелькала - Отраженьем грез!..»
Мастера православного пейзажа
………………………………………………
Иван Никитин
Зимняя ночь в деревне
ВЕЧЕР ЯСЕН И ТИХ..
Вечер ясен и тих; Спят в тумане поля; В голубых небесах Ярко пышет заря. Золотых облаков Разноцветный узор Накрывает леса, Как волшебный ковер; Вот пахнул ветерок, Зашептал в тростнике; Вот и месяц взошел И глядится в реке. Что за чудная ночь! Что за тени и блеск! Как душе говорит Волн задумчивый плеск! Может быть, в этот час Сонмы светлых духов Гимны неба поют Богу дивных миров.
1851
ВЕСНА В СТЕПИ
Степь широкая, Степь безлюдная, Отчего ты так Смотришь пасмурно? Где краса твоя, Зелень яркая, На цветах роса Изумрудная? Где те дни, когда С утра до ночи Ты залетных птиц Песни слушала, Дорогим ковром Расстилалася, По зарям, сквозь сон, Волновалася? Когда в час ночной Тайны чудные Ветерок тебе Шептал ласково, Освежал твою Грудь открытую, Как дитя, тебя Убаюкивал?.. А теперь лежишь Мертвецом нагим; Тишина вокруг, Как на кладбище... Пробудись! Пришла Пора прежняя; Уберись в цветы, В бархат зелени; Изукрась себя Росы жемчугом; Созови гостей Весну праздновать. Посмотри кругом: Небо ясное Голубым шатром Пораскинулось, Золотой венец Солнца красного Весь в огнях горит Над дубравою, Новой жизнию Веет теплый день, Ветерок на грудь К тебе просится.
КОГДА ЗАКАТ ПРОЩАЛЬНЫМИ ЛУЧАМИ...
Когда закат прощальными лучами Спокойных вод озолотит стекло, И ляжет тень ночная над полями, И замолчит веселое село, И на цветах и на траве душистой Блеснет роса, посланница небес, И тканию тумана серебристой Оденется темнокудрявый лес,— С какою-то отрадой непонятной На божий мир я в этот час гляжу И в тишине природы необъятно Покой уму и сердцу нахожу; И чужды мне земные впечатленья, И так светло во глубине души: Мне кажется, со мной в уединеньи Тогда весь мир беседует в тиши.
Александр Левитов
Типы и сцены сельской ярмарки
…Быстро с неба скатилась звезда. В тысячи мелких искр рассыпалась она, и казалось, что искры эти зажгут речной камыш, в который они упали. «Вон, Господь погасил христианскую душу», - крестясь говорят мужики, когда упадет с неба звезда.
Глубоко безмолвие ночи, громко отзываются в нем звуки, неслышимые прежде. Нельзя уловить, откуда принес ветер полночный звуки эти, усвоить их тайного смысла нельзя; а между тем никак не можешь наслушаться их. Нет помина в это время о жизненном горе, тихо и светло на душе, а между тем так тоскливо замирает она!.
Начало 1860-х
Целовальничиха
(из дорожных воспоминаний)
…Стоит только зажмурить глаза - и вот предо мной добрая, любящая сестра моя. Смотрит она на меня с своей приветливой, силы мои всегда воскрешающей улыбкой, и говорит: «Иди, я молюсь за тебя!»
За милость Божью - идти с ней в это время рука об руку - все бы на свете я отдал…
И такова была напряженность души моей в то время, что страдания тела уже не томили ее. Полная каким-то сладостным, неотступно жаждущим и молящим о мире и счастии чувством, парила она в бесконечное небо - и небо лило на нее свет свой, и в свете этом утонула она и предала забвению бренность тела и грубую подлость действительной жизни…
Великая тайна природы открылась тогда мне. Посреди этого недвижимого ужаса, наводящего своим мертвым молчаньем пространства, осязательно, почувствловал я присутствие той высокой Божией деятельности, которая оживляет и умиротворяет душу человека, восстановляя в ней ее ослабевшие силы.
