- Мы будем изучать это после, в девятом, в десятом, а сейчас это в нашу программу не входит.
Тут я впервые заметил ту роковую особенность школьников, которая впоследствии столько раз удручала меня: отсутствие живого интереса к фактам литературной истории, изучаемым в классе.
Корней Чуковский «Литература и школа», 1936г.
- Здравствуйте! Вот вы столько пишете про библиотеки, поэтов и писателей, любовь к чтению, и это хорошо, но вы хоть раз заглядывали в школьные учебники по литературе? Нет? А жаль. Я бы хотела, чтоб вы почитали их. Сама я очень люблю книги, и детей своих заразила этим «вирусом». Но в этом году мой старший сын после «изучения» Достоевского в школе заявил, что никогда не возьмет в руки его романы, потому что скукота необычайная. И это о Достоевском-то!!! Словом, посмотрите учебники, хотелось бы обменяться мнениями на эту тему.
После такого звонка читательницы я подумала, а и верно, ведь ни разу мы не писали об учебниках литературы. А ведь от них во многом зависит – полюбит ли подросток книги, станет ли интересоваться чтением или отправит это занятие в утиль, как неинтересное.
Дело в том, что талантливый, знающий, горящий энтузиазмом и желанием поделиться своими знаниями с учениками учитель и с плохими учебниками так проведет уроки, что ребята не будут выпускать из рук книги.
Но как быть, если учитель, скажем мягко, средний, для которого главное - отвести часы, не допустить на уроках шума и снижения успеваемости, а полюбят дети литературу или останутся к ней равнодушными, его уже не волнует, он «не за это деньги получает». Тогда для ребенка именно учебник может стать проводником в огромном литературном океане, но если он написан плохо, не интересно, то лодочка так и не отправится в путь.
Недаром вопрос о качестве учебников, методах преподавания литературы в школе не единожды возникал в истории. В середине 30-х годов в СССР была развернута серьезная дискуссия на эту тему, но, к сожалению, огромное количество проблем, поднятых тогда, так и остались нерешенными по сей день.
2015-й проходит в России как Год литературы. На церемонии открытия президент нашей страны Владимир Путин подчеркнул: «Рассчитываю, что Год литературы, действительно, пройдет широко, и в столицах, и во всех российских регионах поможет вернуть в нашу жизнь, жизнь молодежи понимание хорошей литературы и, конечно, самого слова, всех удивительных возможностей нашего родного языка, который по праву входит в число самых выразительных и образных языков мира».
ПОЗНАКОМЬТЕСЬ – ЭТО ПУШКИН!
Учебников по различным предметам сегодня огромное количество, не являются исключением и пособия по изучению литературы. Однако из бесед со знакомыми учителями стало понятно, что чаще всего в школах отдают предпочтение линейке учебников под редакцией Г.И.Беленького. Итак, взяв из библиотеки пачку книг с 5 по 11 класс, приступила к чтению.
Сразу хочется отметить, безусловно, положительный лейтмотив, который звучит во всех учебниках, – он касается преподавания поэзии. Если в своей статье «Литература и школы» Корней Чуковский сетовал, что «наши учебники, хрестоматии, методические пособия, программы – все еще страдают стихофобией, дурно скрываемой враждою к поэзии и никакого стихового воспитания даже не пытаются дать нашим школьникам». То в линейке Беленького к поэзии отношение, можно сказать, трепетное.
Очень аккуратно, с большим тактом авторы говорят о поэтах и их стихах. Вместо безжалостного анатомирования, чем грешили учебники, скажем, 80-х годов, бережное, даже любовное, отношение к стихотворным строкам. Тщательный подбор не пугает ученика, а скорее очаровывает поэтической музыкой слов, настроением.
И что крайне важно, это отношение прослеживается на всем протяжении учебного курса, от пятого до одиннадцатого класса. Идет ли речь о классиках русской поэзии или поэтах советских времен.
