Россия столкнулась с такой проблемой, как острая нехватка педагогических кадров. Не только сельские школы, но и школы районных центров, которые в советское время устойчиво снабжали абитуриентами не только вузы областных центров, но и столичные, остались без учителей. В условиях значительной безработицы среди трудоспособного населения школы испытывают кадровый голод. В чём причина? Почему школы не пополняются молодыми кадрами?
Постараемся разобраться, благо с историей вопроса знаком хорошо, происхожу из педагогической династии. Ещё прадед ловил беспризорников на железной дороге, возился с ними в Нижнетагильском железнодорожном интернате, и получалось у него не хуже, чем у Макаренко. Бабушка — словесник, выпускница царской гимназии, мама — математик, пятьдесят лет работы в школе. С самых ранних лет помню её с кипами тетрадей, постоянно что-то пишущей, составляющей планы, засыпающей над тетрадками на пятнадцать минут (точь-в-точь — Штирлиц из "Семнадцати мгновений весны"). И заветный "личный" журнал с ворохом двоек у нерадивых учеников, каждая обведена в кружок для большей наглядности.
Что же произошло? Почему нет больше педагогических династий, почему нет в школах молодёжи, почему обычным стало работать на две ставки и более (тридцать шесть уроков в неделю)? Как при такой загрузке качественно подготовиться к урокам, как найти время на проверку домашних заданий и работу с отстающими?
В 2014 году я решил резко поменять свою жизнь. Сыновья выросли, обзавелись собственными семьями, взяли в свои руки заботу о хлебе насущном, и у меня появилась возможность заняться тем, к чему душа лежала всегда — учительством. Приехал на родину. В сельской школе, где учился отец, как раз не было учителя математики, и меня с радостью взяли, объявив и родителям, и ученикам, что теперь-то уж математике их научат: учитель-то из МГУ, из столицы!.. Взялся рьяно, первые диагностические работы показали огромные пробелы в знаниях, отставание подавляющего большинства учащихся от программ на два-три года обучения. Девятиклассникам я откровенно сказал, что реально помочь за один учебный год не смогу, но к экзаменам подготовлю, метод "натаскивания" никто не отменял. С 5—8 классами начал кропотливую индивидуальную работу, благо дети отозвались, посещали и дополнительные занятия, и факультативы. Но не все… Выяснилось, что есть группа "элитных детей", привыкших получать хорошие оценки "автоматом". Среди них и дочь директора школы… Не привыкли трудиться, болезненно восприняли правду о своих реальных познаниях. Оказалось, что в школе жёсткое авторитарное руководство. Школа должна отлично выглядеть в отчётах, никому не позволено портить показатели. Оценок должно быть много, и они должны быть хорошие. На моё предложение администрации самим заполнять журналы удобными данными последовал выговор. Когда я сказал, что выставление незаслуженных оценок и галопирование по программе развращает учеников, последовал второй выговор и увольнение, хотя шла уже четвёртая четверть. Учебный год я завершал в суде. Свою правоту мне удалось отстоять, но в эту школу я уже не вернулся.
Вывод первый: современной школе не нужны хорошие учителя, школе нужны "удобные" учителя.
Следующий мой учебный год начался в школе областной столицы, куда меня пригласил смелый директор-новатор. Учитывая предыдущий горький опыт, сразу договорились, что в учебный процесс буду активно вовлекать родителей, благо закон об образовании предусматривает такое взаимодействие в статье №15 (о сетевой форме обучения). Работал с 7-8 классами. Как обычно, входная диагностика "остаточных знаний": отставание от программы обучения на 2-3 года у большинства детей. Откровенный разговор с родителями, и у меня — согласие на ИОТ (индивидуальные образовательные траектории) практически для всех детей. До сих пор помню сияющие глаза одного ученика, в восторге сообщившего, что впервые самостоятельно справился с контрольной работой. Не стал его огорчать, что работа была за четвёртый класс, порадовался вместе с ним. Вот она, "терапия математикой" по Александру Лобоку! Этот "математический пир" длился полгода, а затем, как гром среди ясного неба, увольнение директора… Затем и мне дали понять, что моим экспериментам пришёл конец.
Вывод второй: современной школе не нужны смелые директора-новаторы, чиновникам от образования нужны послушные директора.