Нет места, в котором не проявлялось бы могущество Твое, Бог мой! И для человека нет места, пустыни такой безжизненной нет, в которой бы он находясь мог сказать без ропота на благость Твою: один я здесь!.. И я не один здесь, за тем что вижу я, как - вон недалеко от большой дороги - солнце блистает на золотом кресте сельской колокольни, едва заметными точками вьются и мелькают около креста быстрые касатки - предвестницы грозы и дождя; а предо мною из-за редкого леса, как будто на встречу, выходят деревенские крыши.
Соседи
(посвящается одному несчастному детству)
…Таких-то изб горьких по нашим деревням и селам столь много, сколько гнезд воробьиных по сараям и по огородным ветлам. И чаще, нежели молодые, неоперенные воробьята валятся из гнезда на зеленую траву и умирают на ней, валились бы из тех изб в темные могилы сиротинки несчастные, ежели бы соседские милосердные руки сиротства их убогого не поддерживали.
Просты людские души у нас на степях и милостивы; а самые степи глухи! Заступили к ним все дороги крутые горы да темные леса. Всю сторону нашу окружила стена какая-то из степного песку, что неудержимые бури степные вскрутили до самого синего неба.
Глушь!.. И никто и ничто не пройдет, не проедет, не проползет и не пролетит в не, потому что, ежели иногда что и осилит буйный ветер и пройдет в степь за песчаную стену, не разбившись об ее искристые, каменные брызги, так то по верхам крутых гор пропадает, в непроходимых лесах заблудившись, навсегда замирает…
Эх ты, вдовье точило жерновое! Оттачивай ты, точило, поскорее хозяйские топоры да заступы, чтобы порубить теми топорами дремучие леса, - сраавнять теми заступами высокие горы, - песок, из которого ветер высокую стену около степи вздымает и крутит, развеять, чтобы под светлым глазом Божьего солнца шло к нам всякое добро по гладким дорогам…
Горбун
(отрывок из повести)
…Над девичьим изголовьем, ревниво укрытом темною ночью, обыкновенно проносится в это трудное время молитвенный шепот матери, неустанно бодрствующей над дочерниной болью.
Спаси тебя и помилуй Пресвятая Богородица, дитятко мое милое! - шепчет старуха, медленно раскачивая страдающей дочерниными недугами головой своей. Но в тебе, степная темная ночь, слепая ты и немая красавица, одинаково безответно замирали, - как громкие болезненные стоны дочери, так и тихий молитвенный шепот матери!..
Расправа
…Грозный, как эта грозно-царящая ночь, грянет некогда суд на людей и обстоятельства, которые застелили столько глаз, не видящих чужого несчастья,
которые притупили столько душ, не благоговеющих теперь перед светлым лицом природы, перед этим вечным храмом истинного Бога Живого.
Новый колокол
…Вскорости точно заслышали мы, что в будущее воскресенье привезут колокол. Заколыхался посад, услыхавши такую весть. Старый и малый, с раннего утра высыпали на улицу; выстроились по обеим сторонам дороги и ждут. Народ из ближних сел накануне еще тоже привалил в таком числе, что многие на улице под телегами ночевали, потому избы посадские битком набиты были усердствующими взглянуть на украшение церковное…
…Пришла степная красавица в белом платье, волосы у ней русые по плечам распущены, на щеках алый румянец, потому очень много народа было, и всякий на нее смотрел. Сотворила она святую молитву, поклонилась на все четыре стороны и положила на колокол белые руки. Гикнул народ, натужился, и опять пошел колокол по дороге, покачивая своими медными, блестящими ушами…
Уличные картинки - ребячьи учители
На полпути из Астрахани в Москву лежит цветущий посад наш. Непривычные, незнакомые со степью глаза, пожалуй, начнут утомляться этой дорогой, когда она раскинет перед ними свои просяные и пшеничные посевы, свои бахчи в трехверстую длину, свои неоглядные, так весело зеленеющие покосы, пожалуй, и досадно сделается этим глазам, что не могут они засмотреть конца хлебной благодати, как вдруг, не доезжая верст десяти до посада , выстраивается перед ними, словно из земли вырастает, могучий лес наш - дитя корабельных липецких рощей. Из его непроходимой чащи, будто молния, блестит перед вами широкая лента Воронежа. Тихо и важно плывут его воды, разрезывая землю множеством заливов и озер. Вьются над ними крикливые чайки, стаи диких гусей и уток гогочат с ясного поднебесья, где-то за лесом, на просе, должно быть звенят перепелы и кричат журавли, а в самом лесе тоскует кукушка, да так заунывно, так тоскливо и горько плачет она, как тоскливо и горько скорбят наши посадские песни.