А ведь научить любить поэзию, по меньшей мере, значит, научить ценить слово, его звучание. Поэзия, как ни один вид литературной деятельности, способна раскрыть красоту речи, показать ее многообразие и смысловое богатство. Будь то пушкинские строки: «Мороз и солнце; день чудесный!» или из Блока:
О, я хочу безумно жить:
Всё сущее - увековечить,
Безличное - вочеловечить,
Несбывшееся - воплотить!
ЭТО ТОЧНО УРОК ЛИТЕРАТУРЫ?
Из других положительных сторон учебников стоит отметить довольно большой объем цитат из сочинений современников, историков, литературоведов, дневниковые записи и отрывки писем. Все это оживляет текст пособий, делает его близким читателю. Благодаря таким вставкам, далекий по временной шкале 19-й век становится близким и понятным.
Более того, на мой взгляд, крайне положительно то, что авторы постарались дать различные точки зрения на те или иные произведения. Ведь только так и учится рассуждать человек. При однозначной оценке далеко не разгонишься. Тут же, порой, даже даются довольно оригинальные литературоведческие предположения.
Скажем, говоря о «Недоросле» Фонвизина, авторы привели в пример высказывание П.Вайля и А.Гениса: «…посрамленные и униженные Митрофанушка и его родители – единственное светлое пятно в пьесе. Живые, полнокровные, несущие естественные эмоции и здравый смысл люди – Простаковы – средь тьмы лицемерия, ханжества, официоза».
Взгляд необычный, но именно такой подход дает возможность читателю более ясно сформулировать собственное отношение к персонажам комедии.
Словом, подборка основных текстов в учебниках для средних классов претензий не вызывает. Однако много вопросов возникает, когда начинаешь читать учебные задания.
Начну с того, что в пятом классе ученикам практически не предлагается писать сочинения по пройденным произведениям. Зато в избытке предложений порисовать. Честно говоря, иной раз возникает ощущение, что ты не к уроку литературы темы «домашки» читаешь, а к рисованию.
Прекрасно понимаю, что в современном мире без компьютера никуда. Однако идея заменить сочинения видеопрезентациями мне представляется сомнительной. Все же уроки литературы должны развивать речь, а не способность компоновать визуальные объекты.
Но и это еще не все. Главный удар по психике пришелся, когда читала задание к «Кавказскому пленнику» Льва Толстого. Не мудрствуя лукаво, авторы предложили ученику альтернативу, мол, если не хочешь пересказывать текст, то нарисуй комикс на эту тему! И, между прочим, такое задание – нарисовать комикс, встречается не единожды!
В качестве летнего задания ребятам предлагается сделать такой «подарок» кабинету литературы как кукла, поделка, игрушка, макет, в крайнем случае красиво переписать какой-либо текст. Не буду отрицать, что умение работать руками крайне важное, но все же от заданий по литературе ожидаешь чего-то более интеллектуального.
БЕДНЫЙ ФЕДОР МИХАЙЛОВИЧ
Я уже говорила о том, что материалы о поэтах, их творчестве в учебниках представлены очень хорошо, с душой и искренним уважением к авторам. Но этого нельзя сказать, когда речь заходит об изучении произведений прозаиков.
Некоторым, как, например, Льву Толстому, Максиму Горькому, Антону Чехову, повезло. Тексты, посвященные им, читаются с огромным удовольствием. Руки так и тянутся взять старые тома и заново перечитать – а это, на мой взгляд, лучше всего убеждает в умении автора статьи учебника «заразить» читателя интересом к литературе.
Однако другим классикам повезло меньше. Скажем, читать раздел, посвященный Александру Островскому, откровенно тоскливо – так неярко и невыразительно представлен писатель, что за него становится просто обидно. Подобное же впечатление осталось от главы «Н.А.Некрасов».
Но хуже всего написаны разделы, посвященные многострадальному Достоевскому. На мой взгляд, и в советских учебниках его творчество давалось так, что даже приближаться к романам Федора Михайловича не возникало никакого желания. И лишь спустя годы многие «нелюбители» Достоевского в школе открывали для себя этого великолепного писателя, погружались в мир героев и начинали удивляться – как могло произойти такое, что в школьные годы одна лишь фамилия писателя вызывали отвращение?! Увы, но, на мой взгляд, в линейке под редакцией Г.И.Беленького курс на убийство интереса к Достоевскому сохранился.
