Ну что ж, вот мы и сделались свидетелями финала мучительной агонии сербского государства, растянувшейся почти на два десятилетия. Теперь, после подписания “исторического” соглашения по статусу сербских общин в Косово, ещё каким-то чудом уцелевших в оккупированном с 1999 г. албанскими боевиками древнем славянском крае, о самостоятельном, суверенном сербском государстве в ближайшей исторической перспективе можно забыть. Тот, кто вот так, ради туманного обещания назначить некую дату начала переговоров о вступлении в единую Европу (ту самую Европу, которая с глумливым цинизмом терзала сербов столько лет) соглашается отдать кусок исконной земли, ещё удерживаемый своим народом, не может являться выразителем воли подлинно независимой страны. Да и от страны-то этой остались уже рожки да ножки.
Развал “большой” Югославии, гибель сербских анклавов в Хорватии и Боснии, уход из Косово, “развод” с Черногорией, унизительное признание главарей бандитского гнездилища в качестве полноправных партнёров по переговорам, бессильная и безвольная сдача последних сербских жителей Косовской Митровицы на милость албанской мафии – вот они, акты сербской национальной катастрофы, свершавшейся у нас на глазах. По степени тяжести она является поистине беспрецедентной для этого побеждённого, почти вконец затоптанного народа.
Сумеют ли пережить сербы её последствия? Возродят ли в себе прежний упрямый, непокорный дух? Обретут ли когда-нибудь в обозримом будущем волю к национальному реваншу? Или конец их национальной истории близок, и в дальнейшем этот некогда горделивый западнославянский народ ожидает жалкая участь оказаться окончательно раздавленным, растёртым в историческую пыль слаженно вращающимися жерновами албано-мусульманской экспансии и европейского всеразрушающего постмодерна?
Увы, предполагать приходится пока что самое худшее, даже учитывая удивительную по историческим меркам сербскую живучесть. Тот враг, что навалился на Сербию на рубеже XX – XXI вв., оказался пострашнее Османской империи. Турки в своё время прошлись по Сербии огнём и мечом, держали её в жестоком подчинении целых пять веков, но в итоге так и не смогли сломить дух её народа, упрямо жаждавший свободы. Удары современного Запада оказались намного страшнее: используя методы политической войны, он поставил Сербию на колени, не втягиваясь в мясорубку, наподобие той, что разразилась когда-то на Косовом поле. Сербы, как и мы двадцать с лишним лет назад, оказались поражены не в военной сфере, а в сфере моральной, духовной и психологической. И это оказалось гораздо губительнее. Травмы телесные залечиваются относительно быстро. От последствий травм национального самосознания избавиться гораздо сложнее, они могут терзать не одно поколение.
Конечно, можно приводить разнообразные оправдания подписанной на днях капитуляции, говорить, что у сербских политиков не было другого выхода, что ни Югославия в конце 90-х, ни тем более сегодняшняя обкромасанная, расчленённая Сербия противостоять мощнейшему Североатлантическому альянсу попросту не в силах…
Говорить, разумеется, можно всё что угодно, и все эти типичные аргументы капитулянтов будут иметь под собой кое-какую почву. Действительно, и военный потенциал Сербии несопоставим с натовским, и отвертеться от признания окончательной капитуляции по Косово, начало которой положил в 1999 г. ещё президент С.Милошевич, представлялось в создавшихся условиях исключительно сложным, и реальной поддержки на международном уровне загнанный в угол Белград не получал никакой…. Но всё же главная причина сербского краха видится, повторюсь, не в этом.
