На фото: раннее утро 22 июня 1941 года, мост через реку Сан
Начиная публикацию интересной и весьма дискуссионной статьи доктора исторических наук Андрея ЖУКОВА, посвященную изучению фактора внезапности во Второй мировой войне — в том числе применительно к Советскому Союзу, — мы хотим обратить внимание наших читателей на то обстоятельство, что данная проблематика сегодня представляет не только фундаментально-академический, но и острополитический интерес.
Связано это прежде всего с резким нарастанием глобального конфликтного потенциала в условиях системного социально-экономического кризиса. На примере целого ряда агрессий последнего десятилетия, происходивших по инициативе и с непременным участием США: Афганистан, Ирак, Ливия, Сирия, — мы могли видеть, что каждая из них не приводила к разрешению каких-либо геостратегических противоречий, а неминуемо влекла за собой следующую, ещё более масштабную и затратную. Выбраться из этого заколдованного "имперского круга" Соединённые Штаты способны только через полную и окончательную военно-политическую победу, которая позволит им не только списать свои воистину астрономические долги и получить доступ ко всем мировым ресурсам, но и устранить потенциальных геостратегических конкурентов, в списке которых первые места занимают, несомненно, Китай и Россия.
Сценарии внезапного "обезоруживающего" удара по нашей стране со стороны США и их союзников по НАТО существуют не только на бумаге или электронных носителях — они вполне явственно просматриваются в американских планах по размещению "третьего позиционного района" ПРО в Европе, во многих деталях южноосетинского конфликта четырёхлетней давности, в требованиях "болотной оппозиции" по децентрализации политической власти в РФ, а также в фактическом разоружении и развале Российской армии. Поэтому мы призываем к бдительности.
Вторая мировая война распадается на ряд отдельных двух-, а также многосторонних вооруженных конфликтов и локальных войн. Практически все вооруженные нападения в этой войне начинались внезапно (Польша, Франция, СССР, США и др.). В целом фактор внезапности стал важнейшим элементом практически всех операций этой войны.
Пожалуй, только одна страна, а именно Великобритания, избежала негативного воздействия этого фактора. В силу своего островного расположения ее территория и население "почувствовали" вооруженные удары значительно позднее формального вступления государства в войну (3 сентября 1939 года). После этого в течение года боевые столкновения происходили только на море. Первая бомбардировка территории страны, а именно Лондона, произошла почти на год позже (7 сентября 1940 года).
Отсюда вывод. Внезапность нападения на СССР — это проявлении общей закономерности, характерной для Второй мировой, но никак не исключение.
Теперь о том, готовился ли СССР и его руководство к войне и можно ли было определить точные сроки ее начала. Ответ на первый вопрос ясен и однозначен — да, готовился. Более того, предвоенная подготовка являлась уникальной, не имеющей аналогов в мировой истории по темпам, масштабам и организационному охвату. Были созданы практически новая армия, современная оборонная промышленность, передовые образцы вооружений. Экономика обрела также мощнейший мобилизационный потенциал, что блистательным образом проявилось в ходе беспрецедентной для мировой истории кампании по массовой и экстренной эвакуации промышленных предприятий в 1941-42 годах.
Ответ на второй вопрос, т.е. имелась ли у советского руководства убедительная информационная основа, которая позволила бы "вычислить" точную дату и оценить саму реальность вражеского нападения, — не столь однозначен? Дело в том, что, как в те годы, так и сейчас определить точную дату начала войны практически невозможно по той простой причине, что она не устанавливается заранее. Американские и немецкие историки спецслужб в этой связи указывают, что, по мере подготовки плана "Барбаросса" (начата примерно в декабре 1940 года) Гитлер сам существенно и многократно менял замысел и сроки операции, т.е. даже если бы какая-то редакция этого плана вдруг оказалась на столе у И.В.Сталина, то даже и в этом случае определенно ответить на вопрос о точной дате начала военной операции и, главное, о готовности и решимости противника её осуществить — было бы невозможно.
Дело также осложнялось тем, что немецкая сторона вела, и довольно успешно, широкую кампанию по дезинформации. Так, в 90-е годы были рассекречены и появились в российской печати обзоры ряда информационных материалов, адресованных И.В.Сталину по линии НКВД СССР (шифртелеграммы и спецсообщения) и освещавших подготовку Германии и ее сателлитов к войне против СССР. Надо, к сожалению, признать, что они выглядят как слабо систематизированная смесь слухов, отрывков из бесед с различными, иногда плохо информированными источниками, выписок из документов преимущественно низкого уровня секретности. При этом отсутствовало главное — собственная оценка конкретной информации со стороны направлявшего её органа (в большинстве случаев это внешняя разведка, оперативные сотрудники которой давали оценку лишь надежности источника информации, т.е. личности человека, предоставившего те или иные сведения, а не собственно сообщения), а также явный недостаток собственных обобщающих материалов. Дело сводилось, таким образом, к простой пересылке "наверх" добываемых разрозненных данных о "фактах, заслуживающих внимания". Это отражает существовавший тогда в чекистских органах приоритет добычи документальных материалов над собственной аналитической работой. Показательно, что самостоятельная информационно-аналитическая служба появилась во внешней разведке органов НКВД (позднее КГБ) лишь в 1943 году.