Третий свой учебный год встретил в школе крупного промышленного центра, в рабочем районе. Вот уж здесь, полагал я, мои педагогические новации будут востребованы. Уровень детей 5-6 классов — начальный; директор школы, не скрывая, говорила о тяжёлом контингенте и родительской апатии. Рискнул, начал занятия, благо, школа не чужая. Именно эта школа была преобразована из интерната, что создавал мой прадед Сильвестр Васильевич Номофилов. Что же? К концу учебного года родители потянулись в школу с вопросами про успеваемость детей. Когда узнавали, что осваиваем программу начальной школы и дальше двигаться пока не имеет смысла, то появились вопросы к директору школы: на каком основании детям ставились положительные оценки, даже пятёрки в предыдущие годы обучения? Директору нечего было ответить, и она поспешила с окончанием учебного года расстаться со мной под благовидным предлогом.
Вывод третий: современной школе не нужны родители, они задают неудобные вопросы.
Четвёртый учебный год оказался просто фееричным и скоротечным. По приглашению заместителя министра образования области присоединился к реализации федеральной программы "Межрегиональный центр компетенций в машиностроении". Первый экспериментальный набор, амбициозные задачи опять вселили в меня надежду. Поверил в свободу выбора учебной программы, в работу "на конечный результат" в составе команды единомышленников. Как же я обманулся! В итоге даже не дали принять у детей первый экзамен, хотя бы порадоваться за результат своих трудов, ведь за три с половиной месяца было проведено 542 часа занятий, сто студентов! Налаживались контакты с преподавателями по специальности, а специальность-то — "аддитивные технологии"! Вырисовывались контуры реально современного учебного центра.
Вывод четвёртый: чиновникам от образования не нужна хорошая школа. Самое страшное моё открытие!
Итак, главный враг образования сидит внутри системы образования и отвечает за качество образования, получая за это огромные деньги. Из данных той же статьи удалось оценить, сколько тратится из бюджета города средств на одного ребёнка в год. Оказалось, 120 000 рублей! В пересчёте на один урок — 3000 рублей. Учитель из этих денег получает 200 рублей максимум. Простой вопрос: где остальные деньги? И это только муниципальный уровень. А сколько не доходит до города, оседает в областных структурах! По официальным отчётам, половина средств тратится на зарплаты! Вот так: 200 рублей учителю, а остальное — чиновникам вышестоящих управлений и министерства? Реально "один с сошкой, семеро с ложкой". И пока такое распределение будет продолжаться, то никакую молодёжь мы в школы не заманим, а значит школа "умрёт естественной смертью" с уходом старых учителей.
Что будем делать, сограждане и коллеги?
Как заполняют вакантные места? Очень просто: распределили нагрузку, оптимизировали… 36 уроков в неделю для учителя математики — это нагрузка, которую не выдержит даже очень опытный педагог! А где время на подготовку к урокам, на освоение новых технологий и написание отчётов, на проверку домашних работ, на индивидуальные занятия с отстающими и посещение учащихся на дому? Где взаимодействие с родителями? Все эти обязательные элементы работы учителя должны вместиться в рамки урока? Очевидно, что под угрозой не просто качество обучения отдельных учащихся. В опасности всё феноменальное культурное явление, великое достояние, которое мы получили от наших предков и которое должны передать потомкам. Это великое достояние — "Русская школа". Всё очевиднее становится, что без особых, экстренных мер мы лишимся этого богатства! Мы принимаем законы об охране памятников архитектуры и искусства, заповедных природных зон и лесов. Пора уже принять закон РФ "О русской школе". Леса вырастут вновь, вода очистится, и мусорные свалки зарастут травой. Природа умеет пока защищаться от бестолковых действий человека. Но вот на восстановление такого культурного феномена, как "русская школа", могут уйти века, если это вообще возможно. Уйдут последние носители этой традиции — наследники Макаренко и Ушинского. Исчезнет то волшебство становления русского человека, которое ещё творится кое-где в наших школах.