Югославия (и Сербия как её правопреемница) оказалась неспособна дать успешный отпор Западу вовсе не потому, что её вооружённые силы были совсем уж несостоятельны, и не оттого, что она не получила помощи от России, на которую, очевидно, рассчитывала. Запад, в отличие от турок при султане Баязете, покорил Сербию отнюдь не грубой силой оружия. Вернее, далеко не ею одной. Трёхмесячные натовские бомбардировки марта - июня 1999 г., жертвами которых стали чуть более пятисот человек, сокрушительным военным ударом не назовёшь. Причина сербской капитуляции перед Западом лежит в иной плоскости: уже давно, на протяжении, по крайней мере, нескольких десятилетий, сербы сами откровенно хотели сделаться его частью. Бывшая “кап-соц страной” ещё в 70-е, Югославия (и её сербское ядро) оказались поражены Западом очень глубоко и в ментальном, и в культурном плане. Такая степень психологического поражения несовместима с долговременным сопротивлением. История на сербском примере нам в который раз успешно показала: невозможно всерьёз бороться с врагом, если тебе, в целом, близок навязываемый им проект, если не вызывают острого неприятия его основополагающие ценности, если ты сам хочешь стать похожим на него и не готов признаться хотя бы себе, что ставка в подобной борьбе – твоё национальное бытие и ничто иное. Воевать за независимость против Запада и его сателлитов и одновременно голосовать за политиков, декларирующих вхождение в Запад в качестве задачи национального масштаба – вещи несовместимые.
Мне опять могут возразить, что и здесь у сербов не оставалось выбора, что жить в центре Европы и отгородиться при этом от неё каменной стеной в сегодняшнем мире невозможно. Что европейский выбор, в конец концов - ещё не самый худший. Что те народы и страны, которые вступили-таки в прямое военное столкновение с Западом (Ирак, Ливия, Сирия), неизменно оказывались и оказываются вбомблёнными едва ли не в каменный век и т.д.
Всё это, конечно, имеет место быть. Но лишь отчасти. Главное заключается в ином: разгромленные страны сами удачно подходили на роль жертв. . Сегодняшний Запад – не авантюрист и не безрассудный храбрец, бросающийся ради торжества либеральной идеи на каждого встречного с шашками наголо. Напротив, он с убийственным хладнокровием атакует лишь заведомо слабых и уязвимых. Причём, не столько в военном, сколько в политическом и морально-психологическом плане.
Ещё раз подчеркну, с того момента, как Запад принял постмодернистский проект, его экспансии подвергаются, главным образом, те общества, что не имеют против него должного иммунитета (речь, понятно, идёт о более-менее сложившихся государствах, операции французского Иностранного легиона против африканских племён здесь не в счёт). Он набрасывается, в первую очередь, на тех, кто и сам изначально так или иначе зачарован его соблазнами, кто в целом не прочь сделаться его пускай и периферийной, но всё же частью.
Вспомним, что тот же Саддам Хусейн был подчёркнуто светским, просвещённым правителем, долгое время пользовавшимся благосклонностью США.
Согласимся, что не было, пожалуй, более лояльного по отношению к Западу и Израилю политика на Ближнем Востоке, нежели недавний бессменный президент Египта Хосни Мубарак. Лояльнее него были лишь откровенные сателлиты вроде Саудовской Аравии и Катара. Но здесь речь не о них, а о тех, кто пытался сочетать эти две несочетаемые вещи: лояльность Западу и национальную независимость.
Признаем, наконец, что и Муаммар Каддафи в последнее десятилетие делал едва ли не всё, чтобы искупить в глазах европейских лидеров свою былую антизападную революционность. Да, делал он это во многом вынужденно, ибо после развала социалистического лагеря остался практически без союзников, но ведь делал.
Итог известен. Нет и, по всей видимости, не будет единого Ирака. Погружён в пучину длительного религиозного конфликта Египет. Разодрана в клочья ещё недавно цветущая Ливия. Сирия, правда, оказалась орешком покрепче, но и там Запад нашёл опору в лице радикальных исламистов, развязав их руками кровавую междоусобную войну. Вписывается Сербия в этот печальный ряд?
Вписывается, да ещё как! Более того, если сравнивать её с вышеперечисленными странами, то сербская нация обладала антизападным иммунитетом, пожалуй, в наименьшей степени. Глупо оспаривать, что сербы, несмотря на приверженность православию, были вестернизированы гораздо сильнее, чем население ближневосточных стран. Да, с ней обошлись немного гуманнее, нежели с Ливией или Ираком (пока!), но это произошло лишь потому, что действовать в Европе точь-в-точь теми методами, что на арабском Востоке, натовский альянс всё ж таки не мог. Политической изощрённости для развала Сербии он проявил больше, чем в других случаях, но результат оказался фактически идентичным: страна лишена исторической субъектности, формально независимое государство превращено в откровенную марионетку, управляемую из английских и американских посольств.