Информация в высшую политическую инстанцию поступала также по каналам Разведупра РККА (именно там работали Р.Зорге и ряд других известных ныне военных разведчиков), Наркомата иностранных дел и ряда других ведомств и организаций. В силу особой секретности весь этот поток шел "наверх", как правило, с пометкой "только лично" и доводился только до предельно ограниченного круга лиц. Сложилась, таким образом, та противоречивая ситуация, на которую обращают внимание наиболее прозорливые отечественные и зарубежные историки спецслужб: чем ценнее информация, тем сильнее она оберегается и тем уже круг допущенных к ней лиц.
А полная картина сложного международного явления — такого, например, как подготовка потенциального противника к войне, — может быть составлена только на основе непрерывной оценки множества факторов различного происхождения. Разрешить это противоречие могут только высшие должностные лица государств, не ограниченные в допуске к информации любой степени секретности, но именно эти лица не имеют времени, чтобы этим практически заниматься.
Иными словами: важная, хотя и разрозненная, информация на верхние этажи государственного аппарата поступает, но в сводных выводах не учитывается, т.е. "конверты возвращаются нераспечатанными". Например, по свидетельству американского историка К.Беттса, доступ высших должностных лиц США к дешифрованной в 1941 году японской дипломатической и военной телеграфной переписке был строжайше ограничен. В полном объеме материалы перехвата могли читать только девять человек, включая президента, вице-президента, нескольких министров и высших чиновников. Однако из-за исключительной занятости эти люди не имели возможности даже бегло просмотреть поступавшие документы.
С подобной ситуацией рано или поздно сталкиваются лидеры государств, становясь заложниками собственных концепций, своих сложившихся предпочтений, а иногда и предубеждений. В такой же ситуации, очевидно, находился и И.В.Сталин который, надо признать, допустил ошибку в оценке ближайших планов Гитлера и военного командования.
Почему он допустил эти просчеты? В своей концепции И.В.Сталин, видимо, исходил из следующих соображений.
Во-первых, он не верил в возможность удара с немецкой стороны как минимум в 1941 году и имел для этого серьезные основания. Он считал, что Германия не сможет и не будет воевать на два фронта: тем более, что один из них — это Россия. О смертельной опасности такого варианта писал еще "железный канцлер" Бисмарк, да и сам Гитлер в своей "Майн кампф" говорил о том же. Для И.В.Сталина реальным было бы допустить, что Германия будет сокрушать своих соперников поочередно.
Видимо, так же думали и на Западе. Отсюда череда территориальных уступок, начиная с Мюнхенского сговора (1938 год), когда Чехословакия и Судетская область были, по сути, подарены Гилеру, а также согласие с аншлюсом Австрии. Тем самым, как полагали в европейских столицах, острие будущей агрессии было повернуто на Восток. Но позднее аналогичный маневр совершил и И.В.Сталин, заключив советско-германский пакт о ненападении (1939 год). Вероятное направление главного удара опять было повернуто на сто восемьдесят градусов в сторону Запада. Но Гитлер пошёл третьим, абсолютно нерациональным путём. Он проглотил все территориальные подарки своих соседей и начал воевать одновременно со всеми. И.В.Сталину, как человеку железной логики, трудно было понять и предсказать ход мыслей абсолютно нелогичного немецкого политика.
Во-вторых, И.В.Сталин, судя по всему, видел реальную неготовность германской армии к войне, особенно с Россией, учитывая нашу огромную территорию и холодный климат. У Германии не было, например, дальней авиации, а у СССР она была, причём, имела немалый практический опыт, включая полеты в Америку через Северный полюс и на Дальний Восток. Поэтому советские авиационные удары по Берлину были нанесены уже в августе 1941 года, а германские воздушные атаки на Москву противник смог начать только после потери Белоруссии и Смоленска, когда фронт приблизился к столице примерно на 300-400 километров. Не было у немцев достаточного количества хорошего зимнего обмундирования, явно недоставало зимних сортов ГСМ. За информационное освещение положения дел в вермахте, оценку его оснащенности и состояние резервов отвечала прежде всего разведка РККА и, видимо, справлялась с этим вполне успешно. Вероятно, поэтому ее руководитель, тогда генерал-лейтенант Голиков Филипп Иванович, не только не был наказан за просмотр фактора внезапности, но и направлен вскоре после начала войны на ответственнейший пост начальника Советской военной миссии в Великобритании и США.