Австралийский учёный Джон Хэтти опубликовал результаты своих исследований в области факторов, влияющих на качество обучения. Так вот, для академических успехов учеников очень важна групповая коллективная эффективность педагогов: значение фактора — 1,57 (социальный капитал школы). Это первое место в шкале Хэтти! В первую тройку факторов, влияющих на результаты обучения, также входят (по данным на декабрь 2018 года) уровень самооценки ученика и оценивающая деятельность учителей (как, что и кого мы оцениваем на уроке): значение факторов, соответственно — 1,33 и 1,29. На эту деятельность оказывают сильное влияние ожидания педагогов относительно возможностей учащегося. А вот популярные сегодня информационно-коммуникационные технологии (ИКТ) — на уроках! — занимают "почётное" 93 место со значением 0,47. Использование мобильных телефонов — 129-е, со значением 0,37. Обучение шахматам — 136-е, со значением 0,34. Использование PowerPoint — 171 место, со значением 0,26. Программа "Один ребёнок — один компьютер" — 200 место со значением 0,16.
Разумно предположить, что усилия и ресурсы следует вкладывать в те факторы, влияние которых максимально! Учительский коллектив, гармонично сложенный из представителей разных поколений, способный реализовывать самые современные образовательные программы и сохранять традиции "русской школы", грамотно выстраивающий отношения и с родителями, и с учениками, формирующий ученические и родительские коллективы "по своему образу и подобию" — вот основа для академических успехов, столь желаемых чиновниками от образования.
О возрождении "русской школы" сейчас мечтают многие не только в России, но и за рубежом. 4 ноября 2015 года президент утвердил концепцию "Русская школа за рубежом". Четвёртый год реализации концепции, множество серьёзных организаций задействовано, большие суммы на поддержку из бюджета выделены, а на поверку оказывается, что даже элементарного реестра "русских школ" не организовано, сайт, созданный в их поддержку, уже полтора года остаётся без контента. В 2011 году в египетской Хургаде было построено школьное здание для русской школы "Светоч". Оказалось, что очень своевременно, так как образовательный центр "Наши традиции", где учились дети граждан России, живущие в Хургаде, лишился своего помещения. До 2019 года в здании школы шли уроки на русском языке, сдавались экзамены и писались контрольные работы. Но вот "русской школы" там не случилось. Сейчас здание пустует в ожидании решения своей судьбы. Идёт переписка между всеми высокими инстанциями: АП РФ, МИД, Россотрудничество, Фонд "Русский мир", Корпорация по развитию малого и среднего предпринимательства (МСП) и пр. Учебный год в русской школе "Светоч" так и не начался…
"Русская школа" в беде! Как ей помочь? Уникальное явление на грани исчезновения! Возможно, будущий закон "О русской школе" — та самая чудодейственная пилюля, что остановит разрушительный процесс. Дай-то Бог!
На фото: Сильвестр Васильевич Номофилов (прадед Андрея Никонова) — с детьми и работниками детдома в Нижнем Тагиле. Перед ним сидит Тимофей Щербаков. Этого мальчика они усыновили в 1923 году. Рядом с ним Юлия Николаевна (прабабушка Андрея Никонова) из дворянского рода Домрачевых.
-
Евгений
31 марта 2019 в 14:16Волобуев
Так все это происходит потому, что министры, родители, учителя, ученики не знают, что в 1976 г.капитализм погиб, и не могут правильно ориентироваться в жизни. Они не понимают элементарное: когда, после отмены золотопаритетности денег, выпуск денег изменился, капиталисты перестали получать выпускаемые незолотопаритетные деньги, превращенную прибавочную стоимость, и исчезли.
В этих условиях вызывает удивление, что кто-то может осваивать программу начальной школы.
Как, скажите, можно нормально жить, если не знаешь, кто и как тебя эксплуатирует?
И чему Вы, Никонов, могли там научить детей? Математике? Зачем? Им это в жизни не нужно. Они не станут математиками. Они станут ворьем (фглонистами) или обворовываемыми фглонистами.
-
Евгений
31 марта 2019 в 14:23Волобуев
Тем не менее, позволю и себе вспомнить свою школу.
Детство мое прошло в маленьком белорусском городе Слуцке. В школе № 10 (город после войны обезлюдел, в нем осталось всего три школы, но сохранилась их довоенная нумерация), где я учился, уже к пятому классу уверились, что если я и не бандит еще, то уж законченный хулиган, оболтус и разгильдяй точно. Да я и сам был с этим абсолютно согласен.