ЕСТЬ ЛИШЬ ГУЛАГ МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ…
Именно так, читая разделы, посвященные советской литературе, и хочется пропеть, изменяя слово в известной песне из «Земли Санникова». Перефразируя Чуковского, возникает желание воскликнуть: «Нужно свирепо ненавидеть советскую эпоху и наших детей, чтобы предлагать школьнику такой мрачный текст, полный лжи и непостижимых метафор».
Начну с того, что во всей советской литературе авторы выделяют четыре направления: военную, деревенскую, городскую и лагерную прозу. Нет ни производственного романа, ни национальной литературы – чем по праву может гордиться СССР! Зато, извольте, лагерная, то бишь, гулаговская проза, заслужила почет у составителей учебников для 9 и 11 классов.
Безусловно, глупо было бы отрицать, что такое направление существовало, но не думаю, что его имеет смысл выделять в отдельную категорию, даже с учетом того, что в этом ключе писал сам Солженицын. Вообще, на мой взгляд, Александра Исаевича чересчур много в учебнике. Какую главу ни открой, хоть «Слово о полку Игореве», хоть литературу начала 20 века – везде наткнешься на автора «Архипелага ГУЛАГ».
И мне думается, что несколько странно упрекать тенденциозный, классовый подход в советском литературоведении, а он, безусловно, был, на фоне не менее тенденциозного современного подхода изучать советскую литературу через призму писателей-антисоветчиков. Будь то пресловутый Солженицын или Набоков с Буниным.
По сути, единственный советский писатель, относительно адекватно представленный в учебнике, – это Михаил Шолохов. Но и то, читая главы, посвященные его романам, ловишь себя на мысли, что писал их автор, сжав зубы, через силу – все же нобелевского лауреата по литературе нехорошо обойти, но любви к его творчеству нет ни на грамм.
Что же касается писателей военной поры, деревенской прозы, то здесь предпочтение отдается их критическим произведениям. Например, говоря о творчестве Юрия Бондарева, довольно вскользь, в одном абзаце, отмечается его, пожалуй, самый известный роман «Горячий снег», зато на трех с половиной страницах смакуется поздняя тетралогия. Причем, с удивительным, но ничем не подтвержденным апломбом заявляется, что именно «Берег», «Выбор», «Игра» и «Искушение» - самые значительные творения бывшего солдата.
В таком же ключе даны и остальные произведения советской поры. Местами автор учебника и вовсе переходит границы разумного и справедливого. Иначе я не могу расценить пассаж, посвященный первым произведениям советской поры.
Непонятно, с чего вдруг одним из характерных примеров соцреализма становится литературный эксперимент Малышкина «Падение Даира». Не более известные и любимые читателями, скажем, «Время вперед» Катаева, «Цемент» Гладкова или «Гидроцентраль» Шагинян, а известный, пожалуй, лишь историкам литературы, Малышкин.
Когда же дело доходит до анализа повести «Разгром» Фадеева, то становится просто стыдно читать. За автора учебника неудобно. Понятно, что он получил, видимо, определенный соцзаказ и отрабатывает его, как умеет. Но все должно иметь пределы! А здесь их нет.
Судите сами, вот какие вопросы по теме «Разгрома» предлагаются ученикам: «Сопоставьте этику, утверждаемую Достоевским и Фадеевым. Почему Достоевский отрицает «арифметический» подход к человеческой жизни? Не оборачивается ли расчет Левинсона «злой арифметикой»?
Ну а чтобы школьник точно не заблудился в трех соснах нравственности (речь идет о моменте, когда отряд партизан на марше в большой опасности, но его продвижение вперед связано с тяжело раненным Фроловым), дается безапелляционное разъяснение: «Облегчая Левинсону решение, автор заставляет самого Фролова выпить яд… Не эту ли логику, не эту ли «арифметику», когда жизнь одного имеет меньшую ценность, чем жизнь нескольких, отрицал Достоевский в «Преступлении и наказании»? В «Разгроме» Фадеев порывает с традицией русского реализма, заявляя принципиально новую этическую систему, основанную на жестко рациональном отношении и к человеку, и к миру в целом».