Меня могут спросить: а существует ли вообще для стран калибра Сербии, Ливии или Ирака способ отстоять свою независимость от посягательств столь могущественного врага? Каким образом те, кто, в отличие от Китая или даже нашей крайне ослабленной России, изначально уступая западному блоку как по экономическим, так и по военным показателям на несколько порядков, могут защитить себя?
Да, существует! И реальный способ самозащиты есть! Есть на карте мира страна, уже много лет успешно его применяющая. Вот только морщиться нашей общественности и брезгливо воротить от неё нос не стоит. Ибо имя этой страны – Корейская Народно-Демократическая Республика.
Мало кто у нас понимает, что главный источник силы КНДР, благодаря которому она может не только делать резкие заявления в адрес Запада, но и регулярно давать ему “асимметричные ответы”, заключается не в милитаризированности её экономики, многочисленности вооружённых сил или даже ядерной программе. Всё это, безусловно, важные факторы повышения обороноспособности государства, но первоисточник корейской мощи видится в другом: судя по всему, общество КНДР подвержено воздействию западного информационного, культурного и политтехнологического оружия в микроскопической степени. Оно едва ли не единственное среди обществ всех прочих стран, регулярно подвергающихся наскокам Запада, имеет против него устойчивый иммунитет. Ценности Запада, выполняющие в данном случае роль боевых вирусов, так и не смогли массово проникнуть в сознание жителей КНДР, не сумели поколебать решимость его руководства. И овладение ядерным оружием здесь – следствие, а не первопричина. Вы можете, к примеру, представить себе современных сербов, массово соглашающихся на распределительную систему и строжайший контроль потребления ради обеспечения национальной независимости? То-то и оно.
Сербы хоть и поупирались, но в конечном итоге предпочли сдаться, получив взамен возможность занять место в унизительной очереди, ведущей в цокольный этаж глобальной вавилонской башни. Которое, кстати говоря, им пока даже всерьёз и не пообещали. Народ КНДР выбрал иной путь, и идёт по нему твёрдо и уверенно, никуда не сворачивая. Путь этот, разумеется, не лишён издержек, но альтернативой ему служит утрата родной страны.
Кому-то не нравится пример КНДР? Бросает в дрожь от вбитых в наше сознание либерально-перестроечных штампов про тоталитаризм и диктатуру? Не спорю, корейский опыт уникален и может быть применён далеко не везде. Но здесь важно увидеть другое: КНДР наглядно доказывает всему миру, что успешное сопротивление жестокому, циничному противнику, значительно превосходящему тебя в военной сфере, принципиально возможно. Для этого, кстати, требуется иметь не так уж много: свой собственный жизнеустроительный проект. У КНДР такой проект – Чучхе – есть. И он не просто записан на бумаге (как, к примеру, удвоение ВВП, провозглашённое у нас когда-то аж целой национальной идеей). Он живёт в сердцах и душах миллионов корейцев. Они готовы защищать нечто гораздо, гораздо большее, чем свод формальных законов или пресловутый уровень жизни. А что, скажите на милость, могли защитить принявшие западно-либеральный проект сербы и их марионеточные лидеры?
Подлинный отпор западному проекту может дать лишь другой проект. Пусть не глобальный, а национальный, но его сила и мобилизационная способность не становятся от того менее значимыми. Более того, мы видим, что сталкиваясь с таким отпором, противник вынужден отступать, поскольку не готов воевать со страной, по-настоящему готовой к ожесточённому, фанатичному сопротивлению. Возвышение своего общества до подобного состояния – это величайшая историческая заслуга северокорейских руководителей. Многими в мире до конца так и не осознанная.
Будем надеяться, что только пока.