И над всей этой кипучею жизнью царски властвует дремучий лес и широкая река. Их неразгаданный шум сливается в одну согласную, могучую речь, которая покрывает собой все голоса, все крики.
- Крестись, Божий человек! - шумит речь эта, и человек, слушая ее, крестится,
потому что видится ему, что над землею, по которой идет он, явно простерлась благодеющая рука Божия.
Крестится, говорю, степной человек, смотря на то, какой красивой, полною жизнью цветет природа наша, и на ее вызывающие к счастью и жизни приветы, отвечает он тем только, что во весь свой трудовой век гнет вниз свою всегда добрую, но и всегда скорбно-думающую голову…
Бабушка Маслиха
…Ни разу не слыхал я, чтобы кто-то пел так хорошо, как певала в старину бабушка Маслиха… С каждым днем все пуще и пуще забывает степь старинные песни и сказки. Ныне разве только в светлой хоромине старообрядца можно услышать те псалмы, которыми некогда Маслиха будила наш городок… Звезды с неба упадают, Вихри по земле бушуют, Змеи огненны стремятся, На людскую злую гибель, Гой! Где же спасусь Я, человек?..
Аховский посад
( Степные нравы старого времени)
…От трех посадских колоколен лежали длинные, косые тени, - отчетливо отражались на дороге их прорези и пролеты с крутыми лестницами, с зубчатыми деревянными крестами и елками, уставленными в эти прорези и пролеты на случай святовских иллюминаций, со всеми колоколами - и маленькими, которые тонкими, печальными голосками зовут к печальным похоронным, или поминальным обедням, - и большими, звучно гремящими окрестным селам про наставший праздник. С верху и до низу расписанные строгими лицами святых подвижников, обрамленных длинными, седыми бородами, с золотыми венцами на головах, поникших долу в благоговейных мыслях, церкви эти, почти во все дни обыкновенно запертые и потому, как бы, неприступные, теперь останавливают на себе всякий глаз мягкостию тех красок, которые и на их святую величавость наложило праздничное утро… Не пугая, а, как бы, поучая посадский народ, черные церковные надписи говорили теперь, с высоты ярко-выбеленных стен, о прошедшем горе родной стороны, об ее испытаниях великих, о том, как крепкие, старинные люди отстаивали Русскую землю и русскую честь…
Аполлон Майков (1821-1897)
Весна! выставляется первая рама -
И в комнату шум ворвался,
И благовест ближнего храмаЮ
И говор народа, и стук колеса.
Мне в душу повеяло жизнью и волей:
Вон - даль голубая видна…
И хочется в поле, в широкое поле,
Где, шествуя, сыплет цветами весна!
1854
Журавли
От грустных дум очнувшись, очи
Я подымаю от земли:
В лазури темной, к полуночи
Летят станицей журавли.
От криков их на небе дальном
Как будто благовест идет, -
Привет лесам патриархальным,
Привет знакомым плесам вод!..
Здесь этих вод и лесу вволю,
На нивах сочное зерно…
Чего ж еще? ведь им на долю
Любить и мыслить не дано…
1855
АЛЕКСАНДР БЛОК
Мальчики да девочки
Свечечки да вербочки
Понесли домой.