Такая постановка вопроса не просто некорректна, а безнравственна из-за подмены понятий. Как можно сравнивать убийство обывателем в мирное время из-за выгоды и вынужденное убийство в военное время?! Когда в одном случае мы имеем уничтожение человека из корысти, в другом же – смерть является единственным спасением для десятков других людей в ближайшее время, и спасением для тысяч в перспективе! Неужели автор статьи не понимает разницы? Сомневаюсь.
Читая эти страницы, в памяти невольно всплыли слова Владимира Путина, сказанные о несовершенстве учебников по истории. И, на мой взгляд, они вполне применимы и к учебникам по литературе: «Самое главное заключалось в том, что в той системе сертификации, условно скажу, учебной литературы, которая поступала в школы, проскакивали такие вещи, которые абсолютно неприемлемы не только для нашей страны, нашего народа. Для любой страны, любого народа это просто как плевок в лицо. Я сейчас не говорю о сознательном принижении роли советского народа в борьбе с фашизмом, там более глубокие даже вещи. Просто какой-то идеологический мусор. Вот от этого нам нужно избавиться».
«НАМ НОВЫЙ УЧЕБНИК ПРИШЕЛ!»
Надо сказать, что материал этот был написан еще в мае, но мы решили поставить его на газетную полосу осенью, с началом учебного года. И как оказалось, временная передвижка была как нельзя кстати. Дело в том, что в последние дни августа мне позвонила знакомая учительница литературы:
- Привет! А ты знаешь, что в этом году старшие классы у нас будут учиться по новым учебникам! Только-только пришли, я уже прочитала, и, на мой взгляд, многие минусы, о которых мы говорили по поводу линейки под редакцией Беленького, здесь учтены. Хочешь почитать? Это несколько другие учебники.
Конечно, мне стало интересно. И могу твердо заявить – это не несколько, а совершенно другие учебники! Честно говоря, мне кажется, что их с удовольствием будут читать не только школьники, учителя, но и все любители отечественной словесности.
Учебники под редакцией С.А.Зинина и В.А.Чалмаева также отличает прекрасный подход к преподаванию поэзии. Но при этом кардинально отличается принцип преподавания советской литературы. Авторы постарались максимально бережно подойти к изучению произведений той эпохи.
Хочу процитировать отрывок из вступительной статьи к курсу литературы в 11 классе. Он говорит сам за себя:
«Когда-то Максим Горький сказал, что книги для детей нужно писать, как для взрослых, - только лучше. То же самое можно было бы сказать и об учебниках для школы. Вообще, создание школьного учебника есть, может быть, самое сложное из литературных дел. Особенно сейчас, когда столь многое еще не устоялось и не улеглось.
Не секрет, что в течение многих лет литература преподавалась у нас крайне односторонне. Изучали Горького, но не знали о Булгакове. Знали Маяковского, но и представления не имели о Николае Гумилеве или о Марине Цветаевой. Со временем возник соблазн («от противного») предать забвению Маяковского и Твардовского во имя Пастернака и Ахматовой.
Сейчас возникает другая крайность - преувеличение и обособление роли эмигрантской ветви и «возвращенной» литературы, поспешные попытки при этом сотворить «поминки по советской литературе» (В. Ерофеев). И невольно умаляется роль нравственных исканий русского художественного Слова, пусть и называвшегося иначе, - советской литературой.
Все великое - во всех потоках - восходило к высокому, патриотическому и гуманистическому единству. «Все мы голодны любовью к человеку», - признавался М. Горький. Эту любовь к России и человеку вы найдете в данном пособии: в обзорах, в литературных портретах, в анализах и интерпретациях произведений».
Так что можно только порадоваться за наших старшеклассников, которые наконец-то получили возможность учиться по учебникам, которые написали люди, на самом деле влюбленные в литературу, хорошо знающие и ценящие ее. Ну а в тех школах, где преподавание ведется по прежней канве, ученики и их родители всегда могут взять учебники Зинина и Чалмаева и почитать их для души, а не только ради оценки в классном журнале.