Каждый год мать уговаривала учителей перевести меня в другой класс. А мне хоть трава не расти. Рыбалка, ягоды, грибы. По ночам – рейды по садам. Драка и прочее хулиганство – простое и привычное. Ботинки – только в мороз. Тройка – предел мечтаний. Последняя четверка – в первом классе.
В восьмом классе у нас полностью сменились учителя. Математику стал вести Александр Андреевич Жибуртович, мощный, серьезный такой дядька. И вот я с величайшим изумлением увидел у себя в тетради пятерку за первое же домашнее задание. В тетрадке грязь, масса исправлений – и моих и, красными чернилами, учителя. И пятерка?!
Неужто Жибуртовичу неизвестно, что я считаюсь хулиганом и неисправимым двоечником?
И я решил подыграть ему. Захотелось раз в жизни походить в отличниках. Был уверен – долго не продержусь, но попробовать-то стоило.
Для этого мне нужно было хоть что-то узнать о математике. Она казалась мне непостижимой из-за одной лишь тайны ее языка. Я достал все книги по математике, какие только можно было найти в провинциальном городке разоренной войной Белоруссии, и начал вбивать в себя представление об этой науке. Мне было все равно, что читать: учебники, от школьных до вузовских, исторические описания математических открытий, биографии великих математиков.
И вот большая масса книг и всесторонний охват проблемы позволили мне выработать начала той методики, которую я потом стал называть «объемным чтением», и которая позволила мне, самонадеянно считаю, интересно прожить свою жизнь.
Во-первых, я научился читать не просто быстро, но объемно. Переходя от одной книге к другой, видеть сразу всю страницу, узнавать уже прочитанное и понятое мной, замечать отличия в изложении знакомой темы и следить за ее развитием. Я приучил себя видеть страницу в объеме проблемы, отдельную тему – в объеме общей задачи. И понял причину своих прежних неудач. Раньше я, мучая отдельную задачку, не пытался увязать ее элементы ни друг с дружкой, ни со всей прочей математикой.
Во-вторых, вдруг выяснилось, что это работает не только с математикой. Я научился быстро ориентироваться в любом вопросе. Такой же подход начал применять к любой проблеме, к системам проблем.
Но, главное, я осознал, что сам могу создавать свою жизнь.
Четверок я больше по математике не получал, если только это не было мне зачем-нибудь нужно. За исключением одного случая.
***
Время было послевоенное, голодное. На всей нашей улице только у меня отец вернулся с войны – израненый, зато живой. Сиротство, бандитизм, нищета – но сегодняшней безысходности не было и в помине. Люди знали, что если дотянут до первой крапивы, то будут жить. Всё держалось на женщинах. Мать работала как вол, поэтому выживали. Наш сарай с домашней живностью выходил задней стенкой прямо на главную площадь города, из-за чего постоянно случались скандалы с властями и респектабельными соседями.
В общем, неудивительно, что необыкновенный мой математический успех кое-кто решил связать с заколотым матерью кабанчиком. Неудивительно, но нелепо! Осмелился бы кто дать взятку Жибуртовичу! Ударом кулака он и быка мог свалить. Но появились официальные возмущенные заявления, и начальство решило разобраться. Всю жизнь с двойки на тройку, а тут вдруг отличник.
В наш класс на урок математики внезапно пришли начальники ГОРОНО и почти все учителя математики города. Жибуртович уселся среди них. А к доске вышел директор школы Сергей Федорович Рубанов, тоже математик. Будущий Народный учитель и Герой Социалистического труда. Благодаря его усилиям уровень обучения в нашей провинциальной школе был настолько высок, что ежегодно 90-95 процентов выпускников поступали в высшие учебные заведения. Его имя носит сегодня школа № 10 в Слуцке.
Сергей Федорович считал себя ответственным за поступление своих учеников в ВУЗы. И он год за годом доказывал, что каждый ученик средней школы способен подготовиться к получению высшего образования. И это в глухой, разоренной войной провинции, где многие, в том числе и сам Рубанов с семьей и родителями, все еще жили в землянках, где все плохо питались и одевались, где не хватало самого необходимого.