Огонечки теплятся,
Прохожие крестятся,
И пахнет весной.
Ветерок удаленький,
Дождик, дождик маленький,
Не задуй огня!
В Воскресенье Вербное
Завтра встану первая
Для святого дня.
10 февраля 1906
Верю в Солнце Завета,
Вижу зори вдали.
Жду вселенского света
От весенней земли.
Всё дышавшее ложью
Отшатнулось, дрожа,
Предо мной - к бездорожью
Золотая межа.
Заповеданных лилий
Прохожу я леса.
Полны ангельских крылий
Надо мной небеса.
Непостижного света
Задрожали струи.
Верю в Солнце Завета,
Вижу очи Твои.
22 февраля 1902
……………………………………………………………………………………………………………..
«Космический» пейзаж стихотворения «Звезда полночная скатилась…» (1900):
«То некий ангел расстилает Ночные перлы предо мной».
Написанное 27 февраля 1902 года: «Кто-то с богом шепчется У святой иконы. Тайна жизни теплится, Благовестны звоны. Непорочность просится В двери духа божья. Сердце переносится В дали бездорожья» «Здесь - смиренномудрия Я кладу обеты. В ризах целомудрия, О, святая! где ты?..»
Март 1902 года: «Кто плачет здесь? На мирные ступени Всходите все - в открытые врата. Там - в глубине - Мария ждет молений, Обновлена рождением Христа… Здесь места нет победе жалких тлений, Здесь всё - Любовь. В открытые врата Входите все. Мария ждет молений, Обновлена рождением Христа»).
«Мой монастырь, где я томлюсь…» (1900), «Златокудрый ангел дня» , «Я, отрок, зажигаю свечи» , «Инок шел и нес святые знаки» , «В городе колокол бился», «Экклесиаст», «Осанна! Ты входишь в терем!», «Я их хранил в приделе Иоанна»(1902), «Побывала старушка у Троицы…»(1905).
Иван Бунин
* * *
Ограда, крест, зеленая могила,
Роса, простор и тишина полей…
- Благоухай, звенящее кадило,
Дыханием рубиновых углей!
Сегодня год. Последние напевы,
Последний вздох, последний фимиам…
- Цветите, зрейте, новые посевы,
Для новых жатв! Придет черед и вам.
1906
Новый храм
По алтарям, пустым и белым,
Весенний ветер дул на нас,
И кто-то сверху капал мелом
На золотой иконостас.
И звучный гул бродил в колоннах,
Среди лесов. И по лесам
Мы шли в широких балахонах
С кистями, в купол. К небесам.
И часто, вместе с малярами,
Там пели песни, и Христа,
Что слушал нас в веселом храме,
Мы написали неспроста.
Нам всем казалось, что под эти
Простые песни вспомнит он
Порог на солнце в Назарете,
Верстак и кубовый хитон.
1907
Кадильница
В горах Сицилии, в монастыре забытом,
По храму темному, по выщербленным плитам,
В разрушенный алтарь пастух меня привел,
И увидал я: там стоит престол,
А перед ним, могильно-золотая,
Давно потухшая, давным-давно пустая,
Лежит кадильница - вся черная внутри
От угля и смолы, пылавших в ней когда-то…
Ты, сердце, полное огня и аромата,
Не забывай о ней. До черноты сгори.
1916
Бегство в Египет
По лесам бежала Божья Мать,
Куньей шубкой запахнув Младенца.
Стлалось в небе Божье полотенце,
Чтобы ей не сбиться, не плутать.
Холодна, морозна ночь была,
Дива дивьи в эту ночь творились:
Волчьи очи зеленью дымились,
По кустам сверкали без числа.
Две седых медведицы в лугу
На дыбы боролись в ярой злобе,
Грызлись, бились и мотались обе,
Тяжело топтались на снегу.