Сергей Федорович создал в школе удивительный коллектив преподавателей, в котором каждый учитель был выдающейся личностью. Почти все они светились каким-то благодатным, преобразовывающим нас светом. Вот, к примеру, учитель физкультуры Макаревич Степан Иванович не только научил нас бегать, прыгать, играть в футбол, баскетбол и волейбол, но и растил нас здоровыми, приучая жить в движении и развитии. Он убрал нас с улицы в спортзалы и спортивные секции. Он построил нашими руками спортзал и мастерскую для трудового обучения. Он отслеживал каждого из нас, загружая всякими задачами и проблемами, приучая к самостоятельному их решению. Все мы постоянно что-то мастерили у Макаревича. Я, например, был у него штатным изобретателем велотренажеров.
Каждый учитель был свободен в своем творчестве обучения и воспитания, но и каждый ученик был обязан подходить творчески к своему обучению, оставаясь свободным в этом творчестве.
Сегодня, при нынешнем образовательно-воспитательном убожестве, может показаться, что мы были какими-то инопланетянами. И впору бы с этим согласился, не знай я доподлинно, что земляне не имели никаких контактов с пришельцами, а то бы те нас давно научили правильной жизни.
Главный секрет школы был прост и заключался в том, что Сергей Федорович относился к обучению, как к чуду, считал учителей и учеников чудотворцами, относился к ним с величайшим уважением и почтением.
Заставить Сергея Федоровича расстаться даже с очевидно профнепригодным учителем было почти невозможно. Мне известен только один такой случай.
В третьем классе у нас появилась новая учительница. Она всегда приходила на уроки пьяная, сразу же вызывала к доске Лину Хотенко и говорила ей одно слово: «Пой!» И худенькая Лина тоненьким голоском начинала петь: «Восемнадцать ранений хирург насчитал, две пули засели глубоко …»
А учительница принималась рыдать, уткнувшись лицом в свои руки. Иногда затихала. Но если Лина тогда переставала петь, думая, что учительница уснула, та тут же вскидывала голову и приказывала: «Пой!»
Все остальные ученики в классе занимались, чем хотели. Я вот был давним, еще с дошкольных времен, поклонником Лины, за что она, бедняжка, немало от меня натерпелась, и поэтому слушал ее пение с восхищением.
Конечно, всем нам было жалко учительницу. Но все мы привыкли видеть изломанные войной судьбы людей. Здесь для нас не было чего-то необыкновенного. Необыкновенным было бы, найдись в Белоруссии человек, которого не опалила война.
Через пару недель весь город заходил ходуном: «Дети ведь не обучаются?!» Но Сергей Федорович еще долго держался. А когда он все-таки уволил учительницу, мне казалось, что боль, которую он испытывает, можно потрогать руками.
***
При всем при этом, дисциплина в школе была жесточайшая.
Думаю, что наша дисциплинированность происходила из того, что Сергей Федорович, добрый внутри, никогда не нарушавший воли коллектива, старался выглядеть строгим и бескомпромиссным. Его побаивались. Но я, как законченный нахал, всегда был с ним запанибрата. О степени моего нахальства можно судить по тому факту, что однажды, поспорив с приятелями, я угнал у цыган лошадь. Покатался часа четыре по лесным дорогам и вернул. Правда, потом долго дрожал от пережитого страха. С конокрадами у нас не церемонились. Но и я меньше всего мечтал отвечать Рубанову.
А тут он неожиданно вызывает меня к доске и перед столь представительной аудиторией весь урок, от звонка до звонка, гоняет по теории математики и заставляет решать задачи и примеры. Выставляет четверку.
Не могу сказать, почему четверку, а не пять. Рубанов проводил тот урок-экзамен очень жестко. Только я разойдусь, как он обрывал мои ответы на середине, переходил из одного раздела математики в другой, из алгебры в геометрию и обратно. Глаза у него горели, он весь был в каком-то поиске, но когда я начинал проявлять недовольство (происходящее было сумбурно и непонятно), он становился необычайно мягок и успокаивал меня.
Значит, были шероховатости. Значит, где-то недоработал. Значит, еще не дотянул до пятерок, которые мне ставил Жибуртович. Но это Жибуртович мог экспериментировать, Рубанов такого себе не позволял. Он был принципиально точен во всем. Вся школа держалась на этом. И та оценка, которую у него имел ученик, всегда была заслуженной.