А в дремучих зарослях, впотьмах,
Жались, табунились и дрожали,
Белым паром из ветвей дышали
Звери с бородами и в рогах.
И огнем вставал за лесом меч
Ангела, летевшего к Сиону,
К золотому Иродову трону,
Чтоб главу на Ироде отсечь.
1915
* * *
Просыпаюсь в полумраке.
В занесенное окно
Смуглым золотом Исакий
Смотрит дивно и темно.
Утро сумрачное снежно,
Крест ушел в густую мглу.
За окном уютно, нежно
Жмутся голуби к стеклу.
Все мне радостно и ново:
Запах кофе, люстры свет,
Мех ковра, уют алькова
И сырой мороз газет.
Петроград, 1915
Свет незакатный
Там, в полях, на погосте,
В роще старых берез,
Не могила, не кости -
Царство радостных грез.
Летний ветер мотает
Зелень длинных ветвей -
И ко мне долетает
Свет улыбки твоей.
Не плита, не распятье -
Предо мной до сих пор
Институтское платье
И сияющий взор.
Разве ты одинока?
Разве ты не со мной
В нашем прошлом, далеком,
Где и я был иной?
В мире круга земного,
Настоящего дня,
Молодого, былого
Нет давно и меня!
1917
* * *
И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
И лазурь, и полуденный зной…
Срок настанет - Господь сына блудного спросит:
«Был ли счастлив ты в жизни земной?»
И забуду я все - вспомню только вот эти
Полевые пути меж колосьев и трав…
И от сладостных слез не успею ответить,
К милосердным коленям припав.
1918
* * *
Архангел в сияющих латах
И с красным мечом из огня
Стоял на клубах синеватых
И дивно глядел на меня.
Порой в алтаре он скрывался,
Светился на двери косой -
И снова народу являлся,
Большой, по колена босой.
Ребенок, я думал о боге,
А видел лишь кудри до плеч,
Да крупные бурые ноги,
Да римские латы и меч.
Дух гнева, возмездия, кары!
Я помню тебя, Михаил,
И храм этот, темный и старый,
Где ты мое сердце пленил!
* * *
Зачем пленяет старая могила
Блаженными мечтами о былом?
Зачем зеленым клонится челом
Та ива, что могилу осенила?
Как будто все, что было и прошло,
Уже познало радость воскресенья
И в лоне всепрощения, забвенья
Небесными цветами поросло?
1922
Сергей Есенин
Калики
Проходили калики деревнями,
Выпивали под окнами квасу,
У церквей пред затворами древними
Поклонялись пречистому Спасу.
Пробиралися странники по полю,
Пели стих о сладчайшем Исусе,
Мимо клячи с поклажею топали,
Подпевали горластые гуси.
Ковыляли убогие по стаду,
Говорили страдальные речи:
«Все единому служим мы господу,
Возлагая вериги на плечи»…
* * *
Шел Господь пытать людей в любови,
Выходил он нищим на кулижку.
Старый дед на пне сухом, в дуброве,
Жамкал деснами зачерствелую пышку.
Увидал дед нищего дорогой,
На тропинке, с клюшкою железной,
И подумал: «Вишь, какой убогой, -
Знать, от голода качается, болезный».
Подошел Господь, скрывая скорбь и муку:
Видно, мол, сердца их не разбудишь…
И сказал старик, протягивая руку:
«На, пожуй… маленько крепче будешь».
1914
* * *
Гой ты, Русь моя родная, И гудит за корогодом
Хаты - в ризах образа… На лугах веселый пляс.
Не видать конца и края -
Только синь сосет глаза.
Как захожий богомолец, Побегу по мятой стежке
Я смотрю твои поля. На приволь зеленых лех,
А у низеньких околиц Мне навстречу, как сережки,
Звонно чахнут тополя. Прозвенит девичий смех.
Если крикнет рать святая
«Кинь ты Русь, живи в Раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».
1914