Наверное, бывало, что и Рубанов ошибался. Но мне об этом ничего не известно. Зато мне известно множество справедливых решений Рубанова, в том числе и по разрешению споров учеников с учителями. Вот скажет что-то Рубанов – и всем всё ясно. Рубанов не допускал недосказанностей, неясностей, никогда не «темнил». И я бы мог тогда выяснить, почему он поставил четверку, и надо было бы выяснить, но сил у меня уже не было. Попробуйте, поотвечайте в тринадцать лет директору школы сорок пять минут подряд, ни с того, ни с сего. Уверен, что мало кто из моих одноклассников-отличников, потянул бы там и на тройку.
После того урока все начали меня поздравлять и говорить, что я наконец-то взялся за ум. Я же только хмыкал. Я и раньше брался за ум по десять раз на дню. Но только теперь понял, что надо еще и знать, как браться. И, конечно, ничего не получилось бы без Жибуртовича, давшего мне шанс выбраться из хулиганов и конокрадов. Только спустя годы я узнал, что был одним из многих, пойманных Жибуртовичем на хитрый трюк с незаслуженной пятеркой.
Вскоре после того случая директор отвел меня на переменке в сторону и спросил, не хочу ли я исправить тройку по конституции, которую мне поставили в прошлом году и которая пошла в аттестат. Увидел, думаю, кандидата в медалисты.
Но я только отрицательно помотал головой, вспомнив, как и ему, и мне досталась эта тройка. Он вызывал меня в свой кабинет, одного и с родителями, даже исключал из школы на три дня приказом по школе. Кстати, очень действенное средство, хоть я и старался не подать виду, что переживаю. Все в школе, а ты, горемыка, болтаешься неприкаянным, обдумывая свое тяжкое житье.
-
Андрей-429
4 мая 2019 в 17:27Никонов-205
Добрый день! Вы вспоминаете свою школу и УЧИТЕЛЯ, даже коллектив учителей, которые к Вам отнеслись внимательно, с соучастием. Это и был главный "секрет" русской школы! И никакие передовые методики и суперсовременное оборудование не заменит вот этого соучастия взрослого человека в жизни человека юного. Школа - возделывание человеческого в человеке в первую очередь.Без этого в школе исчезает душа и она превращается просто в здание, а чаще в ненавистное место из которого дети рвутся. Впервые в своей жизни я столкнулся в Химках, когда выпускники пришли и побили все стекла в своей школе после выпускного. До этого только в фильме Рязанова "Дорогая Елена Сергеевна" 1988 года. Но тогда мне казалось , что фильм абсолютно выдуман, не могут уже практически взрослые люди глумиться над своей школьной учительницей.
-
Виктор
31 марта 2019 в 14:46Стекленев
Думаю, описанное правомерно не только для школы... так же НАВСЕГДА утрачена преемственность традиций, замещены на лубочные картинки отчетности и разменяны на деньги, - здравоохранение, высшее образование. Да что там сферы обучения и охраны здоровья, когда нет и уже не восстановить основ русского отношения к СЕМЬЕ и ТРУДУ? Утрачена СУТЬ социального существования. У такого народа не может быть будущего. Похоже, мы здесь не одиноки: тренд общемировой.
-
Евгений
31 марта 2019 в 18:55Волобуев
Направим УЖЕ выпускаемые деньги в России в бюджет РФ и войдем в коммунизм, где все наладится.
-
Юрий
31 марта 2019 в 19:26Куклин
К сожалению нынешняя политика направлена именно на разрушение всякого коллективизма во славу индивидуализма. Покушаются на все коллективы, даже на семью - смотри материал рядом. Так что коллективу учительскому трудно существовать
-
Vladimir
31 марта 2019 в 20:49Barakhnin
"Самым страшным было то, что за несколько лет до Колмогоровской реформы от средней школы не для всех с ежегодным экзаменационным контролем и оставлением на второй год перешли к облигатному среднему образованию, одновременно запретив двойки и второгодничество... Ведь ни царская гимназия, ни сталинская десятилетка не были школами для в_с_е_х."
https://nikola-borisov.livejournal.com/108268.html
"Второгодничество – зло. Но искать ему альтернативу в выставлении оценок по принципу «три ставим, два в уме» - зло ещё большее. Безнаказанность развращает, абсолютная безнаказанность развращает абсолютно. Тем не менее, к 1970 году с второгодничеством практически «было покончено». Особо упрямых учителей уже начали шантажировать фразой «нет плохих учеников, есть плохие учителя». А ученики всё больше привыкали к тому, что «3» всё равно поставят.
Первые звоночки такой политики прозвенели ещё в 1961 году. Так 16 марта и 13 апреля 1961 г. секция средней школы Московского математического общества посвятила этим «звоночкам» два заседания. «Некоторые из выступавших (проф. Гуревич Г. Б., проф. Ефремович В. А., Арцис А. И., Халамайзер А. Я.) были едины в мнении, что отмена переводных экзаменов в школе — неверный шаг. Экзамены — это повторение всего материала, дающее возможность учащимся представить себе дисциплину в целом».
«Тов. Семушин А. Д. поделился результатами проведенного Академией педагогических наук РСФСР изучения уровня знаний учащихся. Несмотря на облегчение текстов контрольных работ по сравнению с 1960 годом, число неверных решений увеличилось».
«Заместитель Министра Просвещения РСФСР А. И. Маркушевич признал важность затронутых в дискуссии вопросов и отметил, что Министерство озабочено ухудшением знаний учащихся по математике».
А в 1968 году журнал «Математика в школе» уже пишет:
«Повсеместно наблюдается рост удельного веса удовлетворительных оценок. Кроме того, текущие оценки успеваемости учащихся оказывались, как правило, более высокими, чем оценки, полученные этими же учениками при выполнении контрольных работ. Тревожным фактом является наметившееся снижение уровня навыков учащихся восьмилетней школы в производстве арифметических вычислений, в выполнении тождественных преобразований».
А ведь новую программу ещё не ввели! И среднее образование ещё не всеобщее, а всего 80%."
http://vis1952.diary.ru
-
Евгений
1 апреля 2019 в 19:09Волобуев
Vladimir
Barakhnin
31 марта 2019 в 20:49 ....
Первые звоночки такой политики прозвенели ещё в 1961 году. Так 16 марта и 13 апреля 1961 г. секция средней школы Московского математического общества посвятила этим «звоночкам» два заседания. «Некоторые из выступавших (проф. Гуревич Г. Б., проф. Ефремович В. А., Арцис А. И., Халамайзер А. Я.) были едины в мнении, что отмена переводных экзаменов в школе — неверный шаг.
============================================
Еще один болтун. Причем, посмотрите на фамилии.
Вина во второгодничестве, лежала и лежит только на идиотах преподавателях.
Я был завекдующим учебным сектором в семиидесятые годы прошлого века в школе №20 г. Северодвинска. Собирался расширенный педсовет, когда представляли ученика к отсчислению: представители гороно, учителя, родители ученика, родительский комитет школы. И учитель (учительница) докладывала свои соображения, почему учиткль не может освоить предмет. После этого, я начинал опрашивать ученика с первых классов. И всем становилось видно, как ученик успевал хорошо в первых классах, когда все они были отличниками или почти отличниками. Потом, ему вдруг становилась непонятной какая-то мелочь. без понимания которой он (она) конечно не мог идти дальше в освоени предмета. Понятно, что вопрос теперь ставился к учителю (учительнице), который не увидел этуц погрешность и не устранил ее. Ни одного ученика, пока я был в той школе, не было отчислено или оставлено на второй год.
Болваны и негодяи, это учителя, а не дети. В том числе и сегодня, в основном, потому что не понимают гибель капитализма и необходимость входа в коммунизм.
-
Маргарита
13 апреля 2019 в 01:29Казанцева
А на старом фото у учителей тоже подавленное выражение лиц. Посмотрите на сегодняшних учителей, на их лица. Та же безысходность!
-
Андрей-429
4 мая 2019 в 17:35Никонов-205
Это фото 1922 года .В центре мой прадед, Номофилов Сильвестр Васильевич. И это очень тяжелое время. Это не просто школа, это интернат для беспризорниковв Нижнем Тагиле, куда собирали сирот , скитающихся по железнодорожным вокзалам, попрошаек. Около прадеда сидит мальчик, Тимфей Щербаков. Так вот они его усыновили. Тогда безысходность была от тяжелейшего быта. Отчего сейчас у учителей безысходность? Идут на сделку с совестью постоянно - вот и весь ответ.